Act I. Metamorphose. (1/2)

Темнота. Веки невероятно тяжёлые, едва получается хоть на долю секунды разлепить глаза. В ушах по-прежнему шумит, сквозь толстую пелену изредка пробиваются какие-то звуки, но наиболее отличимым был монотонный гул, словно кто-то целенаправленно дул в ухо. По ощущениям юноша мог сказать, что он находиться в машине, поскольку чувствовал движение, объясняющее лёгкую тошноту и надоедливый звук. Выше предплечья, ближе к суставу левой руки, брюнет испытывал покалывающую боль.Помутнённое сознание с трудом выстраивало цепочку последовательности. Первая ассоциация с точечной болью, всплывающая в голове – остриё иголки. Действие наркотика, которым его обкололи прежде, стало заметно слабеть. Однако это никак не отменяло головную боль. Спустя секунды, показавшиеся тягучими часами, Акира понял, что голова его покоиться на чьём-то плече; тонкий цитрусовый аромат всё более становился насыщенным, отчётливо улавливались нотки свежего апельсина.

?Точно. Со мной же была сестра Макото, Саэ, – воспоминания по кусочкам начали складываться в цельную картину, хоть и казалось, как в тумане, будто сами нейроны решили взять перерыв?. Курусу попытался приподнять голову, но эта попытка не увенчалась успехом. Вместо этого он только привлёк внимание женщины к своей особе. Нииджима потормошила плечо юноши:— Эй, ты в порядке? — встревоженно прозвучал голос прокурора, взгляд отчётливо был прикован к макушке школьника. – Не смей отключиться, пока мы не доедем до места назначения, — строго заявила та. — Ты вообще слушаешь меня? —тон заметно смягчился.— Угу… — парень попытался что-то сказать, но получилось только невнятное мычание, голова беспомощно упала обратно на подголовник сиденья. Глаза сомкнулись. Саэ обречённо цокнула, посчитав бесполезным тормошить мальчишку – результат будет тот же. Вновь окинув школьника взглядом, заметив, как тот беспомощно упёрся головой в стекло, Саэ лишь поменяла положение рук на руле, обхватывая его покрепче. Сдувая чёлку с глаз, девушка уже с досадой думала о том, как ей сейчас следует всё объяснить опекуну парня – Соджиро Сакуре. Пока девушка усердно думала, параллельно следя за дорогой, машина уже подъезжала к дому Сакуры, прытко проскакивая полуосвещённые улицы. Отбросив попытки придумать что-то более вразумительное, чем: ?Вот, Призрачные Воры попросили меня помочь ему, да и сам он является лидером Призрачных Воров…?. Интуитивно, конечно, плескалась некая мысль, о том, что мужчина может знать, про всё это, но прокурор была так научена работой – готовиться наперёд к худшему. В окне мелькали огни фонарей, а по стеклу били капли дождя. Погода не предвещала ничего хорошего, тучи стягивались всё сильнее, чем делали небо тёмно-синего оттенка. Автоматически дворники неспешно, скорее даже лениво, стали со скрипом смахивать капли с лобового стекла. По улицам то и дело сновали неугомонно люди, спеша только в одном им ведомом направлении, кутаясь в плащи и прикрывая головы зонтами. Саэ меланхолично перевела взгляд на черноволосого юношу. Глаза видели в нём паренька, школьника, но в разуме набатом отстукивала мысль: ?Он – Призрачный Вор?. Взгляд вновь закрепился за дорогой. Создавался некий диссонанс действительности. Вдогонку вгрызался рассказ в комнате допроса. И, пожалуй, одна же вещь беспокоила её сильнее всего: ?Неужели Макото тоже… одна из них?. Женщина удручённо стала потирать висок свободной рукой. Казалось бы, в подобной ситуации она должна была вспылить, протестовать, но на деле же она ощущала липкое чувство вины, поселившееся у неё в груди, за то, что не доглядела за сестрой.

— Увлеклась… Нет, стала одержимой работой… — сдавленно выдавила Нииджима, ощущая комок в горле. Гул ветра снаружи однотонно подвывал, будто одобрительно мыча, да и Акира не систематически что-то мычал себе под нос.

Подъехав к непримечательному в этом районе кафе ?Лабланк?, Саэ с трудом вытащила из транспорта мальчишку, отстегнув пассажирский ремень безопасности, и закидывая его руку себе на плечо, медленно двинулась в сторону чёрного входа кафе. Мужчина с причудливой бородкой неспеша мыл тарелку в раковине, когда услышал какое-то странное шуршание в задней части складской коморки. Насторожившись, тот с опаской стал медленно ступать к чёрному ходу, попутно прихватив самую увесистую турку для кофе. Когда он увидел сероволосую женщину, которая не так давно докучала ему, грозясь забрать права на опеку Футабы. Опешив от столько неожиданной встречи, Соджиро на пару секунд растерялся, но потом заметил Курусу в полусознательном состоянии и нервно дёрнулся. Лицо прокурора нахмурилось, как бы говоря тому не делать поспешных выводов.

