Глава 1 Тень прошлого (1/1)

На заднем плане шумели, переругивались и смеялись люди. Громкие крики лавочников, лай собак, шум машин, легкий шелест листвы и причмокивание его «нового хозяина» превратилось в далекий, однотонный гул. Из-за ненавистной повязки на глазах не было ничего, кроме темноты. Горячий асфальт беспощадно жег босые ступни. Жара была невероятная, казалось, будто само солнце хочет спалить эту страну. Наруто знатно напекло макушку, и теперь он опасался получить солнечный удар на свою многострадальную голову. Руки были связаны спереди тонкой, но прочной веревкой, и как он ни пытался, ослабить ее не смог. Узумаки настолько сильно завязали руки, что кончики пальцев скоро начали неметь от недостатка крови.— Еще долго идти? – слабым голосом спросил Наруто.— Ну, знаешь ли, раб, тебе не пристало жаловаться, — недовольно ответил покупатель.Парень прикусил губу. Такое отвратительное слово – раб. За что? Впрочем, виноват только он сам. Наруто знал, что полез на рожон, рискнув выручить друга. Сейчас, вспоминая эту историю, Узумаки лишь усмехнулся про себя. Карточный долг его друга был слишком большим. И вот к чему привела самонадеянность блондина: к рабству, к смерти его лучшего и единственного друга на судне. Узумаки не привык жаловаться. С самого детства он был один и привык рассчитывать только на себя. Когда ему было восемь лет, от сердечной недостаточности* умерла его опекунша тетя Анко – так он ее называл. Единственным другом Наруто был Шикамару, парнишка из очень бедной семьи. Практически все воспоминания Узумаки касались их дружбы. Они вместе дразнили богачей из соседнего района, вместе давили на жалость, играя на публику у трактира, и вместе росли. Они были больше чем друзьями — братьями по судьбе. Наруто помнил, как они вместе мечтали стать капитанами и отправиться в дальние плаванья, мечтали спасать людей, а иногда мечтали просто поесть хорошей еды. Узумаки никто не взял к себе, он так и остался уличным мальчишкой, живущим за счет доброты людей. Многие смягчались, видя его широкую улыбку, и прощали ему все шалости. По вечерам на главной площади он играл веселые задорные мелодии на дудке, и горожане, не скупясь, кидали ему монетки. Конечно, большая часть заработанного за три-четыре дня уходила на оплату жилья. Постоянно экономя деньги, он ел раз в день, и поэтому был всегда очень худеньким и щупленьким. Мальчишка совсем не походил на Чоуджи, сына богача, который иногда даже не мог пройти в двери. Несмотря на бедность, Наруто ни о чем не жалел, руководствуясь девизом «всегда идти вперед и не останавливаться!». У него не было беззаботного детства, зато оно было счастливым и свободным. Очень часто он мечтал о нормальной семье — братьях, сестрах, родителях, бабушках и дедушках. Чтоб они надоедали своими вечными нотациями, ругали за плохие оценки, а иногда просто обнимали и говорили, что любят. Наруто хотел человеческого тепла гораздо больше, чем всех сокровищ мира. По ночам он представлял себя в кругу родных и близких. Как только иллюзия рассеивалась, сердце его сжималось от невыносимой боли, но Наруто не переставал мечтать. Узумаки помнил, как две недели подряд он носился по городу, пытаясь выяснить хоть что-то о своих родных, и убедился в том, что никогда ничего не сможет узнать. Единственный человек, который помнил Наруто совсем маленьким, рассказал, что Анко пришла в этот город вместе с ним, когда он еще был младенцем. Больше он ничего не мог добавить. Анко никому не открывала причин своего появления в этом городе, даже самому Наруто.Его опекунша скончалась на кухне, готовя еду, пока Наруто бегал на улице. Боль Узумаки нельзя было описать словами. Хоть тетя Анко была очень строгой и часто била Наруто, он все равно чувствовал ее любовь и заботу. Вечно озорной, улыбчивый Узумаки исчез. Тогда мальчишка просидел около ее могилы несколько дней, не сходя с места, а его губы беспрестанно шептали: «Вернись, вернись, тетя Анко. Пожалуйста». Горожане не видели его слез. Наруто плакал, плакал внутри себя, затапливая себя горем. Вскоре он стал похож на мумию, пугая окружающих своим бледным цветом лица и отрешенным взглядом. Многие только головой качали и, не скрываясь, говорили: «Бедный мальчик. Он потерял единственного близкого человека». Но Узумаки не нужна была их жалость или сострадание. Он ничего не ел, ничем не занимался и даже не разговаривал. Несколько раз он терял сознание от голода.