Декабрь 1987 (1/1)

Джо обучает новенького бармена считать кассу, когда боковым зрением ловит по телевизору, висящему в зале, выпуск новостей?— кого-то увозят на каталке в машину ?скорой помощи?, а потом на экране возникает изображение Никки и даты ?1958-1987?, как на сраной могиле. Она моргает, чувствуя, как ухает куда-то в пятки сердце, как в груди внезапно начинает разъедать, будто кислотой.Этого не может быть. Этого, нахрен, просто не может быть.?— Да ладно? —?парнишка, которого она обучала, бросает кассу и впивается взглядом в экран телевизора. —?Никки Сикс откинулся!Джо почти не слышит, что говорят в ?ящике?, различает только слова ?умер?, ?передозировка?, ?сегодня днем?. Её разъедает изнутри, будто она хлебнула крысиной отравы, которую они используют в подсобных помещениях. Она складывает деньги в кассу, действуя, как на автомате, запирает её и уходит в служебное помещение. Там, слава богу, пусто, и Джо?— Джозефина Энн Лоуренс при рождении?— хлопает дверью, сползает на пол вниз.Никки.Никки гребаный Сикс, какого же хрена?! Да почти в Рождество, за пару дней всего?!Джо впивается зубами в костяшки пальцев, чтобы не заорать, бьет свободным кулаком по двери. Боль пронзает кисть руки, но это вообще полное ничто по сравнению с болью, что раздирает её за грудиной, в клочья разносит внутренние органы.Чертов Никки.Frankie died just the other nightSome say it was suicide,But we knowHow the story goes…Джо встретила Никки в его двадцать, он как раз вычеркнул из своей жизни имя ?Фрэнк Карлтон Серафино Феранна-младший? и хвастался в баре, в котором она пыталась работать, тем, что сжег водительские права со старым именем. Лос-Анджелес не был добр к ним обоим, стоял 1979 год, а Джо только недавно исполнилось семнадцать. В бар её взяли работать, разумеется, не барменом, а посудомойкой, и каждый вечер платили наличными, но так мало, что ей часто приходилось выбирать: заплатить за съемную комнату на пару дней вперед или поесть. Никки же играл в рок-группах?— то тут, то там, чертово ?перекати-поле? с глазами, серыми, как небо в её родном Мэне, и Джо, будучи юной идиоткой, в него влюбилась по самые уши?— когда задержалась, отмывая бокалы и столики, и обнаружила его, дрыхнущего за дальним столом.Сикс сопел, уткнувшись лбом в сложенные на столе руки, рядом стояла недопитая бутылка дешевого виски. Джо потрясла его за плечо:?— Эй? Эй!Никки открыл осоловевшие от алкоголя и долгого отсутствия нормальной жратвы глаза и пробормотал:?— Сигарета есть?Курева у Джо не было, но зато имелась добрая душа, и она оттащила полубессознательного Никки в свою маленькую комнатку, откуда только силы взялись волочить на себе это тело? По дороге он прочухался, свистнул у кого-то сигарету, но от ночевки не отказался, и, пока он дрых у неё на кровати, свесив к полу правую руку и уткнувшись в подушку лицом, Джо ворочалась рядом и думала, что влипла. Потому что Никки Сикс за полчаса успел выдрать из её груди сердце и положить в карман своей кожаной куртки.With his six string knifeAnd his street wise prideThe boy was a man before his timeAnd she knewAll their dreams would come true…Никки не был её. Вообще никогда не был. Как дворовый, вечно шляющийся по грязным улицам кот, он приходил, когда считал нужным, тащил с собой выпивку?— какое-нибудь дешевое пойло, украденное в магазине,?— и пил в её спальне, иногда позволяя и Джо выпить тоже. Большую часть времени, правда, он шутил, что она слишком мала.Это не мешало Сиксу спать с ней. Прошло несколько лет, прежде, чем Джо поняла: Никки было насрать на неё тогда, его просто устраивало где-то ночевать и устраивало, что кто-то греет ему постель. Иногда, изрядно надравшись виски, он садился на пол, опирался затылком о колени Джо и рассказывал: про мать, которой было плевать на него, про дедушку и бабушку в Айдахо, про вереницу отчимов и про отца, бросившего Никки дважды?— не каждый отец так сумеет. Никки вырос на улице, и уроки жизни, которые он получил, были высечены шрамами у него на душе. Но, каким бы он ни был, он умел мечтать, и, когда он рассказывал Джо, как станет знаменитым на весь мир музыкантом, его серые глаза сияли, и Джо чувствовала, что летит в чертову бездну, а ухватиться ей не за что. А ещё ей казалось, что все его мечты сбудутся, и ей хотелось быть рядом, когда это случится.