"Я знаю короткий путь!" Проклятые пещеры (2/2)
— Нет, — кратко отозвался Джубилост, явно будучи не настроенным на разговор или утешение голодных спутников.
— Скоро придём, вот удивишь! В случае чего сделаем привал и поедим, — обратилась Амиция к Октавии, попутно запуская руку в карман и старательно выискивая там что-то. Спустя несколько мгновений она с довольным видом протянула подруге маленький кулёк темно-зеленой ткани. — Орешки, — объяснила она, увидев непонимающий, но благодарный взор подруги. Замедлив шаг, она наклонилась к её уху и заговорчески прошептала: — В карамели.— Надо с остальными поделиться, — произнесла Октавия, сдерживаясь от желания закинуть в рот целый кулёк.— У меня ещё есть. Поделюсь с ними на привале. Не унывай, — мягко хлопнув по плечу напоследок, колдунья вернулась к Тристиану и Джубилосту. Со стороны Октавии послышались хрустящие звуки и один довольный вздох. Столичные часы пробили ещё четыре часа, а герои всё так и не пришли. Амири и вовсе начинало казаться, что они ходят кругами. Всё то и дело косились на Джубилоста с ожиданием хоть какого-то комментирования всей этой ситуации, однако, ничего не происходило. До этого часа.
Гном резко остановился и несколько мгновений простоял спиной к спутникам, словно думая, стоит ли ему разворачиваться. Его заострённые уши еле заметно нервно дрожали, пока пальцы то расслаблялись, то напряжённо сжимались в кулак. Джейтал цокнула языком — она уже догадывалась о чем пойдет речь Джубилоста. Казначей обернулся и, самым что ни на есть серьёзным голосом невозмутимо сказал:— Мы заблудились.
Несколько секунд в группе стояло тягучее, давящее на сердце и чувства молчание, пока наконец полуэльфийка не выдержала и не разразилась вопросами:— Что? Ты же говорил, что знаешь дорогу! Что всё изучил! Как мы могли заблудиться? И вообще, почему ты ведешь нас без карты? О Калистрия, мы что, теперь здесь умрем? У нас еды хватит на несколько дней, но вскоре нам придется съесть кого-нибудь другого, и этим кем-то будешь ты! Хотя мяса у тебя мало и было бы рациональнее съесть Регонгара...— Эй! — полуорк поперхнулся воздухом.
— Но я его люблю, так что не будем. Да и это не он завел нас бесы знают куда! А-а-а, кто-нибудь помнит обратную дорогу? Я — нет, — Октавия панически переводила взгляд с одного друга на другого, пытаясь найти хоть в ком-то поддержку.
— Не беспокойся, мы выберемся отсюда, — и поддержка, как бы очевидно это не звучало, отыскалась в словах жреца милосердия. — Никого есть не придётся. Успокойся, дыши глубже и не паникуй.
— Вот-вот, святоша дело говорит! Паникой делу не поможешь, — Регонгар ободряюще хлопнул партнёршу по спине, не слишком сильно, но достаточно крепко, чтобы Октавия понимала: она не одна.
Прежде, чем убрать руку со спины полуэльфийки, Регонгар немного погладил её. И пусть, это было грубо, и даже немного неуклюже, Октавия всё равно знала, что о ней заботятся. Да и вообще она всегда это знала, однако...— Простите меня, Рег, Тристиан, остальные... Я не знаю, что на меня нашло. Просто... — она несколько мгновений медлит, потом глубоко вздыхает и продолжает: — Все эти пещеры напоминают мне Бухту Работорговцев в Нумериии?. Там всё выглядело точно так же и... — взгляд Регонгара смягчился. Он понимал, о чем говорила его возлюбленная. Октавия сделала пару глубоких вдохов и натужно улыбнувшись, обратилась к молчавшему и смотрящему на неё гному: — Прости и ты, Джубилост. Я знаю, ты пытался помочь.