— Нет времени, долго объяснять, но ты должен спрятать его, чтобы никто не увидел и не узнал, что он здесь, — поспешно отчеканила та. — Я всё расскажу, только позже, вернее даже не я, а его друзья придут сюда.— Э… Я понял, можешь не волноваться об этом, — помедлив секунду, отозвался владелец заведения. Ответ Соджиро прозвучал довольно тихо и спокойно, а Саэ лишний раз напрягла слух, силясь понять, послышалось или нет? Она ожидала разных развитий ситуации, но никак не думала, что всё обернётся так легко.— Хорошо, а мне пока нужно уладить кое-что… Я тоже скоро вернусь, — поправляя прядку серебристых волос, выдохнула женщина, перекладывая парнишку на Соджиро.— Так… что конкретно произошло? На нём же живого места нет… — Сакура довольно-таки заботливо осмотрел лицо Акиры, переливающееся разными оттенками от фиолетово-розового до багрово-красного. Ответ на этот вопрос так и не последовал, потому мужчина лишь вздохнул, наблюдая за задумчивостью прокурора, совсем не ожидая ответа:— А через задний ход как попали? Я же закрывал… вроде, — почёсывая затылок задумчиво протянул тот; ответа так и не последовало. Следующие мгновения протекали словно в тумане. Окружение снова погрузилось во тьму, словно оказался в пустой комнате с идеальной шумоизоляцией. Перед глазами замелькала киноплёнка недавних воспоминаний. Прежде чем можно было что-либо разглядеть на мелькающих кадрах, пролетавших полупрозрачными полосами с вьющимися концами, Акира ощущал эмоции. Доверие, радость, азарт, неуверенность, азарт, усталость и страх. Неудивительно, что мелькали события, произошедшие недавно. Вещь, в которой Курису уже перестал сомневаться окончательно – доверие к друзьям. Практика показала, что такие люди всегда готовы поддержать и подставить плечо в любой ситуации. Удивительно, но общая беда скрепляет. Люди, не прошедшие сквозь определённые этапы в жизни, не способны понять тех, которые уже успели испытать горести своего пути. На задворках сознания всплывали моменты того, что когда-то раньше у него тоже были… ?друзья?. После случившегося инцидента большинство одноклассников смотрели на него со страхом того, что такой тихий на вид паренёк мог такое сотворить. ?Друзья? же строили сочувствующие лица, говоря, что всё должно наладиться, а сами же с каждым днём всё сильнее отдалялись, чтобы потом и вовсе перестать разговаривать. Забавно было наблюдать за ?стойкостью? самых верных, потому что и они со временем начинали раздражаться, стоило брюнету снова завести тему о несправедливости произошедшего. Какое-то время юноша не хотел признавать одного факта – он испытывал злобу на окружающих. Хотя самому Акире было затруднительно объяснить – злили ли его люди, не дававшие ему возможности объясниться. В данной ситуации подобная прерогатива не возымела бы эффекта, но всё же это лучше, чем просто выслушивать сплетни. С другой стороны, злоба была и на себя, объяснять он так ничего и не стал. Как бы противоречиво не было, но это было попросту не нужно. Невозможно обозначить точно момент, в который Курусу решил из принципа даже не пытаться это делать. Казалось, никто не хотел слушать, ведь это их нагружало, а никто не хочет чувствовать себя подавленно, обременённые чужими заботами. Слова: ?Если тебя что-то гложет или просто хочешь поговорить – обращайся!? стали мелькать всё реже, пока и вовсе не пропали. А весь парадокс заключался в нежелании загружать остальных. Ведь если ты парень, то плакаться о чём-то другим ты не обязан. Сказать, что было обидно – вовсе ничего не сказать. Со временем брюнет проглатывает и тщательно пережёвывает эту обиду, никогда больше не вспоминая о ней и не обращая на неё внимания. Всё то время, что Акира оставался дома и тратил на переезд в новое место, было одной сплошной пыткой. И смех, и досада одолевали сильнее всего. Но хуже было только то, что поговорить об этом было не с кем. И из-за этого этот период жизни был самым трудным для юноши. Сомнения то и дело, что одолевали со всех сторон. А больше всего докучало непонимание. Ведь как так – иди к кому-то на помощь с абсолютно благими намереньями, а парня обвиняют в том, что он вообще не делал. Время от времени брюнета посещали мысли: ?А стоило ли вообще вмешиваться??. И за такие мысли его винить нельзя было, все мы люди и сомневаемся, когда, рассчитывая на один результат, получаем совершенно иной. Эти сомнения вскоре пропали, вместо них стал появляться более отчётливый внутренний стержень, хоть и слегка покоцанный.

Вероятнее, что именно с этого момента брюнет стал более молчаливым и задумчивым. В этот момент жизни парень начал углублялся в книги. Иногда он их просто бездумно читал, лишь изредка вникая в смысл тех строк, мелькавших перед глазами, иногда просто думал о своём и приходил к некому осознанию. В жизни не раз будут такие моменты, которые посторонние не смогут оценить, попросту не понимая. Вешать ярлыки всегда легче, чем разобраться в причине. От этих мыслей становилось иногда жутко тоскливо, а одиночество по-настоящему пропитывало всё окружение парня. Постепенно, но Курусу стал всё меньше переживать о мнении окружающих, а строки книг больше не мелькали бездумно перед глазами. Юноше стало гораздо важнее собственные причины, по которым он поступает в определённых ситуациях. Ведь если у тебя свои моральные принципы, служащие решающим фактором в том или ином поступке, то можно ли сказать, что ты поступаешь плохо? Или они только неправильны по отношению к мнению общества? Нет, юноша был уверен в правильности своего поступка несмотря на то, что многие и не знали правдивой истории. Ведь какая тогда разница, знают об этом другие или нет. Если ты уверен в своей правоте – остальное не имеет значения. Хуже непонимания со стороны общественности может быть только непонимание со стороны близких людей – родителей. Непонимание Акиры стало зашкаливать ровно с того момента, когда парень стал замечать то, как смотрят на него родители. Взгляды обоих выражали… разочарованность, со временем они превратились из разочарованного в презрительный. С этим было невозможно уже смириться, ведь теперь-то точно не к кому было обратиться с просьбой о совете, последний мост был сожжён. Парень остался сам с собой. Вплоть до момента отъезда они особо не общались, со временем Акира начал испытывать искреннее непонимание, разве карьера и репутация могут быть настолько важны?