Джо стукнуло двадцать, когда звезды сошлись, и Сикс ухватил удачу за хвост. К тому дню он уже мог сводить концы с концами сам, и приходил к ней?— она больше не снимала комнатку в подвале, но всё ещё не заработала денег на съем квартиры,?— лишь когда сам считал нужным. Ему было плевать, если Джо заводила себе парня, но если этот парень оказывался у неё дома, когда Никки был там, то Сикс бесцеремонно его выкидывал. Джо злилась, а Никки смеялся, вжимая её в стену, и целовал, пока она не сдавалась, потому что всё ещё любила его.Она позволяла обращаться с ней, как с тряпкой, даже хуже тряпки. Сикс приглашал её на первые концерты M?tley Crüe только чтобы на её глазах свалить с какой-нибудь шлюхой с большими сиськами, и Джо знала, что Томми и остальные всё понимают прекрасно, однако делала вид, будто её ничего не волнует. Будто они с Никки просто друзья, хотя она понятия не имела, можно ли это вообще назвать дружбой? Или хоть чем-то приемлемым? Джо себя ненавидела и раз сто давала себе обещание, что пошлет Сикса к черту, но он смеялся, выгибал бровь и тихо произносил ?Уверена??, и Джо была уже ни в чем не уверена, кроме того, что хочет его, прямо здесь и сейчас, даже если это была чертова гримерка в Whiskey-a-Go-Go.Никки Сикс был её собственным наркотиком, выплеском адреналина в кровь, её наказанием за то, что она никогда не была послушной родительской доченькой. Джо зарывалась пальцами в его черные волосы, пока он вжимал её в постель, и смотрела в широко распахнутые зрачки, окаймленные тонким серым ободком. Джо лю-би-ла его, хотя и знала, что большего мудака ещё поискать надо, едва ли во всей Калифорнии с десяток наберется. Джо любила его, когда он спал, по-хозяйски перекинув руку через её живот и придавив её так, что дышать было трудно. Джо любила Никки, когда он в хлам удалбывался на вечеринках или у неё дома, и не переставала любить, когда он сваливал с очередной белобрысой красоткой, как под копирку сделанной с других, таскающихся за M?tley Crüe. И всегда впускала его обратно, потому что где-то в глубине души знала: она?— единственная константа в его жизни, напоминающей бесконечный гребаный шторм.И она всегда знала, что Никки умрет молодым. Знала, когда впервые встретила его, и они переспали?— просто видела в его глазах безумие, способное привести его к краю.But you see, Frankie was fastToo fast to know?—He wouldn't go slowUntil his lethal doseAnd she knowsHe'll finally come too close…Джо рыдает, уткнувшись лицом в колени, и гори оно всё огнём. Ей двадцать шесть, и, по сути, жизнь только начинается, но ей кажется, что она только что закончилась?— там, с умирающим Никки, с его чертовым передозом.Даже став знаменитым, он приходил к ней, и Джо хотела бы думать, что Сикс нуждался в ней. Он вваливался в её квартиру упоротым, пьяным в дерьмо, каким угодно?— и никогда трезвым, потому что уже забыл, что это значит. Иногда он, правда, был менее пьяным, чем обычно, и тогда играл ей новые песни, какие-то наброски, сидя на полу и то и дело смахивая лезущие на глаза черные пряди.Никки целовался, как в последний раз, а Джо утешала себя, что своих шлюх он так не целует. Это не помогало ей, когда после концерта она видела, как Сикс уходил с какой-нибудь тёлкой, и знала, что он будет занюхивать кокаин с её задницы. Это не помогало, когда Джо смотрелась в зеркало и видела там стройную невысокую брюнетку, которой никогда не стать знойной калифорнийской моделью, что крутились вокруг M?tley Crüe. Это не помогало, когда бойфренды не продерживались рядом с ней, потому что не могли конкурировать с ним. Это вообще редко когда помогало, но было единственным, чем Джо могла успокаивать сердце, разодранное в клочья.А потом Сикс подсел на героин, и всё окончательно покатилось к чертям. На согруппников надежды было мало, каждый из них проходил через свое дерьмо?— Винс недавно пережил смерть Раззла из Hanoi Rocks, Томми строил семейную жизнь с Хизер Локлир, Мик проходил терапию от своего артрита. Джо приходила к Никки и видела, как он, затянув зубами шнур на бицепсе, вкалывает в вену наркотик. Джо изнывала от боли, но ничего не могла сделать.Однажды она попыталась предупредить Никки о том, что он сам себя толкает в бездну. Никки был пьян в хлам; он толкнул её в стену и сжал её горло рукой.?