Книга II. Глава 8 (1/1)
"Так выходит… Так выходит, мы вымерли? Вот так просто?"-Орден отнимает много душевных сил, мой друг. Очень немногие биверисты обзаводились семьями, а кроме семьи мало кто сумеет проникнуться идеями зверя в полной мере. Нет, есть и исключения, но на то они и исключения, что встречаются не часто."Мышеплуты были супругами."-Да, и чрезвычайно счастливыми супругами. Едиными телом и душой. Даром, что не долго."И все из-за паршивого кота!"-Коты — очень сложный народ Монтегю. Их нельзя казнить за то, что среди них встречаются деспоты и тираны."Они мнят себя особенными, избранными…"-Не скажу за избранность, но они ивпрямь особенные! Мать-Природа сотворила их раньше всех хищников, а на задние лапы они поднялись позже всех прочих млекопитающих'."Хм… Странно. Тугодумами их не назовешь."-Рад, что мы правильно понимаем друг друга… Да, коты еще тысячу сезонов назад расхаживали на четырех лапах, охотились на крыс и мышей, при том, вынужден признать, уже тогда по интеллекту догнали многих лисов. Они сохранили тесную связь с природой."Натуралисты-ортодоксы?"-Как с языка снял!"И, выходит, что они уже с нами враждуют… Вроде как на подкорке?"-Исключительно точно сказано, Монтегю! А учитывая, что мой недалекий братец уже успел рассказать нашим гостям… всякое. Про меня особенно… То вероятно, что наша юная хрупкая инкарнация биверизма рискует быть удавленной в колыбели."Фелес нам угрожает?!"-Пока нет. Но он попробует, какими бы благими не были бы его намерения относительно нашего глубоко уважаемого Совета Корсаров, нас убрать. На всякий случай."А ведь я через месяц отплываю на Зеленый Остров, где этих котов, как крыс в Блэйдгирте…"-Мда, это проблема."У меня есть нож."-И циркуль."Картографический."-Ага."И чем поможет мне циркуль от полудикого кота, который вдруг возьмет и вспомнит, что его сородичи не так давно питались крысятиной?"-Ты и представить себе не можешь, сколько интересных вещей можно натворить с хорошим картографическим циркулем.***Прошла вечность, прежде чем я пришел в себя и понял, что лежу на палубе, а сверху наменя смотрит не меньше полусотни глаз. Отвечать встречным взглядом не хотелось - до такой степени меня вымотали эти звери, эти планы, это плавание - поэтому я зажмурился и всецело отдался другим чувствам.Спина и зад саднили — очевидно, когда меня вытащили из воды, то на палубу шмякнули без особых церемоний. Сквозь сомкнутые веки пробивался свет — значит до рассвета я все-таки дотянул. Счастливчик Лакк, судя по знакомому голосу где-то рядом, тоже.На грудь давил деревянный медальон Гвидо, в пальцах я, как оказалось, сжимал треуголку Мэйсона. Удивительно, как я не разлучился с ней в шторм…-Эй! Хорош кемарить, Белкин Друг! - Саймон, догадавшись, что я очнулся, наградил меня хозяйским пинком. - Ты пока еще не подох, не обольщайся!Я нехотя открыл глаза и с трудом поднялся. Тело ныло так, словно команда Саймона плясало на нем джигу — а глядя на смурные морды матросов "Буревестника", я сам едва не поверил в свою нелепую догадку: горностаи, хорьки, ласки, пара куниц и колонок всем своим видом говорили о том, что видеть крысу у себя на борту они не особо рады. Среди острых куньих мордочек я углядел нескольких котов.Саймон выглядел глубоко несчастным и очень больным: серая физиономия чуть позеленела, белки глаз помутнели, а отечное брюхо заметно выпирало, от чего шелковая рубашка и бархатный кушак натянулись до треска, словно у глубоко беременной барышни."Что произошло?"