v. (i can feel the pressure i know the pain and the hurt) (1/2)

Заметив, что Белла наконец уснула, Луи вздохнул и потянулся за бутылкой пива. Шатен понимает, что ему не следует так часто пить, потому что он не хочет обзавестись пивным животиком в таком возрасте, но пошло оно все. Это были сложные дни и напряжение пробралось в каждую клеточку его тела.

Это даже не было целой неделей всех его новых обязательств, но Томлинсон уже хотел вернуться к своей прежней холостяцкой жизни. Луи мечтал о своем старом диване с прошорканной обивкой и дешевом вине, которое он бы пил прямо из горла, — это никогда не звучало лучше, чем сейчас, когда он сидел на дорогущей мебели Пейнов.

Натянув рукав свитера на ладонь, он вытер мокрые губы и вошел в гостиную, замечая на диване Гарри с блокнотом в руках и карандашом, зажатым меж зубов. Нахмуренные брови и напряженные руки свидетельствовали о его глубокой концентрации.

— Они определенно не подумали это.

— Нам нужно установить расписание сна. Это очень важно.

Луи сузил глаза, в замешательстве смотря на Стайлса и плюхаясь на кресло напротив журнального столика.

— О чем ты?

— Мне кажется... что? Извини, что ты сказал?

— Я сказал, что они ничего из этого не продумали. Не предусмотрели, — Луи махнул рукой в воздухе, акцентируя внимание на доме. — Лиам говорил тебе об этом что-нибудь? Или Зейн? Потому что мне они ничего не говорили.

Гарри поднял глаза с блокнота, в котором что-то усердно строчил, и плотно сжал губы, а карандаш теперь находился за ухом. Он был наполовину скрыт вьющимися локонами, которые спустя три года стали закрывать большую часть шеи. Луи невольно сравнивает Гарри из прошлого и его нынешнюю версию, и одно он может сказать точно (даже если признавать это не очень-то хочется): с годами Стайлс стал выглядеть привлекательнее.

— Нет.

Луи раздраженно вздохнул, болтая бутылкой, чтобы согнать пенку, и прислонил ее к губам. Он выпустил горлышко из плена губ, оставляя янтарную каплю прямо по середине верхней. Когда Томмо опустил бутылку, Гарри смотрел на его рот, и Луи понравилось как щеки парня наливались жаром, но Стайлс быстро отвернулся. Луи медленно облизал губы, когда вспомнил, на чем остановил свой монолог.

— Это, блять, не тот случай, когда можно просто забыть сказать: Эй, Томмо, смотрел игру Лейкерспрошлой ночью, когда Коби обвел того чувака, сделал ложный замах и забил трехочковый? И, кстати, если я умру, я оставлю тебе своего ребенка! нет! — Луи откинулся на спинку дивана, закатывая глаза. Его голос приобрел приятную хрипотцу к концу монолога.

— Зейн спланировал все это, — объяснял Гарри. — Мы - часть этого плана.

— Не поделишься со мной этим планом? Мы что, должны жить в этом доме вместе? Под одной крышей, лишенные нормального сна? Потому что, знаешь, звучит как бредовый психологический эксперимент. — К концу его речи Гарри не сдержался и засмеялся, что сделало Луи еще более раздраженным, чем он был до этого. — Если мы, конечно, сможем себе позволить платить за это место.Смотря Луи в глаза, Гарри опустил блокнот на колени, лицо он старался держать серьезным.— Энди сказал, ипотека уже закрыта.— Да, но что насчет содержания этого замка, плата за коммунальные услуги, налоги? — перечисляя расходы, которые теперь легли тяжелым грузом на их плечи, Луи загибал пальцы, и теперь Гарри задумался, насколько великой должна быть их зарплата, чтобы справиться с этим. — Лиам был младшим партнером в юридической фирме. Гарри, ни я ни ты не зарабатываем такие деньги. Чем ты вообще занимаешься? Печешь булочки на детские праздники? — издевка, проскользнувшая в его тоне, задела Гарри, но он понимал, что лучше не начинать дискуссию.

