Глава 23 (1/1)

Разбудил его звонок телефона. ДонСик чуть с кровати не свалился, а следом, запутавшись в одеяле, едва не выронил из рук телефон. Но все-таки умудрился удержать его и, даже не посмотрев, кто звонит, принял вызов: —?Да?! —?ДонСик,?— вкрадчивые интонации мачехи заставили его моментально проснуться и насторожиться,?— надеюсь, ты помнишь, что мы сегодня с отцом ждем тебя и… твоего сонбэ на ужин? —?Да, помню, матушка,?— выдохнул он и чуть вслух не выругался от следующих слов: —?Надеюсь, ты не опозоришь нас,?— суровый голос обещал в противном случае серьезные неприятности. —?Постараюсь,?— выдавил ДонСик и, выслушав напоследок еще кучу наставлений, попрощался и наконец положил трубку. Рухнув на подушку, он закрыл глаза и тихо страдальчески простонал. Вчера времени переживать не было: с пляжа они вернулись в дом и занялись кое-чем интересным; потом судорожные сборы, когда позвонили с ресепшена и сообщили, что заранее заказанная машина будет ждать их через час,?— все это так вымотало, что дорогу до аэропорта он проспал (мимолетно пожалев, что в итоге не попробовал так нахваливаемое отцом лакомство, потому что поужинать они, конечно же, не успели), регистрацию практически не запомнил, находясь в полусонном состоянии, а в самолете взбодрился только на взлете, когда тяжелая многотонная машина, разгоняясь, оторвалась от земли, оставляя в чернильном море сверкающий, словно драгоценный камень, остров. Вот на это он бы мог смотрел сколько угодно, но Чеджу быстро скрылся из виду, и за иллюминатором осталась только скучная чернота. Покидать место, где он был так влюблен и мог практически свободно демонстрировать свои чувства, где они были так счастливы вместе, было грустно и немного страшно… Словно возвращение в серые будни вернет их в те времена, где они лишь начальником и подчиненным. Где он, Юк ДонСик, всего-навсего незаметный и неловкий парень, стажер в ?Тэхан секьюритиз?, а ИнУ?— властный исполнительный директор и тот, кому прочат место председателя в скором будущем. Будто стоит вернуться обратно?— и любимого он сможет видеть только на работе, а воспоминания о чудесном отдыхе на Чеджу окажутся то ли несбывшейся мечтой, то ли сном… Приземление, паспортный контроль, получение багажа и дорога до дома ИнУ отложились в памяти какими-то смазанными кадрами?— дико хотелось спать. Ему тогда подумалось: хорошо, что до выхода на работу еще почти двое суток и можно прийти в себя… Ну вот, пришел. Точнее, привели: На ЛиХу всегда умела его взбодрить и как-то настроить, что ли… Правда, такая побудка настраивала в основном на переживания о том, как пройдет вечер. А вдруг ИнУ им не понравится? А вдруг они выгонят его, ДонСика, из дома и больше никогда не заговорят с ним? Или будут презирать и ненавидеть? Сотни подобных вопросов теснились в голове, и ДонСик понял, что еще минута?— и он захочет побиться головой о стену или утопиться в ванной… Нужно найти ИнУ. Здравая мысль заставила его подняться, быстро принять душ, почистить зубы и отправиться на поиски. Стоило ему шагнуть за порог спальни, как он заметил приоткрытую дверь кабинета и, заглянув внутрь, увидел ИнУ. Он, видимо, уже давно встал, потому что одет был в брюки и рубашку с закатанными до локтя рукавами; стоял у окна, опираясь рукой на рабочий стол, пролистывал папку с какими-то документами и задумчиво хмурился. ДонСик в который раз почувствовал, как паника стихает, дыхание успокаивается, а сердцебиение приходит в норму. Этот удивительный человек одним своим присутствием дарил ему умиротворение… Он даже сам себе не мог объяснить, почему именно Со ИнУ так влияет на него. Может, дело было в его уверенности в себе? Властности? А может, в убежденности, что то, чем ИнУ занимается по жизни,?