R.Q.M 1.03 (1/1)

Легенда Кейт был одним из первых героев. Человеком, что стоял у самых истоков супергеройского движения. Кроме огромного боевого опыта, как в рамках использования своих сил, так и в рамках противостояния чужим, это значило также и то, что количество дерьма, в котором Кейт побывал, не поддавалось рациональному осмыслению. Он повидал многое. Очень многое. От первых неконтролируемых триггеров до кровавых бань, оставленных после себя живыми бомбами Симург. И это не говоря о самих Губителях, ?Бойне?, Нилбоге и прочих ужасах, что они вынуждены были терпеть, не имея возможности противодействовать или попросту уничтожить ту или иную угрозу. Потому, было бы лицемерием сказать, что увиденное было чем-то из ряда вон выходящим. Вовсе нет. Насилие об руку с изнасилованием?— все это, безусловно, было ужасно, и Кейт, равно безусловно, не мог смириться с тем, что подобные вещи могут оставаться безнаказанными, однако при этом подобное происходило в мире, в Америке… каждый день. Нельзя сказать, что на каждом шагу?— всё же они жили в весьма прогрессивном обществе, где подобные акты насилия безусловно порицались, однако отрицать сам факт подобных происшествий было нельзя. Да, то, что они увидели, было грязно, мерзко, противоестественно и недостойно. Но для Триумвирата это был еще один черный день. То есть примерно каждый третий вторник. Ни больше, не меньше. Конечно, конкретной и отработанной процедуры для подобного рода вещей у них не существовало, потому как предусмотреть всё, особенно учитывая случайную природу триггерных ивентов, было решительно невозможно, однако он доверял Ребекке и персоналу СКП достаточно, чтобы не беспокоиться о разрешении проблем с минимальными потерями. Впрочем, Броктон-Бей и на этот раз доказал свою уникальность, эскалировав, пускай и неприятную, дурно пахнущую историю на совершенно иной уровень. Сложись ситуация хоть немного по иному, то скорее всего Кейт бы благодарил бога за то, что тот послал им Пантеон. Пускай проблемная, пускай после ужасного и неприятного триггера, но она была силой, способной если не победить, то как минимум уравнять шансы в противостоянии с хотя бы одним Губителем. Однако текущая ситуация была далека от приятных. В заложниках у проекции оказался весь город, вместе со всеми кейпами, что сражались с Губителем. Цели же её были далеки от рациональных. Стоило последним репликам отзвучать, как изображение, висевшее в воздухе и демонстрировавшее воспоминания, истаяло в воздухе, оставляя всех находящихся в зале наедине со своими мыслями. Кейт взглянул на ?обвиняемых?. По правде говоря, ему было даже жаль этих девчонок. Да, это не умаляло их вины, но все они были совсем еще юными. Конечно, это было неправильно?— оправдывать переходным возрастом настоящие зверства, но он никогда не считал себя идеальным человеком и от того мог позволить себе определенную вольность в суждениях. Сейчас эти девчонки были такими же заложниками ситуации, как и они сами. Более чем причастные, но всё же. И ситуация от того не становилась легче. Он поймал на себе взгляд Ребекки, которая, судя по едва заметно сжатым губам, находилась если не в глубокой задумчивости, то где-то близко к этому. Воспоминания, показанные проекцией, служили весьма красноречивым доказательством вины. Показанные с четырёх разных точек зрения, версии складывали довольно полную картину произошедшего. Конечно, всегда можно было пенять на то, что показанное?— всего лишь подделка, однако выражение лица Барнс и её истеричные попытки вырваться из плотного кольца Карточной Стражи оказались полностью бесполезны. Звук же её голоса… Судя по недовольному взмаху руки Королевы Червей и последовавшей за этим пантомиме?