— Никогда,?— прорычал он,?— никогда не смей мне указывать! Ты мне, мать твою, не семья!Джо дернулась раз, другой, но Никки крепко сжимал её шею, так, что наверняка утром останутся следы. Воздух заканчивался, она из последних сил попыталась пнуть его по коленке, но тут Никки отпустил её. Перехватил её руки, запирая запястья в его собственных ладонях, как в наручниках.?— Джо… —?его перемкнуло. Он целовал её в шею, коленом раздвигая ей ноги. У Джо перед глазами мелькали фиолетовые круги, её мутило. Всё было неправильно, да только разве когда-то у них вообще было правильным хоть что-то? —?Джо…Сикс подхватил её, заставляя скрестить ноги у него за спиной, пока её зрение возвращалось, а дыхание?— восстанавливалось. Пока в горле, назло её собственной воле, рождались стоны. В глубине души Джо знала, что никогда не сможет ему сопротивляться. Никки отравил её, проник в её кровь, как в его кровь проникал героин. Протащив её через всю гостиную в его гребаном доме?— о, да, теперь M?tley Crüe могли себе позволить свои жилища! —?Никки швырнул Джо на диван, ладонью скользнул к её горлу, снова сжимая, но уже не так. Почти нежно. Почти…?— Иди сюда, Джо,?— прохрипел он. —?Иди ко мне, иди…Она не смогла бы оставить Никки, даже если бы он всерьез попытался её убить. Джо Лоуренс, названная в честь героини книги ?Маленькие женщины?, так и не смогла отыскать в себе независимость той, в честь кого её назвали, и освободиться от Сикса. Горло пульсировало болью, запястья, пережатые сильными пальцами, ныли, а в мозгу шарашило ?идиотка, идиотка, идиотка?, но Джо царапала короткими ногтями плечи Никки и терлась об него мартовской кошкой, пока он расстегивал штаны. Подтянув её к себе за бедра, он шепнул:?— Не уходи, Джо…Это было манипулятивным враньем, к гадалке не ходи. Джо знала, что никогда не была по-настоящему ему важна, но она оставалась. Раз за разом оставалась, наблюдая, как Никки убивает себя, и её сердце обливалось кровью. Джо умирала вместе с ним.He was badHe was never goodBut one thing that he understoodAnd she knewAll those lies would come true.M?tley Crüe погружались в собственную бездну. Джо плакала ночами, не зная, как помочь мужчине, которого любила, в которого вросла, без которого своей жизни не видела. Ей даже казалось, что выпивка?— неплохая альтернатива, чтобы забыться, чтобы не вспоминать пустоту в глазах Никки, когда он гонял наркотики по своим венам. Она продолжала работать, от бармена она поднялась до управляющей баром, но даже появившиеся сбережения не делали её чертову жизнь лучше.Джо понятия не имела, проклинает она день, когда встретила Сикса, или благословляет. Он был мудаком, он лгал и шел по головам, он оставлял на её коже следы и шрамы?— прямо на сердце, и Джо не знала, кто она для него. Но стоило ей оказаться на концерте M?tley Crüe?— не в зале, а на бекстейдже, в качестве близкого друга Сикса,?— всё для неё менялось. Магия, которую на сцене творила группа, искрила, проникала в её кровь, на какое-то время успокаивая яд её чувств к Никки. Уходя после сета, Никки, мокрый от пота и широко улыбающийся, подхватывал её, приподнимал над землей и кружил, а Джо хохотала, обнимая его за шею, и в такие минуты ей казалось, что всё ещё может быть хорошо.А теперь его нет. Никки, мать его, Сикс мертв. Сдох, откинулся в номере отеля… Да как он, блять, мог?! Как он мог её тут кинуть?! Джо воет себе в коленки, как потерявшая детенышей волчица, цепляется пальцами за джинсы. Она его ненавидит, так сейчас ненавидит, но готова перегрызть себе вены зубами, чтобы увидеть его и наподдать ему хорошенько там, в Аду, где им обоим?— самое место.Никки, Никки, Никки. Она шепчет его имя как мантру, как молитву, как проклятье.Никки, Никки, Никки. Сука ты эдакая. Тварь подзаборная. Бродяга долбаный. Джо захлебывается слезами и собственной фантомной кровью, бьющей из её раненого сердца.Позавчера с ним всё было в порядке… насколько это может быть с героиновым наркошей. Позавчера Джо приходила к нему, и он ещё не ширнулся, но его не ломало, и они сидели на полу его гостиной; Никки положил голову ей на колени и смеялся, когда она путалась пальцами в его волосах. Смотрел на неё серыми, как мэнское небо, глазами и то и дело прикладывался к бутылке Джека. Эти часы просветления случались с ним всё реже.Никки, Никки, Никки, почему всё так?Позавчера Джо шептала его имя, выгибаясь под ним, ногтями скребла по синтетической тигриной шкуре, заменявшей ему ковер, а Сикс жарко дышал ей в шею. Плеснув ей на живот остатками виски, он языком снимал янтарные капли, и ей невыносимо думать, что они занимались?— сексом, любовью? —?в последний раз, потому что он мертв, мертв, мертв.Потому, что у Фрэнка Феранна-младшего скопилось множество счетов, и он должен был их оплатить.The time has come andHe's paid his dues.Suzie finally got the newsShe always knewThis day would come soon…

