Книга II. Глава 16 (1/1)
Глава 16Полночи я провалялся без сна, размышляя над словами Саймона, вновь и вновь возвращаясь к замечанию, сказанному прежде Щучьей Лапой.Стало быть, не так уж ты и дорог Гвидо-Лису, раз он присылает тебя к нам в лапы, как какую-то вещь?Я не мог ответить на ее вопрос. На него и не требовалось ответа, но раз за разом я репетировал про себя ответ, придумывал оправдания Гвидо, одно другого нелепей, и возвращался к исходному вопросу, из которого истекали новые.Доверяет ли мне Гвидо? Он показал мне, где хранится пузырчатка, показал чаны с подогретой морской водой, которую добавляли в большое, уже зазеленевшее пещерное озеро, показал похожие на гигантские астры панели из слюдяных и зеркальных осколков, вбиравших солнечный свет из расщелин под потолком, чтобы потом направить их на покачивающиеся на воде водоросли... Однако лис так и не объяснил мне, зачем я привез эту копну водорослей через сотни лиг, зачем нужно, чтобы водоросли разрослись пуще прежнего.Дорога ли ему моя дружба, моя жизнь? Очевидно, что он доверил мне очень многое, пусть и не во все планы посвятил до конца. Но знал ли он, какой опасности подверг меня, отправив на Зеленый Остров? Едва ли. Лишь Сезонам было ведомо, что в том плавании хоть кто-нибудь выживет.-Опять сомнения?От общества воображаемого Гвидо я уже успел отвыкнуть."Ты же не мог знать, выживу ли я по пути к кошачьему лорду?"-Почему ты так решил? У меня не может быть просчетов."Хочу в это верить, но не могу," - вздохнул я. - "Слишком мало шансов, слишком много поставлено на карту."Лис задумался. Прежде я его таким не видел. На моей памяти даже настоящий Гвидо-Лис не думал подолгу.-Я намекнул на циркуль, помнишь? - ответил он, наконец. Мне пришлось ухватиться за эту соломинку, но этого было явно недостаточно."Помню. И все же я не знаю, что делать сейчас."-На море, почти в одиночку, ты прекрасно справился."Выбора не было. Там мне суждено было либо сдохнуть, либо цели достичь."-Сухохвост предпочел вернуться и… ммм, примкнуть к победителю. Удивлен?Я не был удивлен. Я и забыл уже почти о существовании Бертрама Сухохвоста, удравшего с поля брани на своем "Осьминоге", но Абрикосина рассказала мне о нем вскоре после моего возвращения. Сухохвост первым присягнул на верность Виигу Фелесу, сразу как сошел на берег и оценил положение своих бывших товарищей-пиратов.Опять же, у Сухохвоста был свой корабль. У меня подобного преимущества не было и в помине."Щучья Лапа поставила вопрос иначе: либо я помогаю искать оставшиеся шесть звеньев, либо она убьет меня. Либо убьет Вейна, или Устриц или еще кого-нибудь из моих приятелей..."-Тебя она не посмеет тронуть. А приятели… Подумай сам, стоят ли они того, что ты можешь рассказать?Это было слишком.Вейн, будучи крысенышем, таскал креветок с прилавка своего же папаши, а меня раз сильно побил, когда я рассказал об этом своей маме, после чего она нажаловалась вейнову отцу. Однако после того случая мы, пару раз подравшись, почти сдружились на почве общей любви к рыбной ловле. Мы таскали улов в "Три Устрицы", и дочери Агаты не раз угощали нас сушеной камбалой и треской в маринаде вечером, после закрытия трактира... Что не мешало им в обычное время гонять нас за мелкие шалости, вроде заселения семейства мокриц в мандолину Амбер.При всех пережитых обидах, я не мог навредить им."Я не стану рассказывать горностайке о наших планах."-Вот и правильно."Но я не могу не помочь им с шарадами."Лис промолчал."Это убедит ее, что я не намерен вредить ее власти, и , быть может, убедит не трогать невинных зверей."Гвидо посмотрел на меня взглядом, могущим выражать что угодно, и обронил:-Эти невинные звери — пираты."Знаю. Я…"-Ничто не остановит более сильных пиратов, если они захотят пустить их в расход для твоего застращения. Так же, как и они сами, эти твои невинные звери, не будут плакаться о более слабых собратьях, - глаза казначея холодны и безжизненны, в точности как у его брата - Жители Терраморта никогда не были семьей. Так можешь ли ты звать их семьей взамен Мэри или Мэйса? Можешь изменить делу своей жизни ради них?Я не ответил. Мысли мои были где-то далеко, я предпочел задуматься над "застращением" - стал бы настоящий Гвидо использовать это слово? есть ли такое слово в действительности? - но не над вопросами лиса. Это было слишком тяжело.Стоило мне прикрыть глаза, как Гвидо исчез. Когда я открыл их, его уже не было, а из под пыльной гардины ползли пыльные лучи рассветного солнца.***Завтрак прошел в том же зале, чистом и по-зимнему холодном: камин топили лишь вечером, дабы сберечь драгоценное дерево.