— правильно? Или… ДонСик напрягся, пытаясь вспомнить… Ассертивность, точно! Вот как это называется?— умение контролировать свою жизнь и нести ответственность за собственные поступки, не завися от внешнего мнения или чужой оценки. Правда, тут он засомневался: ИнУ ничего не рассказывал о своей семье, точнее, ни о ком, кроме бабушки. Его брата ДонСик видел, даже общался немного, и, честно говоря, считал не очень хорошим человеком… Наверное, с отцом там тоже не все гладко. Председатель, которого он видел только издалека, внушал трепет одним своим суровым видом, а уж каково жить всю жизнь в тени такого человека, ДонСик даже не представлял. Зато у ИнУ есть он, а он никогда его не предаст… ДонСик прислонился головой к косяку и просто молча наблюдал за ИнУ, за его четкими уверенными движениями, тем, как сосредоточенно он читает… Как падает свет из окна, очерчивая четкий силуэт, как просвечивают под белой рубашкой крепкие мышцы сильного стройного тела… ДонСик неслышно подошел и, обхватив его руками, уперся лбом ему между лопаток и закрыл глаза. ИнУ вздрогнул от неожиданности и попытался обернуться, но он не дал. —?Доброе утро, ты выспался? —?ИнУ снова попытался обернуться, но ДонСик все также крепко сжимал руки, впитывая тепло любимого тела и наслаждаясь мгновением, когда они одни, когда можно вот так обнимать и прижимать к себе того, кого любишь. —?ДонСик, все в порядке? —?неуверенно спросил ИнУ и накрыл его руку своей, поглаживая костяшки. —?Я так люблю тебя… ты знаешь? Я хочу быть рядом столько, сколько ты позволишь,?— выдохнул он, и ИнУ напрягся, сильно сжав пальцы на его запястье, но практически сразу отпустил. —?Эй, что за разговоры? —?шутливо спросил он и все-таки обернулся, кладя руки ему на плечи. —?Кто-то не выспался? Вместо ответа ДонСик потянулся и поцеловал его.*** Утро началось даже слишком рано. Отец связался с ним, когда еще не было и восьми, и пришлось сразу же вникать в рабочие вопросы. И не то чтобы он сомневался, что его оставят в покое, раз уж он вернулся в Сеул, но все-таки хотелось именно отдохнуть в последние дни отпуска, а не закапываться в бумажки, однако спорить было бессмысленно. ИнУ только и успел умыться и одеться, когда отец перезвонил и отрывисто, ни на миг не сомневаясь, что его распоряжение будет выполнено, обозначил задачи. Следом, с интервалом в пять минут, позвонила секретарь До и сообщила, что председатель отправил ему с курьером документы на подпись. ИнУ скривился, но деваться было некуда: отдых подошел концу?— и пора было приниматься за работу. И так удивительно долго, целых пять дней, его никто не беспокоил. Явившийся вскоре курьер компании подал ему планшет, где нужно было расписаться в получении, а после протянул увесистый запечатанный плотный конверт с документами. ИнУ поднялся в свой кабинет и как раз просматривал их, когда его обнял сзади ДонСик и сказал, что любит и будет рядом столько, сколько он позволит. Внутри неприятно екнуло. Если бы только он знал… ДонСик не простит, понял ИнУ и дрогнувшими пальцами прикоснулся к его руке. Не простит и возненавидит. И будет полностью прав. Взяв себя в руки, он повернулся и взглянул на встревоженного парня, постаравшись перевести все в шутку, но ДонСик ее не поддержал, вместо этого крепко вжал его в себя, впиваясь пальцами в лопатки, и поцеловал словно в последний раз. Поцелуй получался каким-то отчаянным, ДонСик судорожно шарил ладонями по его спине, вжимался пальцами в тело, будто бы пытаясь вплавить, впечатать его в себя… —?