Глава 9. Начало каникул в Норе. (1/1)
Всю первую неделю июля Джинни не меняла своего поведения, продолжала молчать в тряпочку и не признавалась матери, в чём её проблема. Сутками напролёт она лежала в обнимку, как в детстве, со своими обычными куклами "Гарри Поттерами", что-то им шептала, а потом долго и жалобно плакала над ними. Всем своим старшим братьям Джинни надоела до чертиков своим непрекращающимся хныканьем днём и ночью. В первое время они ей сочувствовали, ещё бы! Ведь Поттера так и не нашли, ни в замке, ни в каком-то другом месте. Профессор Дамблдор проверял даже в доме-музее Поттеров в Годриковой Лощине. Он не был ни в отчем доме, ни на Тисовой, в доме тётки, более того, там о нём даже слышать не хотели. Узнав, что ненавистный племянник потерялся, единственный комментарий Дурслей был: "Туда и дорога этому мусору!" Ошарашена этим ответом была не только декан Гриффиндора Минерва Макгонагалл прервавшая свои каникулы по настоянию директора Дамблдора, но и сам он. Если негативное отношение грязных магглов к маленькому волшебнику старого колдуна просто отвратило, то резкое исчезновение защитного купола над их домом после их же слов довело его до ужаса. Ведь пала кровная защита, созданная самопожертвованием Лили! Кстати, к Дурслям, кроме Минервы, директора сопровождала и миссис Уизли, которая потом громко возмущалась наглости этих животных, родственников Гарри. Узнав об условиях, в которых рос Избранный, Джинни стала надрываться ещё громче. В Норе после тех открытий перестали упоминать имя Гарри Поттера при Джинни, чтобы не тревожить её лишний раз.
А потом к круглосуточным завываниям сестры присоединился и запертый на чердаке упырь. Находиться в Норе парням постарше стало уже невмоготу. Всем надоело смотреть на скорбные лица матери и отца, на их бесконечное сюсюканье с этой самой подросшей телом, но с мозгом как у цыпленка, девочкой. Надоело ходить на цыпочках мимо её комнаты, слушать целыми ночами её всхлипы, а днем смотреть на её покрасневшие глаза. Зато, стиснув зубы, сжав губы в тонкую линию, она молчала как рыба, никому не доверяя секрет своих непонятных жалобных стонов, горести, страданий.
Её старшие братья стали перешёптываться между собой, да так, чтобы родители не услышали, а не убила ли их сестра Гарри Поттера или как-то – ненароком, случайно – ему навредила? Как бы то ни было, к середине июля всем им захотелось эмигрировать нах..., в Запретный лес, хоть куда-нибудь, только далеко и надолго.
Повезло близнецам. Ли Джордан отправил им приглашение погостить у него весь оставшийся период летних каникул. Как только прибыло письмо, Фред и Джордж с криками "Ура-а-а!" и со скоростью движения Ночного Рыцаря усвистали из отчего дома, в спешке начисто забыв о существовании каминной сети. Поступили они, по мнению их младшего брата Рона, бессовестно, даже не услышав просьбу забрать его с собой в гости хотя бы на недельку. Только потрепали по плечу мальчика, путающегося у них в ногах, когда они удирали куда подальше. Крикнули ему своё прощальное: "Ну бывай, Ронникинс!", даже не сочтя необходимым оповестить маму о своём отбытии.
Мистер Уизли ухитрялся каждым утром, опережая момент просыпания любимой доченьки, каминной сетью уноситься на работу в Министерство. Поздно вечером он возвращался домой, когда та уже спала. Для себя он нашёл формальный, но благовидный повод не нагружать свою нервную систему лишними переживаниями из-за неё. Ну плачет. Ну горюет там, беспокоится. Главное, что жива, здорова и находится в безопасности дома. Перси тоже нашёл себе оправдание, чтобы не пересекаться слишком часто с зарёванной сестрой. Он был обижен на своих родителей. А что? В этом учебном году потерялся не только возлюбленный Джинни. Его девушка тоже исчезла. Из Больничного крыла, что просто немыслимо! И никто из администрации не счёл необходимым проводить поиски по поводу исчезновения Пенелопы. Словно её в Хогвартсе никогда не было. Как и сверстницы Рона, заучки Грейнджер, девицы весьма полезной для престижа родного факультета в плане накапливания очков. О своей первой любви Перси нешуточно горевал, хотя не лил, как Джинни, реки слёз. Хотя бывало такое, что, вспомнив о нежности своей девушки, Перси проливал скупую мужскую слезу тайком от всех. Полгода уже прошло, но мама почему-то о его, Персиваля, потере не говорит, не спрашивает об его самочувствии. Действительно, помнит ли она, что у неё, кроме плаксивой надоевшей дочери, есть ещё и сыновья? Почему в упор не видит подавленное состояние своего третьего сына? Но не только мама такая, папа тоже хорош. Даже не спросил Персиваля, почему он всё своё свободное время проводит в своей комнате, почему уже перестал сопровождать отца в министерство?