-Тебя о том же хотел спросить… Да-да, не надо мне тут удивление изображать! Это все твой лис подстроил, вот что! И ты с ним на пару!"Я?! Да я… Да я сам едва не погиб!"-А вот "Акулий Клык", "Рог Вепря", "Несокрушимый", "Вдовий Вой", "Стрекозел" и "Сельдяная Принцесса" точно погибли! И их экипаж тоже, почти что в полном составе… Ах, да: и "Кривая Каракатица", еще днем ко дну пошла…"Ты написал мне, я помню."Надо было сказать "нарисовал". Или "накарябал" — мне от чего-то очень захотелось его позлить. Но я не стал.-Нас теперь вдвое меньше. Вдвое! Заячий барк не в счет.Я с интересом начал всматриваться в следовавшие за нами корабли и, действительно, заметил песочного цвета побитый парусник. Одна мачта у него обуглилась. Позже Лакк сообщил мне, что из атаковавших нас пяти кораблей один нам удалось захватить, а другой - тот самый, в который я направил гибнущую "Принцессу" - и вовсе сгорел дотла. После мой приятель-юнга даже песню сочинил:Кричал косой "еулалиа!",Шел в бой с корсаром наглый снобНо, с Монтегю схлестнувшись, тотчасУтоп!Но мы отвлеклись. Итак, Саймон был уверен, что гибель террамортского флота — дело лап Гвидо.-Теперь, если зайцы вернутся, мы пропали!"Не пропадем. У нас ведь столько бравых котов с девятью жизнями на брата."Не знаю, почему я побоялся дразнить хорька, но решил задеть сразу пятерых котов. Наверное, это было глупо.Однако встревоженные полосатые морды и гневные взгляды навели меня на интересную мысль...-Заприте это недоразумение в карцере. Я еще с ним покумекаю, - рявкнул хорь и, тяжело ступая, скрылся в своей каюте. В ту минуту молодой капитан удивительно походил на старика Бейна, сложившего голову на "Сельдяной Принцессе" (теперь я точно знал, что угрюмый крысюк, славный кэп, ушел навсегда), но повторил бы он его судьбу, не вмешайся мы с Гвидо?Теперь я уже никогда этого не узнаю.***Карцер был тесен — гораздо меньше моей каморки за библиотекой. Но не сырой и не холодный, даже по-своему уютный: все каюты на корабле Саймона блистали чистотой. "Попробуй мне здесь все загадить, червехвостый," - пригрозил мне куница-боцман, прежде чем затолкал меня туда.До меня начало доходить, почему на "Буревестнике" не жаловали крыс: за редкими исключениями, мы не славимся чистоплотностью. Я, как вам уже известно, довольно опрятен и совсем не пахну, но мои охранники (к слову — весьма запашистые хорьки) все равно грозились вывалять меня в моих же нечистотах, если я вздумаю пачкать их корабль. Словом, вынужденное заключение радовало бы, кабы не соседство с ребятами Саймона.А еще я умирал от скуки.Один раз я случайно услышал, что сгорело еще два корабля, и что оба кота, плывших на них, спаслись. Это лишний раз подтверждало мою догадку. Но поговорить об этом было не с кем. Книг у меня не было, карт — тоже, а выживший картографический инвентарь у меня забрали. Счастливчик дважды пытался меня навестить, но после того, как во второй раз бедняге сломали нос, его вылазки прекратились. Так что я почти четыре дня только и делал, что ел, спал и бездумно крутил в лапах медальон, переданный Абрикосиной.Медальон вырезали из орехового дерева, а на плоских боках начертили сеточку, как на бобровом хвосте. Гвидо даже выкрасил красной краской ту часть, что изображала "обрубок"... А я почти что стер эту краску, когда подумал вдруг на пятый день — случайно ли меня одарили такой нелепой безделушкой.Как оказалось, не случайно.Медальон раскрывался, как скорлупка ореха, на две безупречно подогнанные половинки, натертые изнутри воском. В этом странном вместилище меня ждал маленький отломок ястребиного пера и записка. Под ней, изнутри на самом медальоне было четыре строчки, написанных знакомым мелким почерком:"Забавен Саймон-капитан,Он много чего знает,Но в целом не далек: ведь онНе пишет, не читает."