Стой, остановись,?— прекратив это безумие, наконец тихо попросил ИнУ, тяжело дыша. —?Что случилось? —?Я… —?ДонСик прикрыл глаза и, опустив голову, уперся лбом ему в плечо. —?Я просто… нервничаю. А вдруг все пройдет плохо? —?Не накручивай себя,?— погладил его по вьющимся влажным прядям ИнУ, вдыхая запах собственного шампуня. —?Я постараюсь им понравиться. ДонСик только вздохнул. —?Я люблю тебя,?— после недолгого молчания снова повторил он… так отчаянно, словно от этого зависела его жизнь, и уткнулся носом в шею. От дыхания вниз по позвоночнику побежали мурашки. А может, от интонации, которую он вложил в свои слова. —?Я тоже очень люблю тебя, ДонСик,?— успокаивающе произнес ИнУ, пройдясь ласковым прикосновением по плечам и лопаткам, остановился на пояснице, чувствуя под тонкой тканью футболки разгоряченное тело, заставил его поднять голову и нежно коротко поцеловал. ДонСик выдохнул и облизнулся, не отрывая от него темного возбужденного?— испуганного? —?взгляда. ИнУ снова коснулся его губ, втянул нижнюю в рот, лизнул, сжал губами и чуть потянул, чувствуя, как учащается дыхание ДонСика, как тот дрожит и как сильно, судорожно, обнимает его. Приподнял край футболки, погладил горячую гладкую кожу?— и почти моментально ощутил, как та покрывается мурашками. ИнУ переключился на верхнюю губу и повторил, вызвав у ДонСика тихий вздох и новую волну дрожи. Он отстранился и постарался запечатлеть в памяти этот момент: горящие яркие губы, румянец, затянутые поволокой полуприкрытые глаза и встрепанные волосы?— такой отзывчивый… —?ИнУ… —?ДонСик вздохнул, легко улыбнулся, прикрыл веки и потянулся за продолжением, крепче обнимая его и снова вплотную притягивая к себе. Жар в теле нарастал постепенно, сначала заливая шею, скручивался сладким томлением в груди и опускался ниже… ИнУ углубил поцелуй, неспешно лаская его рот и путая пальцы в волосах на затылке. Они медленно чувственно целовались, пока ДонСик не начал тихо постанывать. Внезапно руки опустились ему на талию, и ДонСик, кажется, без свойственного ему обычно смущения, уверенно вытащил рубашку из-за пояса и запустил под нее ладони. Погладил поясницу и вдруг резко притянул ИнУ ближе, давая почувствовать окрепший уже стояк. Одновременно с этим он слегка прикусил губу, и еще раз, превращая поцелуй из томного и неторопливого в горячий, полный желания. В висках бился пульс, тело горело и отчаянно хотелось продолжения. —?Идем,?— шепнул ИнУ, на секунду отрываясь от ярких губ и подталкивая его к спальне, благо она была совсем рядом. Несколько шагов?— и они рухнули на кровать. ДонСик сначала вцепился в него руками и ногами, оставляя короткие жалящие поцелуи на лице, но почти сразу оттолкнул, начиная стаскивать футболку. ИнУ не отставал. Спокойный и местами медлительный, в чем-то даже инертный в жизни, ДонСик, кажется, не слишком-то любил размеренный секс. Хотя от себя он тоже не ожидал уступок, напротив, как более опытный, ИнУ думал, что первый раз именно он будет сверху, не торопясь растянет, сделает все правильно, чтобы доставить как можно меньше неприятных ощущений, а в итоге получилось все наоборот. Но он не жалел. И хотя тогда было очевидно, что сдерживаться ДонСику очень сложно, он не причинил ему лишней боли. Это действительно оказалось… хорошо. Особенно когда прошла первая боль, и… Ладно, можно признаться хотя бы себе, что это было невероятно сильно, настолько необычно и не похоже?