Часть 14 (2/2)
Разделавшись с обедом, Смит вернулся в кабинет, дал указание секретарше ни с кем его не соединять и никого к нему не приглашать, закрыл дверь, сел за стол. Несколько минут посидел молча, закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, и только тогда взялся за мобильный телефон ?спецсвязи?.- Спасибо за ваше решение.
- На здоровье, - по голосу абонента можно было угадать едва заметную улыбку.- Как он?- В порядке. Всё для него практически готово. Временное гражданство сроком на год, но вы-то понимаете, что одним годом дело вряд ли ограничится.- Прекрасно понимаю…
Разумеется, он понимал. Такие вещи не делаются быстро. И Эдварду придётся провести в России далеко не один год.
Завершив разговор, Смит убрал телефон во внутренний карман пиджака и снова закрыл глаза, неподвижно застыв в кресле. Жаль, конечно, что во время работы Сноудена здесь им не довелось поговорить начистоту, но такая возможность есть и сейчас. Возможно, что и в ближайшее время.Альфреду стоило больших усилий скрывать своё чистое злорадство при виде того, как разбирает президента. А тот разошёлся, словно тропический ливень, подробно объясняя, что он завтра сделает с Россией, с чёртовым Сноуденом и заодно с Альфредом, который, похоже, совсем из ума выжил или неизвестно что о себе вообразил. Что, впрочем, одно и то же. Понятно, чьё это дурное влияние! О чём вообще можно так подолгу общаться с такой хитрой сволочью, как Россия! Отныне и впредь их с Россией встречи будут носить только официальный характер, пока проклятый Брагинский не лишил его, Америку, последних мозгов, которые ещё остались в голове!- Нелогично выходит, - возразил Джонс, - сами же меня к нему посылаете, чтобы я его уломал, а теперь – не общаться?
- Не общаться! – отрезал босс. – А ты что, без общения с ним уже не можешь?! – он злобно прищурился, окидывая Альфреда подозрительным взглядом. – У тебя уже проявляются его привычки, Альфред! Ты думаешь, я ничего не замечаю, что я ослеп, оглох и впал в маразм? Думаешь, я не понял, что вчера ты напился, как сапожник? И что не выполнил задания потому, что это он тебя отговорил?А завтра что будет? Красным флагом начнёшь размахивать? Ты становишься похожим на него, и мне это не нравится. Совсем не нравится!?А я не сто долларов, чтобы всем нравиться, - мысленно ответил Альфред. – Привычки Брагинского, говоришь? Да, ты прав, но уж лучше быть как он, чем как ты… Ах, чёр-рт!.. Неужели я так думаю??Осознание было похоже на удар током. Хороший такой удар, добротный. Да, он так подумал, и подумал совершенно искренне. Да что же это такое? Он ведь терпеть не может Брагинского! Ну да, он уже сам себе признался, что частично эта неприязнь – лишь мутировавшая зависть, но только частично. Они враги не только поэтому. А почему ещё? Борьба за влияние? Ну допустим. Две сильные и амбициозные державы не могли не стать конкурентами. Это же и дураку понятно, что рано или поздно одна страна захочет и попытается подавить другую. Но что-то ещё, до чего Альфред пока не мог додуматься, хотя и лежало на поверхности. Вот ведь гадство!
- Альфред!.. – снова возмущённый голос президента вытряхнул его из размышлений. – Ещё раз так на меня посмотришь – пеняй на себя!Вот здрасьте. Интересно, ?так? - это как? Ответ Америка получил тут же:- Мало мне того, что ты перенимаешь идиотские привычки – ты ещё и взгляд его имитируешь!
Вот так номер! Альфред даже не заметил, что смотрит на скандалящего босса, как Россия. Он представил себе, как обычно смотрит Иван в таких случаях: спокойно, насмешливо и снисходительно, как на неразумного ребёнка, пытающегося побить тебя лопаткой или пластмассовым ведёрочком. О, этот взгляд Альфред знал даже слишком хорошо! И каждый раз, как ни старался себя уговорить, кипел от злости на оппонента. Так что отлично понимал сейчас, почему босс так взбеленился. А того поволокло дальше:- Я запрещаю тебе общаться с ним, если это не будет касаться работы! Ты понял меня, Альфред? – продолжал кипеть президент.?А то что? – мысленно усмехнулся Америка. – Убьёшь? Точнее, отдашь такой приказ? Ну отдай. Засмеют на старости лет… И потом - то, что ты и тебе подобные уже учинили со мной, в тысячу раз хуже…?Да, недаром говорят, что практически все открытия совершаются без бравурных маршей. Альфред Джонс понял, что хочет бороться, совершенно спокойно. Хочет перестать быть жалкой пародией на себя прежнего, оказывается, глубоко неприятным себе и даже ненавистным. Но решил бороться – легко сказать, а вот как именно это делать и как начать – чёрт его знает! Но вот чутьё – всё-таки выработал какое-никакое за триста лет, - подсказало ему, что демонстративность и хлопанье кулаком по столу в данном случае ему совсем не на руку, а то и во вред. Всё следует делать исподволь, продумывая каждый шаг. Как и что делать, он придумает позже. Сейчас же необходимо отделаться от босса. Потому Америка с делано виноватым видом выслушал злобные нотации, даже заставил себя пару раз кивнуть в знак согласия, что такого больше не повторится.
