Глава первая: "Выход зверя". (1/1)

События этой истории разворачивались для меня неожиданно, но неизбежно, словно для больного, долгое время не желавшего признавать сам факт существования своего недуга, но, тем не менее, вынужденного столкнуться с последствиями своего легкомыслия. Вот только, если подобный нерадивый пациент способен навредить лишь себе, то моя опрометчивость, вкупе с глупостью и, да, я признаюсь, откровенным страхом перед лицом проблемы, может привести к губительным последствиям для многих дорогих мне людей. Жаль, что я осознал это лишь в тот момент, когда в моих когтях, ожидая неминуемой смерти, замерло маленькое теплое тельце, а клыки коснулись тонкой жилки, в которой отчаянно трепетала жизнь. Высокая черная башня, пронзая небо, грозно возвышалась над городом, отбрасывая тень на узкие грязные улочки трущоб, будучи освещенной яркими огнями иллюминаций от зданий в центре. Берулен Моторс очень гордились эволюционными ветвями, оплетающими их главный корпус, со стороны жителей богатых районов, они символизировали прогресс и неустанное развитие на пути к общему процветанию города, но мало кто знал, что творилось в тени, за спиной этой этой величественной башни. А там тоже кипела жизнь, люди боролись, страдали и радовались, являясь при этом частью огромной чашки Петри, в которой самопровозглашенные короли мира сего могли вдоволь наиграться в богов, наблюдая, как цивилизованные люди днем, ночью поражаются первобытным страхом. Страхом жертвы. Именно такой страх пронзал сердце несчастного мужчины, бегущего сломя голову по узкой проржавевшей лестнице, перепрыгивая по четыре ступеньки за раз. В его голове роилось множество путающихся мыслей, мешающих здраво рассуждать, а сердце неистово билось, моля своим набатом о спасении. Бедняга даже не подозревал, что все его попытки скрыться от преследователя жалки и бесполезны, ведь всего в паре десятков метров от него стоял тот, кто по одному лишь запаху его страха мог предсказать каждый его шаг, тот, для кого не помеха ни запутанность узких улочек, ни отвратительное, по сути отсутствующее, освещение лестницы, тот, кому было плевать на расстояние и трудности пути, он просто шел по следу. Следу своей добычи. О, как же он его любил и ненавидел. Обожал и благодарил за то, что подарил возможность вновь испытать эти сладостные чувства преследования, ощущать своим обонянием запах холодного пота и отчаянья, и, конечно же, заполучить главный приз - возможность испить насыщенной адреналином крови и вкусить теплую кровь. А еще он желал ему ада, нечеловеческих страданий за то, что этот человек является еще одним из тех, кто пробудил в нем потребность ко всему этому, очередная жалкая малявка, которая не способна осознать всех его чувств и желаний, но при этом считающая, что лучше него знает, как ему жить. Да что это ничтожество может знать о том, что такое сверхрасширенный экстенд и что ему нужно для нормальной жизни?! Пожалуй, единственным плюсом простых людей было то, что они чудная добыча, великолепная на вкус. А тем временем, рослый парень боялся даже обернуться, слыша стук когтей о железные ступеньки, не найдя выхода лучше, он запрыгнул в разбитое окно заброшенного здания, в надежде скрыться от своего преследователя в сети захламленного лабиринта. "Да какой преследователь?! Это полноценный хищник! Он смотрел на меня не просто с желанием убить, а с жаждой сожрать!" - пронеслось в голове у обреченного, прежде, чем он услышал, как опьяненный охотой оверэкстенд одним сильным движением разбрасывает в стороны старые шкафы и коробки. Собрав последние силы в кулак, мужчина нырнул в черный выход здания, захлопывая со собой дверь и от бессилия падая, облокачиваясь об нее спиной. Но все его надежды на спасение рухнули, как только он почувствовал несколько мощных ударов в дверь и услышал треск ломающегося дерева. - Ты настолько обезумел от жажды крови, что готов разорвать своего лучшего друга?! - выкрикнул парень, прежде чем был отброшен очередным мощным ударом в противоположный конец переулка, вместе с щепками от проломленной двери. Бороться уже не было сил и наконец пришло осознание того, что это последние секунды его жизни, а раз терять нечего, то хотя бы стоит в последний раз