— Я веду успешный бизнес, Томмо. Вообще-то, у меня все хорошо.Луи опустил взгляд на колени Стайлса. Блокнот все еще лежал там же, только теперь казалось все, что Гарри в нем написал жгло незримым пламенем. В руках он держал книгу, купленную по советам мамочек с разных блогов о воспитании ребенка в первый год жизни. Луи фыркнул. Неужели Гарри полагался на бумажные заметки озабоченных родителей, выпущенные в огромном тираже? Луи посмотрел ему в глаза, которые, казалось, были ярче с расстояния нескольких метров.— Да? Ну, управлять ребенком — не то же самое, что управлять пекарней.— Я знаю, но я и не говорил, что это так.

— Они устраивают везде беспорядок, писают, кусаются, да черт, это как завести собаку, которой, к слову, у меня никогда не было, потому что я не хотел такой ответственности, — с каждым словом голос Луи становился выше, а Гарри хотелось все больше рассмеяться и накричать на него. — Хотя знаешь, собака хотя бы ничего не засунет в розетку.И как по сигналу с конца комнаты послышался надрывный плач.

— О, она проснулась.Гарри сразу встал, чтобы посмотреть на нее, а Луи уже был около ее манежа. Белла стояла, держась маленькими ладошками за края, ее лицо было покрыто красными пятнами, а по пухлым щечкам стекали слезы. Луи растерянно посмотрел на Гарри, не зная, что должен делать, и должен ли вообще.

— Эй, Белла, малышка.— Привет, милая, — Луи уже потянулся к ней, чтобы взять на руки, ноГарри остановил его, хватаясь за запястья. Нахмурившись, Луи посмотрел на Стайлса; его лицо выражало замешательство вперемешку с раздраженностью. Вздохнув, Гарри закатил глаза и начал объяснять:— Нельзя брать ее на руки.— Почему?— Она должна научиться самоуспокаиваться. Это очень важно, Томмо, — Томлинсон закатил глаза, вероятно, подумав, что Гарри теперь будет следовать каждому шагу из заумных книжек, но Гарри не придал этому значения.

— Само— что?— Самоуспокаиваться. Успокаиваться самой, — Гарри вздохнул, — давай просто подождем немного.А Белла продолжала надрывно плакать, тянула руки к Луи, обращая на себя внимание, и об успокоении, в котором Стайлс убеждал Луи, смысла, видимо, не было. Гарри видел, как Луи борется с желанием протянуть руки и схватить девочку, а потом он наверное убежал бы, потому что не захотел бы выслушивать нотации Гарри, но вместо этого он оставался на месте, смотря то на Гарри, то на Беллу. Гарри понял, что надеяться на него не стоит, поэтому громко хлопнул в ладоши, улыбаясь.— Ну и что мы так расплакались? У нас же все хорошо, Белла!Когда и это, кажется, не срабатывает, Гарри размахивает руками, но сдерживается, не вытаскивает Беллу из манежа. Зная о сумасшедшей одержимости Гарри младенцами, Луи понимал, как сложно ему сейчас совладать с собой, смотреть, как плачет малышка и просится на руки. Луи вздрогнул, когда неожиданно вышедший из глубоких раздумий Стайлс щелкнул пальцами, маниакально улыбаясь.— Знаешь что? Давай просто споем ей песню, — Луи смотрит на него, вылупив глаза, но когда Стайлс начинает петь, то подхватывает его:— Едет автобус, везет малышей, везет малышей, везет малышей, — Томмо раскачивается из стороны в сторону, подталкивая Гарри делать то же самое. — Едет автобус, везет малышей, смотреть на забавных зверей.

К концу песни они оба до смешного нелепо двигаются, хлопают в ладоши, но Изабелле совсем не весело, — малышка продолжает хныкать, тянет ручки вверх.

