Часть 4 (1/1)

В распоряжении Ину всего пара минут. Способ, которым он воспользовался – вынужденный и довольно щадящий, ведь под рукой у него нет ни одного сильнодействующего снотворного, а добыть его нет никакой возможности. Он быстро достаёт верёвку из шкафа и связывает сначала руки Донсика, заведя их за спину, потом – ноги. Быстро схватив какую-то тряпку, он едва успевает обмотать её вокруг головы Донсика и закрыть ей рот, как тот начинает приходить в себя: открывает глаза и непонимающе, медленно моргает. Бросив взгляд через плечо, он замечает собственные связанные руки и слабо мычит сквозь обмотанную вокруг головы тряпку, смотря на Ину тем взглядом, который можно было бы назвать так: ?Я ожидал чего-то такого, но как, чёрт возьми, ты посмел?!? Возмущённо и растерянно одновременно.

Ину снова тихо смеётся и ерошит чужие кудрявые волосы.– Да не строй ты из себя бедного. Ты просто должен помочь мне и всё.Ину подходит к столу, взяв телефон Донсика, и ставит его на беззвучный режим, положив в задний карман брюк. Попутно, краем глаза заглядывает в окно с постоянно задёрнутыми занавесками и убеждается, что полиция по-прежнему здесь.Кажется, Донсик всё-таки немного запаниковал, пытаясь высвободить руки и извиваясь на полу, словно подбитый жук. Он часто дышит через нос, лоб и виски вспотели. Ину приседает и хватает его лицо обеими руками.– Эй, послушай меня. Если ты попробуешь отбиваться от меня и попытаешься сбежать, или будешь громко мычать, я просто ударю тебя так, что тебе будет очень больно и, скорее всего, ты снова потеряешь сознание.Ину бросает многозначительный взгляд на место солнечного сплетения Донсика. Тот понял намёк и теперь, замерев, продолжает слушать.– Тебе ведь и самому будет интереснее наблюдать за происходящим, так что просто делай так, как я говорю, если хочешь видеть всё до конца и не отключиться снова.Донсик опускает глаза вниз то ли в знак согласия, то ли от пренебрежения и отвращения. Ину достаёт из кармана чужого пальто кошелёк и берёт парочку купюр, засунув их в карман. Хорошо, что здесь оказалась наличка. С картой было бы неудобно.

Он надевает чужую кепку – Донсик тоже какое-то время любил скрываться от посторонних глаз – и ту самую чёрную ветровку с большим капюшоном, в которой пришёл сюда в день побега. Ну и отвратительно же она пахнет больницей. Теперь он идёт к аптечке и выуживает оттуда обычную, белую медицинскую повязку, скрывая ей лицо. Приходится обходиться тем, что есть.Перед тем как поднять Донсика, крепко обхватив его руками, Ину проверяет, не успел ли тот ослабить узлы верёвки на своих руках и ногах. В прихожей он ставит его на ноги и прислоняет к стене, чтобы тот смог стоять пока что на своих двоих. Ину аккуратно приоткрывает входную дверь и несколько секунд наблюдает за обстановкой в коридоре. Тихо. Так и должно быть в начале второго ночи. Ину бросает короткий взгляд на Донсика: тот внимательно и пристально наблюдает за действиями Ину, прищурившись и напряжённо сдвинув брови. Сопротивляться он не пытается: понял, что лучше уж иметь возможность наблюдать за происходящим, чем разозлить Ину и получить удар, выбивающий из лёгких весь воздух. Да и руки с ногами у него очень хорошо связаны плотным узлом: сразу видна сноровка серийного убийцы.Наконец, Ину снова обхватывает Донсика обеими, теперь уже крепкими руками и доносит до лифта. Ину нажимает кнопку последнего этажа. Они едут на крышу? Не вниз? Донсик пока слабо понимает, почему именно наверх, но тревога нарастает с каждой секундой и дыхание неудержимо учащается. Ину это замечает, но его только веселит подобное.В своих догадках Донсик был прав – его несут на крышу. Чтобы открыть дверь, Ину приходится снова поставить связанного на ноги. Наконец, оказавшись на крыше, Донсик чувствует прохладный воздух, которого ему сейчас очень не хватало – учащённое дыхание никак не прекращалось. Так зачем они здесь? Ину ведь не собирается скинуть его с крыши? Эта мысль резко ударяет в голову несмотря на то, что где-то на подсознательном уровне Донсик понимает, что это не так.