— в дело пошли очередные трюки сильнейшего Эпицентра, что Легенде доводилось встречать, кроме, разве что, Зиона. Так они и стояли на протяжении добрых пяти или около того минут, не решаясь говорить о чём либо, обдумывая увиденное, прежде чем Ребекка, как наиболее опытная из них в подобного рода делах, вновь заговорила, обращаясь к зависшей в воздухе Алисе. —?Судьям нужно время на совещание. Наедине. Повинуясь мановению её руки, та часть церкви, где находились девушки, их стража и проекции, оказалась отрезана от членов Триумвирата серым незримым маревом. —?Эйдолон, будь так добр? Девиду не нужно было повторять дважды, и спустя полсекунды в дополнение к мареву вокруг них сформировался едва заметный оранжевый купол метров пяти в диаметре. Голос Алисы звучал почти обиженно, однако сама она не показалась. Однако Ребекка никак не отреагировала на реплику проекции, обращаясь к ним: —?Итак. Я вас слушаю. —?Решение очевидно, к сожалению?— начал говорить Эйдолон своим глубоким голосом,?— казнь. Проекция приведет её в исполнение, город будет свободен. Публика узнает лишь о том, что они стали жертвами Симург. Кейт не был согласен с этим решением. Но прежде, чем он заговорил, Ребекка также возразила: —?Это худший исход. Мы не можем предположить, какой будет реакция самой Пантеон, когда она узнает о происходящем. К тому же, у нас нет гарантии того, что всё происходящее не будет использовано против нас. Ты сам видел, с какой легкостью она показала чужие воспоминания. Никакого контакта, действий?— просто желание. Если мы вынесем такой вердикт, и он всплывет в какой-либо форме?— это будет катастрофа. —?Хуже чем сейчас, Бекка? Не верю. —?Да, хуже. Потому что сейчас нам ничего не угрожает. Даже эта проекция?— она использует нас лишь как средство для достижения своих целей и никак иначе. Эйдолон, ты правда думаешь, что смог бы защититься, пожелай она показать то, что ты видел и то, что ты знаешь? Я готова поставить свой второй глаз на то, что ты бы даже сделать ничего не успел. Оставляя в стороне величайший информационный риск, с которым мы только сталкивались?— Пантеон не враг нам. Пока что. Но случись так, что это изменится?— наши слова обернутся против нас самих. —?Следуя такой логике, уже то, что ты сейчас сказала, может звучать донельзя подозрительно. —?Да. И именно поэтому я бы попросила тебя воздержаться от использования имен,?— если бы Александрия умела стрелять лазерами из глаз, то Эйдолона уже давно прошило бы насквозь. —?Наш разговор сейчас при обнародовании не нанесёт никакого существенного вреда. Во всяком случае, среди тех, кто в состоянии что-то извлечь из нашего диалога, нет непредсказуемых личностей. Однако стоит нам прийти к какому-либо финальному вердикту и огласить его… —?она сделала неопределённый жест рукой, давая волю их фантазии по поводу вариантов того, что может случится, если Хесс и компания умрут здесь и сейчас. —?Получается, что наша задача оставить этих трёх в живых? —?Кейт был неподдельно рад такой логике своей подруги. Из них троих именно Ребекка чаще всего отвечала за самые… спорные методы решения проблем. Александрия кивнула. —?И желательно в добром здравии. Однако даже так нужна крайняя осторожность. Что-то мне подсказывает, что мы столкнулись с ?Обезьяньей лапой?. —?Ты про то, что чтобы мы не сделали?— будет только хуже? —?уточнил Легенда. Александрия кивнула. Они замолчали на несколько мгновений, прежде чем Эйдолон вновь заговорил: —?Всё ещё считаю, что смерть в данном случае?— это лучший выход. Милосердней. Кейт с возмущением посмотрел на своего друга. —?Мы не можем принимать такие решения! Ты правда думаешь, что это что-то решит? Девид посмотрел на него непонимающе. —?Решит. Тварь получает то, что хотела. Пантеон получает свою месть. Эти дуры получают то, на что напрашивались, а мы?— возможность уйти, сохранив кейпов и город. Просто и логично. Спасаем большее, жертвуя меньшим. —?