Присоединившийся к советникам Вырвинос доложил, что его команда "защитников пиратской правды" пожгла корабли крыс-предателей, поддерживающих власть котов. Далее последовала короткая стычка между Щучьей Лапой, жадной до всякой расправы, и Саймоном, под чьим руководством строились погибшие суда.-У нас нет дерева, чтобы все это починить! - воскликнул он.-И не нужно. Пускай-ка кот потратится...-Да чхать он хотел на наши корабли! - чуть не разрыдался от возмущения хорь.-Так-с, ты вроде с утра не пил, а глотку что-то больно старательно дерешь. Сильно смелый что ли, да?-Кот ни на медяк не потратится! Он скатится до Адовых Врат и нас с собой утянет!-Ты чего разлаялся, щенок?!-Что, правда глаза колет?! Он нас изведет! Он, и этот твой ласка-замухрышка, который ветку под собой срубит, если в ней термиты завелись!...-Не ори на меня пока я добрая!-Ты не добрая! Ты безмозглая злыдня!-НУ ВСЕ, СЛИЗНЯК, Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДА!…"Кристально чист, но точно мертв,Как сердце из стекла.Звено уж третье схоронилНагорский спутник зла."Ссора тотчас прекратилась, и все взгляды переметнулись ко мне.-Что ты сказал? - взволнованно прошипела горностайка."Мне просто интересно, что это могло бы означать — "сердце из стекла"."-Есть какие-нибудь предположения? - осторожно поинтересовался Саймон."Есть."-И?"Что "и"?"Я представил свои беседы с Гвидо, на заре нашего знакомства, когда из лиса приходилось вытягивать по слову. Воспоминание согрело злорадство, коим я упивался, глядя на на Щучью Лапу и ее дружков."И оно почти наверняка верное."-Давай, не тяни, - выдохнула она."Давай поступим так," - сказал я, собравшись с мыслями, - "Своих друзей, будь они беглыми рабами, тухлохвостыми или неверными советниками твоей персоны, я не выдам. Как ты хочешь, так и поступай, но я не намерен рушить то, что мы выстраивали годами. Озозошники и биверисты добьются своего, со мной или без меня. Однако," - я сделал упор на этом слове, дабы дать понять, что это был лишь апперитив, - "я помогу с загадкой. Чем скорее вы отыщете оставшиеся шесть звеньев, тем крепче эта ваша крохотная вероятность возвращения к власти. Лично я в нее не верю. Но, быть может, в нее поверят безмозглые горожане-пираты и вы, если такое чудо еще возможно, сместите кота."-Иными словами, мы можем воодушевить народ и задавить кошаков числом? - Саймон оскалился, совершенно беззлобно. - Мне нравится ход твоих мыслей."Повторюсь, это маловероятно, но возможно. Так что я с вами. Но только как помощник по части загадок."-А не многовато ли у тебя гонору, Белкин Друг? - вспылил вдруг Вырвинос, но никто не обратил на него внимания. Даже Щучья Лапа. Вместо того, чтобы броситься на ласку, она смерила меня долгим взглядом, а после спросила:-И что же означает сердце из стекла?"Морриса Стылого."-Морриса? - удивился Саймон.-Стылого? - горностайка удивилась не меньше. - В смысле стеклодува? Дык он же подох как пять сезонов!-Шесть, - тихо поправил ее хорек.-Тем более, шесть! Его твой лис тогда порешил…"А еще он был пособником своего сына, наемного убийцы, помню, спасибо. Но я подумал, что упоминание кристаллов, стекла, и того, что хозяин сердца умер — своего рода подсказка."-Морриса сожгли на погребальном костре, вместе с сыном."А дом? Что стало с домом Стылых, когда вдова Морриса вернулась в Нагорье?"Горностайка с хорьком переглягулись.-Да, собственно, ничего, - Саймон почесал затылок. - В нем никто не живет до сих пор, а сносить его я запретил, хороший ведь дом, может еще кто поселится... Думаешь, третье звено там?Я позволил себе улыбнуться."Не узнаем наверняка, пока не проверим."***С уходом хозяев выбеленый домик с соломенной крышей приобрел унылый и печальный вид: соломенный ворох выцвел, почти поседел, а грязная стена покрылась тонкой сеточкой трещин. Чертополох и плющ освежали заброшенное жилище соболей своей буйной зеленью, но битые окошки смотрели в бухту слезливо и печально.Моррис Стылый умер, но дом в этом своем одиночестве казался живее всех прочих домов, и немногие оставшиеся тем летом ремесленники смотрели на него косо, словно боялись его безумного одиночества.Комнаты были столь же серы и унылы. Голубка оставила большинство стеклянных безделушек мужа, и они слабо отзывались на свечи пришельцев тусклым блеском из под слоя пыли.Спуститься вниз, в мастерскую, где Гвидо убил хозяина дома стаканом холодной воды, решились лишь Саймон, Билл и Щучья Лапа — самые смелые и отчаянные в отряде звери. Мы с Винсом и Гасси Вырвиносом, осматривались наверху.-Здесь нет ничего, только мокрицы и тараканы, - послышалось ворчание Саймона.""