Глава восемнадцатая (1/1)

День открытия выставки наступает слишком быстро. Уже сегодня вечером первые посетители будут придирчиво разглядывать мои работы, а стайка приглашенных журналистов будет попятам следовать за мной, задавая вопросы. И как бы друзья не пытались меня успокоить, стоит хоть на минутку отвлечься на мысли об этом?— душа уходит в пятки. Что если людям не понравится? Что если я ляпну что-то не то, потому что буду слишком взволнована и смущена.Меня тошнит с самого утра. Соня маялась тем, чтобы запихнуть в меня хоть крекер на завтрак, но мой несчастный желудок сегодня намерен отвергать все, кроме черного кофе без сахара. Так что к тошноте можно смело добавить лихорадочный блеск в глазах и трясущиеся руки. Впрочем, именно так моя скромная особа выглядит и чувствует себя каждый раз, когда сильно нервничает. К окончанию вечера еще разболится голова, но я уже предусмотрительно собрала ?аптечку?.—?Все будет нормально, твои работы прекрасны,?— Эд переплетает наши пальцы и целует меня в висок, когда мы едем в галерею взглянуть на все последний раз перед открытием.Последняя неделя напоминала сказочные ?и жили они долго и счастливо?. Я практически переехала к Эду, ночуя дома разве что в прошлую субботу, когда Аня возвращалась от Стива.Эдвард встречал меня после занятий в университете и мы ехали в Клампчинг, где в окружении банок с красками и обедали, сидя на полу. Я получила бесценного помощника, кропотливо закрашивающего обозначенные малярным скотчем кусочки настенных картин. Серьезно, чуть ли не половину фрески с Нью-Йорком нарисовал Эд, значительно облегчив и сократив этим мою работу.Заканчивали мы часов в восемь и оставшаяся часть вечера посвящалась всему тому, что обычно делают влюбленные пары. Мы ходили в кино на показ старых вестернов, гуляли до боли в ногах по остывающему после длинного дня городу, готовили вместе ужины и творили свою историю. Я полюбила эти вечера, но больше всего ту их часть, когда мы укладывались спать и читали по очереди одну на двоих книжку. Как правило, к концу главы слушающий уже засыпал, и только один из нас мог знать, чем она закончилась. Но мне нравилось сворачиваться клубочком под боком Эда и засыпать под звук его голоса или же мягко перебирать одной рукой его волосы, когда он задремывал, положив голову мне на плечо (плечо по утрам ныло, но я не видела в этом большой проблемы).—?Неужели ты ни капельки не волнуешься из-за новых клипа и песни? —?я опускаю голову ему на плечо и тихонько вздыхаю.—?В моем клипе играет лучшая актриса, какую только можно найти,?— жизнерадостно утверждает он. —?И мне кажется, всем сегодня будет не до клипа, ведь вокруг будет столько интересных снимков и картин, что он там затеряется.Я закатываю глаза. Чтобы привлечь больше общественности, Клампчинг и лейбл, на который работает Эд, договорились, что на открытии выставки покажут новый клип, который вышел из пост-продакшена только вчера утром и целиком его не видели ни Эд, ни я, а мы как никак главные действующие лица.—?Льстец и подлиза,?— хмыкаю.—?Какой есть,?— Эдвард тихо смеется.Часы до открытия напоминают часы перед ураганом. Люди вокруг носятся, заканчивая последние приготовления, расставляя по углам столики для закусок и напитков, устанавливая аппаратуру и протягивая провода. Меня тотчас подхватывают под обе руки девушки-стилисты и утаскивают в подсобные помещения, и все, что я могу, это беспомощно оглядываться на Эдварда, уже с кем-то мило беседующего.Одна из подсобок сегодня приспособлена для нужд участвующих в выставке, в том числе и для меня. И какого мое удивление, когда там меня встречает Шерри, попивающая из высокого бокала шампанское и листающая модный журнал. Она молча протягивает мне такой же бокал и внимательно следит, чтобы я выпила половину содержимого.—?Сейчас станет легче,?— улыбается Шерри, подталкивая меня к стулу перед зеркалом, и обращается к стилисткам. —?Волосы завейте посильнее и сделайте что-то с её челкой. Полина, сестренка, когда ты уже совладаешь со своей челкой? Ай, не важно, потом придумаем! И никакой лишней косметики. Просто подчеркните её глаза и выровняйте тон кожи!