Часть 7 (1/2)
Брагинский появился в десять вечера, как и в первый раз, неожиданно, не стукнув дверью, и момент его появления в комнате засечь не удалось. Только что не было – и вот уже стоит на пороге. Эдвард не удивился и обрадовался.
- Я вас ждал, - выпалил он первое, что пришло в голову. – Хотел кое-что с вами обсудить.
- Я тебя слушаю, - Иван устроился на единственном стуле, так что Эдварду пришлось усаживаться на койку. Брагинский поставил на тумбочку небольшой плотный пакет: - Держи, это тебе.
В пакете оказались пирожки, несколько крупных яблок, нарезанная ветчина, причём, явно не фабричного производства. Неожиданно, мягко говоря. Адвокат, конечно, пополнял запасы провианта своего подопечного, приходя сюда, но то адвокат, а тут человек, явно принадлежащий к высшим кругам государственной власти. Может, в России так принято?- Не бойся, не отравишься, - усмехнулся Иван. – Чайник есть у тебя? Поставь. Я сегодня ещё не ужинал, заодно и перекусим.Эдвард выполнил просьбу, исподволь стараясь получше рассмотреть Брагинского.
Сегодня он был без пальто и без перчаток, но, опять же, не в строгом костюме, а в военной форме – довольно светлые шинель и брюки цвета хаки. Зато шарф и орден по-прежнему на месте. Памятуя о недавних размышлениях, Эдвард впился взглядом в руки Ивана – никаких следов аллергии или экземы, чистая светлая кожа. Однако ещё одна новая деталь заставила Сноудена задуматься: у Брагинского оказались не холёные руки типичного госслужащего, большую часть своего времени проводящего в кабинете, - это были руки человека, не понаслышке знакомого с тяжёлым физическим трудом. Сильные, грубоватые, но не лишённые породы. Кожа очень светлая, без следа загара, но шероховатая, сильно обветренная. На правой ладони Эдвард заметил тонкий, уже побелевший старый шрам – такой остаётся, когда человек хватается за лезвие ножа, останавливая чужой удар. На левом запястье часы – тяжёлые, большие, но так непохожие на современные дорогие модели с золотым или платиновым корпусом и неброским названием фирмы, - корпус из хромированной стали, браслет – толстый кожаный ремешок. Сами часы – хронометр, четыре небольших циферблата, помимо основного, - плюс календарь и компас. И им точно немало лет. И в качестве бонуса – аббревиатура ?СССР?, которую невозможно не узнать. С каждым разом всё больше неясности. Может, перестать ломать себе голову ещё и по поводу этого русского, - будто своих забот мало! – и принять всё, как есть?
Пока Эдвард возился с чайником, Иван разложил на тумбочке еду. В ящике нашлись пластиковые кружки.
Чем дольше длился разговор, тем больше Иван убеждался, что Эдвард – самый настоящий идеалист, хотя и скрывал это ранее даже от самого себя. И ему, безусловно, не место было в разведке, где цинизм и умение абстрагироваться в числе главных негласных критериев.
Однако очень тонка грань между здоровым профессиональным цинизмом и эмоциональной тупостью, и не всем удаётся сохранять баланс между ними. Кто-то нет-нет да и скатывается в ту крайность, где патологическое безразличие к человеческой жизни в порядке вещей. У кого-то даже хватает окаянства этим гордиться, - он полагает себя полностью свободным от сантиментов хладнокровным профи, не подозревая даже, что это – латентная стадия шизофрении.- Я за эту грань заглянул, - признавался Эдвард. – Но всегда что-то удерживало, не принимал этого, как данности.- Тебе хотелось это принять?- Не то чтобы именно этого хотелось… - Сноуден задумался, как бы лучше сформулировать. – Но хотя бы перестать дёргаться из-за того, что от меня не зависит. Я тогда так и считал: не зависит. Хотя каждый день вкладывался в конечный результат. А результат… вы и без меня знаете. Когда нападают на тебя и ты защищаешься, это одно. Но когда нападаешь сам, а тех, кто пытается себя защитить, объявляешь агрессором и уже, так сказать, ?на законном основании? планомерно уничтожаешь… Согласитесь, это не одно и то же!
Разумеется, Россия был согласен. Пример этого он видел – и в Ливии, и в Египте, и в Сирии. И – это не укрывалось от него – нечто похожее уже раскачивали непосредственно перед его границами, и ему следовало быть готовым к тому, что вот-вот рванёт.
- Иван, как вы уже говорили, - такая работа без неприглядной изнанки не обходится. Совершенно верно, разведка – это что? Политический шпионаж, просто называется красиво. Шпионов трудно назвать нравственными. Но даже этому положен предел!