взглянуть на своего убийцу. Он не узнавал его, что было не удивительно, в облике этого сверхрасширенного экстенда не осталось ничего человеческого: ряды острых пилообразных зубов блестели от обильно текущих из стальной пасти слюней, а глаза светились кроваво-красным цветом, поддернутых беленой жажды свежей крови. - Все вы оверэкстенды одинаковые... - возмущению не суждено было продлиться, в тот же миг заброшенный переулок разразился неистовым криком предсмертной агонии. Яркое утреннее солнце, характерное для поздней весны здешних мест, просачивалось сквозь плотные жалюзи, даря полумрак просторному офису на одном из верхних этажей старого пятиэтажного здания. Помещение было минималистично обставленно рабочим столом с ламповым телевизором и проводным телефоном, за ним же стояло когда-то добротное, но ныне довольно потрепанное кресло из черного кожзама. Бросался в глаза одиноко растущий около окна фикус, хотя, стоит признаться, дыра в кирпичной стене, прикрытая куском натяжного потолка, быстро перетягивала все внимание на себя. От нее, по шрамам ободранной штукатурки, можно было легко перейти к сети трещин на посеревшем от времени потолке. В целом, комната создавалось ощущение по-особому обжитого дома, состояние которого порождало уникальную атмосферу уютной обреченности.

В эту обстановку довольно вписывались спящие на диване оверэкстенд и подбившийся под его бок парнишка. Длинны и ширены спального места едва хватало, чтоб уместить крупного мужчину, вытянувшегося во все свои внушительные два с половиной метра ростом, что уж говорить о мальчонке, а потому он почти всем своим телом лежал на груди своей живой подушки, свесив ноги в ложбинку между боком и левой рукой сверхрасширенного . Продлиться эта идиллия могла хоть до обеда, если бы не коварный поступок белокурой девушки, резко поднявшей жалюзи и позволившей солнечному свету упасть на лица спящих. - Поднимайся, лежебока! Продирай свои закисшие зраки! - ехидно сказала она, похлопывая ладонью по лицу мужчины. Хотя, точнее было бы назвать это мордой, правильной прямоугольной формы с челюстью, полной больших двоякозазубренных клыков. Сильнее, чем они, в глаза бросалось разве что дуло револьвера, переходящее в верхнюю часть головы, сделанной в виде огнестрельного оружия. - А может ты просто не хочешь тревожить ангелочка, которого пригрел на своей груди? А, Дзюдзо? - Проклятье, Мери... А-а-а! Ты еще чего здесь забыл?! - с ужасом воскликнул чистильщик, отпрянув от ребенка, как от огня. - Хм, что случилось? - пробормотал черноволосый юноша, сонно потирая глаза, будучи в сильном недовольстве от того, что источник тепла куда-то исчез, - Ой, прости меня, Дзюдзо! Я подумал, что смогу встать раньше тебя и уйти обратно, к себе в комнату. Понимаешь, я проснулся посреди ночи, было так холодно, о еще и эти тени от вывисок бегали по стене... Я не испугался! Просто, рядом с тобой мне всегда спокойно и я ощущаю себя в безопасности. - Все, ясно. - резко осек его Инуи, разминая затекшую за ночь шею, и тихо добавил: - Понятно все с тобой, телячьи нежности. Сгорая от стыда из-за того, что так глупо выставил себя маленьким ребенком, не способным уснуть без помощи взрослого, который прогонит всех подкроватных монстров, Тецуро скрылся в уборной, дверь в которую была дальше по коридору. - В чем дело, малой? Неужто засмущался с большими дядями в одной постели спать? - все не унималась девушка и ее игривое желание подколоть парня. - Мери, ты бы лучше не свои ядовитые шуточки отпускала, а подготавливала свой кабинет к приему. Сегодня же суббота, и что-то мне подсказывает, с пятничных гулянок к тебе много больных припрется. - саркастично заметил Дзюдзо, решив приструнить инженера. - Я! Да я!... Ой, да пошел ты, идиотина! - Мери покинула комнату, громко хлопнув дверью и недовольно бормоча о том, что у этих двух тупизней совершенно отбито чувство юмора. Оверэкстенда эти возмущения мало волновали, для него было куда важнее поскорее переодеться и открыть хотя бы одно окно, впустив в офис свежий воздух, который должен прогнать ночную затхлость и странные ощущения от сна. Обычно Дзюдзо не снилось ничего, но эта ночь была особенной; воспоминания чувств, испытанных во сне, затмили собой и странный поступок