Именно, Эйдолон. Просто и логично. Именно такого решения она и хочет и вовсю подталкивает нас к нему. Но напомни мне, когда последний раз самые простые и логичные решения и вправду работали? —?в голосе Александрии сквозил сарказм. —?Нет, мы не пойдем на поводу у проекции, это совершенно недопустимо. Это звучало даже иронично из уст самой прямолинейной из Триумвирата. —?И что ты предлагаешь? Посадить их за решётку? —?Слишком ненадёжно. Придется уточнять существование воздуха на всем протяжении заключения, вплоть до химического состава, существования еды, воды, отсутствие приводящих к суициду факторов, физическое и ментальное состояние?— и даже в этом случае мы не можем гарантировать то, что она не решится наказать их по своему. —??Клетка?? Александрия посмотрела на Эйдолона, и даже сквозь непрозрачный шлем Кейт почувствовал этот взгляд, полный сомнения в умственных способностях своего друга. Тот, впрочем, сразу же понял, что сказал лишнее и, вздохнув, замолчал. —?Нужно что-то креативное. Что-то… такое. Недостаточно жестокое и смертельное, но при этом изобретательное. Кейт задумался. Это была одна из тех ситуаций, в которые ты никак не ожидаешь попасть просто в силу того, что для обывателя, как, впрочем, и для обычного кейпа, это будет звучать либо полнейшей идиотией, либо несусветной глупостью. Ну на самом деле, насколько это глупо может выглядеть?— попасть в плен к безумной версии Алисы из Страны Чудес, которая очень хочет заставить Триумвират наказать трёх девчонок куда как строже, чем обычная строгость закона. Алиса… Идея, промелькнувшая в голове у Легенды, была в какой-то степени такой же дурацкой, как и вся та ситуация, в которую они умудрились угодить. Но отчего-то он посчитал её необходимой для озвучивания. —?А что если нам изначально играть от ?настоящей концовки братьев Гримм?? Александрия повернулась к нему. —?Поясни. —?Ну, сама посуди. По сути наше решение изначально обречено на то, чтобы быть извращённым до такой степени, чтобы она посчитала его достаточным наказанием. И даже если мы учтём все возможные обстоятельства?— с неё станется просто взять и убить их просто на месте? —?Верно,?— Ребекка медленно кивнула, не сводя с него взгляда. Девид также внимательно слушал его. —?В таком случае, нашей задачей становится не придумать способ оставить девушек в живых, но предложить Алисе,?— на этих словах Александрия едва заметно поджала уголки губ,?— альтернативу. Нечто, что все равно оставит их в живых и даже в добром здравии, но при этом будет достаточным наказанием за их проступок. Но тут в дело вступает то, кто такая эта проекция. Думаю, что не совру, если скажу, что мы имеем дело со странной вариацией ?Алисы в Стране Чудес?. —?Если под ?странной? ты подразумеваешь полностью поехавшую безумную и почти всесильную тварь, то да, не соврал,?— Эйдолон, как всегда, оставался в своём репертуаре, и Александрия не спешила его поправлять. Впрочем, сказать, что его друг был далек от истины, на его взгляд было нельзя… К сожалению. —?Сейчас это не так важно. Важно скорее то, что мне кажется, что если мы и вправду имеем дело с литературным персонажем,?— само по себе такое заявление из его уст звучало немного дико, но он не был бы Легендой, если бы не привык к тому, какие фортеля иногда выдавали способы адаптации шардов к носителю. Фраза ?Силы?— дерьмо собачье? возникла не на пустом месте, все-таки,?— то нам стоит предположить, что личность… логика, по которой работает эта проекция, близка к той, по которой работало оригинальное произведение? —?Ближе к делу, Легенда. Я не хочу проверять, насколько велики способности к управлению временем у этой твари. —?Я уже почти закончил. Мне кажется, что Алиса?— это, по сути, та же кэрроловская Алиса, просто сумасшедшая. И если предложить ей в качестве наказания что-то парадоксальное, в духе оригинала, то она может согласиться, пускай и извратив изначальную идею до неузнавания. И у нас как раз таки выйдет что-то в духе концовок братьев Гримм. —?