Дошло до того, что свою дальнейшую судьбу Перси пришлось устраивать самому. И с некоторых пор он стал вести переписку с кем-то из внешнего мира посредством маленькой совушки, точнее сова, Эррола.
Общение третьего брата с кем-то неизвестным из всех остальных Уизли заметил только Рональд. Не зная, чем занять свободное время, он начал следить за таинственным поведением Перси. То, что тот отправлял кому-то письма, Рону было понятно. Этот его старший брат тоже был жутким заучкой, сдал свои СОВы на "Превосходно" и, наверно, имел право искать себе реализацию после Хогвартса. Странно было то, что Перси не только отправлял письма чуть ли не каждый день, он также и получал чьи-то ответы. Переписка шла, по мнению Рона, перспективно и устраивала Персиваля всё больше и больше, потому что глаза у того во время его поспешных завтраков, обедов и ужинов горели как два Люмоса. В отличий от унылого вида и погасшего взгляда остальных Уизли.
В полудремотном состоянии сознания Рона, благодаря куче свободного времени и безделью, стали появляться некоторые раздумья и рассуждения, что немало того изумило. Он начал задаваться вопросом, кому мог писать и от кого, соответственно, получать письма Персиваль, если мисс Кристалл, его официальная девушка, ещё зимой потерялась? Разве у старшего брата-заучки появилась новая зазноба? Весьма вероятно.
В сердце Рона закралась дикая чёрная зависть по поводу возможного успеха Перси среди девушек. Эх, думал он, везёт всем вокруг, кроме него, Рона! Только на него, Рональда, всем плевать с Астрономической башни. Близнецы усвистали, отец приходит домой только чтобы поспать, пряча спокойствие своего сна за Заглушающими Чарами. Билл и Чарли дома не появляются, оправдываясь своей работой. Чарами тишины сон Рона никто не охранял, и ему приходилось общаться днём и ночью, один на один, не считая мамы, с льющей реки слёз сестрой и быть заложником её тягостных, доставших его по самое не могу, страданий. Конечно, горемыку Джинни он любил, но так плакать по чужому мальчику, хоть и будущему мужу, по мнению Рона, было по меньшей мере весьма неприлично. Но мама и папа о личном комфорте младшего сына не задумывались от слова "совсем" и заставляли его терпеть всё это и даже сочувствовать. А зачем? Ну потерялсяПоттер – и что? Найдётся он. Вот и профессор Дамблдор прошлым вечером подтвердил, что, по его сведениям, Поттер жив и здоров. А значит, к началу учебного года явится как миленький. А Джинни вообще дура. Чего реветь ночи напролёт, если такая хорошая погода снаружи. Могла бы полетать на метле вместе с братиком, позагорать на берегу речки... Рассказать, в конце концов, брату, что за незадача такая приключилась, что она портит каникулы всей семье. Но нет, давай реветь! Одним словом, дура!Оставшегося единственным из всех братьев Уизли в Норе Рона, в который раз разбуженного воплями Джинни, стали посещать некие, порой очень кровожадные, мысли. Он стал фантазировать на тему как ночью, пока мама и папа спят за своими Заглушающими Чарами, он тихо и незаметно прокрадётся в комнату Джиневры. И задушит ту её же собственной подушкой, чтобы рёва больше не мешала ему спокойно спать. И чтобы не разрывала больше маме душу своими беспрерывными слезами. Рон представлял себе, как после похорон сестры пройдёт какой-то, не слишком затянувшийся, период времени, и однажды мама, в конце концов, проснётся спокойной. И войдет в своё обычное командирское состояние. Зато опять начнет готовить регулярно, вкусно и в большом количестве. И Рон сможет, наконец, нажраться до усра..., вдоволь.
До этого злосчастного лета так всё и было. Но теперь всё пошло наперекосяк! А если призадуматься, во всем виноват лишь ОН, ПОТТЕР!
В голове рыжего мальчика засветилась лампочка понимания. Прав оказался главный летучий мышь слизняков, Снейп, что всегда и во всем виноват только один человек в Хогвартсе – Поттер. Это он, шрамоголовый придурок, должен Рональду ответить за отсутствие обычного домашнего уюта этим летом. Герой-блин-волшебного-блин-мира!!! Дурак, он и в Косом переулке дураком останется. Как так можно оплошать и потеряться? Заметьте – по хорошо проторенной им же дорожке от Больничного крыла до родной башни, за час до отбытия из школы? Уму непостижимо. Скажи кому, засмеют!