Тецуро и стычку с Мери. Он словно до сих пор был окружен дурманящим разум желанием, оно пронизывало каждую клеточку его тела, сводя на нет любую попытку сопротивления; противиться ему было невозможно, словно он и это чувство были одним целым, и существовать без него Инуи просто не мог. Оно вторглось в пустоту ночного забвения, будто из неоткуда, не понятно к чему и зачем призывало, но одну вещь сверхрасширенный знал точно - противиться ему он не в силах. И именно это пугало сильнее даже всей неожиданности его появления. Столь же сильно беспокоило лишь то, что запас табака почти на исходе, а если быть точнее, то та сигарета, что он сейчас прикурил, была последней. Пуская в открытое окно клубы никотинового дыма и не особо обращая внимания на приевшийся с годами вкус, Дзюдзо все никак не мог избавиться от липкого страха, что это необъяснимое желание вновь поглотит его, уведет за собой, заставив следовать за манящим запахом, ощущаемым сквозь сон,подкрепляя каждый шаг чувством удовлетворения какого-то странного, первородного инстинкта, цель которого была чистильщику не ясна. "Надо бы поговорить с Тецуро о том, что ничего постыдного он не сделал. В конце концов, даже я боюсь ночных кошмаров, - подумал Дзюдзо, туша окурок в пепельнице на чайном столике около дивана. - Может, стоит просто прогуляться, а аромат свежей гари и загаженных улочек сам выветрит эту дурь из моей головы? Ладно, все равно до открытия агентства еще два часа." Спускаясь по лестнице к выходу, погруженный в свои мысли оверэкстенд даже не заметил, как великолепный тонкий аромат заставил его свернуть в комнату хозяйки. Застыв в дверях перед кухней Кристины, Инуи не мог понять, что же его сюда приманило, ведь раньше он никогда не реагировал на запахи так сильно и бездумно. - А, Дзюдзо, доброе утро! Ты уже уходишь, дорогой? Но ничего, я попрошу Мери и мальчика отнести твою порцию на верх, в офис. Голодным у меня никто не останется. - довольно урчала хозяйка, помешивая в кастрюле рисовую кашу. Чистильщик ее слушал в пол уха, все его внимание было сосредоточенно на небольших мясных заготовках, обмазанных мукой. Именно они и были источником столь дивного запаха, устоять пред которым он не смог. - И кстати, да, я решила купить немного курицы и приготовить из нее кацу, - сказала Кристина, оглядываясь на мясные изделья. - Но не переживай, на ужин я пожарю тебе соевых котлеток. -Что? Ах, да, конечно... Спасибо за заботу, Кристина. - неумело выдавил из себя Дзюдзо, вновь сворачивая в коридор и быстрым шагом поднимаясь на вверх по лестнице, в город. Оказавшись на улице и впустив в легкие свежий прохладный утренний воздух, сверхрасширенный почувствовал себя заметно лучше. Больше не было сонной тяжести в теле и ни один запах его больше не дурманил. "Может, все это из-за того, что запах мяса мне непривычен? - совершив бессознательный акт похлопывания по карманам сверхрасширенный отправился дальше по улице, с досадой вспомнив, что сигареты кончились, - Меня зовут Дзюдзо Инуи, и я зарабатываю на жизнь, решая конфликты, связанные с экстендами. Вас, скорее всего, очень смутила моя реакция на мясной запах, некоторые, особо внимательные, могли заметить, что Кристина на кой то черт предложила мне котлеты из сои. Что же, не вы одни такие наблюдательные, но и общество, в котором я живу. Несколько лет назад, почти сразу после окончания войны, были совершенны несколько десятков зверских актов каннибализма; полиция установила, что во всех происшествиях виноваты оверэкстенды, а затем, у многих из них было диагностировано психическое расстройство, которое после окрестят "синдромом одичания". А дело вот в чем, военные расширения пагубно влияют на ментальное здоровье человека, пробуждая в нем жажду охоты и убийства, ну а некоторые просто решают, что раз у них крепкие клыки и острые когти, то грех этим не воспользоваться. Опасаясь распространения этого психоза, подобно эпидемии, правительство начало активно распространять разнообразные лекарства, подавляющие хищнические инстинкты. Жаль только, не додумались наладить поставку... - чистильщик остановился около небольшой кафешки и открытой верандой. Несмотря на ранний час, там уже сидели несколько клиентов, а с кухни доносился аромат