Глава четвертая: "Ярость, смерть и спасение" (1/1)

Первым, что ощутил Тецуро, придя в сознание, это легкую щекотку от жесткого бамбукового мата, поверхности которого касалась его правая рука, лежащая перед лицом мальчика; парень опомнился довольно быстро, но двигаться побоялся, слишком сильны были воспоминания о страшном вторжении зверя, разорившего их дом. Меткой, служившей подтверждению того, что все это не очередной кошмар, была крохотная царапина на тыльной стороне ладони; она была неглубокой, и в ней скопилось всего пара капель крови, но сколько ужаса за ней скрывалось. В тот момент нападения парень мирно дремал, а потому воспоминания были довольно обрывочны, но отчетливо запомнились страшный грохот, огонь пары кроваво горящих глаз и отчаянный крик девушки. Только сейчас юноша осознал, что в попытке добраться до него, это чудовище могло убить Мэри. - Ну что же ты затих, мой милый мальчик? - раздался за спиной обманчиво ласковый голос, - Я ведь прекрасно ощущаю любое изменения в твоем теле и сознании, - от последующего шороха, сообщающего о том, что похититель принимает более удобную для наблюдения позу, и его слов у Тецуро встала дыбом шерстка на затылке. - В этом нет ничего удивительного, ведь связь хищника и его добычи - самая крепкая из всех. Собравшись с силами, мальчик приподнял голову и обернулся, увидев сверхрасширенного, по царски развалившегося на большом истерзанном временем деревянном стуле, он почувствовал себя еще более некомфортно, создавалось ощущение, что эта тварь смотрит на него со своего трона, словно на живую игрушку. Парень тут же перевернулся и попытался хоть немного отползти от черного вока, но вскоре почувствовал, как что-то неприятно стянуло кожу на его лице; испугавшись, что не заметил на своем теле более тяжелых ран, юноша коснулся своих губ, но обнаружил там большой листок скотча, опоясывающий его голову и плотно фиксирующий рот. Со стороны оверэкстенда послышался гортанный всхрап смеха, а затем мужчина все так же игриво объяснил ход дела. Я не первый день на Земле живу, дорогой. И наслышан о "Великом покорителе," который подчиняет себе чужие сердца, - сверхрасширенный сменил вальяжную позу на более собранную: спина его согнута и наклонена, скрещенные пальцы точат друг об друга когти, ну а глаза стали смотреть на мальчика еще более пристальнее. - При всей моей любви к играм, я не могу позволить тебе взять бразды правления в свои руки. Сегодня я намерен насладиться нашими истинными ролями со всем желанием и страстью. Тецуро со страхом замер и смотрел на то, как чудовище облизывало свои клинообразные зубы, высунув наружу сочащийся слюной язык. Но дело не только в этом, весь его облик был довольно мерзким зрелищем: передние конечности были непропорционально длинными, что помогало ему ловко бегать на четырех ногах, но в купе с длинными сухими пальцами, увенчанными острыми иглами, они смотрелись жутко; из под обтягивающей тело искусственной кожи выступали мелкие вибриссы по боками и более крупные шипы на загривке и спине, эта ткань, более похожая на дермантин, выглядела выцветшей и затертой, а в районах крепления более крупных расширений на конечностях она порядком износилась; краем глаза юноша заметил тощий сигментированный хвост с парой искрящихся кабелей в районе стыков позвонков, который чуть подрагивал толи от волнения, толи от предвкушения удовольствия; но даже все это не могло заставить увести взгляд он пасти этого зверя, его морда была вытянутой и покрытой множеством шрамов, самые мелкие создавали в области глаз и переносицы причудливые узоры, а те, что были шире и глубже, спарывали щеки, показывая плотный ряд недифференцированных зубов; размера они были самого разного, от пары до восьми сантиметров в длину, а росли, видимо, неправильно и постоянно, сталкиваясь друг с другом, раздирая десны и язык, за счет чего окрашивая морду в насыщенно алый цвет свежей крови. Парень смотрел на все это со странным смешением ужаса и благоговения, а оверэкстенда