Брюнет не успел толком опомниться, как он уже ехал в незнакомом городе, постоянно озираясь по сторонам. Всё кажется таким большим, чужеродным. Люди же напротив, каждый спешит по своим делам, не замечая новоприбывшего юношу. Несмотря на незнакомую обстановку Курусу смог ощутить спокойствие внутри себя, поскольку ощущение, что тут всё будет по-новому, не переставало покидать его. В глубине души даже плескались частички радости оттого, что тут его никто не знает. Мысли подобного рода придавали сил и уверенности, скрашивая хоть сколько-то скверное настроение. Одним из первых его знакомых в новом городе стал Соджиро Сакура – невзрачным мужичком с чудной бородкой, в придачу ко всему ещё державший кафе ?Лабланк?. Первоначальный настрой, на начало с чистого листа, рухнул, как никогда, стремительно. Соджиро смотрел на него ровно так же, как и все остальные – ?Мне не нужны проблемы, как и тебе, окей? Если что-то… Вылетишь сразу же!?. С первых слов Акиру не покидало ощущение, что знакомство уже не задалось, но в то же время что-то мешало ему окончательно отдалиться от Соджиро. По какой-то причине Сакура импонировал пареньку, взгляд был таким же – словно бы мужчину что-то гложило, но он никому не мог об этом рассказать.

С превеликой неохотой юноша принял записную книжку, в которую он обязан будет записывать то, как он провёл свой день на протяжении всего следующего года. С другой стороны, Курусу это устраивало ровно до тех пор, пока его не контролировали напрямую. Ощущение цепи на шее так его и не покидало. С тем, что повешенное клеймо будет с ним какое-то время, юноша смерился почти сразу, как он раскладывал вещи на новом месте жительства. В какой-то степени это было уже не важным. Оставалось только принять последствия и решить, как с ними поступать дальше. Ломать голову по этому поводу, во всяком случае уже, и брать во внимание точку зрения окружающих не входило в планы Акиры.

Довольно с необычной ноты началось его первое знакомство, но все последующие были почти такими же. Необычные, это наименьшее, как можно было их охарактеризовать. Все имели черту, имевшую свойство обострять интерес к этим личностям. И у всех эта черта была одинаковая – все отхлебнули свою долю несчастья. Справедливости ради, вся весна началась необычно – время радости, цветения всего и хорошего настроения ещё никогда не казалась юноше настолько унылой.

Знакомство с ?задирой?, Рюджи Сакомото, который не особо смахивал на задиру, позволило некоторым краскам приобрести тона в общей картине. Уж больно взгляд был у Рюджи добрый и понимающий для задиры. Но все считали иначе. Понимающий, что клевета других может стоить твоего же будущего, он не капли не жалел о выборе, защитившим его интересы и нравы. Даже, если в последствии, как оказалось, общественность готова была заклеймить его с потрохами. Образ задиры, коим его все окружающие стали видеть и считать, плотно приелся. Однако Курусу понимал – соответствовать тому образу, каким тебя видят, иногда намного проще. По крайней мере всегда знаешь, какова будет реакция остальных. В здравости следующих воспоминаний Акира какое-то время сомневался, ведь во сне он проснулся в одиночной камере, опутанной цепями. Большая зала за прутьями камеры отдавала синевой, окутанная дымкой. Создавалось некое ощущение эфемерности помещения. Тюремная роба как-то слишком уж плотно сидела на теле, словно специально замерялась для парня. Но это была только крупица от всей странности происходящего. За пределами камеры находился широкий письменный стол, за которым сидел небольшого роста старичок. Поверхность стола была засыпана бумагами, но ни к одной он не притронулся. Некоторые из листов были едва смяты, другие же аккуратной стопкой покоились близ края поверхности. Стеклянные глаза-зеркала не выказывали и намёка на признаки жизни, парень даже не сразу заметил, что они вообще моргают, одновременно выдавая заинтересованность и хладнокровие. Причудливый длинный нос с первых же секунд заставил Курусу задаться вопросом – а является ли странный гость человеком? Белоснежные перчатки подпирали челюсть. Безымянный палец, облачённый в ткань перчатки, изредка подрагивал, задевая мизинец. Эту чудную компанию разбавляли двое надсмотрщиц со странными повязками на глазах, имевших одинаковый оттенок. До этого Акира и подумать не мог, насколько сильно маленькая девочка может ударить по пальцам складной дубинкой, когда он обхватил пальцами прутья решётки. Подавляющее большинство детей не сделали бы такого. Так они обозначили, кого здесь не следует злить. Длинноносый старичок преставился Игорем и стал рассказывать про ?исправительный срок?, а брюнет, по правде говоря, перестал придавать этим словам хоть какую-то значимость, ссылаясь на то, что всё это, действительно, сон. Хоть и на утро, на удивление, признал, что помнит всё отчётливо, а странное приложение никуда с телефона не делось, несмотря на многочисленные удаления, каким-то образом оно всегда появлялось снова, как и странного рода видения. Иногда это приложение затягивало в причудливые места с не менее странными силуэтами, что обитали там.