- Эдвард, ты же сам понимаешь, что границы определяются в зависимости от конечной цели. Это относится ко всему: если конечная цель – захват и присвоение ресурсов и земель, - то нет предела. Нет и быть не может. Потому как цель – отнять чужое, - сама по себе аморальна.
- Это верно, но если для того, чтобы предотвратить такое дело, человек сам идёт на преступление? Нарушает профессиональную этику, моральный кодекс и прочая, - чтобы помешать другому нарушению, куда более крупному, - получается, вся разница тут в ?разнице?? Я сейчас не ищу себе оправдания, просто пытаюсь разобраться: чтобы не преступить одну черту, я преступил другую. В любом случае нарушил закон. Только в первом случае – это преступление против человечности, а во втором – против интересов государства. Что за одно, что за другое, - голову оторвать мало. Получается, положение-то у меня безвыходное.
Сноуден отлично понимал, что в ближайшее обозримое время ему никуда уезжать нельзя, и застрял он здесь надолго. Возможно, даже на несколько лет.
- Я не ожидал, что окажусь в безопасности именно здесь. Понимаете, ваша страна по большей части для нас закрыта. В том плане – что за люди, что ими движет, - многое рассказывают об этом, но конкретики никакой. Что вам свойственны абсолютно нелогичные поступки, которые ни в одну схему не укладываются. У нас изучению русской психологии посвящена даже отдельная область науки. Толку-то, - Эдвард усмехнулся почти весело. – В общем, учитывая наши отношения, - я не ожидал, что меня тут примут. А когда ваши власти вдруг… скажем, заупрямились, отлично зная, что навлекают на себя этим большие проблемы, - решил, что вербовать будут. Обычно же так и поступают. Ждал, ждал, время проходит, - ничего подобного. Вы в прошлый раз тоже об этом не заговорили. Кстати, а почему?
- Начальству виднее, - слегка нахмурился Россия. – По логике, такую возможность нельзя не использовать, так?- По логике – так, - кивнул Сноуден.- Ну а как по-твоему, кроме логики, ещё есть что-то, определяющее поступки?
- Именно на таком уровне? Об этом не принято говорить, но – да, есть.
- Стало быть, это явление распространённое.
- Я понял вас. И, честно говоря, благодарен. Что не пытаетесь воспользоваться ситуацией. Нагнуть-то любого можно, особенно при таких обстоятельствах. А можно ещё вопрос?- Можно. Наверное, что было бы, предложи ты сам свои услуги осведомителя?
Эдвард слабо улыбнулся:- Как догадались, неспрашиваю… Да, что было бы?- Честно: как минимум твоё предложение обдумали бы. Ты прав, отказываться было бы глупо. Но и проверить не мешает, сам понимаешь.- Чего уж, понимаю…Когда Брагинский собрался уходить, было уже за полночь. Сноуден, как и в прошлый раз, спросил:- Вы ещё придёте?- Конечно. Как только смогу.Ответил и понял, что действительно придёт снова. Эдвард Сноуден вызывал у него почти болезненное беспокойство, которое было неясным всего несколько часов назад. Теперь же Иван отлично понимал, откуда оно взялось. Достаточно было ещё раз с ним поговорить и сложить два и два.- Ну, - уже полностью осознавая, что делает, он протянул Сноудену руку, - пока.
Эдвард с готовностью ответил на рукопожатие.Снова на секунду погас свет, а, когда зажёгся, Ивана уже не было в комнате. Странно, но Эдвард уже начал к этому привыкать. Он решил ещё немного поработать перед сном, включил ноутбук и вдруг понял, что желудок у него почти не болит. Это несмотря на довольно плотный ужин… Так. Ещё того лучше. Безо всякого опасения наелся принесённых русским продуктов, - что отравы там не оказалось, в принципе, ничего удивительного, но всё же… Потерял бдительность? Странно этот Иван на него действует, вот что. В его обществе Эдвард чувствовал себя в безопасности, приходило пусть и на короткое время, но почти абсолютное спокойствие, - это несмотря на то, что сам Брагинский – он это ощущал безошибочно – очень опасен, и не приведи Господи его разозлить.
А главное – кто он такой, так и не удалось узнать. Впрочем, похоже, это дело бесполезное. Во всяком случае, пока. Или он сам расскажет – или и пытаться нечего, только голову сломаешь.
Рассудив так, Эдвард улёгся на койку и уткнулся в ноутбук.
