10.Учиха Саске. (1/1)

Сильный порывистый ветер раскачивал раскидистые кроны близрастущих деревьев, пригибая нижние ветки к земле. В воздухе кружились вереницы сорванных зеленых листьев, крупные дождевые капли стучали по черепице, создавая неповторимый монотонный звук. Саске, тяжело опираясь на трость, вышел из дома, чуть не поскальзываясь на мокрых досках построенной не так давно веранды. Брюнету пришлось поднять воротник куртки повыше, закрывая лицо. Пронизывающий ветер прошивал насквозь материал тяжелой куртки, и Саске с удовольствием проклинал их производителей за громкие рекламные слоганы о непромокаемой ткани, на деле оказавшейся обычным куском брезента. Три дня назад Акаши уехал в Коноху после очередного проверочного звонка Итачи и, если быть честным, Саске надеялся, что он не вернется. Их хрупкий совместный быт был конечно не тяжелым, Акаши был ненавязчивым и даже незаметным, но Учиха тяготился. Возникшее между ними слабое понимание начинало перерождаться в нечто большее, чем деловые отношения. Они притирались к друг другу, становясь если не друзьями, то хорошими приятелями. И брюнета пугало это, нестабильное психическое состояние Саске накладывалось на травмы прошлого Сая. Учиха, привыкший к приросшей за всю жизнь холодной маске безразличного ублюдка, все чаще ловил себя на мысли, что фальшививший Сай пытался приспособиться в нормальном мире без войны. Его безэмоциональной улыбки наверняка отрепетированные до автоматизма перед зеркалом не затрагивали глаза. И это бесило. Человек, понимавший Саске, был словно механическая кукла с набором программ, и не удивительно, что им удалось сработаться. Только одно могло вывести Сая из защитного кокона, стоило упомянуть Узу, и Акаши словно просыпался. Оказывается, у него был взрывной характер, он психовал, бросался посудой и пил словно одержимый. Точнее пили они оба. Алкоголь оказался универсальным болеутоляющим средством для сломанных людей и душ. Передернутые алкогольной дымкой дни летели все быстрее и быстрее, опьянение приносило избавление от проблем, оставляя после себя лишь утренний перегар и головную боль, которая вытесняла все мысли. Итачи пытался воздействовать на Саске, привозя им продукты, укоризненно вздыхал, просил одуматься, ведь ящик саке стал незаменимым заказом, а младший осунулся и похудел хуже прежнего. Но брюнет, глухой к окружающему миру, лишь брезгливо вздергивал бровь и, стоило машине брата пропасть из виду, шел доводить Акаши. Они пили, ругались, нередко дрались и помогали строителям и снова, и снова. Как проклятый день Сурка. Так что, сейчас промерзший до костей Учиха стоял и ждал, что, возможно, возвращающийся Сай заберет свои вещи, уедет в Коноху и Саске сможет в одиночестве припорошить пеплом свои воспоминания о прошлом, в компании саке разумеется. Но все надежды брюнета пошли прахом, когда из подъехавшей машины выбрался Сай в компании высокой блондинки и его двух двоюродных братьев Шисуи и Кагами. Компания, весело перекрикиваясь, выбралась из салона на раскисшую от дождя землю. Учиха мстительно ухмыльнулся, смотря на длинноволосую блондинку, чьи ноги в дизайнерских туфлях сразу утонули в грязи.—?Охайо Саске!?— заорал Шисуи, перекрикивая встречный ветер.?— Ты рад нас видеть?!—?Ксо,?— процедил Саске, прекрасно зная, что неугомонный, не похожий на всех Учиха парень не услышит его,?— Сай, ты покойник.—?Шисуи, ты разве не видишь приветственную улыбку от Саске-куна,?— губы Кагами растянулись в издевательской усмешке, и он, протянув руку, поймал воротник куртки младшего брата.?— Шевели ножками, брат.—?Кагами,?