По стечению причудливых обстоятельств Акира оказался вместе со своим новым знакомым, Рюджи, в одном из таких мест, загадочно похожем на академию Шуджин. Тут да там мелькали знакомые классы, но больше всего их поразил псевдообраз учителя Камошиды. Вот тогда и Акира, и Рюджи убедились – всё окружающее их не розыгрыш с красиво поставленными декорациями. Тона окружения приобрели бордовый оттенок, воздух потяжелел, а до ушей доносились будто звучавшие отовсюду отголоски эхо. Тогда-то парень и впервые почувствовал свою персону, силу, скрывавшуюся внутри. Ощущение от густо стекавших дорожек крови по лицу, было трудно выкинуть из головы, ровно, как и чувство нестерпимой боли, порождённой сорванной с лица маской, словно всё вплоть до черепа было содрано. Любой человек, сказавший бы брюнету о наличии внутренних желаний и эмоций, каждый день подавляемых человеком, получил бы одобрительный кивок от парня. Это звучит логично и не разу не абсурдно. Но юноша не мог подумать о такой их явной материальности, уже не говоря о том, как его внутреннее ?я? могло бы выглядеть… До недавних пор не мог представить. Те секунды, что темноволосый наблюдал за парящим худощавым силуэтом, дали ему возможность детально рассмотреть обугленные и осыпанные тонким слоем пепла крылья, черневшие, как смоль, когти, образовывавшиеся вместо фаланг пальцев. Но больше всего выделялся наряд этого существа, представившегося Арсэном – сюртук красно-чёрного окраса и чёрный продолговатый цилиндр, из-под которого торчали рога. И чем дольше парень смотрел на это воплощение его потаённых желаний и порывов – тем сложнее было это было принять. Однако далеко не в таком, устрашающем и искажённом образе, какой видел в данную минуту перед собой. После, знакомство с… кошкой, так отчаянно вопившей о своей человеческой сущности, подбавило аляповатости всей ситуации в общем. Моргана произвёл впечатление опытной личности, знающей ?на отлично? своё дело, хоть и постоянно напоминал об утрате своей памяти. Но это не мешало ему двигаться вперёд, старательно ища утраченное. Скорее наоборот, стойкий огонь излучали глаза Моны, распространяя заразительную решимость. В этом чудном зверьке брюнет вспоминает себя, пытавшегося всем поначалу доказать свою невиновность, так старательно ища признание и поддержку других. Ситуация у Морганы была иной, но нельзя было не восхищаться его старательностью и упорством.

Примерно тогда в этот круговорот событий и затесалась Анна Такамаки – одноклассница-блондинка с печальными, но такими красивыми глазами. Сперва Акира было подумал, что влюбился, ведь Такамаки так походила внешностью на девочку, нравившуюся парню, из предыдущей школы, да и сама внешность полукровки была миловидной. Несмотря на то, что брюнет в итоге понял – то была всего лишь симпатия, но от этого Анна не стала плохим или неинтересным человеком. Напротив, Курусу увидел запутавшуюся девушку, отчаянно пытавшуюся помочь своей единственной подруге. Анна украла внимание парня с удивительной скоростью. Отстранённость блондинки, которой та прикрывалась, вызывала только больший интерес, но также стали быстро понятны правила этой игры. Среди всех людей только одна заслуживала внимание Такамаки, безошибочно можно сказать, что в компании Шихо Сузуи Анна представала настоящей и искренней. И тогда юноше захотелось узнать её получше: разговоры в классе или школьном коридоре, сначала редкие, позже более частые и дружелюбные, затем случайная встреча в кафе и… Акира и не сразу понял, когда именно в его голове начала крутиться мысль: ?Ну вот, теперь нас уже четверо…?. Анна быстро влилась в их не самый обычный коллектив. Знал бы только парень, что четырьмя эта группа далеко не отделается. Чудак с голубыми волосами. В таком ключе все восприняли Юске Китагаву. С первого взгляда на него можно было сказать, что у парня явно свои тараканы в голове. И лишь одной вещи в своей жизни он отдаёт всю страсть – рисованию. Только с кисточкой в руках его глаза начинали блестеть, а интерес давал знать о себе, ко всему же остальному Юске был весьма беспристрастен. Но только потом стало понятно, почему он так дорожит рисованием. И как же было неприятно наблюдать всем, когда те подозрения, по поводу его наставника, начинали тоже приобретать весьма яркие цвета. Отрицать то, что было ярко выражено, уже не получалось, хотя очень хотелось. Привычные устои рухнули, страх, принятия того, что Мадараме, заменивший ему родительскую фигуру, всего-навсего нагло эксплуатировал его талант, удушающим кольцом сильнее сдавливал шею. Но Юске всё же признал, не встреть он Акиру и остальных – продолжал бы писать картины без цвета. Это было видно по его спокойному, но благодарному взгляду. Ко всему прочему ещё и всплыл факт существования некого индивидуума в чёрной маске, что конечно же, только больше спутало уже имеющиеся карты. Так быстро и пролетела весенняя пора. Лето – пора, когда школьники могут расслабиться и отдохнуть, совершенно не была таковой для Призрачных Воров, потому как события обещали только эскалировать всё быстрее.