это, очевидно, сильно забавило, ведь этот кроха еще не знает, что его ждет. - Ты столь внимательно осмотрел мое тело. Так и мне не откажи в таком удовольствии, - загадочно произнес похититель, вновь откинувшись на спинку стула. - Встань и покажи себя. Тецуро, будучи все еще сильно напуганным, не ощутил в его словах никакого подвоха и послушно поднялся на ноги, становясь на один уровень с волком. Неожиданно, ему открылась прекрасная возможность осмотреть, как оказалось, очень большую и довольно странную комнату, по всему помещению для большего удобства, а может, чтоб защитить пол от крови, были постелены бамбуковые маты, а за раздвижными стенами из папируса виднелись прихожая и кухня, но лучше всего был виден двор, окружающий дом, одна из дверей, ведущих к нему, как раз была открыта, и через нее можно было разглядеть заброшенный участок, немного подтопленный усиливающимся дождем, но увидеть что-то большее не представлялось возможным, ночь была темна, а в самой комнатке источником света служило лишь огниво в уголке. - О, нет-нет-нет! Что же ты! - нервный и настойчивый голос заставил успевшего немного расслабиться паренька вновь вздрогнуть, - Полюбуйся, я сижу перед тобой без одежды. Мне нечего от тебя скрывать. А что же ты прячешься? - вдруг приторная ласковость его голоса сменилась рычащим приказным тоном, ладони впились в подлокотника стула, заставив ветхое дерево жалобно скрипнуть, а острые когти оставили на нем несколько новых шрамов. - Снимай с себя всю одежду. Я хочу видеть тебя полностью. Слова сразили Тецуро подобно молнии и еще несколько секунд он стоял столбом, лишь изредко вздрагивая, но не в силах пошевелиться; разум же отчаянно кричал, что терпение сверхрасширенного не бесконечно, и, чтобы продлить свою жизнь еще хотя бы на пару минут, придется делать все, что он прикажет. Крепко зажмурив глаза, мальчик всеми силами старался представить окружение своей комнаты в офисе Дзюдзо, постарался вспомнить как можно тщательнее все неоновые вывески, что виднелись за окном, ухватиться за воспоминания о любых мелочах интерьера старого дома, лишь бы избавиться от мерзкого осознания того, что прямо сейчас с ним происходит. Но совершенно ясно, что его личное состояние совершенно никого не заботит и с каждым новым куском ткани, коснувшимся пола, в комнате раздавался очередной пошлый всхрап из растянувшийся в улыбке пасти и гадкий комментарий о красоте, изяществе и сладости детского тела. Они приносили удовольствие лишь самому оверэкстенду, у юноши же к сковывающему страху прибавилось и ощущение склизких, липких помоев, в которые его погружал пожирающий взгляд похитителя. В конце концов, руки Тецуро замерли на резинке нижнего белья, юноша со слабой надеждой посмотрел на волка, но увидев, что тот и не думает обращать внимание на его страдания, продолжая пожирать взглядом молодое тело, порывисто вздыхает, оказываясь полностью обнаженным перед этим чудовищем. - Очень жаль, что твои конечности сплошь расширения. С другой стороны, у тебя это концентрирует внимание на твоем вполне живеньком и нежном брюшке, - хищно заметил сверхрасширенный, наблюдая за жалкими попытками мальчика прикрыться, - В любом случаи, за ним нужно еще поухаживать, - он поднялся со стула и раскрыл дверь в соседнюю комнату, где виднелась клубящаяся паром купель. - Перед тем, как мы начнем - полностью очисть свое тело. Везде. Не люблю очищать желудок и кишки от комков пищи. Медленно, словно под гипнозом, Тецуро шел в сторону ванны, бросая вперед опустошенный взгляд; впервые в жизни он почувствовал какого это, когда растаптывает твою волю и душу в грязное месиво, когда родное тело кажется грязной келью, гниль из которой уже не вымыть ничем, когда все, что остается, это постараться сохранить остатки сил, дабы уйти достойно. После погружения, мальчик боковым зрением заметил, как тварь легла у входа в ванную, голодно блеснув глазами, пора приступать к последнему в жизни омовению, а это значит, что появилась пара минут, в течении которых вода будет скрывать его слезы, и можно будет помолиться, чтобы тот, кто подарил ему шанс на лучшую жизнь, успел спасти ее.