Человек в коридоре замедлил шаг, проходя мимо двери, за которой обосновался беглый Сноуден. Прислушался – тишина. Наверное, уже спит. Так даже лучше. Не поднимет шум, когда дверь в его комнату вдруг откроется. Впрочем, даже если бы и захотел поднять – всё равно неуспел бы. Идиот, конечно, - неужто за время службы так и не понял, что от этих людей не сбежишь, из-под земли достанут? И скажи спасибо, если только шлёпнут. А то ведь участь разная бывает…
Невесть откуда вдруг пришло странное беспокойство – практически безотчётное, потому как объективных причин для этого он попросту не видел. По неясным даже ему самому причинам он стал проверять оружие – на месте ли. На месте, где ж ему ещё быть – механизм отточен уже давно, всё выверено до доли секунды. Само оружие в порядке, осечек быть не должно, за такие-то деньги. Что ещё могло так обеспокоить? Никто его не ?вёл?, - ни когда он только прибыл сюда, ни в ближайшие часы, когда он всё-таки вычислил, где находится объект, и сумел подобраться к двери его комнаты. Уж в таких вещах он не ошибался, слава Богу, опыт у него есть, и опыт огромный. Более десяти лет. За это время он не провалил ни одного задания. Оттого его имя так много значило в определённых кругах, а за его работу платили огромные деньги. Целое состояние, но дело того стоило – улик он не оставлял, работал чисто и препятствий для него практически не существовало. Разве что в исключительных случаях. Этот случай таким не был. Конечно, в России он был всего дважды за всё время своей бурной специфической деятельности, - оба раза по работе, но в первый раз было это в 90е, когда сама система тут была расхлябанной донельзя, - охрана у объектов, конечно, была, но вычислялась элементарно. Второй – уже позже, в начале ?нулевых?. Уровень профессионализма странным образом взметнулся вверх, но всё же он сумел уйти от слежки. Сейчас, что ли, не уйдёт? К тому же и нет её… Оружие в порядке, замок уже, считай, вскрыт…
Он протянул руку к дверной ручке и обнаружил, что ладонь мелко дрожит. Этого ещё не хватало! Откуда это взялось, никогда излишней нервозности за ним не водилось. Если уж на то пошло, за ним вообще нервозности не водилось. Многие считали, что у него никаких эмоций нет в принципе. Вот, пожалуйста…
Унять дрожь, правда, получилось быстро, зато спина заледенела и взмокла буквально за секунду, а между лопаток щекотно пробежала струйка холодного пота.Чёрт знает что, да откуда это беспокойство, будто у какого-то параноика, даже ощущение – он теперь это понял, - такое, будто кто-то тяжело и мрачно сверлит взглядом его затылок?! Его выдержке и буддистский монах позавидует, - и вдруг такие номера! А в пот бросает от чего – заболел он, что ли? Чем это, интересно?
Впрочем, хватит рассуждать, - второй час ночи, в коридоре тишина, скорее всего, обитатели комнат в капсульном отеле – немногочисленные, надо сказать, - уже спят. Камер слежения здесь он не обнаружил. А уж как бесшумно проникнуть в запертое помещение, - здесь ему равных немного наберётся, не говоря уж об основной работе...
Он уже решительно взялся за дверную ручку и даже понять не успел, что произошло: просто вдруг свело плечо и руку так, будто её выламывали со страшной силой. От дикой боли даже заорать толком не получалось – только в беззвучном вопле рот разинуть, да ещё распустить слёзы и сопли непроизвольным порядком.
- Убить его задумал? – раздался над ухом безликий голос сквозь тошнотворный болезненный туман. И в этом голосе, несмотря на спокойные интонации, ощущалась такая угроза, что хотелось бежать, не разбирая дороги, куда угодно, лишь бы отсюда подальше.
- Пусти сейчас же, - каким-то коровьим голосом взвыл несостоявшийся убийца. – Больно!- Знаю, что больно, - захват всё же стал слабее, но ровно настолько, чтобы можно было дышать и говорить, но не дёргаться. Едва ощутимое прикосновение дало понять, что его карманы бесцеремонно обшаривают. Очень ловко, очень профессионально. Неужели всё-таки добрались до него российские спецслужбы? Но где же он прокололся? Чем себя выдал? Он профессионал, как-никак, причём, высокого класса, один из лучших в своём специфическом деле, - двенадцать лет опыта никуда не денешь. А вот поди ж ты…Однако рассуждать о собственном профессионализме, который внезапно дал осечку, и превратностях судьбы наёмнику долго не пришлось: кто-то резко развернул его вокруг оси и пихнул в спину.