Пожалуй, одной из самых неординарных знакомых, впоследствии оказавшейся ещё и примой угрозой для Призрачных Воров, оказалась Макото Нииджима-младшая. Строгая президент школы, начавшая подозревать группку самых проблемных учеников, на удивление, так быстро сдружившихся. Скорее всего, Макото и подумать тогда никак не могла, что в будущем станет одним из членов этой группы, молва о которых ходила по всей школе. На деле же пай-девочка, следующая указаниям и наставлениям взрослых, всегда чувствовала своё бессилие, лишний раз боясь противоречить старшим. Акира не упустил из виду момент преображения девушки, видя, что знакомство с остальными было сравнимо со свежим глотком воздуха в затхлом помещении для неё. Кураж эмоций, высвободивший персону, был ярко ощутим даже для всех остальных, а сама девушка с того момента наполнилась заразительной уверенностью, начав оспаривать решения старших, которые она считала абсурдными или неправильными.

Футаба Сакура же просто свалилась, словно снег на голову – неожиданно и неприятно. Поначалу все очень удивились, узнав личность хакера и то, что она находилась всё это время в доме, в соседнем переулке. Из все компании только ленивый, в этот раз даже Рюджи прилагал усилия, не задавался вопросом – какую цель преследует девушка? По мере продвижения вглубь когнитивной пирамиды вся компания подростков поражалась масштабности строения, пропорционально равнявшегося всем тем внутренним проблемам, переживаемые Футабой. В какой-то момент все пришли к выводу, что это больше, чем когнитивный дворец – каждый человек в реальности имеет такую же пирамиду, в которой сокрыты все комплексы, внутренние переживания и все те моменты, так сильно тяготившие жизнь любого человека в Токио. Как и каждая личность, Футаба имела своих скелетов в шкафу, так долго мучавших её. Но девушка смогла пересилить себя, не без помощи Акиры и остальных, конечно, и принять прошлое, так сильно исказившееся в её представлении, и начать двигаться вперёд, протаптывая свою дорожку в будущее. Лето, несмотря на обильное количество событий, принесло желанный отдых. В конце концов, отдых на Гавайях разбавил всеобщую атмосферу, принеся множество положительных эмоций и новых знакомств. Справедливо будет заметить, примерно в это время в жизни Акиры одна особа стала занимать все мысли, заставляя сердце биться чаще. Несмотря на то, что Хару Окумура последняя вступила в группу Призрачных Воров, это не делало её менее важной или менее опытной. Скорее для всех это случилось довольно быстро, настолько, что никто и не привыкал к пополнившемуся коллективу, поскольку на тот момент сама группа пребывала в небольшом разладе. Акира много думал на этот счёт и сошёлся на мнении, что если бы не Хару, то Моргана, возможно, и не остался бы. Миловидная и хрупкая девушка смогла каким-то магическим образом скрепить группу молодых людей. С русоволосой команда словно приобрела недостающее звено. Когда в компании могли назревать конфликты, Хару всегда умудрялась заставить всех окружающих быстро забыть о разногласиях. Сам образ кучерявой Окумуры гармонично сочетался с осенней порой, прохладный ветер систематически норовил растрепать шелковистые волосы. То ли вид самой девушки способствовал этому, поскольку никому не хотелось видеть её грустное лицо, а тем более спорить в её присутствии. Но, не беря во внимание хрупкий вид девушки, все знали, насколько она крепка духом. Жизнь с отцом не далась ей легко и беззаботно, потому как её рассматривали в качестве объекта бартера – ни больше, ни меньше, словно красивую мебель. Но такое обращение не ограничилось только в домашней обстановке, все словно следовали навязанному правилу – оценивали только степень выгоды, получаемую впоследствии оформления прав о владении. Юная особа не выбирала такой образ, таковой её сделали для общественности. Внешность Окумуры позволяла всем ошибочно принимать её за хрупкую неженку, заласканную домашними условиями, но как же Курусу было забавно наблюдать за физиономиями лиц, надменно смотревших на неё до этого, но не ожидавших, что роза тоже может иметь шипы.

На протяжении всего этого времени юноша не успевает и заметить, как преобразились они все. Тяжёлый груз ответственности свалился на плечи подростков. Но скорее всего оно и к лучшему, ведь это взрослые привыкли жить в этом мире, уже не различая или не так яро отстаивая правоту – ведь для детей всё просто – добро и зло – всегда белое и чёрное. Хотя, на этом моменте уже и сам Акира иногда сомневается, сравнивая себя нынешнего и прошлого – всё больше разделение на чёрное и белое начинало исчезать, вместо этого появляются разные оттенки чёрного и белого, смешиваясь в серый. Некоторые вещи перестают восприниматься так же, как и несколько лет назад. Юноша не позволял себе и мыслит в подобном ключе. Действия отвлекают от мыслей. Оттого Курусу брался за каждое, пусть даже и мелочное, дело, щедро подброшенное Мишимой.

На самом деле же в повседневной жизни множество людей начинаю быстро смиряться с тем, как на самом деле обстоит всё. Юношеский максимализм уже давно позади, а осознание бессилия, изменить нечто масштабное, такое как социум, просто непосильная задача. Лишь в редких случаях, но всё же. Потому приходится играть по правилам. Потому всем важно общественное мнение, ведь, если о тебе говорят плохо или пускают какие-то слухи, сложнее становиться жить в социуме. Каждый посчитает своей обязанностью шарахнутся в сторону, при этом бросив едкий комментарий в сторону некой особы, или начать обсуждения группами, думая, что этот кто-то этого не замечает или не слышит. И безразличен будет факт, что никто может и не знать эту личность, тем не менее никто об этом даже не задумается. Кто-то, дабы не выделяться из этой самой толпы, или наоборот, влиться в эту толпу, будет осуждать и говорить то, что говорят другие, дабы не быть таким же посмешищем. Многие, но не все… С того момента это больше его не волновало, Акира стал явно замечать это у остальных. Раздаётся щелчок. Все воспоминания, словно киноплёнка, проскальзывают лентами перед глазами. Но потом резко замирают на нескольких конкретных кадрах. Становится различимым гомон толпы, воздух пропитан азартом, злобой и лёгким запахом алкоголя; тут да там щёлкают автоматы. Казино, звуки падающих фишек. После победы над тенью Саэ что-то идёт не по плану, и вот уже оперативные спецгруппы наступают на пятки. Кровь шумно гудит в висках, сердце отбивает бешенный ритм, однако улыбка не сползает с лица Джокера, пока тот перепрыгивает с люстры на люстру. Но где-то там, на задворках сознания, стала появляться опаска не выбраться живым, а что ещё хуже – подставить друзей. Проворно прячась в тенях, ускользая от настырной охраны, трикстер всё больше понимал – всё идёт хорошо… Слишком уж хорошо. Хлопок.

