Глава девятнадцатая (1/1)

После завтрака у всех есть задания. Джон, вооружившись списком жены, уезжает за продуктами. Мэтт отправляется на чердак за ёлочными украшениями, а заодно?— ведь одно другому не мешает?— наводить на чердаке чистоту и порядок. Эда и вовсе отправляют проведать бабушку и дедушку, чтобы помог там и не мешался под ногами тут.Мы с Имоджен остаемся на кухне вдвоем: моем посуду, готовим обед и болтаем. Она мне почти как мама. Так же учит и наставляет, так же шутливо журит и так же заботится. Разомлев в её обществе (все-таки не каждый день я греюсь в лучах материнской заботы), я пробалтываюсь, раскрывая ей свой маленький секрет.—?Я стану бабушкой! —?она восторженно смеется и забрасывает меня сотней вопросов. Что ж, это можно считать тренировкой перед встречей с моей мамой.—?Только никому не говори пока,?— улыбаюсь я, замешивая тесто для печенья. —?Хочу сказать Эду завтра, когда будем распаковывать подарки.***Назвать это гигантское колючее нечто просто ёлкой у меня язык не поворачивается. Трое наших мужчин с трудом затаскивают это нечто в дом и устанавливают на подставку. Это настоящая Ель, а не тот обрубок сосны, что принято ставить у нас в России. С одной стороны мне жалко срубленное дерево, а с другой я все никак не могу налюбоваться зеленой красавицей, занявшей угол гостиной рядом с камином. С каждым мгновением комнату все сильнее наполняет запах морозной хвои, смешиваясь с ароматом имбирного печенья, стынущего на подоконнике в кухне.Мэтью притаскивает с чердака огромную пыльную коробку с украшениями. Как и каждый год около часа мы все сидим на ковре и под звуки ?Унесенных ветром?, транслируемых каждое Рождество на одном и том же канале в одно и то же время, распутываем километры гирлянд, привязываем к ёлочным игрушкам новые ленточки взамен утерянным, чиним и клеем то, что успело деформироваться за год. Имоджен приносит большие кружки с какао и еще теплое печенье с не успевшей застыть глазурью. Стоит ли говорить о том, что еще полчаса потом уходит на то, чтобы вычистить из ворса ковра крошки и кусочки мишуры, которая от старости и неаккуратности сыплется?—?Будешь моей Скарлетт? —?Эд пихает меня плечом, попутно развязывая очередной узел на гирлянде.—?Спасибо, дорогой, что сравнил со стервозной алкоголичкой, угробившей двух мужей и бросившей двух из трех детей,?— притворно ворчу я. Муж прекрасно знает, что романы Маргарет Митчелл я обожаю, а Скарлетт считаю образцом в ведении всех дел, не касающихся мужчин и детей. Уж силы воли и храбрости этой женщине не занимать. Я пихаю Эдварда в ответ, криво улыбаясь. —?Или ты намекаешь, что я тебя гроблю, и мне надо присматривать нового мужа?—?Язва,?— он закатывает глаза, смеясь. —?Я буду твоим Реттом Батлером.—?Ага, ты уже намереваешься уйти от меня! —?уличаю его я, сдерживая хохот.—?Чур, тогда я женюсь на Полине! —?подает голос Мэтт, размахивающий рукой в надежде, что так клей быстрее схватится на кусочках ранее разбитого шара. Пока что он успешно приклеил к игрушке только свои пальцы.—?Так и так, дорогая моя русская дочь, из этой семьи ты все равно не уйдешь,?— довольно говорит Джон, по самый нос погружаясь в кружку с какао. Когда он ?выныривает? капельки напитка и пенка растаявших маршмэллоу висят на его усах. Хихикаю. Будто я собиралась уходить из этой семьи… —?А Мэтти будет Мелани.—?Почему это я Мелани? —?возмущается старший брат. —?Может, я Эшли Уилкс?—?О, Э-э-эшли! —?Эдвард тянет руки к нему, желая обнять и расцеловать. Мэтью отшатывается, опрокидываясь на спину и болтая ногами в воздухе. —?Что же ты, не хочешь целоваться со мной?—?Хорошо, я Мелани,?— стонет Мэтт, даже не пытаясь встать. —?Только уберите от меня эту пародию на Батлера, а… Я не встану, пока он не отсядет на расстояние двух метров!—?Мальчики, хоть бы перед Полиной не позорились,?— вздыхает развешивающая над камином носки Имоджен.—?Что-то ты, мамуль, поздно спохватилась,?— качает головой Эд. —?