— если уж совсем откровенно?— ни на что, что ему довелось испытать раньше… Остатки связных мыслей вынесло из головы, стоило уже раздетому ДонСику опрокинуть его и сесть сверху, крепко сжимая бедрами бока. ИнУ потянулся обнять его, но тот перехватил его запястья и завел руки ему за голову, прижав к кровати. Наклонился и жадно, почти болезненно, поцеловал. Сознание мутилось?— то ли от недостатка кислорода, то ли от сладких, с привкусом мяты поцелуев, и ИнУ казалось, что все вокруг плывет, тонет в белесом мареве. Тело выгибалось, пытаясь продлить удовольствие, но ДонСик будто специально уходил от прикосновений, не давая ему даже толком потереться о себя. И ИнУ, даже не отдавая себе отчета, просительно стонал, но тот только сильнее сжимал ноги, не позволяя двигаться, и ИнУ отступал. Наконец ДонСик оторвался и прислонился своим лбом к его, прикрыв глаза и так и не отпустив его руки. Оба почти задыхались, мешая влажное жаркое дыхание; губы горели от поцелуев. В голове было восхитительно пусто, но тело жаждало продолжения. ИнУ нетерпеливо дернулся, и ДонСик выпрямился, пристально глядя на него. Он о чем-то сосредоточенно думал, закусив губу, и ИнУ прикрыл глаза: смотреть было почти невозможно?— в утреннем свете он был похож на падшего ангела… —?ИнУ… —?позвал ДонСик и склонился к самому уху. От интимной, какой-то просительной интонации, от того, каким низким стал голос ДонСика, ИнУ содрогнулся, чувствуя как дернулся собственный член, и невольно сглотнул ставшую вязкой слюну. —?Я хочу… —?и нерешительно замолк. —?В прошлый раз… ты был более уверен в себе,?— задыхаясь, произнес он и не удержался от маленькой провокации: укусил ДонСика за предплечье. Тот вздрогнул и закусил губу, но почти сразу улыбнулся. —?Ты дразнишься, да? —?поинтересовался он. —?Кто тут еще кого дразнит,?— вернул улыбку ИнУ. —?Так что ты хотел мне сказать? —?Я хотел… чтобы ты был сверху,?— выдал наконец ДонСик, краснея еще больше и отводя взгляд в сторону. Сердце дрогнуло и понеслось вскачь. ИнУ осторожно уточнил: —?Ты уверен? —?заметив, что ДонСика, кажется, расстроил его ответ, он поспешил пояснить:?—?Только не смей думать, что я тебя не хочу, это не так. Просто… в первый раз это может быть… немного болезненно. Лицо напротив озарила благодарная улыбка, и ДонСик весь просиял. —?Я не боюсь,?— почти прошептал он,?— мне хочется узнать, каково это. Если, конечно, ты не против. —?Нисколько,?— отзеркалил улыбку ИнУ и высвободился из хватки. —?Если тебе хочется, то я не против. Он положил ладонь на предплечье, провел по руке, плечу и мягко надавил на шею, заставляя ДонСика склониться ниже. Поцеловал в уголок рта, в щеку, едва касаясь прикоснулся к зажмуренным векам, руками поглаживая мышцы спины и поясницу. ДонСик постепенно расслабился, и в один момент ИнУ перевернул их, оказываясь сверху и продолжая целовать его лицо и шею. Неспешные поцелуи и медленные ласки спустя некоторое время помогли ДонСику расслабиться, и ИнУ отстранился, пытливо всматриваясь в темные глаза. Страха там больше не было, как и напряжения в теле, а это было самое главное. —?Дай мне минутку,?— пробормотал он и, встав, наклонился к лежавшей здесь же дорожной сумке, ища смазку. Пауза была необходима: снизить возбуждение и взять себя в руки. Оставив тюбик на тумбочке, он снова забрался на кровать, расположившись между раздвинутых ног ДонСика, и быстро поцеловал его. Жадно оглядев обнаженного парня перед ним, он гулко сглотнул?