Взгляд не хочет концентрироваться на тёмных очертаниях комнаты допросов. В поле зрения настойчиво присутствует лицо прокурора. И слушая со стороны свой рассказ, параллельно наблюдая за выражениями непроницательного поначалу лица Нииджимы, Курусу понял – ему безмерно повезло. После очередного рассказа лицо женщины то и дело, что источало недоверие и скептицизм, было видно, что она не особо верит, но пытается слушать, попутно связывая цепочку событий. И снова хлопок. Та же комната допроса, только теперь разница лишь в том, что в лицо юноша смотрел ствол пистолета, и надменная улыбка на лице Акечи. Акира совсем не был этому удивлён, но этому явно был удивлено его второе ?я?. А брюнет, наблюдая за этим, словно за зеркалом ещё одной комнаты, внимательно изучал блондина. И больше всего Джокеру хотелось узнать – почему, беря на мушку лоб его двойника, лицо детектива светилось от радости? С последним хлопком багровые бусинки легонько рассыпались в стороны, но лишь на мгновение, после чего, чуть выше лба, хлынула бурным потоком кровь. А вместе с этой кровью поплыли дальше и воспоминания. Темнота. Салон автомобиля. Саэ. Хлопок двери. ?Лабланк?. И снова темнота. Неспешно приходя в себя, Акира первым делом почувствовал, что лежит на чём-то мягком. Юноша не спешил разлеплять глаза, побочные эффекты от препаратов стали проходит, но по-прежнему ещё клонило в сон. Зевнув, брюнет поморщился от тупой боли в области скул и лба. Аккуратно коснувшись лица, юноша ощутил под подушечками пальцев ткань пластырей, усеивавших его лицо. На мгновение он расслабился, но потом стал вспоминать предшествующие события, ведь он точно помнил – у него не было времени обработать все синяки и ранки, образовавшиеся в процессе допроса. На попытки вспомнить хоть что-то более детальнее, голова, отозвалась неприятным покалыванием в области висков. Протяжно вздохнув, парень убрал руку от лица, едва прикрывая глаза. Но в мгновение распахнул их снова, почувствовав, как кто-то запустил руку в его волосы. Прямо на него из-под очков смотрела Футаба, глаза источали заботу, румянец багровел на щеках.

— Т-ты просто начал… м-морщится, вот я и… — так и не закончив, она отвела взгляд в сторону чего-то яркого, убрав ладонь с его головы. Юноша улыбнулся уголками губ – Футаба была в своём репертуаре. Слегка помешкав, парень понял, что его голова покоится на чём-то мягком. Некое подобие догадки всплыло в мозгу, но стоило брюнету сделать лёгкое движение головой, как он услышал тихий, едва уловимый шелест ткани. Юноша позволил себе вальяжно потянулся, удобнее устраиваясь на подушке. Футаба встала с кровати, пропав из поля зрения брюнета, и, судя по звуку, куда-то плюхнулась. Повернув голову в ту сторону, где пропала девушка. Яркий свет, скучковавшихся большой мозаикой, мониторов, заставил глаза привыкать к более яркому источнику света. На экранах мониторов можно было увидеть множество окон со строчками замысловатого кода, понятного только Сакуре. Сама же рыжая бестия сидела в кресле, поджав ноги, взгляд девушки мелькал между мониторами и лицом Акиры. Парень попытался было встать, но тело отозвалось тупой болью в разных местах, в добавок Футаба надавила ему на плечи, соскочив с кресла и проворчав: ?Да полежи ты… И так на сливу похож…?. Акира даже не попытался возразить, зная, что выглядит он так же, как и чувствует себя – весьма неважно. Юноша лишь бессильно упал обратно на кровать, подчиняясь напору хрупкой девушки.— Мы… у Соджиро? — сиплым голосом поинтересовался юноша. Вопрос был весьма очевидный и не уместный.— Да, — уже более бодро отозвалась девушка, поправляя очки на переносице. — Тебя привезла Саэ… Заставил же ты всех поволноваться… Джокер, — выделяя позывной, протянула девушка, явно намекая на дословный перевод, снова развернув голову к Курусу.— Как всё прошло? — резче, чем хотел, спросил юноша, впиваясь глазами в лицо Сакуры, и уловив довольный кивок, облегчённо выдохнул, — Мы уже успели ввести Нииджиму-старшую в курс дела. После услышанного, словно камень с души свалился. Ведь больше всего было переживаний на счёт друзей. Хоть в полицейском участке и сказали, что никого, кроме него, не поймали, парень по понятным причинам не мог верить в их слова, посчитав блефом. И всё то время, что его допрашивали, мысли о друзьях то и дело проносились в голове. В придачу к этому, за несколько минут до этого в голове пронеслись все моменты встреч с каждым из членов Призрачных Воров и то, какой вклад каждый из команды вложил в формирование этой группы.