Это надо было говорить четыре года назад. Полли за эти годы уже насмотрелась такого, что нам с Мэтти опозориться перед ней?— не реально.—?К тому же, Полина?— член семьи,?— пожимает плечами снова усевшийся по-турецки его брат. —?А в семье не принято стесняться. Так что, мамуль, не переживай за мою сестренку! —?парень подставляет мне кулак для удара. Я скептически смотрю на него, изогнув одну бровь, после чего расплываюсь в улыбке и стукаюсь с ним кулаками.—?А я? А как же я? —?наигранно дуется Эд, складывая руки на груди. Мы с Мэтью одновременно щиплем его за щеки, смеясь.—?Дорогая, ты же всегда хотела третьего ребенка,?— Джон обнимает жену со спины. —?А я хотел дочку. Вот и сбылось. Их теперь трое и одна из них девочка.—?Да, мечтать надо осторожнее,?— усмехается Имоджен, окидывая нашу троицу ласковым взглядом.***К одиннадцати вечера в гостиной остаемся только мы с Эдом. Мэтт уходит с друзьями в паб, а родители, сославшись на усталость, скрываются в своей спальне, постоянно оглядываясь на нас и хихикая.—?Вы с мамой очень загадочно переглядывались весь ужин,?— замечает Эдвард, делая звук телевизора чуть тише. Я хочу возмутиться, ведь идет ?Завтрак у Тиффани?, который я очень люблю, и отобрать у него пульт. Муж кидает пульт на дальнее кресло, куда, не вставая, я не дотянусь при всем желании. А вставать мне откровенно лень. —?Что происходит, Полли?Я тихо стону, переворачиваясь с бока на спину, и смотрю на него снизу. Одну сторону лица освещает голубоватый свет телевизора, а другую?— отсветы огня в камине. Лед и пламя. И все это сошлось в моем дражайшем супруге, изучающем выражение моего лица и неосознанно перебирающем мои волосы.—?А до утра ты не доживешь? —?щурюсь, удобнее устраивая голову на его коленях и тяня вверх плед, укрываясь.—?А что будет утром? —?Эд слишком заинтересован: взгляд из любопытного становится пытливым. А мне так не хочется расколоться раньше времени!—?Я вручу тебе подарок,?— уклончиво отвечаю, виновато улыбаясь. Знаю-знаю, надо было сказать Эду еще две недели назад, но он был таким замученным с этими выступлениями и постоянными перелетами… К тому же после такой новости он наверняка захочет взять перерыв, а поэтому было важно дать ему возможность оторваться по полной. Вот! Так что я не эгоистка. Я заботливая жена (муж которой не носит рубашки, потому что мне лень их наглаживать)!—?Рождество наступит через сорок минут, лисенок. Может, не будем тянуть до утра? —?вкрадчиво спрашивает Эдвард этим своим бархатистым голосом, от которого я всегда таю и иду на уступки.?Ты и так не дотянул. Почти два месяца назад…??— чуть ли не ляпаю в ответ я, хотя нечто подобное вертится на языке.—?Ладно,?— я все же уступаю. —?Если ты дашь досмотреть мне фильм!Муж нехотя соглашается, переставая донимать меня расспросами. Снова переворачиваюсь на бок, вперивая взгляд в экран телевизора. Однако что-то мне вдруг становится не до судьбы Холли Голайтли, Пола Варжека и безымянного кота. Мысленно прокручиваю в голове то, что должна сказать, со вкусом компоную слова в предложения. Не зря ж в тайне от мужа, когда не могу заснуть, кропаю нашу с ним историю. Зачем я это делаю? На долгую память, чтобы если меня затронет болезнь Альцгеймера или просто старческий маразм, иметь возможность перечесть и вспомнить, что этот татуированный старичок?— мой.—?Чего ты там хихикаешь? —?с подозрением спрашивает мой будущий татуированный старичок. Охотно делюсь нарисовавшейся в моем воображении картинкой?— мне не жалко. Эдвард тоже начинает хихикать. —?А ты будешь татуированной старушкой с цветными волосами?—?Вот. Поседею?— обязательно покрашусь в розовый! И набью себе розовые пионы во всю спину! —?продолжаю дальше фантазировать.—?Почему пионы? —?удивляется Эд, поднимая одну бровь. За четыре неполных года жизни со мной научился.—?Подсолнухи уже есть, а пионов нет!—?Моя жена не будет ходячей клумбой,?— он смеется, качая головой. Хочу пригрозить, что на зло ему назову ребенка цветочным именем, но прикусываю язык. Рано. —?