Шикамару сочувствовал другу, но понимал, что блондина нужно как следует встряхнуть, и именно он вернул его к жизни. Уговоры и угрозы не имели никакого воздействия на Наруто, и Шикамару оставалось только силой заставить его есть. Он боролся с наступающей смертью около шести месяцев. Сначала Узумаки начал реагировать на происходящее, чуть позже — говорить, потом есть и, наконец, улыбаться. К мальчишке вернулся румянец и озорной блеск в голубых глазах, однако ему все еще тяжело было видеть погост, поэтому Шикамару, гуляя с Наруто, обходил его десятой дорогой. Прошел год, позабылся и этот страх. Наруто полностью вернулся к прежней жизни.С течением времени изменяется все на свете. Время – как вода. Оно сглаживает любые острые углы и обтекает препятствия. Мы — песчинки, несущиеся по реке жизни. Можно отдаться воле реки или контролировать, куда тебя несет.Когда Наруто стукнуло семнадцать лет, он понял, чего хочет добиться, и попытался пойти по правильному пути, но неудачи как будто преследовали его. Шикамару, его лучший друг, «пропал». Он подсел на азартную карточную игру и не мог вылезти из долгов. Шикамару понимал, что нужно прекратить играть, но не мог. Он вынес из дома все: деньги, драгоценности, мебель. Парня тошнило от самого себя, он не находил объяснения своим поступкам, но остановиться уже не мог. Наруто не узнал друга, когда тот пришел к нему и попросил денег. Узумаки хотел было дать, ведь для друга ничего не жалко, но его остановили полубезумные глаза Шикамару. Они горели странным огнем, как у психически нездорового человека. Узумаки охватило плохое предчувствие, он слышал, что Шикамару увлекся игрой, и он в первый раз отказал другу. Тот разозлился, накричал на Наруто, впавшего в ступор от тона парня. Вечно спокойный и рассудительный Шикамару не мог так себя вести!Вскоре Наруто все узнал, и по его спине пробежал холодок ужаса от долгов. Цифры были невероятными. Шикамару не смог вернуть проигранные деньги, и его продали работорговцам. Узумаки, помня все, что сделал для него друг, всеми силами старался помешать этому, но его старания пошли насмарку. Он стал рабом.Вспоминая, как железные кандалы становились тяжелей с каждым днем, Наруто содрогнулся.— Уже скоро, — внезапно сказал его покупатель.Парень не представлял, что его ждет, знал только, что придется работать до седьмого пота, а за малейшее непослушание – плети. Так, во всяком случае, рассказывали работорговцы.Но он не сдастся, он выполнит обещание, данное Шикамару, потому что все муки Наруто не сравнятся с теми, которые испытал его друг, когда умирал... Это случилось через два дня после того, как они оказались на судне работорговцев. Уже тогда они с Шикамару хотели бежать, но успели добраться только до шлюпок — их поймали. Матросы рабов за людей не считали, поэтому и били без всякой жалости. Сам Наруто потерял сознание, последнее, что он увидел — спина Шикамару, который закрыл его от ударов… Когда Узумаки пришёл в себя, они лежали в тесном вонючем трюме, где единственным источником света была прорезь в потолке, прикрытая железной решеткой.— Посидите здесь, ублюдки, — прорычал один из матросов, с презрением глядя на рабов.Но Наруто не заботило то, что говорили матросы, всё его внимание занимал друг. Состояние Шикамару было очень плохим и ухудшалось с каждой минутой. Парень понимал, что Шикамару нуждается в скорейшей медицинской помощи, но сколько бы он не уговаривал, не просил, надсмотрщики были глухи к его мольбам, и через несколько дней его друг умер, покрывшись точечными кровоизлияниями и страдая от сильнейшей лихорадки… Тело Шикамару было выброшено в океан, а Наруто долго не мог прийти в себя от шока и осознания того, что он снова остался один. В тот день на палубе, когда тело его лучшего друга поглощала тёмная бездна, он дал обещание, что найдет выход, что будет жить! И тени прошлого не смогут скрыть собой его будущие!— Мы пришли… добро пожаловать, раб!