— на головке блестела капелька смазки, которую хотелось… слизнуть. —?Моя самооценка взлетает до небес, когда ты так на меня смотришь,?— почему-то шепотом поделился ДонСик. —?И правильно,?— так же негромко ответил ИнУ. —?Ты прекрасен?— даже не сомневайся в этом. Не дожидаясь ответа, он опустился и, обхватив чужой член ладонью, сделал то, чего ему так хотелось?— слизнул кончиком языка эту чертову капельку. Прислушался к себе. Горьковатый привкус, как ни странно противным не был, а гладкой, чуть влажной, горячей кожи оказалась очень приятно касаться языком. Сверху послышался судорожный вздох, и ИнУ поднял глаза. И, кажется, пропал. Потому что в глазах ДонСика разгорался такой неконтролируемый огонь, что он едва не пожалел о том, что согласился быть сверху в этот раз. ДонСик был невероятен… В это самое мгновение он был собой: открытым, страстным и безудержным. Жаждущим. Только его и только для него. И осознание этого?— того, что Юк ДонСик настолько открывается только с ним,?— делало ИнУ в собственных глазах особенным. Он чувствовал себя любимым. ИнУ мог бы любоваться им бесконечно. И если для того, чтобы видеть его таким, нужно доводить его до грани, до неконтролируемой дрожи предвкушения, вытаскивать его истинную сущность на поверхность, то он научится. В силу воспитания и обстоятельств ДонСик слишком часто себя одергивал, подсознательно считая, что поступать так, как хочется, неправильно, но именно таким, как сейчас,?— свободным от условностей?— он и нравился ИнУ больше всего. И, кажется, именно в такого ДонСика он влюблялся все сильнее каждую секунду. Он прикрыл веки, глубоко вдыхая и чувствуя возбуждающий запах разгоряченного желанного тела, нежно коснулся тазовой косточки губами, несильно прикусил, заставив ДонСика простонать и выгнуться ему навстречу. Коснулся губами нежной кожи члена, лизнул, а потом обхватил головку и с силой провел несколько раз вокруг языком?— ДонСик подавился воздухом, непроизвольно шире разводя ноги и цепко ухватив его за волосы на затылке. Заставляя насадиться сильнее, взять глубже. ИнУ положил ладони на его бедра и послушно двинул головой вниз, не переставая ласкать член языком. Было непривычно, но собственные эмоции и желание доставить удовольствие заслоняли физическое неудобство. Одновременно с этим рука на затылке?— чужой контроль?— странным образом возбуждала, убеждая, что ДонСику действительно нравятся все его действия, и ИнУ не стал противится, позволив подтолкнуть себя дальше, до тех пор, пока головка члена уперлась в горло. Он только успел ощутить странную заполненность и как перекрывается дыхание, когда ожидаемо подавился… —?О боже,?— тут же испуганно дернулся ДонСик и, осторожно отстранив его,?зачастил:?— Прости! Прости меня, я не хотел… —?ДонСик,?— ИнУ откашлялся и остановил его,?— успокойся, слышишь? Это нормальная реакция: и твоя, что ты неосознанно хочешь войти глубже, и моя, что я давлюсь. Не переживай, хорошо? —?Все точно в порядке? —?все еще сомневаясь, уточнил тот, и ИнУ улыбнулся: —?Точно. ДонСик немного расслабился и потянулся обнять его. От случившегося он так разнервничался, что возбуждение слегка спало, поэтому ИнУ поцеловал его, лаская член рукой?