*** Сквозь темные улицы спящего города, не обращая внимания на порывистый ветер, предвещающий грозу, несся грозный зверь, черной молнии подобный, несмотря ни на жуткие звуки из туманных закоулков, ни на накрапывающий дождь, он бежал, ведомый запахом боли страхи и искр надежды, отгоняя сжимающую сердце мысль о том, что бежит на перегонки со смертью. Неистово улавливая каждую каплю воздуха, несущего пахучий след ребенка, Дзюдзо забыл об ориентировании по слуху и зрению, не замечая, как преодолел многие километры, уже почти дойдя до границы трущоб и мертвых кварталов. Все мысли были лишь о маленьком голубоглазом пареньке, об отчаянии и ужасе, что он испытывал в когтях своего похитителя, посмевшего вторгнуться в их дом; все это подогревало пламя праведного гнева и ярости в душе ганслейва, чему сам чистильщик был в глубине души рад, если этот оверэкстенд желает сражаться, как зверь, то он с радостью перегрызет ему глотку. Вернуть его сознание в реальность и отвлечь от переживаний смогла лишь острая игла, которая, подобно стальной стреле, пролетела в миллиметрах от морды сверхрасширенного. Сначала, он глубоко вздохнул, беря под контроль жажду битвы и крови, и лихорадочно стал искать способ скрыться - иметь дело с Кроненом сейчас хотелось меньше всего, но затем, осознав, что одной слепой ярости может быть мало, решился впервые в жизни попросить у него помощи, понимая, что этот полицейский один из немногих людей во всем мире, которым пушкоголовый может довериться. - Я же вроде ясно выразился, Инуи. Убирайся от сюда или сдавайся IMS, пока окончательно не озверел, - с явным раздражением произнес капитан, выходя из тени здания и поправляя свои очки. - А может тебе настолько не в моготу, что на луну повыть приспичило? - Эта тварь похитила Тецуро, - холодно отрезал Дзюдзо, строго смотря на Кронена. - Я прошу, помоги спасти его. - Что? Какая еще "тварь"? В городе много разных оверэкстендов. - выдавил мужчина, стараясь сохранить хладнокровное лицо. - Та, что сгрызла парня пару дней назад; та, что прикрывает свой садизм природной кровожадностью, - чистильщик глубоко вздохнул и тихо добавил, сжав кулаки до хруста, - Та, что посмела поднять руку на мальчика, благодаря которому, я все еще могу считать себя человеком, - пушкоголовый не обратил внимания на то, как изменился в лице полицейский, осознав, о ком тот говорит. - И да, ты прав. Сейчас из меня наружу рвется зверь, готовый порвать этого ублюдка в клочья... И я не намерен его сдерживать. - Оками... - тихо произнес фон Вольф, проверяя патроны в своем табельном оружии, он всегда носил его с собой лишь для соблюдения устава, но сегодня особая ночь. - Этого сверхрасширенного зовут Оками. Информации о нем у штаба немного, известно, что он избежал репрессий, дезертировав в последние месяцы войны, впервые громко заявил о себе во время "Месяца кровавой луны", а после следы, указывающие на его причастность, находи во многих массовых и одиночных убийствах с последующим актом каннибализма. - Кронен старался говорить сухо и лаконично, но было видно, как он из последних сил сдерживает свои эмоции, не желая открывать Дзюдзо свои слабые стороны. Тот в свою очередь, не был намерен прямо сейчас задавать лишних вопросов. - Иди за мной и не отставай, мое чутье приведет нас к его логову. - бросил ганслейв, вновь срываясь с места по направлению к дороге, ведущей из города. - Боюсь, он уже разорвал этого мальчика, все, что нам остается, это попытаться отбить вещдоки в виде костей и одежды. - с неожиданным сожалением сказал капитан. - Нет, этот сукин сын его еще не тронул. Тецуро жив, и мы можем успеть. - словно молитву прошептал Инуи. - Да откуда тебе это известно?! - недовольное восклицание словно выдавливало правду из мужчины, да и в конце концов, теперь скрывать уже нечего. - Я знаю, как пахнет его кровь...