Спешу напомнить, что те сказки редко заканчивались без чьих-то смертей и увечий,?— мрачно напомнила героиня. —?Именно поэтому нам надо думать над чем-то достаточно изобретательным, но безобидным. И молиться, чтобы идея понравилась Алисе без особых итераций. Что думаете? Эйдолон не ответил. Но Легенда слишком хорошо знал своего старого друга, чтобы не понять, что идея не пришлась ему по нраву. —?Может сработать. Согласна, предположения довольно бредовые, но если я что-то и поняла из всех психопрофилей Пантеон и её проекций?— стандартная логика в данном случае слабо применима. Даже такой базис?— это уже что-то. Я согласна с Легендой. В таком случае, я повторю вопрос: Идеи есть? Атмосфера внутри оранжевого купола внезапно стала отвратительно рабочей. Впрочем, Легенде было не впервой участвовать в мозговых штурмах.*** София Хесс. Боялась ли София наказания? Наверное где-то в глубине души все же да. Но эти мелкие порывы к панике и поискам надежды надёжно подавлялись гнетущим осознанием неизбежности грядущего. Это было настолько очевидно и ясно, что даже думать о чём-то ином и не приходилось. Жалела ли София о сделанном? Тоже нет. Время сожаления давно уже вышло, также как отрицание, гнев, торг и прочее психологическое дерьмо, о котором так любила говорить Ямада во время их обязательных сессий. Проводить время, издеваясь над Хеберт, было весело. Тогда это освежало её и придавало сил для того, чтобы взаимодействовать с этой кучкой детей, по недоразумению названной ?Стражи Броктон-Бей?. Хотела ли София чего-то? О да. Больше всего на свете она сейчас хотела две вещи. Чтобы это все скорее закончилось, и чтобы Эмма наконец-то заткнулась. Медисон, желательно, тоже, на самом деле, но тут уже, в принципе, не обязательно. Игнорировать поехавшую лунатичку, которая только и делает, что бормочет себе что-то под нос, свернувшись калачиком, было куда как легче, чем истеричную подругу, которая… —?С-с-софия! Ответь мне, София! О-они ведь нам ничего не сделают, п-правда?! Все те остатки гонора, что оставались у Эммы, пропали сразу же после того, как повинуясь воле этой Алисы в воздухе начали проигрываться моменты прямиком из их памяти. Первой была сама София. Чего-то нового она вполне ожидаемо не узнала, однако это было довольно странным ощущением?— смотреть на детальное и покадровое шоу из собственных воспоминаний. Даже немного забавно. Финальное шоу с Хеберт, конечно, выглядело паршиво, но сюжет этого фильма она и так знала, так что просмотр прошёл без каких-либо эмоций с её стороны. Чего нельзя сказать об Эмме, которая уже где-то на двадцатой минуте начала заливаться слезами и соплями, и хорошо, что только ими. На просмотре же своей собственной памяти Эмма вообще попыталась было рвануться на наставленные в их сторону пики Карточной Стражи, но отлетела обратно в выделенный им маленький круг, так и не коснувшись остриёв их оружия и заработав разве что недовольный взгляд от Королевы Червей. Еще этот барьер, судя по всему, блокировал исходящий звук, иначе Сталкер никак не могла объяснить того, как Легенда или Эйдолон не пристрелили Барнс за ультразвуковой визг на самых ?горячих? моментах её, Эммы, памяти. Память Медисон они просмотрели даже как-то буднично. Разве что София подумывала о том, чтобы встать на колени перед Алисой, лишь бы Эмма заткнулась, но гордость победила минутную слабость. Последней шла точка зрения самой Хеберт. Тут деталей было меньше всего, зато их, Софии, Медисон и Эммы, лица было видно хорошо. Не то чтобы в этом был какой-то смысл после предыдущих повторов, но суть оставалась неизменной. А затем, повинуясь просьбе Александрии, Триумвират скрылся за стеной из серого марева. Барнс теперь просто рыдала, бессильно теребя руку Софии в попытках добиться от неё какого-то внимания. Но она предпочитала молчать, не обращая внимания. Все равно осталось совсем недолго. —?