Наконец, президент выговорился и, решив, что Джонса проняло, велел ему идти домой и подумать над своим поведением основательно. Альфред не заставил себя долго упрашивать и покинул кабинет, не прощаясь. И, выходя за дверь, он всё ещё чувствовал тяжёлый, подозрительный, буравящий спину взгляд.Город, оставаясь внешне таким же, как всегда, словно погрузился в незримую, но ощутимую лихорадочную атмосферу, которую Альфред не мог чётко выразить словами. Была это одновременно взвинченность, истеричность, готовность вот-вот взорваться не то возмущением, не то воодушевлением, - и в тоже время некая мутная, как известковая вода, и густая и затхлая, как несвежий кисель, оцепенелость, безразличие, апатия, ставшая настолько привычной, что превратилась в нечто обязательное, неотъемлемое. Альфред медленно шёл по Пенсильвания-авеню, внимательно вглядываясь – может быть, впервые за десятки лет, - в лица прохожих. Лица как лица. В большинстве своём, конечно, серьёзные и напряжённые. Но очень часто – гораздо чаще, чем хотелось бы, - он встречал застывший, тусклый взгляд. И преимущественно обладатели этого взгляда были ещё очень молоды. Они словно опасались смотреть друг другу в глаза, торопились по возможности уткнуться в телефоны, в планшеты. Наверное, обычное дело? Современная молодёжь, вполне понятно. Зачем нагнетать и накручивать себя? Однако Америка уже чувствовал смутную неудовлетворённость, словно что-то упустил или сделал не так, как надо, и это ощущение не получалось просто так оттереть в сторону, отодвинуть, как несущественное.Альфред остановился возле старого здания почтового отделения. Прямо на него смотрел Эдвард Сноуден. Разумеется, его не было здесь, рядом, на улице. Он смотрел с плаката с благодарственной надписью, - подобные плакаты в последние дни встречались на каждом шагу.
?Спасибо, Эдвард Сноуден?.
Альфред задумчиво вглядывался в лицо на плакате, так похожее на его собственное, как недавно обнаружилось.
?Почему ты вдруг решил действовать, зная, чем это тебе грозит? И откуда взял силы? Кто тебе подсказал, что нужно делать? Ты не действовал наобум, ты готовился, продумывал каждый шаг. Ты ведь прекрасно понимал, с кем вступаешь в открытый конфликт! Почему ты не испугался? А даже если и испугался – почему не отступил? Или не ограничился, к примеру, обычным участием в митингах? Ты – часть меня, я могу заглянуть в твою душу, прочесть твои мысли, но я уже знаю достаточно: ты правду сказал – это неденьги, не чужое давление. Тебя достала сама ситуация. Допекла так, что опасность лишиться жизни отошла на двадцатый план…?Альфред вспомнил, что говорил ему Эдвард во время их встречи: ?Мы с тобой так похожи. Оба знаем, что наше правительство ненавидит нас, но всё равно делаем так, как они хотят. Я больше не мог так поступать. А ты отказаться просто не можешь?.?Не могу отказаться? – Альфред задумчиво окинул взглядом оживлённую улицу. – Неужто и вправду не могу? Вроде на цепи не сижу… Но что мне делать? С чего начать??Ему нужен совет. Ему нужен совет – и точка. Более опытного, повидавшего жизнь и многое пережившего, в том числе и похожую хоть в чём-то ситуацию. Но кто захочет ему что-то советовать? Артур? Насоветовал уже в своё время, - Альфред отлично понимал, что многое, очень многое ему передалось именно от Англии. Та же самая гордыня и невероятное самомнение, та же уверенность в том, что все средства хороши. И к чему это привело? Да и не захочет Артур с ним разговаривать не подобные темы. Табу это для него, если угодно, с некоторых пор. Рявкнет, что не заткнулся бы он, пошлёт куда подальше и всё тут. Было такое уже десятки раз.А кто ещё? Не Россия же, в самом деле! Вот уж кто первым делом ему посоветует намылить петлю да понадёжнее приладить, можно даже не сомневаться! Тем более к нему Альфред, в свою очередь, сам не пойдёт. Не настолько его ещё припекло, чтобы тащится за советом к заклятому врагу! Лучше всего сейчас будет отправиться домой и спокойно и обстоятельно всё обдумать, - раз уж решил.__________________* Автор намеренно взял для данного персонажа одну из самых нейтральных фамилий, какие только может подсказать воображение. Смит в глазах автора – это что-то типичное, стандартное.** Автор снова безбожно нахулиганил, - описывая внешность некоего абстрактного Смита, представлял совершенно конкретное лицо:http://cs633719.vk.me/v633719625/14bbb/Y2vtKzHiJyw.jpg