Ину сажает его, прислоняя спиной к бетонному выступу, и смотрит на лицо с прищуренными глазами, уставившимися в одну точку перед собой, на покрасневший кончик носа, который лихорадочно хватает свежий воздух, на пару приподнятых ветром кудрявых прядей волос. Пытается казаться сильным? Но ему же всё равно не нравится происходящее. Сейчас он выглядит очень хорошо, и Ину ненадолго засматривается. Словно жертва, которую по-прежнему не хочется убивать.

Ину достаёт телефон Донсика и набирает номер Богён. Та отвечает не сразу: конечно же спала.– Донсик? – заспанным голосом спрашивает она.– Со Ину, – отвечает он и смеётся. – Как поживала?Он слышит громкий шорох в трубке.

– Что с Донсиком?!– Он рядом со мной, но передать тебе ?привет?, к сожалению, не может.Ину бросает короткий взгляд на Донсика, внимательно смотрящего на него, и добавляет:– А вот промычать парочку неразборчивых слов он очень даже сможет.Ину подходит к Донсику, наклоняясь и поднося к его лицу телефон. Тот слабо мычит пару раз. Ину возвращает телефон к уху.– Где вы?! – злобно, почти кричит Богён.Ину снова глухо смеётся:– Да не кричи, голос сорвёшь. Мы на крыше дома Донсика. Буду ждать, – он тянет последнюю гласную и сбрасывает вызов. Кладёт телефон на бетон рядом с Донсиком и поднимает на него взгляд:– Ты ведь не думал, что я продолжу сидеть в твоей квартире, и ты сможешь первым одурачить меня?Донсик непонимающе и растерянно смотрит на него широко открытыми глазами. Почему Ину решил, что его собираются одурачить?

– Ещё увидимся, Донсик, – говорит Ину, бросив на него последний взгляд с таким живым, как прежде, блеском в глазах. Теперь Донсик узнаёт прежнего Со Ину. В этом весь он.Ину уходит, скрываясь за металлической дверью. Это всё? Донсик выдыхает. Как же бесит. Но всё-таки он действительно легко отделался, и всё обошлось очень даже терпимо, ведь он, хоть и скрипя зубами, но сделал всё так, как сказал Ину. Сейчас сюда прибежит полиция? Придётся немного подождать. Он раздражённо ёжится от холодного ветра. Неужели Ину решил обойтись малыми жертвами и таким образом своеобразно отблагодарить Донсика за то, что тот не выдал его полиции в день побега? Нет, исключено. Но так выглядит со стороны. Наверняка у него какие-то свои причины.Ину прячется на лестничной клетке за дверью. Он уже слышит бегущих вверх по лестнице полицейских и голоса по рации. Они громко о чём-то переговариваются. Когда шаги стихают где-то наверху, Ину быстро и тихо спускается, подходит к выходу и убеждается, что в полицейской машине никого нет. Боже. Ну и дуралеи. Даже никого не оставили внизу – все побежали на крышу. Так вот как на людях сказываются ночное время и нехватка сна? Надо же было позволить так легко обвести себя вокруг пальца… Ину выходит на улицу и скрывается за поворотом.Сначала такси, потом автовокзал. Место, куда ему нужно добраться находится на окраине Сеула. Даже в ночное время отсюда отходят автобусы дальнего следования. Ину берёт билет на нужное направление. Денег, что он взял у Донсика, действительно мало. Ему едва хватает на автобус. Но большего ему и не нужно.Конечно, на автовокзале он не мог не попасть на камеры видеонаблюдения. Слишком много отличительных примет: высокий рост, худощавое телосложение, капюшон и маска, скрывающие лицо, дак ещё и ногу приволакивает. Потом полиция будет просматривать записи с камер и узнает этого человека из тысячи. Но сейчас Ину не может исхитриться. Да и это не так важно, что он попал в поле зрения камер, потому что место, куда он направляется, сможет скрыть его чуть ли не от всего мира.Несколько часов по ночной дороге. Автобус быстро и почти беззвучно плывёт в темноте, свет фонарей мелькает в окнах по обеим сторонам салона. Некоторые пассажиры устало дремлют, другие слушают музыку в наушниках. Ину внимательно наблюдает за проплывающим видом и прислоняет голову к холодному стеклу.Автобус делает первую остановку на окраине Сеула, здесь Ину и выходит. Он без лишней суеты отправляется по уже знакомому пути. Давненько он здесь не был. Идти придётся очень далеко. Скорее всего, около двух – трёх часов через поля и небольшой лес. Ночью в Сеуле намного холоднее, чем днём. И теперь Ину проклинает себя за то, что не оделся теплее. Но так ли это важно сейчас, когда он смог вырваться на свободу?