Подсолнухов достаточно и они тебе подходят.Он гладит мое плечо, где, прячась под рукавом футболки, нашел себе место букет из золотистых подсолнухов, появившихся совершенно спонтанно два года назад во время поездки в солнечную Барселону. Мне так хотелось запечатлеть свои чувства к этому городу, пока они не остыли, что я чуть ли не потащила Эда в первый же попавшийся тату-салон. Но более сведущий в таких делах муж не допустил, чтобы на мне рисовал абы кто и отвел с знакомому мастеру. А каким боком к Барселоне приплела ты, Полина, подсолнухи? А таким, что город весь напоен солнцем, а эти цветы лучше всего его символизируют! (Ну и я люблю подсолнухи.) У Эда, кстати, идентичный рисунок тогда же появился на бедре.—?Помнится, кто-то обещал мне якоря набить собственноручно,?— хмыкаю я.—?Зная свои художественные способности, я погорячился тогда,?— он садится повыше, отчего моя подушка из его ног сдвигается. —?Все-таки рядом со мной лежала такая девушка, которой хотелось все что угодно пообещать, лишь бы не уходила.—?А сейчас не хочется все что угодно пообещать? —?ловлю этого хитреца я, сдерживая смешок.—?А сейчас я здраво оцениваю свои возможности, да и эта девушка от меня уже не уйдет,?— он улыбается. Что верно, то верно. Не уйду.Переворачиваюсь на спину, вглядываясь в лицо супруга. За четыре года почти не изменился, разве что появилась почти незаметная сеточка морщин в уголках глаз да вокруг губ от частой улыбки. А я не помню дня, чтобы Эд хотя бы раз, хотя бы мимолетно не улыбнулся. Даже когда все было хуже некуда, он улыбался. Даже когда сломал руку, первое, что перепуганная я услышала от него ?Смотри, как интересно получилось!? и улыбка до ушей сквозь гримасу боли. Удивительный мой.И частичку этого удивительного я ношу в себе. Кладу руку на живот, улыбаясь. Так странно. Причудливо соединившиеся друг с другом пары хромосом двух людей образуют новую жизнь, растущую во мне.Напольные часы с маятником за стеклом издают первый ?бом?. Полночь. Рождество наступило.—?У нас будет ребенок,?— выдыхаю я, приподнимаясь, чтобы видеть глаза Эдварда. В них?— ни грамма удивления, одни лукавство и обожание.—?А я все ждал, когда ты мне скажешь,?— усмехается муж. Смотрю на него круглыми глазами. —?Как я понял? Ты не психовала из-за отсутствия ?этих? дней, хотя обычно при даже крошечной задержке переживаешь. Отказалась от любимого белого вина. А несколько дней назад жаловалась по телефону Соне, что тебя по утрам постоянно тошнит. Знаешь, не трудно сопоставить факты, зная повадки жены и имея возможность наблюдать за друзьями, уже имеющими детей.—?Ах ты ж… Шерлок! —?скрещиваю руки на груди и показательно надуваю губы. —?Даже сюрприз тебе нормально сделать не получается!—?Я все еще не знаю срока,?— с довольной физиономией говорит Эд.—?Два месяца,?— все еще дуюсь.—?Это когда мы…? —?из довольной физиономия становится хитрой. Сдержанно хихикаю в ладошку и киваю. Да, скорее всего тогда, но говорить нашему будущему ребенку, что он был зачат на старом скрипучем диване в детской комнате его матери мы точно не станем. Но похихикать, вспоминая, как мы дергались от каждого скрипа и неосторожного звука, чтобы не разбудить моих родителей, спящих за стенкой, можно.Кстати, о родителях. Впереди Новый год, который мы будем встречать в России. Удобно устроились?— Рождество с одними родителями, Новый год с другими. А у себя даже елочку из Икеи не поставили, ибо смысла нет?— в родной квартире мы не были уже две недели и столько же нас там еще не будет. Зато воспоминаний каждый год?— гора.—?С Рождеством,?— Эд целует меня в щеку, губами скользя к моим губами. Его ладонь ложится на мой живот поверх моей руки, переплетая наши пальцы.—?С Рождеством,?— шепчу ему в губы. Я ловлю звезды на кончиках его ресниц, любуюсь всполохами нежности в ненастно-голубых глаза. Но мои веки наливаются тяжестью и смиренно закрываются, стоит Эду накрыть мои губы своими.Нас теперь трое.С Рождеством, малыш. С твоим первым Рождеством.