*** "И так, о чем же мне стоит упомянуть? Какое деяние или же воспоминание достойно того, чтобы я удерживал его своим разумом в последние секунды жизни? - размышлял юноша, сидя за столом с ручкой в руках и устало смотря на чистый бумажный листок с вертикальной разлиновкой, - А чего я вообще смог добиться в своей жизни... Стать террористом и предателем родного отца? Неудачным лабораторным экспериментом? Хотя нет, я смог обречь своего лучшего друга на муки и страдания от угрызения совести и отвращения к самому себе, путем своего трусливого молчания, - мальчик отбросил ручку в сторону и устало откинулся на спинку стула, вяло смотря пустыми глазами в темноту. - Боже, как же это жалко. Я сижу в собственном подсознании и пишу воображаемое завещание в никуда, глупо надеясь, что это облегчит мою смерть. На самом деле, ничего не измениться, я стану ужином для этого маньяка и оставлю Дзюдзо один на один со своими демонами. Но если моя жертва сможет хоть немного приблизить момент поимки этого чудовища, то так тому и быть... Я ведь всего лишь добыча." - хладно размышлял парень, прежде чем почувствовать, как его грубо хватают за шею и опрокидывают на пол, возвращая из грез в реальность. Пробираясь сквозь кусты к волчьему логову, Дзюдзо и не заметил, что сам крадется, словно хищный зверь, все его поведение, каждое движение и принюхивание, казались ему чем-то совершенно нормальным и привычным, осознание того, что он подавил в себе сознательную человечность слишком сильно, пришло лишь в тот момент, когда мир вокруг вновь стал красно-черным, подернувшись расплывчатыми тенями и танцующими всполохами, свет и шумы глухо исказились, и, с отвращением смотря на все это, пушкоголовый вне всякого сомненья знал, кто подкрадывается к нему с боку. - Здравствуй, мой старый друг, - гордо поприветствовал его демон, словно заранее празднуя свою победу, - Поздравляю. Впервые за столько лет, ты нашел в себе силы, не трусливо тушить пламя своей ярости, но вырастить из него полноценный пожар, способный подпитывать меня, - бесформенный дух присел рядом с мужчиной, не удосужившегося даже оглянуться на него. - Неужто осознал, что мы с тобой одно целое. Инуи не было дела до надсмешек этой твари, плотно засевшей в его голове, все, что терзало его душу, скрывалось за стенами этого старого и неприметного сельского дома. И чудовище, что там засело, было намного опаснее уличной шпаны, которую ему приходится усмирять по ночам, еще одно порождение адского котла войны, как и он сам; покуда Кронен расправляется с другими сверхрасширенными, устроившими здесь змеиную яму, ждать от него поддержки не придется, а стало быть, Дзюдзо оставался лишь один известный способ победить в этой схватке. - Я... Отдаю тебе... Власть над моим телом... И разумом, - решительным, но дрожащим голосом прошептал Инуи, ощущая, как притупляются все чувства, а осознанность действий погружается в глубокий сон. Мир вновь становится апатичным и простым, в нем есть лишь враги и способы их убийства, так было в каждый день войны, так было в тот день, когда он совершил самую страшную ошибку. - Но не смой трогать мальчика! Я тебе не позволю! - Что я буду делать с ним и этим оверэкстендом решать исключительно мне, жалкий трус! - прорычал демон, проникая в тело ганслейва, словно сдавливая его истерзанную душу в когтистом кулаке. - Ты сам согласился вернуться к истокам своей силы, так что не забывай, каждая пролитая капля крови - подпитка моей власти на тобой.