крепкого кофе, - А в месте с этим ввели и ограничения, распространяющиеся на меня в том числе, такие, как, например, запрет на поедание мяса, ибо при его употреблении может быть спровоцирован приступ. Конечно же, никто не запрещает мне прийти в ресторан и заказать себе нигимаки, однако я буду обязан показать официанту свою лицензию о регистрации опасных для общества расширений, тот сообщит об этом повару, и вместо говядины в моих мясных рулетах будет соевый продукт. По своим питательным свойствам он абсолютно схож с мясом, но от него не тянет солоноватым запахом жил, а во рту нет послевкусия крови. По крайней мере, так говорят те, кто до этого ел человеческое мясо. - а тем временем, трущобы преображались, возвращаясь к активной жизни, после ночного забвения. На улицу выходили гулять парочки, спешила на работу молодежь, а дети игрались с жестянками и камушками, заменяющими им игрушки. - Я, безусловно, понимаю волнения в обществе, но все жесчитаю такие меры излишними. С фронта домой вернулись десятки тысяч сверхрасширенных экстендов, а случаев каннибализма было от силы десятка три; получается, большинство людей могут контролировать себя и без каких либо запретов. А впрочем, это уже не мне решать." Последующая часть дня протекла довольно вяло, если не сказать скучно. Было всего лишь два вызова в близлежащие магазины по поводу мелких краж, и еще одна девушка зашла вернуть долг за спасение от насильника. С одной стороны, принимать деньги за банальное проявление чести было не совсем правильно, но когда в твоем доме есть маленький голодный рот, деньги не могут быть лишними. Кстати о Тецуро, совсем недавно у него случился еще один скачок роста и Мери установила ему новые, более хорошие расширения но ноги и руки. А раз уж теперь у него появилась сила, то почему бы не научить его ей пользоваться? Примерно так рассуждал Дзюдзо, обучая парня тактике ведения ближнего боя и помогая отрабатывать удары в спаррингах. - Никогда не забывай, твой противник почти всегда будет крупнее тебя. А значит, полагаться надо не на силу, а на ловкость, - сказал оверэкстенд, блокируя атаку юноши, а затем чуть не схватив его за голову. - Давай, покажи мне свою наглость! Выудив момент, Тецуро проскочил под рукой Инуи, сначала хотев сделать подсечку, но увидев, что тот оборачивается, оставив левый бок открытым, подпрыгнул и ударил его ногой в челюсть. Чистильщик упал на руки, а парень сильно обрадовался, что его конечности почти не чувствовал боли. - Дзюдзо, ты в порядке?! Я не сильно ударил? - обеспокоено спросил Тетсуро, подбежав к склонившемуся над землей оверэкстенду и приобняв его за плечи. - Все в порядке, сопляк. - успокоил его Инуи, поднимаясь на ноги, - Меня много раз били по голове, но, как видишь, не особо успешно. Ну, почти... - добавил он, дотронувшисьподушечками пальцев до глубокого шрама на клюве, - А ты молодец! Видишь, что враг замешкался - используй это. В настоящей битве расслабляться нельзя, - похвалил мальчика мужчина, двигаясь обратно к зданию. - На сегодня хватит. Вижу, что устал. Когда они поднимались по лестнице в офисе, Дзюдзо решил обговорить вещь, рассуждать о которой после уже вряд ли представится возможность, - Тецуро, по поводу того, что случилось ночью - все в порядке. Ты еще очень молод и впечатлителен, а мы все чего-то боимся. - Да ну, и даже ты? - шепотом и с легким недоверием спросил парень. - Верно. Я боюсь потерять тебя, - тихо и уверенно ответил ему Инуи, смотря прямо в глаза. - Для меня абсолютная загадка, откуда этот страх появился, но я чувствую, что он влияет на меня все сильнее с каждым днем. Неловкую паузу прервал пронзительный телефонный звонок, от резкости которого юноша чуть вздрогнул. - Агентство Дзюдзо Инуи, что у вас... Что?... - разговор, очевидно, шел об очень серьезном и шокирующем происшествии. Чистильщик даже облокотился об стол. - Этим должна заниматься полиция, я не... Да, понимаю, вы волнуетесь... Ну хорошо, я скоро буду. - В чем дело, Дзюдзо? - обеспокоенно спросил Тецуро, провожая взглядом уже накинувшего на себя плащ мужчину. - Только что, местные жители в двух кварталах от сюда обнаружили обглоданное тело человека. Судя по всему, его сожрал оверэкстенд. Полицию уже вызвали, но сам знаешь, в трущобах люди больше доверяют друг друг, чем государству. Ложись спать, я вернусь к утру. Парню оставалось лишь проводить взглядом чистильщика и понадеяться, что тот экстенд-каннибал еще не успел уйти далеко. Вернее, так он и сделал, если бы не был верен своему обещанию, как можно чаще помогать Дзюдзо с работой. - В конце концов, не на зря же он учил меня драться?