Зверь на поводке (1/1)
Эти дни не прошли впустую. Они почти полностью окупили все усилия, затраченные Соколом на то, чтобы добиться небольшого успеха. Успех этот заключался в том, что хоккеист не только заметил пропажу из взгляда Джекета той ядовитой злобы, так он умудрился добиться ещё и того, чтобы юный грабитель позволял ему находиться рядом без угрозы снова сломать нос. А это, поверьте, большой успех. Вскоре и остальные члены банды заметили, что Сокол не так прост, как казалось на первый взгляд. Ведь ещё никому не удавалось достичь ТАКОГО уровня отношений с Джекетом. Даже Хьюстону, который ладил с молодым бандитом более остальных, не позволялось того, что позволялось русскому гостю. Что же ему позволялось? А много чего...
Представьте себе картину. Самый обычный холодный вечер только начавшегося, но уже полноправно гуляющего по улицам, октября. Редкие капли дождя настойчиво долбились в окна гостиной, где на уютных диванах расположилась основная команда. Даллас сидел в отдельном кресле, записывая что-то в потрепанную тетрадь. Чеинс гремел оружием на одном из диванов, устанавливая новую модификацию на любимый пулемёт. Хьюстон расположился неподалёку, подкидывая в руке баллончик с краской и изредка кидая на Чеинса вполне ясные даже непосвященному человеку взгляды.
А вот половина второго дивана была занята Джекетом. Парень, откинувшись на спинку дивана, по очереди подписывал кассеты, складывая подписанные на подлокотник и принимаясь за новые. Непонятно только, почему он делал это не у себя в комнате, но никому не было до этого дела. Ничто ему не мешало, царила почти полная тишина.
Однако долго это не продлилось.
С грохотом хлопнулась о стену дверь с нижнего этажа, и через гостиную прогарцевал на кухню русский хоккеист собственной персоной, сопровождаемый двумя парами глаз - третья была слишком занята кассетами. Про него забыли через секунду, однако Сокол быстро напомнил о себе, возвращаясь с кружкой какао, от которой валил густой пар. Уходить грабитель явно не собирался, а взгляд его упал на свободную половину дивана рядом с Джекетом.
Хитрющая ухмылка во все тридцать два растянулась на лице хоккеиста. Сначала он просто сел рядом, а затем сделал уж совсем невероятное - спиной улёгся на плечо Джекета, примостив ноги на свободном подлокотнике и преспокойно отхлебнув из кружки. В тот момент, когда спина Сокола только коснулась Джекета, Хьюстон ахнул, а Чеинс аж дыхание задержал. А вот далее челюсти бандитов и вовсе отвисли - Сокол не полетел с дивана, даже не получил по наглой харе - Джекет как сидел с маркером, так и сидит, старательно подписывая кассеты и бросая к остальным.
Первым очнулся Хьюстон, медленно и неуверенно протянув:
- Ты его тронул и остался жив?..
Сокол, с наслаждением отпив ещё какао, повернул к Хьюстону голову, будничным тоном сообщив:
- А по-твоему, я должен обязательно схлопотать по лицу за это? Тогда ты ошибся.
Глаза Хьюстона стали похожи на блюдца, Даллас из кресла тихо фыркнул. И, словно прежнего действия было мало, Сокол допил какао и поставил кружку на рядом стоящий столик, а сам сполз чуть ниже, устраивая вихрастую голову на коленях Джекета и лукаво улыбаясь, а следом за этим ссыпал все неподписанные кассеты на себя. Юный бандит по-прежнему никак не отреагировал на столь дерзкое действо, будто бы и не было хоккеиста вовсе.
Всё. Занавес. Из руки Хьюстона выпал баллончик и покатился куда-то к гаражу, а обладатель железки немедля поспешил за ним, бормоча что-то непонятное. Даллас лишь угрюмо сощурился, а Чеинс тихо произнёс "Выпендрёжник".
Знали бы они, каким трудом было достигнуто это безразличие к прикосновениям. А труд это был долгий, кропотливый и невероятно опасный. Медленных два месяца Сокол приручал этого дикого зверя, медленных два месяца ненавязчиво находился рядом, медленных два месяца терпел все физические увечья, которые наносил ему мальчишка, совершенно не желающий покоряться какому-то русскому уёбку. Однако начал покоряться, сам того не замечая. Сдался ещё в тот момент, когда впервые проигнорировал лёгкое похлопывание по макушке. А дальше... Чёрт его знает, что заставило парня больше не калечить Сокола за каждое касание. Быть может, он просто устал от чужой настойчивости. Или решил, что столь терпеливому человеку, как Сокол, можно позволить оставаться рядом.
Действительно, колоссальных усилий это стоило. И у Сокола был повод гордиться этим достижением. А пока он довольно жмурился от того, как Джекет продолжал брать с груди русского новые кассеты и при этом случайно задевал его лоб рукой.
Той самой рукой, которая недавно раздробила нос хоккеиста одним ударом.