*** Будучи придавленным к полу, Тецуро оставалось лишь стискивать зубы от боли и наблюдать, как когтистая лапа тянется к его животу. Из разинутой пасти монстра, в перемешку с слюнями, текли и мерзкие урчащие слова, нахваливающие внешний вид паренька, мягкость его плоти и запах тела, укореняющие в сознании жертвы принятие себя простой вещью. Движения волка были выверены, а речь словно заучена, он делает это не в первый раз и прекрасно понимает, что подавление сработает и на этом ребенке. И так бы оно и было, если бы в голове в голове мальчика, ярчайшей вспышкой света, вновь не пронеслись воспоминания о Дзюдзо, но на сей раз другие; воспоминание о том, как он не побоялся попросить чистильщика о помощи, как они сражались вместе с Энде и спецназом Берулен, как много они вдвоем преодолели и как на глазах у всех Инуи назвал его своим другом. "Каждый из нас рано или поздно оказывается перед лицом смерти. И лишь в этот момент мы можем, оглядываясь на всю нашу жизнь, с уверенностью сказать, чего мы достойны и что наши души стоят на самом деле" - вместе с его словами пришли сила и вера, призыв к сопротивлению, отказ принятия столь жалкого конца. Жажда жизни. "Я докажу... Я не добыча!" - с силой толкнув сверхрасширенного в челюсть ногами, мальчик заставил его отступить на пару шагов, придерживая ладонью разбитую губу. - Какого черта?! Я же сломал тебя! - с удивлением и злостью воскликнул похититель, наблюдая, как юноша совершил несколько неудачных попыток сорвать листы скотча, придерживая левой рукой ноющий бок. Услышав возмущение зверя, он, к удивлению, не попытался скрыться, а лишь выпрямился, расправил плечи и гордо вздернул голову. - Ну что ж, маленькая дрянь, - утробно прорычал оверэкстенд, слизывая с губ каплю крови, что, попав на язык, зажгла в нем пламя невиданной ярости и злобы. - Тогда пеняй на себя. Не успел Тецуро вздрогнуть от грозного рева убийцы, как позади него раздался еще один звериный рык, не менее громкий и злобный, но при этом странно знакомый; в тот же миг огромная черное пятно сбило волка с ног, отшвырнув того к дальней стене комнаты. Сцепившись, словно пара змей, Дзюдзо и Оками упали на земь и заполнили весь дом воплями боли и брызгами горячей крови; в воздух взметались осколки и щепки от стен дома, опрокинутый столик с огнивом придавил тлеющую веточку, оставив весь дом в потемках. А забившемуся в угол мальчику не оставалось ничего, кроме как следить за смертельным танцем двух теней и молиться, чтобы не стать пищей для победителя, кем бы он не был. Повалив противника на землю, Инуи увернулся от нескольких покасательных ударов, но пронзил комнату громким ревом, когда острые клыки вгрызлись в его правую руку. Ощущая, как хрустят кости и рвутся мышцы, ганслейв, повинуясь инстинктам, впился мертвой хваткой в открытуюшею своего врага; боковым зрением он заметил страх в глазах ребенка, как же ему не хотелось разочаровывать его в себе снова, но однажды он уже показал ему, какой он на самом деле, да и сдерживаться на волоске от смерти вещь довольно глупая. Мощные челюсти рванули в сторону, с мерзким хрустом вырывая из глотки шматы мяса, кусок трахеи и правую ключицу; хватка зубов на руке ослабла, а чуть позже, обессиленно всхрапнув, волк упал на землю, не подавая признаков жизни. Тецуро смотрел на растекающуюся лужу крови в неспособности оторвать взгляд от теплой алой дорожки, ведущей к остекленевшим в предсмертной агонии глазам. Его крохотное тельце едва содрогалось, но внутри кипел шторм из эмоций. Неужели этот кошмар закончился? Он спасен или... Просто стал добычей для другого хищника? Утробное клокотание и ярко-белая вспышка глаз отвлекли внимание от остывающего трупа на себя, из приоткрытой пасти приближающегося к юноше зверя капала чужая кровь в перемешку с собственной слюной, верным знаком того, что желудок и кишки твари начали подготовку к сытному ужину. -Давай, Тринадцатый, ты хорошо поработал, так забери свою награду, - шептал на ухо искуситель, подталкивая Дзюдзо все ближе и ближе к сжавшемуся от страха пареньку. - Не будь жалким трусом, не сглупи. Хоть раз в своей никчемной жизни поступи так, как должно! "Поступить как должно... - долгое время для Инуи это означало просто отдаться успокаивающему чувству контроля из вне, позволить себе отпустить сознание и плыть по течению судьбы, не обращая внимания на то, кто им управляет, ведь жить так намного проще, очень легко уходить от любой ответственности, обманывая самого себя мнимой неспособностью к самостоятельным решениям, скрывая от самого себя факт того, что он просто боялся последствий своих ошибок. - На