День 2. Серебро (1/1)
—?Когда-то я так любила зеркала. У меня было три или четыре штуки, знаешь,?— Вайорика с отвращением разглядывает сросшуюся плоть двух лиц: ее скула, слипшаяся тонкими кожаными нитями со скулой бестолковой дурнушки-служанки, чем-то напоминает растянутую до разрывов подошву ноги улитки. Это издевка, и только за эту издевку она имеет право на то, чтобы выдавить его глаза из глазниц. —?А в доме их было еще больше.—?Я пытаюсь сделать это место твоим домом.Она натянуто улыбается и видит, как у отражения трескаются губы. У самых их уголков выступает гной, он смешивается со слюной и медленно течет по подбородку вниз, капая на плечо. Вайорика брезгливо морщит нос и с трудом отрывает от себя самой взгляд, вперив его в растрепанный черный затылок Виктора.Мудила.—?Твои старания несоразмерны тому времени, что мы знакомы,?— книга становится куда-то на полку, и Вайорика даже не удосуживается проверить, не вверх ногами ли. Пара шагов ближе к чужой спине, и вот в отражении видна только рука, ладонью сросшаяся с другой, словно вторая кожа. —?Пять дней прошло.—?Это были долгие пять дней,?— ему даже не приходится отвлекаться от письма: скелетоподобная, обтянутая тонкой кожей, призрачная кисть чуть изменяет наклон зеркала, чтобы она снова могла видеть свое лицо. —?К тому же, я привык работать на свое будущее.Хочется закатить глаза так, чтобы они ввалились в глазницы.Еще пару шагов. Она опирается локтями на его плечи, не давая пошевелиться, и прижимается к макушке щекой, чуть прикрывая глаза. Так почти ничего не видно, и ей становится чуть спокойнее, пусть полностью Вайорика успокоится лишь когда осколки этого зеркала будут выброшены куда-нибудь в озеро.—?Что ты делаешь?—?Нет, что ты делаешь? —?скрип пера останавливается, Виктор безуспешно пытается поднять голову и заглянуть в налитые кровью глаза. Глаз.—?Чувствую себя как дома.Она медленно расшпиливает фибулу его мантии и, кончиками пальцев проведя по металлической цепочке, сжимает медальон в руке. Гравировка и ярко-алый камень приятно обжигают ладонь и она впервые за долгие дни на этом чердаке что-то чувствует, а не симулирует.—?Прекрати.Ответа нет. Вайорика вдавливает заднюю крышку амулета в его грудь, зная, что на бледной коже точно останутся глубокие следы, которые будут гореть мелкими царапинами еще день или два.—?Ты ведь знаешь, что я не чувствую боли.Ответа нет. Она расстегивает его рубашку и Виктор дергается, когда ледяные пальцы спускаются с ключиц до разодранной свежими ссадинами кожи.—?Вайорика.Он теряет концентрацию, пытаясь подняться с места, и полупрозрачная рука роняет зеркало на стол. Она тут же садится на его край, легко избегая попытки Виктора схватить ее и заливается хохотом.—?Ты отвратительна.Вайорика делает глубокий вдох (как будто ей это нужно), заглядывает своему отражению в выпученные глаза и легким толчком сбрасывает зеркало вниз, стеклом на пол. Кррак?— десятки осколков рассыпаются по полу и, не имея серебряной подложки, уже не отражают ни комнаты, ни ее лица.—?Больше нет.