— возмущенно заорал Шисуи, пытаясь вырваться из железной хватки старшего, но ему пришлось послушно передвигать ногами, иначе бы он упал в грязь, и не факт, что любимый братец не протащил его по ней волоком.?— Я сам могу.—?Ты, бакаяро, даже шнурки завязать не можешь,?— усмехнулся Саске, глуша вспышку недовольства в себе. Он распахнул входную дверь.?— Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях.—?О твое гостеприимство умиляет, Саске-кун,?— рассмеялся Кагами, втаскивая брата внутрь. За вошедшими парнями тянулся мокрый грязный след, пачкая новый ковер.—?Я вас убью,?— пообещал Саске, заходя в дом и сразу же разуваясь.—?Приятно видеть тебя, Саске-сан,?— вошедший следом Акаши поставил блондинку, что нес на руках, на пол.?— Ино, знакомься, это Учиха Саске, мой шеф.—?Яманака Ино,?— промокшая блондинка ослепительно улыбнулась, протягивая брюнету ладонь.?— Наслышана о вас, Саске-сан.—?Вы пачкаете ковер,?— отрезал Учиха, все же пожимая продрогшую ладошку девушки.—?Будь учтивее, брат,?— резонно заметил Кагами, подмигивая Яманака, старался незаметно отодвинуть промокшую обувь подальше.?— Все же тут девушка.—?Вот поэтому вы стадо идиотов сейчас не едете назад в Коноху,?— брюнет еле подавил порыв ответить двоюродному брату подзатыльник.—?Боже, Саске, Итачи был прав,?— елейно пропел Шисуи, совсем не заморачиваясь по поводу натекшей с его штанов грязи.?— Ты стал таким букой, Саске-чан.—?Шисуи,?— зашипел Саске, бросаясь к брату.?— Ты щас получишь!—?Как мило,?— солнечная улыбка Яманака, казалось, осветила затемнённую разыгравшейся непогодой прихожую.?— Хорошо, когда есть большая семья.—?Я бы поспорил,?— охнул Шисуи, потирая затылок, разозленный Саске все же влепил подзатыльник, ничуть не жалея.?— Особенно, когда ты самый младший.—?Хорош трепаться,?— отрезал Саске.?— Сай, дай им мою одежду и вытри пол, а то здесь скоро будет маленькая Суги. Учиха машинально водил пальцем по столу, рассматривая привезенные Акаши продукты. Чего и стоило ожидать от Итачи, ящика саке не было, зато старший озаботился досугом брата. Видимо боится, что Саске просто напросто сопьется, уходя от своих проблем. Как мило и банально. Теперь-то понятно, что тут забыли Кагами и Шисуи, видимо Итачи уговорил неугомонную парочку приехать и развеять учиховскую меланхолию. Чертов старший брат и предатель Сай. Наверняка они все просто сговорились. Саске сжал кулаки, глуша новый приступ злости, по обычно тихому дому разносились громкие звуки, кто-то что-то уронил, был слышен звук льющейся воды и крики. Эти придурки так и не поменялись сколько бы лет не прошло. То беззаботное и счастливое детство Саске, проведенное в их компании, было далеким прошлым, передернутым дымкой времени. Но оно все равно было ярким, теплым, волнующим. Постоянные стычки и совместные шалости с сыновьями брата Фугаку Обито Учихи. Да такие, что весь квартал Учих потом ходил жаловаться на неугомонную компанию за разбитые стекла или цветочные горшки, снесенные в погоне за обидчиками или в запале интересной игры. Итачи и Кагами на правах старших братьев постоянно подшучивали над мелкими, доводя тех до истерики, пока до Саске с Шисуи не дошло, что можно и главное нужно давать им отпор. Так что, если Кагами мазал брата пастой, то с утра его ожидал казус с пришитыми к наволочке волосами на следующее. И Саске было все равно, что потом разозленная Микото ловила его тайком крадущимся в свою комнату и оставляла без прогулки, главное, что справедливость восторжествовала. Они были больше чем кланом, они были одной большой семьей. Главное слово были. Все их детство закончилось, когда тетя Рин, жена Обито, подверглась нападению со стороны недоброжелателей и потеряла еще не рожденного ребенка. Саске до сих пор помнил удушающий запах медикаментов и твердую скамью возле операционной. За восемь часов ожидания дядя Обито постарел на десяток лет, а они все осознали, что потери в жизни неизбежны. Ничего не бывает, как в сказках. Ничего.