Я тихонько выругался. Почему Гвидо не рассказал мне об этом раньше? Зачем все усложнять, писать стишки на медальоне, о содержимом которого я сам должен догадаться?Раздражение стремительно сменило любопытство, я развернул записку, и вот передо мной открылось еще больше строк:"Злодей, что в лицах двух един,Собрал кошачью рать.Чтобы Совет Корсаров нашСломить и растерзать.Детьми не обзавелся враг,Но сын его — пожар.Его он выдресировал —Им нанесет удар.Он план продумал уж давно,И план сей удался:Нас ждут потери, но надеждаУмерла не вся:Найди Изгоев Короля —И пусть отдаст скорейТебе пес, враг кота, свой дар"Перину-из-морей".Она редка, но, Монтегю,Есть ведь у нас сезон,Чтобы кота за воротаСкорей спровадить вон.Его дитя — его же враг,И кот — враг сам себе:Милорд чрезмерно зверский зверьИ то его судьбеПоможет статься роковой.Ах да: и наш хитрец,Что Мэйса с Мэри погубил,Явится, наконец."Я снова и снова перечитывал послание казначея, и все большее волнение охватывало меня. "Перина-из-морей"? "Король Изгоев"? Не терпелось во всем разобраться, но, проклятие, как мне не хватало библиотеки за стеной…-Эй, жирный!С перепугу я едва не выронил медальон."Аа-а?"-Тебя капитан к себе требует, - снова загундосил охранник и принялся ковыряться в замочной скважине. Я, едва справляясь с дрожью в лапах, затолкал записку и перо (оно, как я надеялся, оказалось там не случайно) обратно в медальон, и нацепил последний под куртку как раз в аккурат перед тем, как дверь открылась, и вошел колонок.-Готов?"Как юный биверист.""Охранник ни то не расслышал меня, ни то не понял, но шутка моя осталась без внимания.Думаю, Гвидо бы она понравилась.***-"Песня Смерти" вчера таки допела свое, - ни то уязвил, ни то поприветствовал меня Саймон. Живот его снова сделался почти нормальным, но землистая морда истекала потом. Оттопырив мизинец, он попивал какой-то вонючий травяной отвар из треснутой фарфоровой чашки. - Даглас, пойди пока, пригляди за котами, куда они там делись.Колонок коротко кивнул и вышел. Очевидно, что на корабле Саймона действовали свои законы: я не мог себе представить, чтобы Щучья Лапа отправила, скажем, Винсента с совещания, и чтобы тот ушел просто так, не оскорбившись и не сказав последнего слова.Но удивило меня больше другое…"За котами? Их ты тоже в каком-нибудь карцере держишь?"-Упаси Мать-Природа, - огрызнулся хорек, но видно было, что он почти напуган. - Они ничего дурного не сделали! Но… Но, барсук их дери…"Выжили."-Д… Да, есть такое. Десять кораблей сгорело, большая часть каждого экипажа поджарилась либо ушла на дно, рыб кормить… А коты пока живы. Все четырнадцать. Пятеро из них последние несколько дней плыли на "Буревестнике". А сегодня утром их у нас уже… Угадаешь, сколько?"Шестеро?"-Двое."Двое?!"Саймон, похоже, несказанно обрадовался, что сумел меня изумить.-Остальные трое каким-то чудом оказались на "Осьминоге", у Сухохвоста. А шлюпки мы не досчитались, мда."Значит, нам тоже надо бежать!"Саймон еще долго думал, ударить меня или просто нахамить. В конце концов выбрал второе.-Со своего корабля бегут только крысы и трусы - презрительно прошипел он. - Настоящие морские волки сражаются до конца!"Морские волки, морские хорьки и прочие безмозглые покойники морские тоже... Нее, ты можешь остаться и красиво подохнуть со своей "Бешеной Курицей", но тогда вас обоих поджарят. А я, пока не разберусь с кошачьим заговором, не намерен умирать."