Джубилост помедлил с ответом, но всё же, обведя взгляд каждого своего спутника, и в особенности задержав его на Октавии и Амиции, сказал:— Приношу свои извинения за эту... Оплошность, — он говорил это явно нехотя, словно не желая признавать свою ошибку. Однако здравый смысл брал вверх.— Ну, если все успокоились... Предлагаю встать лагерем и немного отдохнуть, — произнесла Амиция, выразительно смотря на сумки Амири. — После обеда... Или ужина, и, возможно, короткого сна, идей у нас будет гораздо больше. Да и добрее тут же станем, — она дружелюбно подмигнула друзьям. Амири с облегчением скинула с себя сумки и присев на невысокий камень, молча наблюдала за тем, как королева искала в этой груде бесполезного хлама и мусора нечто напоминающее лагерные припасы. Через минут десять, она их всё же нашла.
Работая вместе, команда быстро разложила все вещи по местам. Правда "вместе" означало без вмешательства Нок-Нока — гоблин вечно пытался схватиться за то, что трогать нельзя или же наоборот — делал что-то через чур много, из-за чего опять же всё начинало разрушаться. В итоге, по многочисленным и "вежливым" просьбам Джубилоста, гоблин занял место Амири и нетерпеливо наблюдал. Когда же всё было окончено, он, подобно остальным, плюхнулся на свой походный мешок и вытянул ноги.— Жрать-кусать, живот наполнять! — требовательно заговорил Нок-Нок. Без лишних слов Амиция протянула ему заранее заготовленный паек и принялась медленно, с наслаждением, есть свою пищу. Не ела лишь Джейтал.— Ой, Джейтал, а почему ты не ешь? — произнесла Октавия, откусывая небольшой кусочек любимого хлеба от своего пайка.— Действительно, — бровь нежити скептически поползла вверх. — Почему же?— Я знать! Я знать! Я дум-думай и понять: она труп! Потому не есть! Отдай свою еду своему великому лидеру — мне! — завопил гоблин, при этом продолжая жевать кусок мяса.— Да что ты...— Не начинайте ругаться. Я хотела пошутить, но шутка провалилась, — неловко засмеялась Октавия.— Ещё лучше, — надменно фыркнула нежить, демонстративно игнорируя Нок-Нока. — Не тратьте время на пустые разговоры — у нас ещё много дел.— Что же ты вечно такая злая? Ты хоть когда-нибудь была доброй? — нахмурилась полуэльфийка.— Доброта — это излишняя роскошь. Она, как хрустальная декоративная ваза. Порой, она бывает привлекательна, но на деле — абсолютно бесполезна. И, подобно вазе, хрупка. Не вижу я в ней смысла — есть вещи поважнее. Власть. Влияние. Сила, — нежить с мгновение хранила молчание, а потом с холодной улыбкой добавила: — Вечная жизнь. В этом — смысл есть. В доброте — нет.— Как же ты можешь так говорить? Ведь сама ты здесь находишься исключительно из-за того, что наша Амиция добрая. Не будь она такой, сидела бы ты уже где-нибудь в плену у паладинов Фаразмы, — возмутилась Октавия, прекратив есть. Амиция же, услышав своё имя, навострила ушки.— Удивлена я слышать подобные вопросы от тебя, ибо обычно к ложному свету меня взывает совершенно иная персона, — Джейтал с презрением покосилась на сохраняющего мягкое спокойствие Тристиана, что всё это время делал незаинтересованный вид, а затем вновь взглянула на Октавию: — Но тем не менее отвечу. В голову залезть к королеве не могу я, а дара предсказания мне не дано, но с уверенностью говорю: погубит её доброта. Это же сказать можно, глядя на тебя, рабыня-полукровка: тебя предала родная мать, а ты всё равно её простить готова, лишь дай вам возможность встретиться. Предаст опять, — опять перевела взгляд на Тристиана: — И на тебя, презренный даэва, чьё сердце сделало стеклянным излишняя доброта, из-за чего сил на противостояние Нириссе тебе не хватило. Доброта погубила вас или же погубит неделей, месяцем, годом позже. Я же от предательства и гибели защищена. И тебе, уважаемая королева, советую от неё избавиться. Добрые правители долго не живут.