*** Узкие грязные улочки трущоб, сдобренные хламом, зловонными отходами и глубокими лужами, выглядели мерзко в любое время, но ночью в них клубилась какая-то странная атмосфера забвения и жуткости. Создавалось ощущение, будто бы, вместе с плотным паром, в легкие проникала вся та грязь и мерзость человеческих пороков, что скопились в этом месте. И пусть это и прозвучит довольно кощунственно, но растерзанный труп смотрелся в окружающей обстановке, как нельзя лучше. Полиция, очевидно, опаздывала; еще не успели скопиться зеваки, никто не оцепил место преступления. Дзюдзо понимал, что, возможно, просто пришел очень быстро, но уверен не был, за весь день усталость от нехватки транквилизаторов скопилась в удушающий груз, с силой давящий на ясность сознания. Успокаивало то, что Мери уже надавила на парочку знакомых постановщиков, и лекарство будет уже завтра. Надо только чуть-чуть потерпеть... Неоновые блики от вывесок не могли пробиться сквозь густой туман переулка, разглядеть место, где лежат человеческие останки было невозможно. И вдруг, обонятельные рецепторы Инуи тронул резкий, неизвестный, но неимоверно манящий запах. Поначалу, чистильщик испугался столь странной реакции, но вскоре страх был забыт, и осталось лишь одно непреодолимое желание - найти источник. Послушно следуя пахучей дорожке, уловить которую простым людям было не под силу, мужчина делал шаг за шагом, забыв об ориентации по зрению и слуху, пока не наткнулся на небольшую лестницу, у подножья которой лежали обглоданное тело. Смотреть на то, что осталось от человека было ужасно, но сверхрасширенного экстенда степень мерзости происходящего не волновала, все, что интересовало его порабощенный инстинктами разум - с чего же стоит начать свой сытный ужин. Может, на первое стоит отмерить себе немного кишок с полупереваренной пищевой кашей внутри? Или разгрызть кости ради питательного костного мозга, а потом запить его кровью, слизанной с земли? В любом случаи, из приоткрытой пасти уже катился водопад слюней, а перед глазами всплыли воспоминания того, как, стоя на горе из хлама и трупов, адский монстр, точно так же склонившись над землей, пожирал тело падшего война, откусывая ему голову и вырывая вместе с ней позвоночник. Солнце, окрашивая своим заревом небо в кроваво-алый цвет, наблюдало, как в пасти ненасытного чудовища пропадает очередной солдат, еще кряхтящий и умоляющий о пощаде. Творящиеся на этом месте было не правильно, бесчеловечно, но повлиять на это не мог никто, даже тот, кто называл себя другом этого обезумевшего оверэкстенда, беспомощно стоял в стороне, понимая, что сейчас перед ним не вверенный ему напарник, а дикий зверь, который слушает только свои инстинкты. Сознание Дзюдзо мутнело, терялась связь с реальностью, но прежде, чем его зубы коснулись трупного мяса, его обоняние вновь уловило нить чьего-то запаха. Через апертуры носовых ходов, она проникала во внутренние пневматические пазухи, омывая мозг в основании шеи. Все тело словно пронзило молнией, а в груди родился сильный жар, распространяющийся по всему телу, он наливал силой мышцы и бил по сознанию адреналиновой вспышкой, обостряя все чувства. Единственное, о чем сейчас кричали его инстинкты, это то, насколько необходимо найти и поймать эту живую добычу, дабы напиться свежей, живой крови.