— для первого раза желательно, чтобы ДонСик вообще с трудом соображал. Впрочем, и на этот раз завелся ДонСик быстро, и это даже слегка польстило ИнУ. Не то чтобы он когда-то сомневался в себе в этом самом смысле, но такое явное желание, исходящее именно от любимого человека, доставляло почти физическое удовольствие. Когда член снова крепко стоял, ИнУ сдвинулся вниз, устроившись между раздвинутых ног ДонСика, и взял его в рот, наслаждаясь становящимися с каждой секундой все более несдержанными стонами. Тот просто не мог лежать спокойно и все время совершенно безотчетно двигал бедрами?— пришлось обхватить руками его под бедра, чтобы удержать на месте. Он и сам не заметил, как перестал себя контролировать: ему нравился вкус ДонСика, запах ДонСика, звуки, которые ДонСик издавал в ответ на его ласки?— совершенно не сдержанные низкие полустоны-полувздохи. Он то и дело начинал звать ИнУ по имени, что заводило еще больше. Потому что хриплый, насквозь пропитанный страстью голос, звучал просто потрясающе. Собственный, абсолютно лишенный внимания член болезненно терся о постельное белье, и конечно, телу хотелось большего, но при этом ИнУ почти забыл себя, наслаждаясь яркой реакцией ДонСика. Кажется, он готов был кончить, просто лаская его и видя такое неприкрытое, ничем не сдерживаемое удовольствие. ДонСик реагировал так, будто его, ИнУ, незамысловатые действия?— самое лучшее, что с ним случалось. Это буквально вдохновляло. Когда стоны стали почти непрекращающимися, а инстинктивные движения бедер?— настолько сильными, что удерживать ДонСика на месте становилось трудно, ИнУ выпустил член изо рта. —?ИнУ,?— прозвучало просяще и как-то… обиженно. —?Потерпи немного,?— собственный голос казался гораздо грубее, чем обычно. Он заставил ДонСика сильнее раздвинуть ноги и отодвинулся еще чуть ниже. А затем, не давая ему передышки, приподнял бедра и медленно, с оттяжкой прошелся языком по розовым складочкам. —?ИнУ! —?вкрикнул ДонСик и попытался вывернуться. —?Лежи спокойно,?— приказал он, игнорируя попытки ДонСика освободиться. —?Тебе понравится, обещаю. —?Я… Это так… неловко. Тебе не… противно? ИнУ только хмыкнул и продолжил вылизывать тугие складки кожи, чувствуя, как от его прикосновений они постепенно смягчаются. ДонСик жалобно скулил, вздыхал и протяжно постанывал в моменты, когда ИнУ пытался проникнуть внутрь, с силой надавливая языком на кольцо мышц. ИнУ не видел его лица, но был уверен, что тот залит румянцем до самых кончиков ушей. Он вылизывал его, чередуя круговые движения с попытками проникновения, с силой проходился по расселине вверх-вниз, снова и снова толкался внутрь, ощущая, как потихоньку мышцы раскрываются от его действий. Когда он наконец проник туда кончиком языка, ДонСик издал протяжный стон. —?О, боже… —?Нравится? —?незаметно улыбнувшись, прохрипел ИнУ. —?Д-да… Этого было вполне достаточно. Он вернулся к прерванному занятию, ощущая, как ДонСика уже откровенно трясет от возбуждения. Тот уже не пытался сводить ноги или выкручиваться, наоборот, разводил их как можно шире, стараясь дать ему больше доступа. В какой-то момент ему пришлось пережать собственный член у основания?— ДонСик так ярко, наслаждался происходящим, так откровенно отвечал на каждое его движение, что было просто невыносимо: все это настолько пошло… настолько интимно?— он едва сдерживался. Хотелось уже войти в горячее, подрагивающее от возбуждения нутро, почувствовать, как гладкие мышцы сильно сжимают его, а после заставить кончить, и одновременно?— растянуть эти мгновения до бесконечности. Лишь мысли о том, что это первый раз для ДонСика, заставляли его сдерживаться, хотя от собственного возбуждения становилось почти больно?