Джо не знала, сколько прошло времени, прежде чем она поднимается с пола. Подходит к умывальнику и плещет холодной водой на опухшее лицо. Ей всего двадцать шесть. Она не должна, не должна испытывать столько боли из-за Никки Сикса, но ей кажется, будто её вскрыли снизу вверх скальпелем и вытащили все внутренности наживую.Никки Сикс не просто был частью её жизни. Он был её жизнью.Джо сжимает руками гладкие бока умывальника, не зная, как собраться и выйти. Она знает, что её обсуждает весь персонал сейчас, а новенький бармен наверняка в первый раз слышит известную всем историю: Джо?— лучшая подруга Никки Сикса. Но никто, кроме неё и группы, не знает, что Джо?— ещё и любовница Никки Сикса, и, возможно, единственная постоянная за последние почти десять лет.Она закрывает глаза.А что бы сделал Никки на её месте?Она почти видит, как его губы растягиваются в улыбке?— губы, которые она знала до последней трещинки,?— и он подмигивает ей. Шоу должно продолжаться, Джо Лоуренс. Послушай меня, детка. Шоу должно продолжаться.И ей придется продолжать его одной.Broken down, with his broken dreamsWith a wink of an eyeSaid, ?Suzy, listen to meYou must goOn with the show?.Джо возвращается в зал. Телевизор всё ещё работает. Она видит, что все её работники отводят глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом, и ей хочется заорать: да хватит уже, я и так всё знаю, прекратить мне в лицо пиздеть! Она подходит к новенькому:?— На чем мы закончили?В два часа ночи заканчивается смена. Вышибалы выкидывают последних посетителей, бармены считают выручку и непобитые стаканы, записывают, сколько выпивки осталось, и запирают бутылки в шкафчик. Джо заполняет журнал смены и закрывает двери после. А потом садится в такси и едет домой к Никки. У неё всегда был запасной комплект ключей, и теперь он жжет ей карман джинсов. Она старается не плакать, не в такси, точно не в такси, но перед дверьми его берлоги у неё подкашиваются ноги, и приходится пару минут просто стоять, дыша выхлопными газами Лос-Анджелеса, чтобы прийти в себя.Никки, Никки, Никки.Чертов ключ едва попадает в замок. Она проворачивает его раз, другой. В холле горит свет.Из гостиной ей навстречу выплывает призрак.Гребаный Сикс стоит, держась за косяк, бледный, с синяками под глазами, черные волосы спадают на татуированные плечи. Ноги, кажется, плохо его держат, и он будто пешком прошел через Ад, но он не дух, он явно живой, и Джо едва не теряет сознание от облегчения и счастья. Весь остаток вечера и ночи был для неё пыткой, но Бог, если он есть, в кои-то веки решил, что Джо Лоуренс достойна не только боли и разбитого в пыль сердца.?— Это чертова карусель, Джо… —?хрипит Никки, моргая медленно, как тяжелобольной. Он будто видит и не видит её, но знает, что она здесь. —?Я не могу, я больше так не могу…Услышав его голос, Джо отмирает. Бросается к нему, плача и смеясь, обнимает так, что у него хрустят кости, и они оба едва не теряют равновесие. Она может думать только о том, что он жив, и это гребаное телевидение соврало, он жив, он жив, он жив… Сердце возвращается на место, а неуверенно сомкнутые у Джо за спиной руки Сикса заживляют ей раны получше любой суперлечебной повязки. Шея у Никки быстро становится мокрой от её слез.Она всегда знала, что Никки умрет молодым, и как хорошо, что она ошиблась.?— Ненавижу тебя, Сикс! —?Джо утыкается лбом между его ключиц. —?Я так тебя ненавижу!?— Я тоже себя ненавижу, Джо,?— Никки прячет нос в её волосах. —?Я чуть не сдох сегодня, знаешь? В меня въебали два шприца адреналина, поэтому я ещё здесь. Всё ещё с тобой, моя Джо.И, может быть, для них обоих это к худшему, но ей наплевать.