Девушки принимаются за работу, колдуя над моей головой под веселую болтовню Шерри, которой шампанское явно уже ударило в голову. Краем глаза я рассматриваю её и точно могу сказать, что замужество ей на пользу?— даже самый блестящий хайлайтер не придаст коже такого внутреннего свечения. А вот радиация может… Но я не об этом!Только через час меня с уложенными по-человечески волосами, замаскированными синяками под глазами и наряженную в легкий сарафан из желтого шифона, выпускают из каморки на свежий воздух. Если можно считать воздух в залах художественной галереи свежим. На мой скромный взгляд, свежим тут является только запах краски, ибо не далее как вчера спешно заканчивались фрески на стенах.Прежде, чем я нахожу Эдварда, успеваю перездороваться с кучей народа, которого вижу впервые в жизни, но каждый спешит дружески обнять меня за плечи, а то и вовсе расцеловать в обе щеки. Когда я все же нахожу парня, то вцепляюсь мертвой хваткой в его руку и еле сдерживаюсь, чтобы не попросить увезти меня отсюда. Происходящее вокруг все сильнее и сильнее напоминает один из семейных праздников, когда ты никого не знаешь, но все знают тебя. А в голове дятлом Вуди бьется мысль ?Кто эта женщина?! Почему она меня обнимает? Кто вообще все эти люди? Мама, можно я пойду и закроюсь в своей комнате??. Единственное отличие выставки от семейного праздника?— я сама заварила эту кашу.—?Полли,?— из мыслей о паническом бегстве меня выводит голос Эда, что-то пытающегося мне втолковать уже пару минут. Я моргаю и поворачиваю к нему голову. —?Тебя явно не надо было оставлять вдвоем с Шерри. —?Парень усмехается, взглядом указывая мне на своих собеседников. —?Полли, ты же помнишь Джима?..—?Конечно, помню,?— улыбаюсь, обращаясь больше не к Эду, а к его охраннику, обнимающему одной рукой миниатюрную девушку с короткими голубыми волосами. —?А ты, должно быть, Люсиль? —?девушка кивает, подтверждая мою мысль и смущенно мнет край клетчатой рубашки. —?Я так и не сказала тебе тогда спасибо.Люсиль машет рукой, мол, ничего такого. Все больше в этой девушке я вижу себя в её возрасте (на глаз я прикинула, что она младше меня года на три-четыре). В те годы я остро нуждалась в человеке, который мог бы вытащить меня из скорлупы и показать, что мира не стоит бояться, а мелкие неурядицы?— не конец света. Вот только встретила я своего ?наставника? лишь прошлой весной. Кстати, интересно, где шляется Себастьян? —?я быстро оглядываюсь. Опять опаздывает…Возвращаясь взглядом к Люсиль, я замечаю на её груди бейдж с эмблемой Института Искусства. Если она и вправду похожа на меня, то ей нужна небольшая помощь кого-то старше и увереннее, а потому я одаряю её самой дружелюбной своей улыбкой:—?Хочешь, я расскажу тебе что-нибудь о творящемся вокруг? —?я разжимаю пальцы, впивавшиеся в ладонь Эда, и получаю от него одобрительный кивок. Больших усилий стоит не рассмеяться, когда он начинает растирать конечность после моей железной хватки.—?Да… да, конечно,?— Люсиль отвечает мне смущенной улыбкой и добавляет, что ей поручили написать о сегодняшнем мероприятии статью для университетской газеты. Она невесомо держится за предложенный мною локоть, когда мы покидаем мужчин. —?Сначала были восемь лет художественного училища…***Официальная часть открытия начинается в шесть вечера с пресс-конференции. Не будь я подшофе, тряслась бы из-за каждого своего ответа, но пузырьки от шампанского, на которых с веселым хихиканьем по моей черепной коробке летают захмелевшие тараканы, и рука Эда, которую я сжимаю практически все время, вселяют в меня некое спокойствие. Вопросы о творчестве перемежаются с вопросами о личной жизни, от которых я временами неуклюже, а временами достаточно ловко увожу разговор. Эду тоже приходится ответить на пару десятков вопросов, на большую часть которых он лукаво улыбается уклончиво говорит ?все ответы после презентации клипа?.—?Ты отлично справилась,?— шепчет мне Эдвард по окончанию экзекуции. Я обессилено роняю голову на стол и смотрю на него со вселенской тоской во взгляде. —?Потерпи, осталось продержаться два часа.