А потом они просто не знают что делать дальше, потому что слова песни не знает ни Гарри, ни Луи. Черт. И что они должны придумать? Что вообще рифмуется с забавными зверятами, и почему Томмо так пялится на Гарри?

— Я— я не знаю, Луи! — тот закатывает глаза. — Давай, придумай что-нибудь, пока у нее не началась истерика.

И почему-то у Луи перед глазами молодой Киану Ривз в обнимку с Сандрой Буллок мчатся на огромной скорости*, поэтому выходит то, что вышло.

— И Киану Ривз автобус спасет, автобус спасет—

— Отлично, да, молодец.

—... автобус спасет. И Киану Ривз автобус спасет, а потом он— Он умрет, — Гарри судорожно трясет руками. — Он умирает, черт, я не знаю.

Луи крутится перед Беллой, строит эти свои смешные лица, дует губы, а Гарри пытается заставить воображение работать в экстренном режиме. Но как и всегда, все идет совсем не так, как хотелось бы.

Гарри надул губы, приложив одну руку ко лбу, а другую уперев в бок, и смотрел на плачущего ребенка перед собой. Он покачал головой и шагнул вперед.

— Ладно, может, она голодна? Нужно ее накормить, давай, Луи! — Гарри взял Беллу на руки, оставляя Луи с открытым ртом одного в комнате. — Привет, малышка, пойдем кушать, да?

И если Луи пока что не очень понял политику его действий, то спорить сейчас и высказываться, решил, что не будет. Ради Изабеллы, разумеется. Он просто немного упрекнет Стайлс в противоречивости им самим же выдвинутых правил.

— Я думал, мы не должны брать ее на руки?

— Отстань и не начинай.Гарри осторожно усадил Беллу на высокий детский стульчик и отвернулся к столику, чтобы приготовить для нее еду. Луи смотрел на плачущую Беллу в течение нескольких минут, прежде чем присоединиться к Гарри, и наблюдать за тем, как он смешивает что-то странное в блендере. Выглядит не очень аппетитно, но наверное этим дети и питаются?

— Хорошо, Белла, я почти закончил, — Гарри постучал по пухлым бокам блендера, стряхивая зеленую субстанцию с венчика, и посмотрел на Луи. Луи задумался, было ли это пюре из яблока или, может, гороха, потому что, зная Гарри, это могло быть что угодно, хотя все, что требовалось, — еда, которую будет есть ребенок.

На губах Луи заиграла улыбка, и когда Гарри вихрем проносился мимо него, он, желая немного поиздеваться, прошептал:

— Она не ресторанный критик. Ей всего лишь год, не думаю, что у нее есть особые предпочтения в еде.

Но Гарри не обращал на него внимание, шумел шкафчиками, пока не нашел пакетик орегано и не добавил приправу в пюре. Луи скривился, кидая жалостливый взгляд на Изабеллу.— Я знаю, Томмо, но я не собираюсь кормить ее чем попало.

Луи не был в этом уверен.

Крутя в руках уже остывшее пиво, Томмо приснился к столешнице, откуда ему открывался лучший вид на попытки Гарри накормить малышку. Настала его очередь смотреть за тем, как Стайлс, этот мальчишка с красными от упорства и готовки щекам, терпит свои первые ( и увы и ах, Луи уверен, не последние) неудачи и поражения.

— Надеюсь, ты сможешь поесть нормально сегодня Белла, хотя не уверен, если честно, — Луи прикончил оставшееся пиво, которое неприятной горечью скатилась по стенкам горла. Он поправил мешающую челку, косясь на Стайлса. — Итак, признавайся, как сильно Белла повлияла на твои мечты встретить парня и завести с ним свою семью, в будущем? Ты вообще думал об этом? Обычно парни в твоем возрасте начинают драться за милых мальчиков, которые ну, не полный отстой.

— Извини, ты только что сказал парни в моем возрасте? — Гарри посмотрел на Луи, нахмурив брови, — Ты же понимаешь, что ты старше меня?