сей раз, я поступлю так, как должно!" На приближающиеся существо мальчик смотрел с содроганием, казалось, каждый шаг приближал неминуемый конец, но постепенно во взгляде его что-то неуловимо менялось, а в месте с тем и страх куда-то уходил; и вот к лицу парня, в безмолвном предложении подняться на ноги, протянулась рука. Она была израненной и кровоточащей, но, вне всякого сомнения, принадлежала его другу. Замерев на пару секунд, юноша неуверенно потянулся к большой ладони, которая, едва он успел ее коснуться, притянула его к широкой тяжело поднимающийся груди, от которой пахло странной смесью крови и безопасности. Будучи все еще неспособным промолвить ни слова, ребенок поднял взгляд в немом, но решающем жизнь вопросе. - Все хорошо, парень, - успокоил его глубокий голос. - Нам пора домой.*** Дождь. В это время года промозглая погода была обычным делом, серость, затхлость, а вместе с ними и ливни приходили почти каждый вечер, не вызывая ничего, кроме уныния и раздражения, но не сегодня, этот дождь был особым. Начинаясь мелкой моросью в момент пробуждения Тецуро, он, постепенно усиливаясь, превращался в нагнетающий фоновый шум, словно пытаясь выбить последние силы и крохотного тельца мощным потоком воды; когда же мальчик наблюдал за дракой, а его страх перемешался со слабым, но столь отрадным огоньком надежды, дождь вторил двум хищникам, сцепившимся в смертельной схватке, хлестая своими могучими волнами стены старого дома, завороженныйяростной дракой, парень не обратил на это внимания, но теперь понимал, что хлипкое здание лишь чудом выдержало нападки стихии; и вот теперь, когда все было кончено, ливень то же унимал свой пыл, его вода уже не била, а лишь слегка моросила покрывшуюся мурашками кожу, совсем скоро он кончится окончательно, но юноше хотелось, чтобы он продолжался еще хотя бы пару секунд, ведь теперь дождь был таким теплым, а приятное покалывание от новых капель на коже не позволяло разувериться в том, что долгожданный миг спасения настоящий. Пожалуй, еще лучше с этим справлялась лишь большая мягкая ладонь Инуи, сжимающая его собственную, такую маленькую... - У тебя крепкая хватка, Тецуро, раньше и не замечал. Молодец. ... Но не менее сильную. - Дзюдзо, как твои раны? Серьезные? - с легким беспокойством спросил мальчик, осматривая чуть прихрамывающего друга. - Я в порядке, парень, - отмахнулся от лишней заботы чистильщик. - Меня, бывало, ранили и хуже... - На войне? - сразу же спросил ребенок, но тут же поник, зная, что ганслейву не нравится вспоминать об этом времени. - Да, ты прав... На войне, - неожиданно его ладонь, сжимающая руку юноши, переместилась к нему на спину, чуть прижимая к себе и подталкивая вперед. - Как доберемся до дома и выслушаем строгую лекцию от Мэри, я расскажу тебе о тех случаях по-подробнее. - Мэри жива?! Какое счастье! - воскликнул мальчик, чувствуя, как новый всплеск адреналина придает ему сил. - Да, с ней все в порядке. Прости, что не сказал раньше, да и вообще... - Тецуро ощутил, как ладонь сжала его плечо чуть сильнее. - Довольно тайн. Юноша не помнил в своей жизни иного момента, когда столь простые слова могли значить так много, такие моменты в принципе всегда хочется растягивать как можно дольше, но всегда находится что-то, что переводит внимание на себя. Например, решение насущных проблем. - Как же мы доберемся до дома? До города довольно далеко. - Если память меня не обманывает, то неподалеку должна быть станция, доедем на поезде, - легко отмахнулся Инуи, - Только, возьми бумажник из моего кармана в штанах. Там на два билета должно хватить, - затем он остановился и принялся передвигать правую руку из рукава под водолазку. - Рука едва слушается, а вагон кровью лучше не пачкать, так что лучше ее вообще спрятать по одежду. Отходя от дома все дальше и дальше, друзья уже не могли услышать шорохов, приглушаемых мелким дождем, и очень зря. Выплеснув на пол гущу крови, израненный, но не желающий сдаваться оверэкстенд пытался вновь подняться на ноги, учитывая