— Но должна заметить – аферу мы, конечно, провернули ту ещё. Несмотря на то, что всё шло по плану, все волновались, услышав объявление о твоём самоубийстве…. Всё-таки мы оказались правы: Акечи… — Футаба вновь посеменила к креслу.— Да, это он стоял за всеми случаями ментальных срывов… — невозмутимо проговорил парень, прикрыв глаза и слушая лишь в пол уха, словно бы и не он находился несколько часов назад на волосок от гибели. Облегчение патокой разлилось в груди, прочие переживания улетучились.— Хотя бы приложи усилия и сделай вид, что слушаешь меня, — Футаба театрально надула щёки, крутанувшись в кресле, а брюнет не смог сдержать улыбки.

Заметив лёгкую улыбку собеседника, Футаба отметила, что замечает её всё чаще и чаще. Каждый из команды призрачных воров, особенно те, кто видели его с самого начала, твёрдо скажут – лицо брюнета всё чаще стала посещать улыбка. Не надменная или ехидная, а самая искренняя. И Футаба было чуть не сказала вслух, что хотела бы видеть его лицо таким как можно больше. Ведь каждый раз это была разная улыбка, но всегда честно передававшая настрой брюнета.

— Ты права – то, что мы провернули… Теперь ставки слишком высоки и надо внимательно продумать дальнейшие шаги, — парень в миг стал серьёзным. Девушка была готова поспорить – морщит лоб в раздумьях, несмотря на боль и ссадины на лице. Хакер задерживает взгляд на юноше дольше положенного, рассматривая. В этом был весь Акира Курусу – стоило только делам коснуться друзей или других людей, парень моментально становился сконцентрированным. Никто из команды ему об этом не говорил, но все восхищались этой, присущей не многим людям, чертой. В нынешнем обществе это крайне редкое явление.

К тому времени, как девушка отошла от задумчивости, Курису уже несколько секунд разглядывал её, на губах красовалась снисходительная, с частичкой самодовольства ухмылка. Заметно покраснев, Сакура опустила взгляд в пол, краем уха слыша скрип от пружин матраса. Робко подняв взгляд на принявшего сидячее положение парня, Футаба тоже ответила лёгкой улыбкой. Уж как-то так повелось у этих двоих – рыжеволосая очень часто смущалась, при этом держась всегда рядом. Постороннему человеку могло бы показаться, что между этими двумя что-то есть. Но что Акира, что Футаба относились друг к другу по-родственному, словно брат и сестра. Может, это звучит странно, однако, если бы этих двоих спросили об их отношении друг к другу, то таков был бы их ответ. Просто потому, что после первой их встречи Курису не мог пройти мимо неё, не показав, как внешний мир может быть красив, а девушка, сама того не понимая, приняла эту помощь, привязываясь всё больше. На какое-то время в комнате повисла тишина. Парень и девушка, казалось, смотрели друг на друга, но, по факту, каждый думал о своём. И так могло продолжаться долго, ввиду произошедших событий, чудом, а быть может всего лишь улыбнулась удача, обогнувших печальный исход. Тишину разрезал звук пришедшего на телефон уведомления. Немного повозившись, брюнет вытянул из кармана брюк смартфон. Увидев, как лицо Акиры растянулось в милой улыбке, Футаба немедленно захотела увидеть содержимое уведомления, но при помощи чудовищной силы воли подавила этот порыв. Всё равно ведь, если очень захочет, сможет вновь взломать телефон парня. Встрепенувшись, Сакура тоже достала телефон, энергично набирая текст на экране – остальные уже начали переживать из-за долгого отсутствия девушки, ведь все уже сидят и ждут их в ?Лабланке?.

— Ну что, готов всех порадовать? — ехидно ухмыльнулась рыжеволосая, сверкнув отражениями экранов в очках, — Соджиро ждёт нас внизу.—Ещё как, — юноша, вставая с кровати, с предвкушением заулыбался.*** Как оказалось на улице был вечер, а возможно, больше ночь. С неба плотной стеной падали капли дождя. После тёплого воздуха в комнате Футабы такая смена обстановки очень бодрила. Брюнет готов был ещё несколько минут постоять на свежем ночном воздухе, но внутри кафе ждали весьма обеспокоенные его состоянием друзья. Потому аккуратно закрыв калитку, отделявшую двор Соджиро и проулок, последовал за мужчиной в белоснежном пиджаке и низенькой девушкой. Футаба то и дело оборачивалась через левое или правое плечо, проверяя, не отставал ли он.

Стоило только Курусу переступить порог заведения и скинуть капюшон, как на него сразу налетела радостная толпа, сгребая его в объятия, едва ли не сбивая с ног. Зажатый в объятия всей группой, юноша был приятно удивлён и тронут. Он, конечно, знал, что все они заботятся друг о друге, но данный жест внимания превзошёл его ожидания. Отовсюду послышались вздохи облегчения, радостные возгласы, стоило ему отшутится про ?воскрешение?. Парень почесал затылок, смущённый обилием внимания, и потупил взгляд. На фразу Рюджи: ?Ах ты засранец, заставил всех поволноваться!? Курусу только лукаво усмехнулся под смешки остальных. На этом вопросы не закончились, бедный старшеклассник не поспевал отвечать на град вопросов о его самочувствии. После, предстоял длинный разговор, раскрывший все карты в рукаве, и то, как именно им удалось провернуть такое. Так прошёл где-то час, если не больше.

