Урок (1/1)

Наступило 25 октября. В Сюдзине проходил школьный фестиваль, на который Призрачные похитители пошли все вместе. Весь день они посещали площадки, организованные их одноклассниками (вид едва не расплакавшегося от остроты такояки из мейд-кафе Акечи стал лучшим моментом дня, особенно по мнению Рюджи). Однако у Юске в этот день была еще одна цель.?— Простите, вы доктор Маруки, верно? Психолог Такуто Маруки, рассматривавший в этот момент банки с напитками в автомате школьного двора, удивленно обернулся, как будто его застали за чем-то неприличным.?— А?! А, хм, да??— Меня зовут Юске Китагава, я учусь в Косей, на факультете изящных искусств. Прошу меня простить за столь внезапное вторжение, но с тех пор, как Рюджи и Анн рассказали мне о вас, мне стало интересно… И теперь мне тоже не терпится побеседовать с вами.?— Рю… А, вы имеете в виду Сакамото-куна и Такамаки-сан? —?после этих слов Маруки улыбнулся. —?Что ж, признаю, ваш интерес мне весьма льстит. Я верно понимаю, что вас интересуют мои навыки консультанта??— Верно. Теперь,?— сказал Юске, подойдя к Маруки ближе,?— расскажите мне, как открыть двери человеческого сердца и окунуться в его бесконечную бездну!?— Воу-воу, подождите! —?Маруки был шокирован напором Китагавы-куна. —?Как бы мне правильно выразиться… Ваш энтузиазм заслуживает поощрения, конечно, но вы вероятно имеете превратное представление о том, чем я занимаюсь. Юске пристыженно опустил взгляд в пол. У него возникло ощущение, как будто Маруки-сенсей каким-то образом понял, что юноша пришел к нему вовсе не для разговоров о философии и глубинах человеческой души.?— Я прошу прощения. Я просто не смог сдержать своего… восхищения. В любом случае, вы позволите мне увидеть ваши навыки консультанта и терапевта на практике??— Вообще-то этика не позволяет мне приглашать посторонних на чужие сеансы. Но как насчет того, чтобы самому пройти консультацию??— Мне??— Все, что от вас потребуется?— просто беседовать. На любые темы, которые сочтете нужными. Юске закрыл глаза и усмехнулся.?— Великолепно. Побеседуем. Лицом к лицу, так сказать.?— Не понимаю, как вы представляете это у себя в голове, но сеанс происходит несколько иным образом,?— покачал головой Маруки. После чего жестом пригласил Китагаву-куна присесть на скамейку.?— Прежде чем мы начнем, я бы хотел, чтобы вы рассказали о себе чуть больше, чем имя и название школы.?— Например??— Как вы познакомились с Сакамото-куном и Такамаки-сан??— Я однажды увидел Анн на станции. Мне немного неловко об этом говорить, но долгое время я наблюдал за ней со стороны. Неделю или две, сейчас уже не вспомню. Я думал над тем, чтобы попросить ее стать моделью для моей картины, но боялся…?— Значит вы художник? Давно занимаетесь рисованием??— С самого детства. Ма… Мой Сенсей приютил меня у себя после смерти матери и научил меня рисовать. Он часто говорил, что я способный, один из лучших его учеников. Долгое время он для меня был как второй отец, пока не… Юске нервно сглотнул.?— Китагава-кун, мы можем не говорить об этом.?— Нет. Все в порядке, мне нужно об этом рассказать,?— с этими словами Юске закатал рукав своей рубашки и показал фенечку на своем запястье. —?Прежде чем я начну, я хотел показать вам это.?— Любопытно. Очень красивый узел.?— Это ?Змея Императора?. Этот браслет подарил мне мой Сенсей после того, как я впервые был им связан для его картины.?— Связан? —?на лице Маруки отражался шок. —?В каком смысле??— В прямом. Он связал меня и подвесил на дерево. Сказал, что ему это необходимо для заказчика.?— Я… Не знаю, что сказать, Юске. Это наверняка было мучительно.?— Это было не самое страшное, что он со мной сделал.*** Все произошло в тот день, когда Анн открыла Юске тайну запертого чулана Мадараме с множеством копий ?Саюри?. Юске вернулся домой после того, как в ?Биккури Бой? его в дружественной обстановке приняли в ряды Призрачных похитителей. Китагава-кун думал, что сумел успокоить Мадараме, и что после его возвращения домой все будет хорошо. Однако Сенсей встретил его с мрачным лицом.?— Ты разочаровал меня, Юске. Как ты мог позволить себе взломать замок??— Сенсей…?— Я ведь доверял тебе, Юске.?— Я тоже доверял вам, Сенсей. Ведь эта ?Саюри?…?— Я уже сказал тебе, что это подделка! —?рявкнул Мадараме в лицо ученика. Юске смутился.?— Видимо я был слишком мягок с тобой днем… Через час жду тебя в белой юкате в мастерской. Китагава-кун побледнел. Холодный пот пошел по его спине. Он понял, что его ждет не самый приятный час позирования, взглянув в злобно прищуренные глаза учителя.?— Сенсей, пожалуйста, я…?— Никаких ?но?, иначе позвоню своему адвокату прямо сейчас, и твоя подружка вместе с тобой очень сильно об этом пожалеют. На это Юске, желавший исправить Сенсея после того, как побывал в его Дворце, возразить ничего не мог. Юноша отправился в свою комнату и переоблачился в юкату, которую он не так давно зашил. В мастерской снова стояла тренога с карабином, однако вместо привычного мольберта напротив Мадараме установил штатив с камерой.?— Садись,?— приказал учитель. Юске медленно повиновался. В этот раз Сенсей не обнимал его, как в предыдущие разы, а сразу приступил к делу?