Ч-что будет с нами… —?Пять часов, пять часов, дверь закрой ты на засов… Но, честно говоря, ожидание затягивалось, а нахождение в компании двух таких экземпляров начинало понемногу сводить Хесс с ума. А вот разум был одной из тех вещей, за которые Сталкер хотела цепляться до самого конца. Но с такими экземплярами, как Эмма и Медисон… —?П-пожалуйста, София… Ответь мне… Пожалуйста… Скажи что-нибудь… ?Поговорить что ли с ней… напоследок? Всё же в одной лодке??— примерно так выглядел её внутренний монолог, прежде чем девушка всё же решила поддаться на эти провокации со стороны Барнс и повернулась в её сторону. Честно говоря, Эмма выглядела сейчас ещё ужаснее, чем до этого. И без того осунувшиеся черты лица казались острее, неправильнее. Мешки, залегшие под глазами, сейчас выглядели почти зловеще в сочетании с красными заплаканными глазами. Вкупе с мятой, даже успевшей изорваться кое-где одеждой, мертвенно бледными пальцами и волосами, что разве что дыбом не стояли?— словом, видок был еще тот. Впрочем, до Медисон ей пока что было далеко. —?Всё будет хорошо, Эмма,?— повинуясь наитию, София погладила свою несчастную подругу по голове. С определённой точки зрения оно так и было. Зрачки названной расширились, становясь такими огромными, что казалось будто бы они занимали все пространство глаза. —?С-софия? Т-ты правда думаешь, что они нас простят? Правда? —?Простят?— вряд ли. Но все произойдет быстро,?— София машинально гладила Эмму по голове, невидящими глазами смотря в непроницаемую стену из тумана. —?Они не могут нас убить… Они же герои… Триумвират...?— Барнс, словно бы подражая Медисон, свернулась калачиком под боком у Софиии и бессильно всхлипывала, растеряв последний запас уверенности в себе. —?Именно потому что они герои… все закончится так, как закончится, Эмма. Быстро и безболезненно. Так они и сидели втроём в окружении воображаемых солдат в ожидании приговора. Охотница, Загонщица и Застрельщица. Проигравшие, сраженные, раздавленные, на грани и за гранью нервного срыва. София могла поклясться, что Хеберт наблюдает за ними и улыбается. И ей, честно говоря, было уже все равно. Она бы даже поздравила её с этой окончательной и бесповоротной победой, если бы та присутствовала лично. Но такой роскоши им не дозволилось. Эмма и Медисон постепенно затихли, каждая замкнувшись в себе самой. София так и осталась сидеть, положив руку на голову Эммы. Проекции же стояли недвижимыми фигурами, словно марионетки, у которых обрезали нити. В этом месте как будто не существовало чувства времени. Не было ветра, лишних звуков, ничего. Мир, сузившийся до всего трёх живых существ, что оказались здесь по чужой прихоти. Но всему рано или поздно приходит конец. Стена, что разделяла судей и подсудимых, истаяла в мгновение ока, привнося действие в это застывшее в собственной безжизненности место. Проекция, до того исчезнувшая, вновь соткалась из воздуха. Однако в этот раз она выглядела иначе. Фартук, грязный и испачканный бурым, более не был таковым. Длинные черные волосы более не казались немытыми и спутанными, а ниспадали ровной черной волной по её плечам. Словно бы сейчас перед ними стояла совершенно другая проекция. Однако это все ещё была Безумная Алиса. София чувствовала это кожей, чувствовала это в её взгляде, который попросту не замечал их существования. Однако… что-то было не так с ней. —?Готовы. Эмма и Медисон вскочили как ужаленные, опасливо озираясь по сторонам. Медисон вообще выглядела так, словно бы не понимает, где она вообще находится. Легенда выступил вперёд, к миниатюрной трибуне, с которой ранее читали проповеди. —?Прежде всего, я бы хотел обратиться к Пантеон, более известной как Тейлор Хеберт. Возможно ли сделать так, чтобы мы были услышаны? —?