И почему у Джинни этот слезливый приступ, почему? Поттер не единственный и не последний парень в Хогвартсе! Финнеган, например, чем хуже Поттера? Непритязательный, свой парень, не выскочка какая-то героическая. Рона больше всего бесило то, что мама, вместо того чтобы с утра пойти на кухню, надеть фартук и заняться приготовлением еды, как до этого злосчастного лета каждый день делала, проводит с плаксой всё своё время, продолжая и продолжая расспрашивать её. Причем безуспешно.
Отчаяние шестого Уизли от неудавшихся каникул, в совокупности с учащающимися приступами злости к сестре, могло бы плохо кончиться для неё, если бы поздним вечером в Нору не вернулся, никого заранее не предупредив, их старший брат Чарли. Увидев своего второго сына, усталая и измождённая мать увлекла того сразу в комнату Джинни, не позволив донести полотняный саквояж до своей комнаты. Чарли был единственным из всех братьев Уизли, которому можно было входить в святая святых Норы – комнату сестры, не спросив на то разрешение у хозяйки. Только постучав. Чем тот и воспользовался.
Миссис Уизли осталась снаружи, прислушиваясь и сжимая пальцы в кулаки.
Всхлипы Джинни сразу затихли. Чарли провёл за закрытой дверью комнаты сестрёнки долгое время. Напрасно миссис Уизли пыталась услышать что-либо из разговора своих детей, изнутри не доходил даже звук. Очевидно, Чарли, зная привычку матери подслушивать, вовремя наложил на комнату Муффлиато. Наконец, поняв, что зря тратит своё время перед закрытой дверью, но окрылённая надеждой благоприятного развития событий, миссис Уизли спустилась на кухню, чтобы приготовить сытный ужин для своих детей и мужа. За передвижением матери в единственно правильном согласно мнению Рональда направлении тот, не евший ни крошки с обеда, проследил голодными глазами из-за приоткрытой двери своей комнаты. Мама ушла на кухню. Ура! Наконец-то она взялась за правильное дело. Рон, довольно потирая руки в ожидании сытного ужина, вернулся в свою кровать к изучению последнего выпуска любимого журнала про квиддич.
На ужин Джинни вышла спокойная и вполне адекватная, но спустилась она одна, сказав маме и брату, что Чарли отправился куда-то по своим делам. Куда, она не знает. Однако виновато потупила взгляд, и все поняли, что она очень хорошо знает, куда отбыл Чарли.
Перси, спустившись последним, сам удивился тому, что кто-то из старших братьев был дома, но кто из них – Билл или Чарльз, он не спросил. Это посещение не слишком его взволновало. Его мысли были далеко отсюда. Он дрожащей рукой теребил карман своей мантии, где было спрятано последнее, важнейшее для него письмо от его респондента. Перси думал о том, что ему пора собирать чемоданы и под покровом ночи лететь на метле навстречу своей судьбе. Подальше от Норы, подальше от всей семейки Предателей крови. Задумчивый и отсутствующий вид Персиваля миссис Уизли не заметила, она даже не посмотрела в его сторону, автоматически наполнив его тарелку едой, сама присев за стол. Завороженно смотря на то, как её дети принимают пищу, она лихорадочно размышляла. Поспешный уход Чарли она объяснила себе тем, что Джинни всё-таки рассказала самому близкому ей старшему брату о своих проблемах. И тот отправился распутывать её тёмные делишки. Молли была готова заложить все свои тайные сбережения, поставив на то, что волнения дочки связаны с исчезновением Гарри Поттера, с которым та как-то связана. Дай-то Мерлин, чтобы ЭТО было не из-за использования тайных знаний, переданных ей матерью. А пусть даже и так! Своему сыну-драконологу миссис Уизли могла доверить такое важное секретное дело, как подчистить за сестрой её промахи. Приняв такое решение, она, скосив взгляд на повеселевшую дочку, успокоилась, вздохнула и спокойно стала ждать возвращения Артура с работы, чтобы составить тому компанию за ужином. Пусть дети пока покушают и пойдут спать. Ждать отца им этим вечером нет нужды. Она сама сообщит мужу, как только они останутся с ним наедине, о миссии Чарли.
Старший брат в любом случае должен помогать единственной сестре. Но Чарли не вернулся домой ни этой ночью, ни утром следующего дня. Не появился он и следующим вечером. И тогда Молли взбесилась. Впервые Джинни ощутила тяжесть руки своей матери.