Луи пропустил замечание мимо ушей.— В мире свиданий тебя бы даже не считали одиноким, ты знаешь это? Знаешь, какой ярлык тебя ждет? Все сложно и Отец одиночка.

Голубые глаза следили за каждым движением кудрявого, который метался от одного шкафчика к следующему. Гарри подергал ручку ящика несколько раз, прежде чем ударить по столешнице от наступающих эмоций.

— Господи, да ты ничего обо мне не знаешь, Томмо.

— Ну, я знаю, что ты даже с ящиком справиться не можешь. — Гарри заглянул под ящик и увидел замочек. Ну конечно. — О, наконец-то.Ящик с грохотом закрылся, Гарри, захватив ложку, которую искал, оттолкнул Луи с прохода. Черт возьми, как же его раздражал этот самоуверенный парень.

— Почему ты изо всех сил пытаешь убедить меня не помогать ей?

— Гарри, черт, я не пытаюсь убедить тебя не помогать ей, я пытаюсь сделать то, что будет лучше для—

Гарри зачерпнул пюре, неаккуратно кидая его в маленькую тарелку, и беспомощно поднял плечи, потому что, все, что сейчас говорил Луи выводило из себя. Его волосы спутались, мешая нормально смотреть.

— Я думаю, ты пытаешься сделать то, что лучше для тебя, Луи.

— Нет, я пытаюсь сделать так, чтобы ей было хорошо, ясно? И знаешь что? Мы явно не лучший вариант.Гарри бросил ложку в миску, поворачиваясь всем корпусом к Луи. Господи, как же хотелось закрыться, спрятаться от Томлинсона, чтобы не слышать его, потому что еще с первого дня, когда произошла трагедия, он держал в себе слова, которые сейчас готов был произнести даже, если Луи будет в ярости из-за этого.— Они любили Изабеллу больше всего на свете, и из всех людей, Луи, они выбрали именно нас. Выбрали нас.Луи открыл рот, но так и не произнес и звука, и Гарри знал, что в этот раз он выиграл, но сладкого вкуса от поражения не чувствовал. Молчание Луи он воспринял как инициативу, чтобы покинуть поле их битвы, и наконец пойти и накормить ребенка.

— Уже иду, — Гарри присел перед Беллой. — Смотри что у меня есть, думаю, тебе понравится. Готова?Стул Гарри оказывается прямо напротив стульчика Изабеллы так, чтобы он мог легко покормить ее. Гарри берет немного пюре, пробуя засунуть ложку в маленький ротик, пока Белла открывает его, но ее непрекращающийся плач явно не способствует этому. Когда он подносит ложку, изображая звуки самолета или птицы, малышка вертит головой и снова заходится в рыданиях.

— Ну же, солнышко, давай! Просто попробуй, Белла. Это же так вкусно, м-м-м. Попробуй, малышка, ну пожалуйста!

От легкой щетины кожа нещадно зудела, а недавняя перепалка с Гарри усилила чувствительность во всем теле. Зуд, мольбы Гарри и отнекивания Беллы действовали на нервы и Луи должен был что-то с этим сделать. Оттолкнувшись от столешницы, он штудировал один шкафчик за другим, как ранее это делал Гарри, но более аккуратно. Томмо знает, что за всем этим правильном питании парни прятали свою слабость, поэтому где-то здесь точно должна быть пачка чипсов или орешков, просто нужно получше поискать.

Открывая последний шкаф, Луи сразу проверил верхнюю полку и бинго — пачка чипсов с солью и уксусом поблескивала в свете кухонной лампы.

—... это очень полезно, Белла, ну же.

Изабелла плакала сильнее, и Томмо уверен, что децибелы в комнаты явно на порядок выше дозволенного. Гарри снова умудрился засунуть ложку в рот ребенка (Луи поражен его настырности, потому что сам бы уже давно сдался), а Белла скривилась так, будто это самая ужасная еда в ее жизни. Луи не мог винить ее , потому что возможно так оно и есть.