— такими темпами он скоро кончит, так и не сделав того, о чем его попросил любимый. ИнУ остановился и выпрямился, не отрывая взгляд от парня перед ним. ДонСик практически задыхался, с силой выталкивая воздух из ходящей ходуном груди. Лицо горело, глаза лихорадочно блестели, взгляд был абсолютно расфокусированный, поплывший от удовольствия, губы искусаны, а взмокшая челка прилипла ко лбу. ДонСик облизнулся и протянул к нему подрагивающую руку. —?Давай… я хочу тебя. Я больше не могу… Ощущая, что и сам больше не может терпеть, ИнУ кивнул и потянулся за смазкой. Отогрев немного в ладонях и хорошенько смазав пальцы, он начал медленно проникать внутрь, целуя при этом внутреннюю сторону бедер. ДонСик, кажется, не сразу заметил, что язык сменился пальцами: он снова стонал, ёрзая на постели и комкая простыни. И лишь когда к первым двум добавился третий, он замер и слегка сжался. —?Не больно? —?подрагивающим от возбуждения голосом спросил ИнУ. —?Нет,?— через мгновение ответил ДонСик. —?Немного… непривычно. —?Мне остановиться? —?он действительно бы прекратил, пожелай ДонСик этого. —?Нет! —?тот даже приподнялся на локтях, и ИнУ снова сглотнул, тихо выдавив: —?Тогда потерпи,?— ДонСик зажмурился и страдальчески простонал. —?Совсем немного, хорошо? ДонСик кивнул и откинулся назад, позволяя ИнУ продолжить. Он добавил еще смазки и вновь толкнулся внутрь пальцами, ощупывая мягкие, но такие тугие стеночки… Наконец он нащупал небольшой, неровный бугорок простаты и облегченно выдохнул. Теперь, теоретически, должно стать легче. Слегка погладив его и не заметив особой реакции, он нажал сильнее. И от души насладился стоном, скорее даже всхлипом, что издал ДонСик. —?О боже… —?в который раз повторил он и качнул бедрами, желая, очевидно, снова испытать это ощущение. ИнУ, впрочем, не заставил его ждать и начал двигать пальцами, разрабатывая вход и с каждым погружением стараясь нажимать на простату. ДонСик вздрагивал, стонал, просил не останавливаться и, кажется, напрочь позабыл про недавнее ?непривычно?. Хотя, стоит признать, что сам ИнУ был куда более чувствителен там?—?ДонСик тогда лишь слегка коснулся волшебной точки, а его буквально подкинуло на кровати от яркого, такого сладко-болезненного наслаждения. На мгновение захотелось поменяться местами, чтобы ощутить это снова, но он одернул себя. Ощутит. Еще не раз. Но не сегодня. Так что он продолжил растягивать ДонСика, попутно целуя его бедра и живот, а иногда слизывая выступавшую на головке смазку. —?Хва… хватит,?— хрипло выдавил через минуту ДонСик и приглашающе развел ноги, и ИнУ с готовностью прекратил. Смазав себя, он подложил подушку ему под поясницу и, приставив головку ко входу, осторожно толкнулся внутрь. Мимолетное сопротивление было быстро преодолено, и он плавно, стараясь не торопиться, вошел до конца. Опустился сверху, опираясь на локти и целуя подбородок, губи и щеки ДонСика. Взгляд потемневших до черноты, почти безумных глаз опалял, призывал торопиться, но ИнУ все еще медлил. Тогда ДонСик обхватил его ногами за талию и сам неловко двинулся, выгибаясь навстречу. И ИнУ сдался: терпеть, ощущая, как горячо, как сильно обхватывают и сжимают его шелковистые стенки, было невозможно. Он двинул бедрами, выходя наполовину и толкнулся внутрь?— ДонСик широко распахнул глаза и крепко вцепился пальцами ему в спину. —?Сильнее! —?