*** Путь Тецуро от офиса до переулков соседнего квартала нельзя назвать простым, мало того, что приходилось идти очень тихо и вдалеке, так еще и стемнело очень быстро, стало заметно холодней, а в этом плотном тумане, который, по-хорошему, является канализационным паром, совершенно ничего не видно. Мальчик потерял Дзюдзо из виду почти сразу же, как тот вошел в густые клубы, но выбора не было, и пришлось продвигаться едва ли не на ощупь. Чувства потерянности и одиночества с каждой секундой накапливались все сильнее, сдавливая дух маленького тельца страхом перед неизвестностью. "И ведь даже позвать его нельзя. Если Дзюдзо узнает, что я здесь, то... Эй! А это разве не он? - из глубины переулка донеслись звуки утробного рыка, а затем раздались тихие шаги, приближающиеся к юноше. - Господи, это же... О, нет..." Густой туман пронзили несколько белыхогоньков, похожих на отблески от глаз. Они горели ярко и даже гипнотично, но Тецуро все равно почувствовал в них скрытую угрозу. Вскоре, огоньки начали быстро приближаться, а тихий шаг превратился в оглушительный топот, но для паренька время будто бы замерло, он сам застыл полностью парализованный, впервые ощутив всепоглощающий страх добычи перед охотником. Спустя доли секунды, повинуясь инстинкту самосохранения, Тецуро ринулся к выходу из переулка, но было уже поздно, в тот же миг мальчик почувствовал, как на него навалилось тяжелое тело, подминая его жалкую тушку под собой. Очухался юноша со страшным осознанием того, что одна рука хищника перехватила его поперек груди, когти другой впились в правый бок, причиняя пронзающую боль, а на шее сомкнулись острые клыки, вниз от которых спускалась тонкая алая нить*** "До чего же это восхитительно! - такой была первая мысль в сознании Дзюдзо, когда он сомкнул капканом свои руки на теле Тецуро, - Он такой маленький, невероятно нежный, я даже подумать не мог, что это так приятно - сжимать его в своих когтях, мальчик выдавил из себя тихий писк, когда зубы на его шее сомкнулись сильнее, прорезая тонкую кожу и пуская по шее пару новых кровавых дорожек. - А этот запах! Запах его крови... Живой и насыщенной гормонами... Стоит лишь вдохнуть и я могу прочитать все его чувства: боль, непонимание, нежелание верить в неминуемую смерть, печать от осознания ничтожности любой попытки к бегству и первородный, инстинктивный страх смерти от клыков хищника. Но не бойся, мой несчастный малыш, я позабочусь о том, чтобы ты ничего не почувствовал." - Ох, как же я тебя понимаю! Если бы я учуял его раньше, то же бы ни за что не позволил кому-нибудь еще схватить этот маленький комочек.- рычащий, но радостный голос раздался из глубин тумана, сквозь который смотрели два горящих алых глаза. Вышедшая из-за облаков луна осветила переулок, позволив Инуи разглядеть еще одного оверэкстенда. Казалось невероятным, но из глубин платного пара на него пристально смотрел гигантский черный волк, начинающий медленно к нему приближаться, - Понимаю, наглость моя не знает границ, но как на счет того, чтобы разделить эту прелесть? Клянусь, я утащу только пару ребрышек! В конце концов, это же детское мясо, сжалься надо мной! - взмолился туманный монстр, обходя чистильщика с зади и приближая свою пасть к лицу Тецуро, но получив в ответ лишь рык, мигом отпрянул, не желая ввязываться в драку, - Ясно, ясно, не спорю. Согласен, отдавать столь ценный трофей просто кощунственно, да и, судя по всему, это твоя первая охота за многие года. А кто я такой, чтобы мешать собрату в долгожданном возвращении в природное лоно хищника? - уходя все дальше, сверхрасширенный постепенно растворялся в тумане, но прежде, чем исчезнуть совсем, он успел бросить через плечо грозное предупреждение. - Но учти, трущобы - это не твои личные охотничьи угодья. Советую не играться с добычей, неравен час, ее и отобрать могут. "Отнять добычу? О чем это он? - недоумевал Дзюдзо, смотря в точку, где только что был механический волк, - И что это... Что?! О, боже... О, нет... Тецуро! Что я творю?! - разум прояснился, а в памяти разом вспыхнуло все: помутнение сознания от нехватки лекарств, манящий запах человеческой крови и всепоглощающие желание преследовать, ловить и рвать в клочья, дабы утолить свои охотничьи инстинкты, - Я... Я... Прости меня..." - челюсти разомкнулись, а руки ослабили хватку, но недостаточно быстро. Почуяв, что враг отвлекся и появился шанс на спасение, парнишка отчаянно рванулся в тот же миг, и острые когти вспороли ему правый бок, оставив несколько глубоких порезов. Громко вскрикнув, мальчик понесся, что есть сил, не обращая внимания на раны и даже не оборачиваясь назад. Вскоре он убежал из этого проклятого переулка, а Дзюдзо осталось лишь сидеть на коленях и ужасом смотреть на свою ладонь, омытую кровью ребенка. - Я пытался его убить...