то, сколько крови он потерял, получалось это у него довольно медленно, но судя по грозности и уверенности его взгляда, в нем все еще оставалось достаточно сил для последнего рывка, который, с учетом эффекта неожиданности, мог стать решающим. Единственное, чего не мог предусмотреть волк - то, что он сам может быть чьей-то добычей; в ту же секунду над его ухом раздался щелчок пистолетного курка. - Военный преступник Оками, так же известный как "Волк", - раздался за спиной твердый голос Кронена, зачитывающего обвинение по заученному тексту, - Вы обвиняетесь в дезертирстве из армии, участии в массовых убийствах, серийных преступлениях, сопровождаемых систематическими актам каннибализма... А так же в убийстве офицера полиции IMS, Кибо фон Вольф, - и вот здесь что-то в его голосе надломилось, словно стена холодности и безразличия, выстраиваемая годами, не смогла выстоять против всей боли, что навалилась вместе с шансом отмщения. Это почувствовал и зверь, решивший воспользоваться попыткой утащить за собой и капитана, он резко обернулся, но лишь почувствовал, как полицейский вставил ему дуло пистолета в пасть. - Шесть лет назад ты заставил меня умолять тебя о пощаде, лишь чтобы смерть моего брата принесла тебе больше удовольствия. Что ж, скули теперь сам! Спустя несколько секунд и пару неявных вздохов в помещении дома раздался оглушительный выстрел, а изуродованное тела сверхрасширенного экстенда рухнуло на пол в ногах фон Вольфа, - Прости, это было не убедительно. Но твои стоны доставили мне удовольствие. - с нескрываемым наслаждением произнес Кронен. Глубоко вздохнув, мужчина вышел из дома и, быстро вызвав следовательно-оперативную группу, с грустным удовольствием посмотрел на небо, пожалуй, сегодня, впервые за столько лет, он сможет уснуть ночью со спокойной душой. Какое же это странное чувство, радость через боль, и наплевать, что подумает начальство, когда увидит место преступления. Довольно тайн.*** Старенький поезд с тихим, приятно убаюкивающим гулом, прорывался сквозь плотную вечернюю тьму на встречу к ослепительным огням неонового города, путь должен занять не более получаса пути, но пока за окном лишь черные силуэты деревьев, и кажется, что время остановилось в этой одинокой тишине. При таких обстоятельствах путь и трудный, но столь необходимый разговор напрашивается сам собой. - Тецуро, я... Я должен тебе кое-что рассказать, - с трудом выдавил из себя Инуи, наблюдая, как недавно успокоившийся ребенок, с интересом и умиротворением смотрящий в окно, быстро обернулся к нему с безмолвным вопросом, а в глазах вновь начала зарождаться легкая тревога. - Твои раны на боку, я знаю, кто их нанес. Это был я, - Дзюдзо заметил, что мальчик совсем не изменился в лице и все так же не отрывал от него взгляда, но не обратил на это внимания и продолжил говорить, позорно опустив голову, - В ту ночь, я должен был лучше заботится о тебе, я должен был предугадать то, что ты тайно пойдешь за мной, - речь прервалась порывистым вздохом. - Я не должен был так легкомысленно и глупо относиться к своей проблеме, я не должен был скрывать ее от тебя и Мэри. Я не должен был так легко поддаваться своим инстинктам, я должен был быть более честным с тобой. Я... Это все я... Чистильщик почувствовал, как его сердце пропустило удар, когда его руки коснулась ладонь паренька, а голубые глаза вновь поглотили все внимание, останавливая бессвязный эмоциональный бред. - Я знаю, что тогда в тумане на меня напал ты. Я всегда это знал, - юноша чуть запнулся, но все же решил сказать все как есть. - И я прощаю тебя, Дзюдзо. Все хорошо. - Но я же мог убить тебя... И убил бы! - в неверии и слепой агрессии к самому себе воскликнул оверэкстенд. - Тецуро, нельзя так легкомысленно относиться к угрозам жизни! Нельзя так легко прощать своих... - Врагов? - спокойно перебил его ребенок, мгновенно заставляя свести все крики на "нет". - Ты мне не враг, Дзюдзо. Ты мой лучший друг. Быть может, во всей этой ненависти и призрении к себе, ты забыл об