После первого часа ходьбы его начинает знобить, а мышцы ног нещадно тянет и сводит. Он ненадолго садится на крупный камень и обхватывает себя руками, пытаясь сохранить последние остатки тепла. Челюсти непроизвольно трясутся и слышен стук зубов. Видимость почти нулевая. Благо есть почти заброшенная грунтовая дорога. Недалеко – сельская местность, и здесь стоит лишь парочка фонарей, расстояние между которыми неимоверное. Пару раз Ину чуть не подвернул ногу, оступившись в темноте. Решив не задерживаться здесь надолго, он продолжает путь.

Ещё около двух часов проходят словно в каком-то ужасном сне – он идёт на автомате, иногда забывая, куда и зачем идёт. Наконец, Ину замечает, как едва заметно светлеет небо и видит вдалеке небольшой, ветхий, заброшенный дом. Когда-то давно он выкупил этот участок вместе с этим заброшенным домом – ещё тогда, когда отец начал сомневаться в нём и подозревать в убийствах. Таким образом Ину отлично подстраховал себя, выбрав место для тех случаев, когда нужно будет срочно бежать и скрываться.

Наконец, он заходит внутрь через скрипучую дверь. Бесполезно было надеяться, что здесь хотя бы немного теплее. Кругом – толстый слой пыли. Парочка книжных стоек, почерневших от сырости и покрытых плесенью. Ину специально плутает по небольшой комнате, окончательно запутывая следы, которые остаются на полу, покрытом слоем пыли и грязи. Снова возвращается к выходу и аккуратно, из последних сил, даёт задний ход, вступая по тем же следам. Нужно попадать практически шаг в шаг, пятясь назад. Благо уже рассвело, и он может видеть всё до сантиметра. Аккуратно подойдя спиной к книжным полкам, он, едва касаясь, поворачивает одну из книг. Рука – в перчатке. Раздаётся шорох и появляется вход в комнату, расположенную внизу под землёй. Почти та же система, что и в его бывшем доме. А сейчас самое сложное: чтобы не оставить лишних следов, приходится сделать широкий шаг назад, чуть ли не сев на шпагат, и вступить на лестницу, ведущую вниз. Кажется, он сильно потянул мышцу и сейчас, болезненно сжав губы, потирал ногу, пытаясь размять её.