Только обещаниями о том, что через девять-пять-два часа можно будет сбежать от всех этих людей, я и живу. Единственные, кого я действительно хочу видеть, это горстка друзей, которые заявили, что придут завтра, когда народу будет поменьше.К восьми гости вновь подтягиваются в зал для пресс-конференций. Настал черед Эда отдуваться. Он с дружелюбной полуулыбкой поднимается со своего места и хлопает в ладоши, призывая всех ко вниманию.—?Я здесь сегодня на птичьих правах,?— люди смеются,?— и пришел поддержать Полину, как никак это её первая и, я верю, далеко не последняя выставка. На самом деле у меня была длинная речь об искусстве и роли фотографии в нем. Я даже не поленился и погуглил значения кучи слов, которые слышу от Полины постоянно, чтобы вообще врубиться во все это и сделать вид, что шарю,?— Эд делает паузу, привычным жестом почесывая затылок. —?Но думаю, что работы, украсившие сегодня стены этой галереи, скажут вам гораздо больше, чем дилетант в моем лице… Что-то я заболтался! Итак, вам были обещаны ответы на ваши вопросы о последних трех месяцах и о наших с Полиной отношениях. Внимание на экран?— вот наши ответы!Парень опускается на стул. Свет в зале приглушают. Щелкает, включаясь, проектор, и на белой стене за нашими спинами возникает картинка, а из колонок, расставленных по углам, раздаются первые гитарные аккорды. Мы в нетерпении оборачиваемся, чтобы увидеть наконец наше детище.В музыку гармонично вписываются звуки Нью-Йоркских улиц. Вид с крыши моего дома на Бруклинский мост во время заката, название композиции, написанное ?авторским? моим почерком. Кадры сменяются, когда вступает вокал.Вся наша история хронометражем в три с половиной минуты. Мы умудрились воссоздать на камеру практически все яркие моменты и не потерять их волшебства. Ни о какой профессиональной съемке и речи не шло?— все снималось либо нами самими, либо привлекались друзья. Мы снова отыскали стену с граффити, побывали на очередном собрании любителей танцев 60-х, носились по пляжу и умыкнули тележку из супермаркета. Смеялись до икоты и целовались до опухших губ с той единственной разницей, что теперь совершенно не парились о том, что о нас подумают. Я даже рискнула еще раз спеть на публике.Я бросаю недовольный взгляд на Эда, когда на стене появляется его кухня и я, в его кофте и подпевающая Фрэнку Синатре. Парень лишь беззвучно смеется, переплетая наши пальцы.Клип заканчивается на том, что мы лежим в обнимку на полу.Мы сбегаем, низко пригнувшись, стоит начаться титрам. Мгновение тишины, когда смолкают голоса Эда и гитары, сменяется громкими нестройными аплодисментами. К тому моменту, как включают свет, наши места за столиком перед залом пусты. Прижавшись к стене, тихо хихикаем, выглядывая из-за угла: люди недоумевают, ища виновников торжества взглядами.—?Это они твоей гениальной актерской игре рукоплескали,?— иронично подмечает Эдвард и я пихаю его локтем по ребрам. —?Шучу. Я же знаю, когда ты действительно играешь…—?Ты балбес,?— шепчу ему в ответ, но все же улыбаюсь. —?Мой балбес. Пойдем,?— я киваю в сторону выхода. Эд кусает ладонь, стараясь не засмеяться вслух.Мы идем к выходу и прощаемся с недоумевающими охранниками у дверей. Еще бы они не недоумевали?— те, из-за кого весь сыр-бор, смываются с вечеринки раньше всех. Но прежде, чем они начнут что-то спрашивать, мы хлопаем дверью, выходя наружу.Жадно вдыхаю прохладный вечерний воздух, вспоминая, что все мои вещи остались в подсобке галереи. Ладно,?— отгоняю эту мысль,?— никуда они до завтрашнего утра не денутся. А вот мои нервы еще как пострадают!Эд ловит такси и уже через сорок минут мы входим в радующую тишиной квартиру. Я скидываю надоевшие за день босоножки на каблуках и босиком иду в гостиную, потягиваясь. Чтобы ориентироваться в пространстве, мне уже не надо включать свет?— я знаю месторасположение каждой вещи в квартире Эда.Со стороны дивана раздается легкий шорох. Насторожившись, я беру с полки книжного стеллажа тяжелый том и делаю пару неуверенных шагов к мягкой мебели, внезапно наворачиваясь через подлокотник и удивляясь этому факту?— диван должен стоять чуть дальше.Ослепляя меня на несколько мгновений, резко загорается верхнее освещение.—?СЮРПРИЗ! —?