Как глава Протектората и один из членов Триумвирата я приношу свои искренние извинения и соболезнования в связи с твоей утратой. Наша система дала сбой, люди совершили столько непростительных ошибок, что я даже боюсь перечислять, однако… Тейлор, мы никогда не желали вам зла. Всё что мы делали, делаем и будем делать?— существует лишь для блага простых граждан. Да, наша система более чем несовершенна, но, видит Бог, мы пытаемся. И то, чего ты достигла сегодня, Тейлор?— это невероятно. Никто и никогда из людей не мог сразиться с Губителем на равных, не говоря уже о том, чтобы победить в этом бою. Ты спасла Броктон-Бей, Пантеон, и подарила нам надежду, не забывай это. Также, как мы не забудем твоей помощи. На этом он прервался, чтобы перевести взгляд на Софию. —?Что же до вас, молодые леди… Я зол и разочарован в равной мере. Особенно в вас, мисс Хесс. Протекторат и СКП готовы пойти на многое, чтобы спасти детские жизни, так неосторожно брошенные на рельсы ситуации с паралюдьми. Вам ли не знать о том, насколько щедра наша рука и велико наше терпение. Однако то, что вы сделали?— это непростительно ни в какой из возможных мер. И это сделали вы, будучи зарегистрированным кейпом, прекрасно осознавая, что такое триггер, и к чему подобные инциденты могут привести. Что же до остальных… Ваша вина едва ли не более велика. Особенно вы, мисс Барнс,?— на этих словах София краем глаза заметила, как Эмма вздрогнула, услышав обращение к себе от одного из сильнейших героев планеты. —?Мне противна сама мысль о том, что вы совершили всё это по своей доброй воле, предав всё, что связывало вас с мисс Хеберт, за мимолетные удовольствия. Легенда остановился и поднял голову, явно глядя на парящую в воздухе Алису. Он обратился к ней: —?Однако, как бы серьезны ни были обвинения против этих девушек, нельзя забывать, что перед нами всё ещё дети. Пускай они глупы и жестоки, но это значит лишь то, что высшая вина лежит на тех, кто воспитывал их. Мы не умаляем их вины, Алиса. Но мы считаем, что жизнь ребенка?— священна. И если мы будем казнить детей за ошибки, совершенные ими на пути их становления?— то мы будем отнюдь не лучше тех, кого сами зовем злодеями. Эти слова Легенды выбили Софию из колеи. Триумвират не согласен убивать их? Это они серьезно? После всего произошедшего, после всех тех фортелей, что выкинула Пантеон, они все ещё пытаются спасти им жизнь? Она не понимала этой логики. Это было банально глупо. Меж тем проекция легко приподняла бровь, изображая мнимое удивление. На последних словах фигура проекции поплыла, словно искажение на телеэкране, на миллисекунду сменяясь предыдущим обликом. —?Нет, не отказываемся. Мы лишь стремимся донести одну простую мысль, Алиса. Смерть?— это наихудший из выходов. Он не принесет никакой пользы, лишь вред для всех сторон. Мы хотим предложить, как мы считаем, достойную альтернативу. Та лишь пожала плечами. Легенда отошел от постамента, а на его место вступила Александрия. Её строгий и спокойный голос разнесся по залу: —?Триумвират постановил. София Хесс,?— стоило этим словам прозвучать, как непреодолимая сила подняла её на ноги, поворачивая голову и даже её зрачки в сторону героини, что оглашала её финальный приговор:?— Виновна по всем пунктам. Наш вердикт?— ты никогда более не будешь охотницей, София. Ты не сможешь более взять в руки оружие с целью навредить кому-то. Твое тело предаст тебя, стоит тебе вознамериться атаковать кого-то. Твои слова?— не покинут твоего рта. Ты более не ?страж? и не хищник, София Хесс. Ей показалось, что она ослышалась. Но её уши услышали все правильно. Вместо заслуженной смерти она слышала в качестве приговора… это. Звучало как бред, было бредом. Но… в этом был смысл? Александрия меж тем продолжала: —?Эмма Барнс.

