Гора Алодиэль. (1/1)
Слёзы разрывают, жгут, сжимают несуществующее горло, злоба и беспомощность сковывает, не давая пошевелиться, и Сандра воет в эту ужасную, чёрно-пустую бесконечность, закинув голову назад.За восемьсот лет, как-никак, скапливается боль, и отчаяние, и страх, и пустота одиночества, и теперь всё, что могла делать призрица?— кричать даже не в воздух, а в его подобие, существующее в этом пространстве-тюрьме.Это… самое страшное наказание, которое только можно себе представить. Жить вечно. Видеть, как умирают те, к кому ты умудрилась привязаться, существовать в одном огромном Ничто, постепенно перестав общаться даже с сёстрами по несчастью.Кажется, что эти чёртовы солёные капли стекают по разгорячённым щекам, стекают по подбородку… Сандра плакала в своей жизни до этого лишь один раз. Когда на первой тренировке Сестёр её нещадно побили так, что она и встать не могла. На неё кричали, что бы та встала, а она лишь лежала на пыльной земле и размазывала по лицу слёзы.Но сейчас она испытывает совсем не те эмоции. Это не боль, по крайней мере, не физическая.—?Книжники, вы слышите меня? —?голос хриплый, сорвавшийся, она кричит так, что слова словно отскакивают от поверхности её кристальной тюрьмы.—?Знаю, что слышите! Знаю, знаю, слышите и смеётесь там, у себя, между звёзд, потому что я страдаю, а? Ну что же, смейтесь, смейтесь, раз вам так нравится! Прошу вас! Упивайтесь, упивайтесь моей болью и беспомощностью, если вам это так нравится!Она оседает на пространство под ногами и всхлипывает, опуская голову. Из слепых призрачных глаз капают слёзы. Всё, что ей осталось?— кричать в эту чёртову пустоту, срывать голос в злобе, которую никто и никогда не услышит. Срывать голос, раз за разом, чтобы казалось, что горло болит, словно бы его беспощадно разорвали. Ей хочется истечь уже кровью и желчью, умереть, наконец-то, по-настоящему. Ей хочется чтобы это всё, наконец, прекратилось.—?Чёртовы книжники… —?желчь из голоса пропала, остались только боль и то самое глухое одиночество. Сил бороться нет, нет сил кричать, и Сандра просто обречённо ложится на поверхность, обхватывая колени руками и давясь собственными слезами, прикладывая все силы, чтобы не зареветь в голос.Это было бы, наверное, самое позорное, но разве это важно теперь?Уже ничего здесь не имеет значение. Ни Кейлмер, который отправил её на эту миссию, зная, что она никуда не вернётся?— он уже мёртв, ни сёстры Арки?— они остались наверху, в прошлой жизни, в других столетиях, ни даже Книжники?— они среди звёзд, им всё равно что на неё что на других изгнанников. Всех их нет, а есть только одна Сандра?— напуганная своим одиночеством и бессмертием, злая на весь мир.—?Сандра? —?голос возникает из ниоткуда. Создаётся ощущение кого-то живого рядом. Тёплого, настоящего.—?А, моя милая чтица…Голос ещё хрипит, но Сандра находит в себе силы встать и даже вытереть слёзы. Она должна держаться ровно. Последняя человека, перед которой Сандра могла бы упасть лицом в грязь, была эта девушка. Сандра не должна выглядеть перед ней жалко.—?Что привело тебя сюда? Хочешь провести испытание Книжников или же просто тренировочный обряд?Всё что угодно, лишь бы этот голос и эта тёплая фигура возникали тут чаще, приносили частичку своего, живого, настоящего мира. Сандра понимала?— ничего хорошего эта привязанность не приведёт?— как и те немногие, что были до этого, останется только глубокая и болезненная горечь потери, но как же приятно чувствовать хоть какую-то радость, когда пустоту небытия разрезает такой знакомый голос.—?Нет, Сандра. Я просто… хотела узнать, как ты?Голос удивительно тихий и смущённый, словно эти слова даются Чтице с огромным трудом. Незрячая застывает. Как давно она не слышала такого простого вопроса??Как ты??О чём ты сейчас думаешь, что чувствуешь, чего бы хотела. Да, у призраков нет потребностей, но так приятно знать, что кому-то ты интересна. Что для кого-то ты не просто инструмент, пункт выдачи всяких артефактов, о котором вспоминают только когда нужно провести тренировку, а личность со своими мыслями и мнением.—?Прости, я не вовремя?Молчание затянулось слишком надолго и то, что Чтица нервничает, начинало даже просто-напросто чувствоваться в воздухе.—?Нет! Нет, моя милая чтица, всё хорошо. Я просто не слышала этот вопрос уже очень давно, и немного шокирована. Впервые тебе удалось застать меня врасплох!