— быстро, грубо, без каких-либо вопросов. Он не спрашивал, было ли ему комфортно, не рассказывал параллельно об истории узлов и их значении, как это делал в последние три раза (Юске сам однажды попросил из возникшего интереса к эстетике шибари побольше рассказать об этом), он просто его мучил, затягивая веревки туже, чем когда-либо. После того, как юноша был подвешен, Мадараме достал припрятанный термос, налил из чаши темную жидкость, развязал Юске рот и сказал: ?Пей?. Китагава-кун послушно выпил. На вкус жидкость была как грибной отвар.?— Что это, Сенсей??— Красный мухомор,?— ответил Мадараме, вновь завязывая рот ученику. —?Этот отвар использовался в Азии для расширения сознания. Через несколько минут Юске почувствовал, что вокруг него все словно плывет, а тело начало расслабляться и практически не ощущало боли от веревок. Это было что-то сродни эйфории. Увидев, что ученик расслабился, Мадараме достал из шкафчика в углу мастерской опасную бритву. Затем подошел к камере и нажал пару кнопок.?— Прошлые работы и рядом не будут стоять с тем, что я хочу заснять сегодня. Юске даже не понял, в какой момент Сенсей подошел и начал делать надрезы на тех участках его кожи, которые открывала его юката. Ключицы, локти, лодыжки кровоточили и пятнали белоснежное полотно наряда, а вместе с ним и татами, лежавшее под подвешенным телом. На глазах Китагавы-куна его второй отец превращался в одержимого маньяка. Горевшие вокруг фонари пускались в пляс и шептали: ?Инари, Инари, Инари…?. Во время надреза, который Мадараме сделал между ключицами, Юске не выдержал и застонал, закрыв глаза.?— Не зажмуривайся! —?сказал Мадараме, резко подняв голову Юске за волосы. —?Посмотри на то, кем ты являешься на самом деле… Ты лишь смертное тело, для будущего?— ничто. Юске открыл глаза. Но вместо Мадараме перед ним стояла Саюри с печалью во взгляде.?— Мама…?— Юске! Юске?! Он так и не понял?— был ли это голос его мамы или же это кричал Мадараме, взволнованный тем, что его ученик на мгновение перестал дышать, потеряв сознание.***?— Я очнулся уже в своей комнате на футоне, увидел, что мой учитель обрабатывает порезы какой-то мазью. На следующий день он был тих, как фурин* в безветрие. Вечером он извинился передо мной и сказал, что был неправ. Впрочем, он все равно пообещал наказать Анн за то, что она проникла в комнату без его разрешения.—?И вы никому не сказали об этом? Даже Анн?..—?Я не хотел её пугать. Она наверняка бы решила, что это ее вина.—?Я… Могу только посочувствовать. И как сенсей поживает сейчас?—?Через две недели после истории с Анн он раскаялся за все свои поступки на пресс-конференции. Перед этим он рассказал мне, что ?Саюри?, его самую знаменитую картину, создавал не он, а моя мать, и что он не стал оказывать ей помощь во время очередного приступа… Я застал его, рвущего все свои картины в той самой кладовой, в том числе и те, где был изображен я связанный. Оказывается, никакого заказчика не было. Он рисовал их для себя. Китагава-кун тяжело вздохнул.?— Ненавижу его… Хотя нет. Не понимаю, как человек, который заменил мне семью, мог так поступить... Мадараме.?— Значит, Мадараме был…?— Знаете, Маруки-сенсей, я не ожидал, что консультация пройдет вот так,?— перебил доктора Юске.?— Ну, я бы больше назвал это не консультацией, а созданием раппо?рта**. Все, кто приходит ко мне, так или иначе делятся со мной чем-то о своей жизни.?— Хм-м… Метод рефлексии, построенный на разговоре с другим человеком, чтобы привести в порядок свои мысли и эмоции. Словно перекрестный допрос внутри души, я к нему прибегаю, когда рисую свои картины.?— Честно говоря, консультация не должна напоминать перекрестный допрос,?— Маруки пожал плечами. —?Я просто делаю все возможное, чтобы направить своих пациентов в нужном для развития направлении. Я обсуждаю с ними их проблемы, чтобы они сами могли сделать правильный выбор.?— Вот как. Но если вы подсказываете им направление, действительно ли можно назвать такой выбор их собственным? Разве это не принятие чужой воли??— Не буду лукавить, наверняка есть люди, которые считают точно также. Но жизнь в нашем мире заставляет нас влезать в определенные когнитивные и моральные рамки, порой даже без осознания этого…?— Спасибо вам за то, что уделили меня время. Это был очень ценный опыт.?— Китагава-кун, прежде чем мы разойдемся по своим делам, можете назвать мне свое самое сокровенное желание на данный момент? Добиться успеха как художник или?..?— Нет,?— подумав, ответил Юске. —?Не это.?— Тогда что же??— Я бы хотел, чтобы мир увидел ?Саюри? такой, как она была задумана мамой, неважно какой ценой. И, если возможно, я бы хотел встретить Учителя. Настоящего учителя, того, кто поддержал бы меня и, скажем так, вел бы мою кисть по холсту.?— А, понимаю, понимаю… —?задумчиво сказал Маруки.?— Прошу простить меня, но мне пора. Я надеюсь, что мы еще с вами встретимся.?— Конечно,?— ответил Маруки. В свой блокнот с заметками по исследованию по итогам разговора с Юске Такуто внес только два слова. ?Стокгольмский синдром?.