"Утрата" часть 1 (1/2)
По рации пошли помехи. Женщина-водитель крепко держала руль. Дорога без ухабов тянулась вдаль. Помехи вдруг стихли. По радио заиграла какая-то грустная песня про дальнобой. Рия сосредоточенно глядела вперед. За темными очками нельзя было разглядеть ее озадаченного взгляда. Оптимус молча наблюдал. Такая хрупкая, беззащитная девушка, и так уверенно ведет огромный автопоезд. Что ее привело сюда, бывший автобот не мог понять. По рации снова пошли помехи. Тонкие женские пальцы повернули колесико настройки.
– Рия, – подал голос мужчина.
Дальнобойщица коротко взглянула в его сторону. Спрашивать о том, что хотел собеседник, она не стала.
– Я наблюдал за многими людьми, видел разные судьбы, но почему ты, женская особь, выбрала такую судьбу? – спросил Прайм.
– Начнем с того, что никогда не называй меня особью! Это ужасно злит, а когда я за баранкой, меня категорически нельзя нервировать! Во вторых: Оптимус, дорога – это моя жизнь. Еще есть вопросы? – быстро выпалила девушка, не поворачиваясь в сторону Прайма.
– Извини. Не хотел тебя отвлекать.
– Вечером на стоянке переговорим. Сейчас мне что-то тревожно. Предчувствие поганое! – ответила Уилсон.
– Может, я сяду за руль?– Так кем, ты говоришь, был в своем мире? – нервно вздохнула девушка.
– Командиром.
– Ага! Лидер по жизни, значит! Так вот, я тебе хочу сказать, что главная здесь я! И поэтому постарайся не мешать!
– Как скажешь. Я помочь хотел, – вымолвил мужчина.
Решив, что не стоит вмешиваться в дела водителя, Оптимус отвернулся в сторону бокового окна. Рия шумно вздохнула.
– Обиделся, что ли? – спросила она, не выпуская из рук руль.
– Все нормально, – нехотя отозвался мужчина.
– Оптимус, перестань вести себя как ребенок! Честное слово, мне есть о чем переживать, а еще ты дуешься!
Рация стала издавать непонятные звуки. Уилсон Прайм поглядела вперед. На горизонте показался черный дым. Он тянулся откуда-то из лесополосы. Дальнобойщица прибавила скорость.
?Десять-тридцать четыре, десять-тридцать четыре!!!? – послышался мужской крик по рации.
Рия встрепенулась и, взяв устройство связи, громко проговорила:– Мемрик на связи. Прием.
– Это… Ягуар. Фура перевернулась. Нужна помощь! – слова часто нарушались помехами, поэтому слышимость была очень плохая.
– Я на двадцать шестом километре. Вижу черный дым. Сейчас будем! – отчеканила Рия.
Связь оборвалась. Девушка с тревогой посмотрела на Прайма, который задумчиво глядел на дым.
Петербилт плавно затормозил у места аварии. Вдоль дороги лежала перевернутая фура, которую частично охватил огонь. Колеса тягача все еще продолжали вращение. На трассе стояла основательно смятая легковушка. А в нескольких метрах от нее горел грузовичок. Выбив потрескавшееся лобовое стекло, раненый дальнобойщик пытался вытащить своего товарища. Оптимус покинул кабину и помчался на помощь, Рия следом.
Подхватив пострадавшего за плечи, Прайм помог его вытащить из под груды металла. Упав на мокрую траву, истекающий кровью старый дальнобойщик посмотрел в синие глаза Прайма.
– Всякое в жизни повидал, но таких глаз… Счастливица та, кто каждый день смотрит в эту небесную радужку! – хрипел раненый водила, и Оптимус вспомнил о Рии.
– Меньше разговаривай. Силы береги, – бормотал напарник, сжав испачканную кровью рубашку на теле товарища.
– Одной ногой я на том свете. Все мы ходим под одним небом, – вымолвил мужчина, закрывая глаза.
Когда Рия принесла аптечку, было уже поздно. Старый дальнобойщик отошел в вечность. Девушка прослезилась и, выпустив из рук ящик, схватилась руками за щеки. Напарник, что назвал себя Ягуаром, испустил отчаянный вопль. Полицейские и скорая мчались по трассе. Начинался дождь, слышались раскаты грома.
Горькие слезы струились по девичьим щекам. Оптимус прижал к себе девушку. Нежно гладив ее волосы, он чувствовал, как колотится в груди ее сердце.
***Рия была в кабине. Сквозь стекло и дождь она наблюдала, как суетятся фельдшера и полицейские. Ей не хотелось ни двигаться, ни разговаривать. Она сидела в люльке, завернувшись в плед.
Оптимус вернулся в кабину мокрый и грязный. Захлопнув дверцу, включил печку.
– Здесь были десептиконы. Из выживших только один водитель грузовика. В легковушке было четверо – все погибли. По словам полицейских, в маленькой грузовой машине была семейная пара с ребенком. Ракета угодила прямо в машину, – тихо сказал он, глядя куда-то вперед.
Рия, словно онемев, сидела на своем месте. Прайм подсел к ней. Девушка раскрыла плед, впуская в объятия мужчину. Прижавшись к мокрой футболке Оптимуса, она тихо глотала слезы.
– Я часто вижу подобное, но каждый раз сажусь за руль снова и снова. Эти пришельцы уже достали! Сколько еще будет жертв из-за их войны?! – прошептала девушка.
– Это моя вина. Я привел их сюда.
– Слишком много берешь на себя. Мне известно, что некий ваш артефакт упал на Землю. Поэтому вражеские пришельцы и прилетели сюда. Ты-то тут при чем?..– Я не прекратил эту войну, когда была возможность, – вздохнул Оптимус.