орет многоголосье, к ослеплению добавляя оглушение. Несколько темных фигур склоняется надо мной, успевшей перевернуться на спину, но все еще лежащей на диване.—?ПСИХИ! —?в тон им ору я и бью на удачу кого-то книжкой.—?Больно же, придурочная! —?обиженный голос явно принадлежит Антону. Одна из темных фигур отодвигается от дивана, потирая голову. Я наконец привыкаю к яркому свету и могу здраво оценить ситуацию.Мои любимые друзья, не пришедшие на открытие выставки, решили все же поучаствовать в этом грандиозном событии и устроить сюрприз. Они выпросили у Эдварда ключи от квартиры и начали приготовления, но когда пришло время встречать виновницу торжества, не нашли места спрятаться и отодвинули от стены диван, об который я и навернулась, не ожидая такой подлянки.—?Вы вообще собираетесь подниматься? —?через окно с пожарной лестницы в гостиную заглядывает Себастьян. —?Привет, Вэнди! Поднимай свою прекрасную отощавшую задницу, дядюшка Себ приготовил лучшие бургеры в твоей жизни!Я искренне стараюсь растрогаться, но ничего, кроме истеричного смеха, выдавить из себя не могу. Уж больно все напоминает ситуацию из какого-нибудь американского ситкома, где герои постоянно попадают в подобные казусы. Может, и мы?— герои дурацкой ситуационной комедии?Закатываю глаза, громко смеясь. Я уже говорила, что мои друзья?— самые потрясающие в мире люди? Я готова повторять это раз за разом.***Крыша сверкает десятками разноцветных огней?— ребята подвесили на всех возможных возвышенностях гирлянды и бумажные фонарики. Они затащили сюда складные столик, стулья и гриль. В углу у парапета накидали горку подушек и одеял.Бургеры от Себа выше всяких похвал. Не побоюсь даже сказать, что они?— лучше, что когда-либо побывало у меня во рту. Мы пируем, пока на тарелках не остается ровным счетом ничего, как и в двух бутылках не остается вина. Я ловлю отблески цветных огней на счастливых лицах друзей и мир в эти мгновения замирает, даря мне возможность зафиксировать в памяти каждый момент.Синим окрашивает лицо Себастьяна, травящего очередную байку со съемок ?Мстителей?. Красный блик играет на непокорных кудряшках Маргариты, потянувшейся через стол, чтобы стереть уголком полотенца майонез с лица Себа. Зеленый отражается в смеющихся глазах Сони, держащейся за щеки в попытках перестать хохотать. Желтым озаряет улыбающегося Антона, не сводящего взгляд с Сони. Я ловлю оранжевые лучики, запутавшиеся в волосах Эда, когда он обнимает меня за плечи. И наконец фиолетовый касается кончика моего собственного носа.Незадолго после полуночи мы рассаживаемся на одеялах и подушках. Парни возятся с петардами, споря о том, под каким углом их лучше направить, чтобы не задеть окна зданий. Наконец с громким хлопком взрывается первая петарда, выбрасывая в звездное небо яркие брызги золотистых искр. Следом еще и еще. Крошечный фейерверк длится всего несколько минут, но успевает перебудить половину района, недовольно высовывающегося из окон и ищущего причину шума.Когда заканчиваются петарды, мы просто сидим все вместе, болтая и пытаясь рассмотреть звезды над собой.—?Я буду по этому скучать,?— во время паузы между историями произносит Антон, озвучивая мысли всех. —?Ну, в смысле, когда программа обмена закончится и придется уехать домой.—?Мы всегда сможем вернуться сюда,?— ободряет его Соня.—?Да, мужик, не расстраивайся,?— Себастьян легонько бьет кулаком парня по плечу. —?К тому же расстояние не преграда дружбе. Никто не отменял телефон и Интернет, да, Лина?Я согласно киваю, расплываясь в улыбке, и удобнее устраиваюсь между Эдом и Себом. Встречаюсь взглядом с Маргаритой, и она закатывает глаза, тоже улыбаясь. Удивительно, еще какой-то месяц назад я думала, что она меня ненавидит, а теперь мы сидим рядом и обмениваемся понимающими взглядами.—?Не замерзла? —?Эд обдает своим горячим дыханием мое ухо и хихикает, когда я вздрагиваю, покрываясь мурашками. Отрицательно мотаю головой и шепчу в ответ ?спасибо?. —?За что?—?Просто спасибо,?— я опускаю голову ему на плечо и чувствую, как он невесомо касается моего лба губами.Меня наполняет тихое, спокойное счастье, и я прикрываю глаза, растворяясь в этом ощущение. И почему-то я уверена, что дальше будет только лучше.