Усмешка, попытка свести внезапное откровение просто в шутку. Ей не хочется открываться, не хочется делиться своей невыразимой болью с такой светлой, доброй девочкой. Не хочется привязывать её к себе.—?Я неплохо. ?Неплохо?, конечно, относительно того что я заперта в твоей книге обрядов. А так всё хорошо! Просто замечательно, можешь не беспокоиться обо мне.Звучит так, словно она на самом деле хочет сказать ?уйди от меня?, ?отвали?.И Сандра понимает, как звучат её слова. Она появляется снаружи полутелесным духом, осторожно касается тонкой руки девушки и тихо вздыхает.—?Всё правда хорошо. Не хуже, чем у твоих друзей, по крайней мере! Не стоит переживать обо мне. Сконцентрируйся лучше на предстоящем обряде.Глупые слова всё никак не вяжутся, не собираются, это смущает, но ещё больше?— пугает. Хочется что-то сказать, а что?— самой Сандре не понятно. Хочется закрыться, отгородиться стеной от этой странной теплоты, мыслей, текущих словно река, и эмоций, так чётко угадываемых.Чтицу можно читать, как открытую книгу, понимая каждое её желание, чутко вылавливая каждую эмоцию.—?У нас… так мало времени. —?Чтице тоже слова даются нелегко, она думает о другом, непонятном совсем для слепой наёмницы.—?Да. Звёзды гаснут. Скоро небо будет без них. —?Сандра замолкает на пару секунд, а потом тихо издаёт смешок. —?А всё же я пережила этих чёртовых книжников. Забавно, а? Они все исчезают, а я всё так же остаюсь здесь.—?Сандра… а ты… не исчезнешь? Когда всё кончится? Когда, ну… погаснут звёзды?Этот вопрос задаётся тихо и робко, пальцы Чтицы?— такие худые от вечного голодания и изнуряющих путешествий?— касаются руки Сандры, осторожно сжимают её. Сандра некоторое время молчит и тишина окутывает их, Чтице даже становится трудно дышать?— от страха одиночества.—?Я не знаю, дорогая Чтица. Я не знаю.Это предложение отдаётся горьким привкусом отчаянья.—?Послушай, прежде… чем я забуду, прежде чем всё это кончится, я просто хотела тебе кое-что сказать, милая… милая Чтица.Это может её последний шанс что-то сказать. Она может быть скоро забудет и выкинет это из головы, а эти слова они хоть и совсем бесполезны, ничего не значат, но их нужно сказать?— в лицо Чтице.—?Знаешь, просто спасибо тебе. Да, да, я не очень хороша в этих сантиментах и ты вообще можешь думать что я окончательно расклеилась, как последняя идиотка, но послушай меня, пожалуйста. Спасибо тебе. —?Сандра осторожно кладёт пальцы на скулы девушки, на лице появляется совсем слабая, виноватая улыбка. —?Понимаю, я вряд ли вызываю у тебя или твоих идиотов хоть какие-то тёплые чувства, но…Призрица поджимает губы, пытаясь подобрать слова для своих чувств. Это как складывать какую-то непонятную мозаику из разбитых, острых осколков, совсем не цветных, а монотонно-чёрных. Она умеет чувствовать, ?читать? человека как открытую книгу?— слова, держащие её здесь отпечатались в голове, но сейчас ей совсем непонятно, о чём думает Чтица.—?Сандра… —?девушка берёт прохладную руку, пальцы которой сосредоточенно начинают гладить её кожу. —?Сандра, милая…Она никогда так не говорила Сандре. Она не называла её так, и вырвалось это совсем случайно.И Незрячая внезапно улыбается. Не так как обычно, натянуто и словно смеясь над всем миром. Вместо этого лишь непривычно дрогнули самые уголки губ, словно бы призрица забыла, как улыбаться и теперь вспоминает.—?Милая, да.Всё встаёт на места, осколки мозаики внезапно сияют тысячью огней. Она повторяет слово эхом, пытаясь к нему привыкнуть, правильно сказать его. Пальцы Сандры начинают ощупывать щёку её Чтицы, её лицо.—?Я хотела сказать что мне просто приятно, что ты приходишь. Что ты видишь во мне… личность. Это важно мне…Сандра хочет сказать ещё что-то, что бьётся в её груди, но кристалл?— её тюрьма, пытается вытолкнуть Чтицу, или её сознание обратно, наружу. Призрице становится страшно, что она не успеет сказать самое важное и она в страхе сжимает руку её Чтице, сама Чтица пытается уцепиться, остаться хоть немного дольше.Они обе стоят в пустоте, мягкой и кутающей их обеих. Им не нужны слова, им не нужно ничего больше, чтобы понимать подруга подругу.Впереди их ждёт долгая дорога вверх, по горе Алодиэль?— дорога к свободе.***Это время, когда всем рифмамИ словам предпочту молчание.Если хочешь нарушить тайну,Я легко прочту по глазам.Тишина от чужих укроет?—Будем слушать её звучание.Я позволю себе забвениеИ в ресницах замрёт слеза.