Закрыв за собой проход, он наконец смог выдохнуть. Пока что на этом всё. Сейчас ему даже не верится, что удалось всё это провернуть. Между ночью, когда он сбежал из дома Донсика, и утром, когда оказался здесь, словно прошло несколько недель. Электричества здесь нет. Он включает автономное, бледно-белое освещение на светодиодных лампах и первое, к чему практически бежит – газовый обогреватель. Конечности практически онемели от холода и усталости. Здесь же, в небольшой комнате, есть всё необходимое на первое время – несколько консервных банок с разным содержимым, запас воды, аптечка со всевозможными лекарствами, немного одежды, деньги, совсем маленькая ванная комната и даже несколько заряженных, отключенных мобильных телефонов, но самое главное – кровать.Когда небольшая комната хорошенько прогревается, Ину выключает обогреватель и лампы, погружаясь в абсолютный мрак. В карман он суёт маленький фонарик на батарейках и ложится на кровать, укутываясь одеялом, пропахшим затхлостью и плесенью. Он почти моментально засыпает. Сейчас нужно немного отлежаться. Полиция скорее всего найдёт это место через несколько дней, а до тех пор, Ину не должен высовываться и суметь протянуть на одних консервах и воде. Он должен справиться.***Полицейские врываются на крышу и видят связанного Донсика. Подбегая, они развязывают его, растерянно смотря по сторонам, и торопливо спрашивают:– А где Со Ину?Донсик наконец-то хватает воздух ртом и морщится:– Сбежал.Полицейские начинают проверять каждый закуток на крыше, а потом передают по рации, что нужно обыскать окрестности.Вскоре прибегает и Богён.– Ты в порядке? – первым делом взволнованно спрашивает она, а потом добавляет: – Как это произошло?

Донсик потирает запястья, покрасневшие от веревок, и неприятно морщится. Пока сидел на крыше связанный, он уже успел придумать версию.– Кто-то позвонил в дверь, – начинает он, изображая возмущение. – Никак не мог подумать, что это Со Ину, ведь внизу стояла полиция, так что вряд ли он смог бы проскользнуть. Кажется, он ударил меня чем-то, потому что я ничего не помню. Когда очнулся – был уже связанным на крыше.Богён сокрушенно вздыхает и хлопает его пару раз по плечу.Донсик возвращается в квартиру и видит на столе кружку, из которой пару часов назад Ину пил кофе. Он специально пил именно кофе? Для бодрости? Чтобы не уснуть и суметь провернуть задуманный план? Донсик раздражённо вздыхает, задумчиво крутит кружку в руке пару секунд и, наконец, ставит её в раковину.Теперь их с Ину ничего не связывает. В какой-то степени ему становится намного легче. Теперь он сможет и дальше спокойно жить в своей квартире, занимаясь обычными делами. Донсик надеется, что Ину больше не будет усложнять его жизнь. Но всё-таки. Почему-то хочется знать, где он сейчас и что замышляет. Как противоречиво. Донсик садится на диван, укрываясь тем же пледом, в котором совсем недавно сидел Ину, и проваливается в сон. Нервный всё-таки выдался день.***В свете яркого солнца летает пыль от деревянных оконных рам. В воздухе стоит лёгкий туман. У старого окна с мутными, искажающими реальность стёклами, спиной к нему, стоит человек. Донсик смотрит на почти неподвижную фигуру. Наконец, этот человек медленно, небрежно оборачивается к нему, и Донсик видит Ину в светло-сером свитере, свободно висящем на его плечах, – простого, обычного человека, умеющего чувствовать и наслаждаться моментом. Ину долго, задумчиво смотрит на него в ответ и, наконец, слегка улыбается, прищурив глаза. Настоящая, искренняя улыбка, без намёка на сумасшествие. Как это странно. Он счастлив?.. Почему?Донсик медленно открывает глаза и приходит в себя: комната наполнена ярким светом. Уже утро. Он задумчиво смотрит перед собой, прокручивая в голове увиденный сон раз за разом, пытаясь запомнить всё до мельчайших подробностей.