Все сидели с задумчивыми лицами. Хотя тут будет, вернее сказать, с расслабленными. Опасность минула и все наслаждались моментом спокойствия, поскольку буре предстояло только разразиться. Делая глоток отличного чёрного кофе, темноволосый юноша медленно поднял глаза, окидывая всех взглядом серых глаз. От сложившейся обстановки веяло уютом. Приглушённый свет всегда придавал шарма этому заведению, в особенности в ночное время суток. Терпкий запах кофе и кари перемешались в воздухе, приятно балуя носовые рецепторы. Поддавшись всеобщему настроению, Соджиро скинул фартук, пристраиваясь за стойкой и зажигая сигарету. Окутываясь вокруг ламп, сизый дым разбавил запах внутри комнаты, придавая горчинку.

Насытившись поздним ужином, любезно приготовленным Соджиро, все лениво развалились кто на чём: кто-то на креслах, кто-то на барных стульях возле стойки. Саэ ушла только несколько минут назад, когда все только настроились на празднование. Работа, ничего не поделаешь. Образовавшаяся тишина, постепенно стала убаюкивать всех, адреналин полостью выветрился из организма, заставляя всех ощущать приятную лёгкую истому. Моргнув пару раз, Акира улыбнулся краешками губ, снова отпивая немного кофе. Как же ему сейчас чертовски было приятно находится среди этих всех людей. Потому что каждый раз смотря на своих друзей со стороны, он всё более отчётливо понимал – друг этот человек, который не бросил в нужный момент. Кто-то скажет, что в этом нет ничего такого, ведь каждый может оказаться в какой-нибудь ситуации, а незнакомец придёт на выручку. Это так. Ведь самое главное то, какая связь между этими людьми выстроится потом. Кто-то поможет, потешив себя хорошим поступком, или потому, что так научили родители, и забудет. А кто-то в человеке напротив может распознать себя. И уже этого будет достаточно. У всех этот процесс, всегда своеобразный, происходит по-разному. Однако теперь возникает в голове до боли глупая, но такая правдоподобная мысль – им было суждено встретиться волей случая. Акира не верил в судьбу, но верил в силу случая и последствия разных решений, которые привели к этому случаю. Все проходят через метаморфозы случаев. У кого-то отняли мечту участвовать в кроссах; к кому-то относились, как красивой кукле, не способной на эмоции, и никого это не волновало; кто-то познал небрежное отношение, сравнимое лишь с отношением к инструменту – если сломается, можно выкинуть; а кто-то настолько глубоко погряз в самокопании, что исказил события прошлого. Наверное, весь сегодняшний вечер темноволосый пытался отгонять эти мысли и то, что могло бы случиться в случае, если бы ему не удалось убедить Нииджиму-старшую. Но эти мысли так же быстро пропадали, никто не хотел думать над тем, что могло бы быть… Вместо этого компания друзей предалась ностальгии. Было приятно и забавно вспоминать их путь становления Призрачными Ворами. Немало воды утекло с того времени, все, они, кардинально поменялись; полгода пролетело весьма незаметно. От неуклюжих подростков, не умевших толком пользоваться персоной, со смутным пониманием того, как работает метавселенная и что это вообще такое; тогда их распирало воодушевление изменить весь мир и стать как можно более популярными, глупо будет отрицать, что всем им казалось, что это всего лишь забава, тем не менее к которой они подошли с ответственностью. До сформировавшихся личностей, осознающих, что именно лежит на кону в случае провала, и это нисколько их не пугало. Наоборот, все хотели помочь большинству, ведь это большинство не могло помочь себе само, и плевать было подросткам на все благодарности, популярность им давно уже не важна. В представлении молодых людей всегда вырисовывалась перспектива победы, сам результат, но не процесс того, как они к этому пришли. Однако процесс стал тоже иметь значение, планировка стала занимать больше времени, появился более ответственный подход. Раньше сам процесс достижения цели не был приятен, поскольку все грезят о конечном исходе. Теперь же, ощущая каждый удар, каждую отдачу и каждую потянутую мышцу, ребята были довольны – это доказывало то, что они выкладывались на полную. И Акира был рад, что у него есть такие друзья, а у них – он, ведь они разделяли эти эмоции вместе. И он не позволит себе больше подвергать их подобной опасности.

— Я очень волновалась… Рада, что с тобой всё в порядке…— Я тоже переживал, Хифуми… Тебе никто не звонил? Никого подозрительного не замечала?— Нет, а что?— Хорошо, просто будь осторожна. Ты не против встретиться послезавтра?— Конечно, не против. Так компания подростков просидела ещё час, пока все не стали потихоньку расходиться домой. Как-никак время уже перевалило за полночь. Последним ушёл Рюджи, крепко пожав руку на прощание. Остались только Футаба и Соджиро. Было приятно вновь очутиться в своей старой комнате, ставшей ему практически родной за эти полгода. В принципе, ничего особенного в ней не было, просто чердак, обустроенный на манер подростка старшей школы. Обыкновенная кровать в дальнем углу комнаты, рядом шкаф с полками, уставленными разными статуэтками из мест, где юноша уже успел побывать в Токио. Слева стол, заваленный разными наработками, чуть дальше от стола старенький диванчик, а напротив него стол с телевизором, который довольно редко использовался. Простенько, но совсем не так, как дома. Вслед за пареньком вошли Соджиро и Футаба. Девушка обогнала брюнета и устало опустилась на диван, распластавшись звёздочкой. Акира почувствовал касание на своём правом плече.