приказал он, и ИнУ послушался. Видимо, он сразу умудрился попасть куда нужно, потому что каждое движение сопровождал низкий короткий стон ДонСика. Было так сладко, так хорошо ощущать, как упругие мышцы раздвигаются под его натиском, впускают внутрь, сжимают напоследок, будто не желая отпускать… но где-то на самой границе практически отключившегося разума билась мысль, что он бы и сам не отказался оказаться на месте ДонСика. ИнУ почти бессознательно ускорился, чувствуя скорую разрядку, и ДонСик спустя всего несколько движений сильно вздрогнул, глаза закатились, рот раскрылся в немом крике; член сильно сжало раз, второй, третий будто пульсирующими от оргазма внутренними мышцами?— ИнУ коротко простонал и отпустил себя. Ощущение было такое, что из него разом выдернули все кости. Тело плавилось от посторгазменной неги?— он с трудом заставил себя приподняться, постаравшись аккуратно выйти из ДонСика (что у него получилось плохо?— тот зашипел и поморщился), и рухнул рядом.*** Пожалуй, быть сверху ему понравилось больше. ДонСик ощущал, как неприятно тянет задницу, как жжет натертую слизистую сперма, и думал, что все равно это была вторая самая потрясающая вещь, которую он испытал в своей жизни. Впрочем, несмотря на неприятные ощущения, это помогло: скручивающая узлом внутренности тревога пропала, как будто ее и не было,?— спонтанное решение оказалось верным. Сколько они так пролежали, ДонСик не знал. Он почти уснул, когда ИнУ поднялся, пошел в ванну и вскоре вернулся, чтобы помочь ему привести себя в порядок: он вздрогнул, когда кожи коснулась влажное теплое полотенце, и приоткрыл глаза. ИнУ легко улыбнулся, и ДонСик, расплывшись в совершенно счастливой, глупой ответной улыбке, снова прикрыл глаза. Ему даже не было стыдно, когда ИнУ стал вытирать его там?— он просто поворачивался и приподнимался, позволяя позаботиться о себе. ИнУ снова опустился на кровать и обнял его, щекотно дыша в ухо. Кажется, он начинал засыпать. ДонСик обхватил его руку своей и прикрыл глаза, сквозь ресицы наблюдая за умиротворенным лицом ИнУ. —?Какие у нас планы? —?внезапно,?не открывая глаз, пробормотал он. —?Нас ждут вечером мои родные… —?нещадно зевнув, промямлил ДонСик. —?А еще нужно разобрать вещи и все-таки заехать домой: не могу же я у тебя остаться… —?хотя, признаться, отлипать от ИнУ совершенно не хотелось. За эти дни он так привык быть рядом, что расставание казалось чем-то абсолютно ужасным. Как же ИнУ без него? Опять будет питаться не пойми чем и погрязнет в рабочих делах… Нет, он знал, что Со ИнУ?— очень важный и влиятельный человек, но кто о нем позаботиться, кроме ДонСика? —?А в понедельник уже на работу,?— наморщил нос ДонСик и страдальчески вздохнул. —?Почему нет? —?внезапный вопрос заставил его удивиться и повернуться к ИнУ, уже открывшему глаза и сверлившего его пристальным, каким-то испытующим, взглядом. —?Почему нет что? —?не понял он. —?Почему ты не можешь остаться? —?у ИнУ было какое-то странное выражение лица: то ли неуверенное, то ли и вовсе… стоп, что? —?Ты действительно хочешь, чтобы я… жил с тобой? —?запинаясь, переспросил ДонСик. —?Да,?— ИнУ помедлил, но все-таки произнес:?— Мне нравится, когда ты рядом, и я хочу, чтобы мы были вместе. Конечно, я понимаю, что все слишком быстро, но… Признание заставило сердце на мгновение дрогнуть, его буквально распирало от счастья: ДонСик расплылся в широкой счастливой улыбке и быстро поцеловал ИнУ, все еще не до конца веря, что происходящее?— не сон. —?Я согласен,?— выпалил он, не в силах прекратить улыбаться,?— но домой все равно заехать нужно. —?Я отвезу тебя после ужина,?— пообещал ИнУ и внезапно отстранился, когда ДонСик попытался его снова поцеловать. —?А вечером нас ждет встреча с твоей семьей.