— Ну знаешь...— Теперь мой черед прервать твою тираду, полукровка. И ты, даэва, даже не начинай. Вижу я твой взгляд. Моя позиция вам ясна и разговоры о ней впредь я вести не желаю, ежели конечно, вы вдруг, не осознаёте свою глупость и не признаете мою правоту, — нежить говорила прямо, гордо, уверенно. Она не сомневалась ни в едином своем слове, но при этом казалась какой-то... Отстранённой.— Я никогда не буду согласен с тобой, Джейтал. Доброта — не слабость, — качал головой Тристиан. — Я совершил ошибку, поверив словам Нириссы. Но в том не было вины моей доброты. Мир не окрашен в черные тона, и ты это знаешь.— Верно, — спустя мгновение, на губах Джейтал вновь расцвела насмехающаяся улыбка. — Цвета всего два: черный и мертвенно-бледный, подобный моей коже. А сейчас, я пожалуй вернусь к своим молитвам, — нежить развернулась, сев спиной к остальным, и скрестив ноги глубоко вдохнула, готовясь начать молебен. Амиция с трудом проглотила последний кусок своей пищи. Ей не нравились такие споры, но они происходили каждый раз, когда в одной команде находились Джейтал, Тристиан и Октавия. Они напрягали не только её, но и остальных спутников. Рассуждения о добре и зле, правильности и неправильности... Вся эта неприступность Джейтал, выходящая из себя Октавия и смиренный Тристиан градом сваливалась на королеву на любом привале. Более того, скорее всего, один или два участника спора как обычно обратится к королеве за советом или мнением касательно происходящего. Это ей тоже не нравилось — смотреть на ссоры в команде всегда нелегко, даже если эти ссоры происходят между преданной злу нежитью и по-доброму чистым даэвой.— Пожалуй нам всем нужно немного вздремнуть, — наконец произнесла Амиция, выдавив из себя улыбку. — Я подежурю. Ложитесь.— Хм, следующим пожалуй караулить буду я — заодно попытаюсь вспомнить дороги, — невозмутимо отозвался Джубилост, на что получил лишь короткий согласный кивок со стороны Амиции. Нок-Нок и Регонгар довольно быстро съели свою порцию, а потому уже вовсю храпели под тёплыми одеялами привала. Октавия, бросив последний испепеляющий взгляд на сидящую вдали Джейтал, взбила свою подушку и угрюмо заваливались спать под боком полуорка. Амири, до неприличия раскрывая рот и потягиваясь, на прощание махнула рукой и тоже отправилась спать; следом уснул Джубилост.
Тристиан, приготовившись ко сну, напоследок потянулся к расположившейся рядом Амиции и нежно, но практически невесомо поцеловал её в висок.— Не слушай её, моя королева, — тихо прошептал он, даруя эти слова лишь ушам Амиции. — У тебя доброе сердце и не надо его менять в угоду злобных людей. А если что-то всё же пойдет не так... Я защищу тебя, и исцелю твои раны.
— Спасибо, Тристиан. Я знаю, — Амиция слабо, но искренне улыбнулась, возвращая поцелуй, но уже в щеку.
Сразу же после этого короткого диалога, даэва тепло улыбнулся, лёг, укрылся одеялом и закрыл глаза, пытаясь уснуть. Амиция, сделав глубокий вдох, оглядела каменные своды пещеры, надеясь, что скоро они найдут нужную трапинку. Иначе и быть не могло, ведь так? Сидя ко всем спиной, с закрытыми глазами и в расслабленной позе, Джейтал всячески делала вид, что взывала к своей темной богине. Её губы что-то неразборчиво, почти бесшумно шептали...— Я же от предательства и гибели защищена...