Стоящая рядом с ней девушка резко вздохнула, глядя на героиню. —?Виновна по всем пунктам. По правде сказать, именно над твоим приговором мы думали более всего. Наш вердикт таков?—Эмма Барнс более не будет важна. Всегда найдутся более важные дела, чем обращать внимание на неё. Но даже если все забудут о ней?— она не забудет. Она всегда будет помнить о совершенном, так, как будто бы это случилось сегодня. И ей не будет покоя и приюта. Мисс Барнс всегда будет казаться, что кто-то гонится за ней. А вот это даже звучало жестоко. София хороша представляла, насколько Эмма любила находится в центре внимания, чувствовать себя королевой в каждой комнате, в которой находилась. Такое наказание… Сталкер едва удержалась от того, чтобы не присвистнуть. Триумвират знал толк в наказаниях. —?Мэдисон Клементс. Из всех троих твою вину можно назвать наименьшей, но ты всё ещё виновна во всем произошедшем. Вердикт Триумирата таков: Ты останешься в здравом уме, но не забудешь тех страхов, что испытала. Всегда будешь помнить о том, что вы совершили и о том, что ты увидела в своих снах. А это было даже как-то… мягко. София не знала, что такого Мэдс пережила в своих снах, что почти слетела с катушек, но всего лишь страхи? Что может быть плохого в простых страхах? Меж тем, Александрия воззрилась на проекцию. —?Таков вердикт Триумвирата, проекция. Мы сказали свое слово. Сперва ничего не происходило. В комнате висело напряженное молчание, тогда как взгляды собравшихся были обращены к той, что всё ещё висела в центре комнаты, словно оцепенев. Однако затем, спустя какие-то секунды, её плечи начали подрагивать. Едва заметно, но даже это уже вызывало у Софии холодные мурашки по спине. Наконец кривая улыбка расколола фарфоровую маску её безразличного лица. Она рассмеялась. Это был странный смех. Он звучал одновременно жутко и при этом равно счастливо. При этом… Отчего-то Софии казалось, что это не был смех безумца. Скорее чего-то… иного. Затем Алиса взмахнула рукой, и Красная и Белая Королевы исчезли, так и не сыграв никакой важной роли. Простые, ничего не значащие марионетки в руках у почти всесильной психопатки. Проекция сделала многозначительную паузу, прикладывая палец к губам. Стоило ей произнести эти слова, как она неразличимым движением проскользнула к названному герою, после чего… поцеловала его в щеку. Это длилось буквально секунду, даже сам Легенда не успел никак среагировать на произошедшее. Сказать, что все присутствующие, кроме самой Алисы, оказались в шоке?— было бы преуменьшением. Сама же проекция как-то совершенно по-детски хихикнула, прежде чем продолжить: Названный герой сейчас машинально ощупывал свою щёку, словно проверяя её на наличие там помады. Отчего-то Софии не нравилось то, с чего начала эта сука. А вот это уже звучало по настоящему паршиво. Да, наказание все еще оставалось наказанием, но София всё же ценила свое тело и свободу своих мыслей. И превращаться в… нечто по воле этой капризной психопатки с повадками ребенка она не имела ни малейшего желания. Эмма рядом с ней ощутимо вздрогнула и попыталась было закричать, но звук не вышел из её горла. Проекция недовольно взглянула на Барнс, прежде чем вернуться к своей речи: София хотела кричать, но знала, что это бесполезно. Она желала смерти, она верила в неё, она ждала её. И ей было отказано в этой малости. Потому что так решили судьи. Потому что так над ней поиздевалась эта сука. И для Софии, Эммы и Медисон свет померк в последний раз, чтобы спустя мгновение они вместе открыли глаза в своей новой, единой оболочке. И отчего-то их первая реакция была до безобразия синхронной. Они закричали. Но вместо трех голосов слышался только один.*** У Д О В Л Е Т В О Р Е Н И Е.С П Р А В Е Д Л И В О С Т Ь. Одна из четырёх стоящих подле неё исчезла с глупой улыбкой на лице. Она стала её ненавистью, её злостью, её жаждой мести?— и воплотила их как умела. Теперь дело осталось только за тремя.