этом, но я нет. Ты не болен, тебе просто нужна помощь. Думаю, из этой истории мы оба извлекли уроки. А как ты меня учил? Своих в беде не бросают. Я понимаю, что "как прежде" не будет уже никогда, но я не боюсь ни твоего темного прошлого, ни неизвестного будущего, - с конце концов мальчик, не сдержавшись, обнял Инуи поперек живота, обезоружив того окончательно. - И ты не чудовище... Не для меня. Ганслейв впервые за долгое время ощутил, что его застали в расплох, то, что было не под силу тысячам лучших войнов на всем белом свете, с легкостью удалось маленькому ребенку, и все, что ему оставалось сделать - обнять его в ответ, помогая сохранить огонь зародившейся надежды на лучшее. Инуи прекрасно понимал, что есть разница между тем, во что реально стоит верить и во что просто очень хочется, но если есть хоть один, самый ничтожный шанс того, что они справятся, то он готов бороться до конца.

А начать подготовку к этим битвам за счастье и будущее им стоит как можно скорее, тем более, что в городе, куда несет их поезд, их ждет невиданное множество разных испытаний.*** Как ни странно, но встречать рассвет в утро понедельника не так уж плохо, при условии, что ты безмерно рад возможности встречи еще одного утра, конечно же. Нахождение на грани смерти вообще довольно неплохой, хоть и ужасный, опыт, он помогает начать ценить свою жизнь по-настоящему; ты словно рождаешься заново и как ребенок начинаешь радоваться всему, понимая, что прибывание в этом мире не данность, а великая честь. Высокую цену приобретает и старый дом довоенной постройки, и затхлый городской смог, сквозь пелену которого с трудом пробиваются лучи солнца, и навязчивый звонки от полицейского отдела, заставляющие отвлекаться от ведения записной книжки, в которой теперь можно найти и более личные записи, и самые дорогие люди, которых можно смело называть своей семьей, да к этому слову еще стоит привыкнуть. Значение приобретает даже чашка дешевого кофе, ведь какое счастье, что оно просто есть, и тем более, когда его есть с кем разделить. - Раз уж теперь Оками нет, в городе станет спокойнее, и можно не боятся хотя бы того, что тебя съедят? - с наивной надеждой в голосе спросил Тецуро, отпивая немного горячего напитка. Это был совершенно детский порыв увериться в безопасности, такое бывает, когда бессознательно ты понимаешь, что это не так, но очень хочется верить в чудо. - Да, не бойся, - Инуи решил поддержать эту маленькую игру, решив, что пока нет никакого смысла портить столь дивный вечер предчувствием тревожных перемен. Еще до того, как мальчик поднялся с кровати, чистильщик уловил в фоновом шуме телевещания новость, которая заставила его даже чуть прибавить звук. В госаппарате начали экстренно разрабатывать новый законопроект о контроле за сверхрасширенными экстендами, патенты на все новые инструменты сдерживания уже переданы в Берулен Моторс, а это означает, что совсем скоро стоит ожидать новую волну гнета и дискриминации. То, что приносит много денег за счет страданья других всегда развивается очень быстро. Что конкретно ждет его самого и всех эверэкстендов пушкоголовый еще не знал, но и думать сейчас об этом не имеет никакого смысла. Нужно уметь наслаждаться сегодняшним днем, тем более, стоит хотя бы постараться уберечь парня от проблем, которые не должны его коснуться. - По крайней мере, тебе точно нечего опасаться... - Дзюдзо-сан! - громкий вопль Мэри, доносившийся с низу, в мгновение ока разрушил хрупкую тишину, заставив ганслейва заметно напрячься - так девушка называла его лишь когда он совершал какую-то серьезную лажу. - Или ты сейчас же говоришь, от куда у тебя эта дрянь, или я вызываю полицию, поганый извращенец! - поставила ультиматум инженер, встряхнув в воздухе порнографическим журналом, который Инуи, видимо, забыл достать из внутреннего кармана плаща. Со страны мальчишки послышались пара едва сдерживающихся смешков, ведь, судя по лицу Мэри, она как вылечила пушкоголового, так его и уничтожит. - М-Мэри, я могу все объяснить...