— Вот, молодец, хорошая девочка.

Неожиданно Белла кашляет и все пюре оказывается на раскрасневшейся щеке Гарри. Качая головой, Луи бесшумно пересек комнату, также тихо высыпал на столик Беллы чипсы и абсолютно без каких-либо эмоций смотрел, как малышка молча жевала картофель.

Гарри шумно вздохнул.

— Все еще уверен, что мы справимся? — спросил Луи, хотя ответа и не ждал. Поставив пачку чипсов на стол, он ушёл в другую комнату.

Единственным звуком во все доме был хруст, издаваемый Беллой. Смотря на счастливо поедающую чипсы девочку Гарри начал сомневаться в том, а сможет ли он заменить ребенку отца.

Действительно ли они — лучшее для нее?

? Дом оживал, наполнялся мягкими звуками голосов мужчин и женщин в черном, таил атмосферу спокойствия и умиротворения. Люди как крошки рассыпались по дому, разбились на отдельные группы, тихо переговаривались друг с другом. Несмотря на причину, по которой все они здесь собрались, Гарри был рад, что дом наполнен большим количеством людей.

Близкие Лиама и Зейна прибыли сюда после церемонии похорон, чтобы попрощаться с парнями. Шум вечеринок с плясками разноцветных пятен по стенам заменили форфоровые тарелки и тихие перешептывания, рассказывающие истории из жизни Пейнов.

Их соседи стояли отдельно, потягивая шампанское или вино по всем правилам этикета. Гарри покачал головой, думая о том, какими двуличными были эти люди: милые и обходительные сейчас, стоя лицом к лицу с ним и абсолютные лицемеры за спинами.

Хотя некоторых из них все же можно было стереть. Хотя бы ради Зейна и Лиама.

— Ну, это была прекрасная история. Я не знал, что они так встретились.— О, эта история о Париже? — Джейд посмотрела в сторону Перри, и нахмурила брови. — Кстати, а что будет с ребенком?— Ты еще не знаешь? — Перри окинула комнату взглядом, прежде чем продолжить, понизив голос почти до шепота: — Они выбрали своих друзей в качестве опекунов. Один из них тот, который пекарь.

— Да, и второй — красавчик, который всегда охренительно пахнет, — небрежно добавил Люк, пока Эштон, его муж, смотрел на него, подняв брови.— Мне надо быть более внимательным к нему? — спросил он.

— Возможно.

Муж Перри, Алекс, нахмурился.

— Что имеешь ввиду под охренительно пахнет?

Гарри отвернулся от них.

После утреннего инцидента с летающей едоймыслью, не покидающей Гарри и жушащей непоседливой пчелой, было заботиться о Изабелле, как о своем собственном ребенке, как он и намеревался сделать раньше. Может быть в словах Луи (Нужно попытаться найти кого-то из ее семьи, кто сможет быть ее опекуном, Гарри, так ей будет лучше.) и была толика справедливости и здравого смысла, — все же, родственник — на то и родственник, — но Гарри был уверен, что у него тоже есть все шансы стать отличным опекуном. Ведь Зейн не доверил бы ему свое самое драгоценное сокровищеесли бы не был уверен хотя бы на девяносто девять процентов.

Но как выяснилось Луи и Гарри были не совсем тем, что, возможно, представляли молодые родители, объединяя их в тандем. И скрепя сердцем, Стайлс понимал что, да, нет в них того потенциала, который каким-то чудом разглядели Пейны. А как же больно это признавать, в каком-то смысле. Сначала Гарри, конечно, злился на друзей, потому что, какого черта? Во всем этом спектакле было бы гораздо больше смысла, если бы он и Луи действительнобыли в отношениях, но все малейшие аспекты упирались в то, что они не были и не могут быть. Они не могли слепить что-то красивое из двух людей, которые буквально, терпеть друг друга не могут, особенно, если инициативу так и будет проявлять только Гарри.