– Ты не вершитель судеб и не создатель! Ты тот, кто выполняет свое предназначение в силу своих возможностей, Оптимус. Не бери на себя больше, чем тебе дано. Зачем тебе искать своих собратьев? Ты можешь остаться со мной… У нас есть тягач, будем колесить по миру, – тихо произнесла девушка, сжимая ладонь Прайма.
– Пожалуйста, позволь мне самому сделать выбор.
– Это твое дело. Я не стану настаивать, если ты захочешь вернуться к своим.
Дверца кабины отворилась. Холодный ветер ворвался в салон. Рия и Оптимус посмотрели в сторону полицейского, заглянувшего в кабину. В желтых от табака зубах тлела сигарета. Угрюмый полицейский недоверчиво глядел на молодых людей.
– Почему номеров на грузовике нет?! И где габаритные огни?! Правила для кого писаны?! – выпалил представитель правопорядка.
– Так… Светло, шеф, – робко выдала девушка.
– Вам, бабам, и в жопе светло! – сказал, будто сплюнул, коп. – Я надеюсь, ты ей не доверяешь вождение? – строго посмотрев на Оптимуса, спросил мужчина.
– Она знает больше, чем я, – ответил Прайм.
– Как ноги раздвигать, она знает! – пробормотал полицейский, покидая салон.
Рия тихо выругалась в его адрес. Полицейский, ухватившись за ручку, стал спускаться, как вдруг дверца захлопнулась, зажав руку. Мужчина в голос заверещал. Испуская матерные слова, полицейский хлестал ладонью по хромированной поверхности Петербилта. Радио неожиданно включилось, запустив ту же самую песню в рок-исполнении.
– Все, хватит! – выпалила девушка, подсев на переднее место. – Прекрати! Отпусти его! – говорила Рия, пытаясь открыть дверцу. Та на удивление легко поддалась женской руке и открылась, освобождая руку полицейского.
– Он у меня с характером, – сказала Уилсон, поглаживая панель приборов.
– Убирайся отсюда вместе со своим металлоломом! – выкрикнул полицейский.
– Мони не любит, когда его обзывают! – сказала девушка, закрыв дверцу.
– Шлюха! – пробурчал полицейский, направляясь в сторону места аварии.
Рия нервно сглотнула. Ответить что-либо она не могла, ибо не собиралась навлечь на себя еще больше неприятностей. Молчаливо стерпев унижение в свой адрес, девушка повернула ключ зажигания.
– Вот шлакодел! – прошипел Прайм, заметив, как изменилось лицо Уилсон.
Двигатель молчал. Тягач вовсе не собирался куда-либо ехать. Рия тихо выругалась.
– Я разберусь с ним! – вымолвил мужчина, собираясь выйти из кабины.
– Не вздумай! Меня и себя подставишь. Бумеранг с ним, – выпалила девушка.
– Я на бумеранг не рассчитываю! – стоял на своем Прайм.
– Оптимус! – окрикнула Уилсон, когда мужчина открыл дверцу и шагнул на подножку.
В глазах Рии был искренний страх. Она явно чего-то опасалась. Прайм вздохнул. Разбить наглецу челюсть не удалось. Мужчина внезапно вспомнил умирающего товарища, еще в Каоне. Когда последний молил Праймуса о смерти, Оптимус должен был выстрелить в камеру Искры по просьбе раненого солдата. Взгляд земной женщины был похожим.
– Ладно, – махнул рукой Прайм, возвращаясь в кабину. – Но в другой раз я не стану бездействовать.
Дальнобойщица лучезарно улыбнулась, поцеловав мужчину в горячие губы. Оптимус ухватил девушку за затылок и притянул к себе, продолжая сладкий поцелуй.
– Моя Искра в твоих руках, Рия, – прошептал Оптимус, отпуская девушку.
– Поехали уже, – усмехнувшись, произнесла Уилсон Прайм.
***– Странно это все, не находишь? Дверца захлопнулась сама! Ты понимаешь, Оптимус? – говорила дальнобойщица, одной рукой держа руль, а с помощью второй поглощала бутерброд.
– Я же говорил тебе, что это не просто машина. Я почувствовал в нем живую Искру... или не совсем, но что-то определенно живое! Может быть, интеллект у него невысок, может, им преимущественно управляют инстинкты, но! У него есть разум и право выбора, ведь он – живое существо, – ответил Прайм, удобно устроившись на спальном месте.
– Может, поешь немного? Так и похудеешь…– Мне не нужна энергия, – отмахнулся мужчина, любуясь потолком.
– Зря! А я предлагала. Учти, когда будешь заниматься со мной сексом, не ной, что ты устал!
– Договорились. И кстати, Рия, тут на потолке надпись.
– Да? И какая же?– ?Ни убежать, ни скрыться, ни спастись?. Как тебе? – вымолвил Оптимус, поднявшись с места.
– Так и хлещет оптимизмом!
– А я о чем?… Слушай, ты не устала? Может, я сменю тебя? – продолжал настаивать Прайм, приблизившись из-за спины.
– Тут чуть-чуть осталось. Скоро стоянка. Лучше загляни в бардачок. Там должны быть хоть какие-то документы.
Бывший автобот открыл пыльную дверцу. Желтая лампочка вмиг загорелась, освещая лежащее внутри. Мужчина обнаружил пожелтевшие бумаги в помятом файле. Осторожно изъяв их, он закрыл дверцу бардачка.
– Сможешь прочесть? – спросила дальнобойщица, не отрывая взгляд от дороги.
– Я изучал местные языки еще до своего прибытия на эту планету. Думаю, я разберусь, – вымолвил Прайм, вынимая бумаги из файла.