Хозяин — все равно что дом"… А где в вашем доме было сердце?"-Что за чушь?! - незамедлительно откликнулась Щучья Лапа."Я Саймона спросил," - мне трудно было не добавить пару колкостей, но я пересилил себя и не стал дерзить. - "В смысле, было ли у вас какое-то особое место, вроде алтаря, но не в смысле молитвенное место, а такой уголок отдохновения, смысла всего этого дома, этой семьи…"-Мы так-то здесь и стоим с Гвен и Билли. Моррис здесь на жизнь нам зарабатывал. И здесь нет ничего."А другие места? Спальня, веранда, кухня?"У нас с Мэри и Мэйсом это всегда была кухня. Она же была библиотекой, хоть книг было всего восемь. Когда родители были живы, мама - тогда еще единственный грамотный член семьи - читала нам эти книги, пока крабовая похлебка доходила на медленном огне. Мы все - отец, трое сыновей, я мелкий, Мэйс давно уже взрослый - слушали с особым интересом одни и те же рассказы, и этот ритуал грел наши души не меньше, чем предстоявший следом ужин…-Ну… Если только веранда, - с неохотой согласился он, и вскоре я понял, что ему не нравилась эта простая истина.Гобелен.Соболь, соболиха, соболенок. Башни Рифтгарда. Стылые приняли в свою семью осиротевшего хорьчонка, но он никогда бы не стал частью их мира, пусть и очень старался. Он был по-своему привязан к Голубке, играл в Блэйдгирте на пару с Джерри Стылым. Быть может, названые братья обчищали лавочников или лупили крысят, вроде меня, но настоящей семьей Саймона они не были. Он даже не звал Морриса отцом, по крайней мере, при мне так он его не назвал ни разу.Гобелен Стылых, привезенный из Нагорья, был лишним напоминанием об этом незримом барьере.За трухлявой тканью, пропитанной сыростью и плесенью, я нащупал холодный и колючий золотой обруч."Нашел," - просто бросил я, пока советники, расталкивая друг друга, бросились отдирать найденное звено от гобелена. Оно было пришито сзади, тонкими, но прочными шелковыми нитями, и когда Винс отодрал его, на семейном портрете Стылых остались темные уродливые затяжки.-И… дальше что? - спросил Саймон, почти виновато переворачивая рассеченные лица соболей к стене."Надо найти следующую подсказку."-Но ее тут нет, - с укором заметил хорек. Позади него на полочках, с двух сторон стояли, как и прежде, стеклянные цветные фигурки, в том числе…"Вторая полка справа, почти вплотную к гобелену стоит. Посмотри."В бронзовой витой подставке было нечто похожее на тарелку — не настоящую, а такую, какие некоторые звери вешают на стену. Эта тарелка была неправильной формы, почти прозрачная, но завитки сверху напомнили мне хорьковые уши, и я - уже почти уверенный, что это, действительно, его портрет - осторожно смахнул пыль. Странное изделие было выполнена в форме хоречьей физиономии, с маской медового цвета, курносым носом и очень знакомой кривой ухмылкой.Саймон тоже заметил сходство и тоже ухмыльнулся, глядя на собственный детский портрет, который он не замечал многие сезоны…"Недостающая часть гобелена," - не знаю, зачем я это сказал. - "Если Моррис не умел вышивать…"-… то решил закончить, дополнить его так, как умел, - в потемках глаза Саймона блеснули и часто заморгали. - И поставил рядом. Мило. А я не заметил.Чтобы скрыть нахлынувшие чувства, он отодвинул стеклянную тарелку и достал из-за нее записку, оставленную Гвидо:-Налим-амбал, что щукин друг,Юлить не буду, туп.А глупых рыб изловит кот —Им уготован суп.Реакция предполагаемого "налима" оказалась стремительнее, чем я поедполагал: клешня Билла Великокрыса сомкнулась у меня на горле, пол мгновенно ушел из под ног, и вот меня уже припечатали к стенке. Затылок пребольно ударился об полку, вниз со звоном посыпались стеклянные фигурки, вазы, тарелки...Удивительно, он, оказывается понимает звериную речь?"Это н-не то что вы п-подумали!"-Неужели? - протянула Щучья Лапа и с силой впечатала кулак мне в нос. - А мне показалось, что это угроза, и лис уготовил нам смерть от кошачьих лап.Они оба так хорошо понимают метафоры? Чудеса!"Это шифр, вальсовый шифр, тут буквы первые важны, а не сам текст!'"-Билл, отпусти Затейника.Билл отпустил. Я рухнул на колени, орошая пол кровью из носу и задыхаясь от ужаса.-Ладно, верю, - весело бросила горностайка, в то время как взгляд ее оставался злорадным и полным ненависти. - То есть, ты уже понял, где четвертое звено?"Д-да, я знаю, а Гвидо ничего такого не имел в виду…"Или имел?-На первый раз поверю. Но учти, что ваши крамольные выходки просто так без внимания не останутся — особенно если что-нибудь из этого сбудется, - глаз у Щучьей Лапы нервно задергался. - Вы оба ходите по невообразимо тонкому льду. И когда лед треснет, под ним вас ждать буду я.