-Так, помолчи!… То есть, вы с лисом в этом не замешаны?"Не более, чем ты замешан в убийстве моих братьев."Хорек вздрогнул.-Ну ладно… Я… я тоже еще пожить хочу. Но, барсук тебя дери, корабль…"Кто отбирал котов для этого плавания? Что за пироманты?!"-Не знаю, будь ты проклят, не знаю… Это посол их предложил, чтобы, дескать, лорд Виигу знал, в каком почете у нас его ребята. Все у кэпов под рукой…Теперь тактичный тихоня Вилле уже не вызывал у меня симпатию."Ясно. А почему все-таки именно эти коты, он не сказал?"-Яс'дело, сказал! - Саймон вытаращил глаза, нервно захихикал и заговорил дрожащим тенорком. - Эмм, мастер Саймон, тут я нашел вам славных компетентных котов-матросов, чтобы, хе-хех, наверняка сжечь вас всех к барсучьей бабушке по пути к Зеленому Острову… Нет, Белкин Друг. Но он сделал опись по своим котам. Если ей верить, то у нас на борту сейчас Лука и Тури, навигаторы."А я могу увидеть эту опись?"-Как хочешь. Если это поможет тебе понять, как они жгут корабли, то я не возражаю... В каюте у впередсмотрящего, где карты. Правый шкаф, средняя полка слева. Рэйф, проводи!..."Ладно тебе, я сам как-нибудь дойду. Спасибо. А ты…"-А я пока поищу котов. Попрошу Дага запереть их, от греха подальше.Я почти успокоился, когда вышел от Саймона. Меня никто более не конвоировал, и я сам в первый и единственный раз смог пройтись по самой знаменитой бригантине в Западном море. Постоять с минуту под черным, как ночь, парусом, на котором простерлась сапфировая птица-буревестник. Дойти до каюты впередсмотрящего, которая оказалась дальше, чем я думал.За весь этот путь я не встретил ни одной живой души.Свиток с разломанной печатью лорда Фелеса лежал на одной полке с моим инвентарем. Я, не долго думая сгреб свои вещи обратно в сумку, которую поспешил прикрутить на пояс. В карцер я теперь точно не вернусь. Затем развернул свиток…-Стой, где стоишь, крыса. А не то мало не покажется.Рослый кот стоял посреди комнаты, отрезав путь к отступлению, а до смерти перепуганный юнга - хорек, которого у меня язык не повернется вновь назвать Счастливчиком - по левую лапу от кота. В правой лапе последнего чуть поблескивал короткий нож.-Где отечный?"Кто, простите?"Я поперхнулся собственной остротой, когда кот вдруг притянул, чуть не приобнял, Лакка и перерезал ему горло — от уха до уха. Отшвырнув умирающего хорька, он двинулся ко мне.-Еще встречные вопросы будут? - вкрадчиво и очень тихо спросил он. Морская вода тонкими ручейками стекала по беспристрастной морде, и он очень походил на утопленника."Н-нет. Сай… То есть отечный у себя в каюте."-Ну вот и хорошо, одной проблемой меньше.И он занес надо мной окровавленный нож. Я, перепугавшись окончательно, толкнул его в живот, и когда кот завалился на спину, выронив клинок, бросился бежать, но полосатый хищник, перевернулся на брюхо, вскочил и нагнал меня в два прыжка. Мы покатились по полу, отчаянно кусаясь и царапаясь, словно одичавшие звери.…еще тысячу сезонов назад расхаживали на четырех лапах, охотились на крыс и мышей…Я не помню, как выхватил циркуль из поясной сумки. Кот просто оттеснил меня к шкафу, я прыгнул в сторону, потом на стол (Сезоны, как откуда во мне взялось столько проворства?), так что наши лица оказались на одном уровне… А потом я раскрыл циркуль и всадил острия в зеленые кошачьи глаза, навалился на врага всем весом…Ты и представить себе не можешь, сколько интересных вещей можно натворить с хорошим картографическим циркулем.… и лишился чувств. От страха, боли и отвращения.