—?Саске,?— серьезный тон Кагами заставил задумавшегося Саске скривится.?— Есть разговор.—?О чем? —?безучастно спросил брюнет, понимая, что кузен не отстанет от него.?— Итачи попросил?—?Да, но и я сам хочу этого,?— правдиво ответил Кагами, присаживаясь за стол, он благодарно кивнул Учихе за налитый в пузатую кружку чай.?— Они все беспокоятся за тебя. Я знаю, что ты уже не тот Саске-кун, что носился с нами по укромным уголкам, и все равно мне хочется верить, что что-то от того прошлого Саске осталось.—?То, что от меня осталось, Кагами, лежит под землей. И не вам судить мою жизнь, ясно?—?Не огрызайся.—?Отвали,?— прошипел Саске, смахивая со стола свою кружку с недопитым чаем.?— Почему вам всем есть до меня дело? Оставьте меня в покое. Я что хочу то и делаю, мне уже не пять лет, что бы бегать за маминой юбкой.—?Ты взрослый, — согласился Кагами.?— Но это не повод топить все в спиртном. Так от проблем не убежать и не спрятаться. Тебе помогает то, как ты живешь сейчас?—?Да.—?Не ври. Ты думаешь, я не понимаю, что обуревает тебя?—?Боже, Кагами!?— брюнет вцепился в край стола, наступая в липкую чайную лужицу, растекшуюся по светлому паркету.?— Ты получил диплом психотерапевта и решил на досуге полечить своего повернутого братца? Поздно. Все слишком поздно.—?Ты просто опустил руки,?— выплюнул кузен, впиваясь внимательным взглядом черных глаз в склоненное лицо Саске.?— Ты сдался. Хорошо чувствовать себя сломанной куклой? Бедный Саске.—?Заткнись! Саске рванул к сидевшему на стуле Кагами, коротко замахиваясь. Брюнету казалось, что вся ненависть к себе, к миру ко всему сейчас просто порвет его грудную клетку, вырвавшись огненным потоком. Он прятался, закрывался ото всех, от себя, вынашивая свою боль словно драгоценность. Лелея ее. Он не хотел расставаться с ней. Эти чувства, смешавшись, заставляли Саске жить. Открывать глаза по утрам, ходить на работу. Дышать.Пойманный кулак Саске замер в нескольких миллиметрах от носа Кагами, брюнет чувствовал горячее дыхание кузена на своей коже. Необычайно серьезный Шисуи без своей привычной маски шута и балбеса довольно жестоко выкручивал руку Учихи, отводя ее от лица старшего брата. Саске казалось, что в их глазах таких же темных, как и у него, змеится жалость к нему, осунувшемуся, в старых растянутых вещах и с свежим перегаром на белом лице. Он не хотел. Он ненавидел. Мир, себя и жалость.—?Мне тоже больно, Саске,?— Кагами резко рванул в сторону кузена, да так, что отлетевший стул ударился о противоположную стену, он схватил кузена за ворот растянутого свитера и хорошенько тряхнул, мечтая выбить всю дурь из головы.?— Нам всем больно. Каждый день. Человек рождается в боли и умирает с ней же. Твоя боль — это Орихимэ, моя — это бесплодие Шизуне. У каждой своей боли, Саске. И каждый живет с ней. Ты просто сдался, слабак, забил на все: работа, лечение, будущее. Тебе это больше не интересно. Саске ошеломленно смотрел в лицо кузена, чувствуя, как в уголках глаз закипают горькие слезы, он слышал, как будто что-то рвется в его груди, грозя погрести за собой, словно лавина. Щеки обожгли горячие дорожки слез, и брюнет опустил голову, не желая быть в их глазах еще ничтожнее, чем был. Железная хватка на запястье разжалась, и Учиха почувствовал, как Шисуи аккуратно обнял его, прижимаясь к спине. То же самое сделал и Кагами, сжимая братьев в своих руках. Саске захлебывался слезами, комкая свитер кузена, и чувствовал, что с каждой секундой его душе становится чуточку легче.