Часть 8 (1/2)
Кристине кажется, что она ещё никогда так не веселилась. Придерживая Тильду за талию, она танцует до колотья в боках, до боли в ногах, когда прыгала под хриплые звуки рок-н-ролла. Флакнелия ещё никогда не была такой раскованной, и при взгляде на девушек, которые пытаются повторить её движения, нисколько не смущается, а, наоборот, ещё бойчее скачет по брусчатке, выделывая усложняющиеся па. Парни глядят на неё с восхищением, понимая, что такого они не видели даже на дискотеках в Америке.Но Ольсен не поддаётся общему веселью. Неуклюжий норвег пытается танцевать, чтобы отвлечься от мыслей об Ульрике, но вскоре бросает и падает на скамейку под акацией, где уже сидит Оливия.
- А ты чего не танцуешь? - тихо спрашивает он, с натугой переходя на немецкий.
Ридель мнется, неразборчиво бормоча что-то - не может связать двух слов, когда рядом незнакомый человек. Как всегда, остроумный ответ придёт несколько часов спустя после разговора, и, зная это, Оливия просто молчит. Гнать Ольсена она не стремится - пусть сидит. Всё равно Ульрика сейчас танцует с другими парнями, ведь таскать Оливию по танцполу - пустое занятие.
- Я вообще редко танцую. Просто тусуюсь, - говорит она глухо, и Ольсен видит, что девушка взгляда отвести не может от танцующей в глубине площадки Ульрики.
- Понятно, - он ничего больше выдавить из себя не может, видя этот взгляд. Ольсен догадывается, что с девушками что-то не так. Слишком ласково они смотрят друг на друга, даже для лучших подруг, но Ольсену не хочется терять надежды на взаимность. Хотя Ульрика не выказывала особенной симпатии на его счёт. Иногда норвегу казалось, что Круспе общается с ним лишь ради того, чтобы подготовить для себя почву в Америке. Ульрика и не скрывала того, что хочет уехать, и такая меркантильность была ему неприятна. Хотя он понимал Ульрику - для её амбиций в ГДР девушке не хватало ни средств, ни возможностей - какую рок-группу можно создавать в стране, где всё необычное и новое считается порождением капитализма, который обывателям представлялся как причина разврата, царящего на Западе.
"Я создам группу, когда упадёт стена", - вспоминает Ольсен обещание Ульрики ещё во время их знакомства в Америке. И норвег знал - она сдержит слово. Он, наверное, был единственным, кто всегда верил Ульрике - может быть, потому, что любил её.
- Было приятно познакомиться, - не в силах найти тему для разговора, Ольсен неохотно поднимается, на что Оливия никак не реагирует. У неё нет желания водить знакомства с парнями, ведь представители противоположного пола никогда не были ей интересны. А Ольсен, тем более, явно считал Ульрику своей, и взгляд норвегакогда он смотрел на Круспе, отдавал чем-то собственническим. Нет, Олив никак не выказывала, что Ульрика ей не просто подруга. Но наблюдать такой взгляд было невозможно.
Бывало, что Олив могла засмотреться на красивого парня, но иметь крепких, долгих отношений она не могла - ни с девушками, ни с парнями. Олив не хотела начинать первой, а просто ждала, делая вид, что вполне удовлетворена своим обществом. Но в самой глубине сердца Оливия надеялась, что к ней кто-нибудь подойдёт. Про неё говорили, что Олив как "пыльным мешком пришибленная" - тихая, молчаливая. Странная.
Но Ульрика первая заметила эту высокую девушку в толпе клуба, где выступали самые разные, большей частью скандальные группы - порождение взволнованного ожиданием перемен времени. Только что отыгралиТhe Inchtabokatables, и Ульрика не могла не заметить среди музыкантов необыкновенно тонкую девушку со слегка отстранённым выражением в классически-правильных чертах. Стоя в глубине сцены, она дёргала одну струну на гитаре с таким видом, как будто это была шаманская цитра, и хотя в игре басистки не было ничего бросающегося в глаза, Ульрика загорелась желанием познакомиться с ней.
- Посмотри на неё, - Круспе толкнула в бок Катрину, свою подругу и сослуживицу по Die Firma.
- Ну что тебе? - как всегда недовольная, Катрина неохотно повела растрепанной головой. Только что она увлечённо болтала с миниатюрной блондинкой, которая перешла к ним совсем недавно, и Ульрика видела, как всё слышавшая Паула в порыве любопытства вытянула шею.