постканон - Оралех возвращается в Нижнекрай (1/1)

Сам он мало менялся, поэтому измерял года и месяцы изменениями в Чтеце.И в садах.Лиловые акации зацветают вновь. Их удушливый аромат и тяжелая медная пыльца стойко возвращают Вольфреда в тот день, когда вернулся Оралех.Тоже зацветали эти стремительно набирающие высоту и раскидываясь вширь на удобренных пеплом привозных землях кустарники, больше похожие на деревья.Не далече чем несколько десятков дней назад Бертруда, поставлявшая наверх медицинские материалы, отвечала на одно из писем Оралеха - письмо это видел Чтец, хотя адресовано оно было и не ему, но старуха рассудила, что раз там было про него, стоит и известить. Дальновидности Берты было сложно не отметить - потому как обрывки мыслей Чтеца об этом письме смог уловить и Вольфред - а по паре фраз Берты понял, что для того и затевалось.Ну и что он теперь должен ей, конечно."Дела окончены" - думал Чтец, вспоминая письмо, и это беспокоило его. - "Все дела окончены".Еще в прошлую их встречу Вольфред поймал этот тяжелый отголосок - бросая все силы на борьбу и месть, Оралех отгораживался от пустоты. От отчаяния. Но долго так продолжаться не могло. Вольфред вычеркнул это из мыслей и памяти - это не имело ценности, и вспомнил только сейчас.Чтец уловил это тоже, Оралех весь полыхал этим - гневом, за которым была боль, - и поэтому Чтец сделал тот странный, дурацкий выбор в последнем Обряде...Чтецу он, конечно, дурацким не казался.Они оба знали, что иначе, оставшись в Нижнекрае, Оралех не протянет долго. Только Вольфреда, придавленного ощущением собственной возвышенности и величием помыслов, это не волновало.Он вспоминал это тогда, провожая взглядом хмурого Чтеца, ходящего по привезенной только земле, еще рыхлой, только занявшей свое новое место на пол-лиги вокруг.Повспоминал это и забыл, ушел в работу. Лиловые цветы набирали силу - шел весенний сезон, кипела работа. Фургон тогда еще можно было перевозить с места на место, не откапывая предварительно вросших колес. И в один из вечеров, когда они вновь бессловесно препирались, Вольфред - со спокойным интересом, а Чтец с привычным агрессивным азартом, тот вдруг замер, вскинув руки с лопатами в каждой в экспрессивном жесте. Пальцы разжались,наточенные лезвия лопат пробили свежие саженцы при падении и воткнулись в землю. Вольфред обернулся не сразу. Изучал, запоминая, лицо Чтеца, смотрящего куда-то ему за спину. Открытые бледные глаза, приоткрытый рот. Оно менялось едва - сначала удивление, а потом проступил страх. Такой, что пальцы вновь сжались и он вздрогнул, чуть ссутулившись, сложив руки на груди.И эмоции его, остекленевшего, лишившегося мыслей и слов, стали чуть яснее Вольфреду, когда он все-таки обернулся.Массивная фигура в дальней стороне засаженного поля, черно-серого от голой пока земли, как раз стянула неспешно капюшон. И по силуэту угадывалось, что это демон, а потом показались витые рога, значительно уменьшившиеся под солнцем Содружества, и соломенные, так же выгоревшие, остриженные волосы. Лица, покрытого шрамами, еще не было видно, как и глаз - но фигура приближалась, и Вольфред знал уже, что они увидят.Чтец обогнул его, сидящего на стуле под зонтом, и пошел навстречу, все так же, обхватив себя руками. У него самого только начали резаться рога, первая пара, а после работы на земле он был мокр от пота и грязен, только высох чуть - а теперь взмок сызнова...Они приближались к друг другу довольно стремительно, и замерли, не дойдя шага.- Чтец, - прохрипел Оралех.Вольфред напрягся, но чужие мысли уже были спрятаны и того, что Чтец ответил, он не услышал. Пришлось додумывать логически.- Нет, ничего не случилось. Ничего неожиданного. Содружество больше нет и у всех... все в порядке. Мир стоит.Голос Оралеха стал еще ниже, как камнем о камень, почти больно ушам.- Я помнил твои слова. Имеют ли они силу?..Как раз сделавший шаг в их сторону Вольфред увидел, как Чтец отмер, повел плечами, сжался на миг, чтобы стать ровнее и крепче. И протянул руку Оралеху, а когда тот неуверенно подал свою, накрыл ее и второй рукой.Эту его мысль он позволил услышать и Вольфреду:"Я тоже все помню. Добро пожаловать обратно...домой."Сцена вышла почти красивой, если бы Оралех не засмеялся. Так громко и грубо, совсем неуместно.Явно растерял все свои дипломатические навыки за годы изгнания и хлебнул безумия, и путешествие на столько лет наверх этого не излечило.