Книга II. Глава 7 (1/1)
Впечатления первого за почти что шесть сезонов дня в открытом море померкли на фоне нескончаемых приступов рвоты: тело, избалованное сытной пищей и твердой почвой под ногами, отчаянно протестовало против столь внезапной смены декораций. Хуже было лишь мерзкое чувство обиды, замешанное на стыде перед командой "Сельдяной Принцессы" — им-то я уже успел поведать, каким славным морским крысом я был в своем крысячестве'.-Никчемный из тебя морской крыс, приятель, - заметил тем же вечером Бейн Хвостун, и я вдруг понял, что мне он нравится гораздо меньше, чем его племянник; команда поглядывала на меня с брезгливым сочувствием.Тогда же я поспешил заползти к себе в каюту, чтобы умирать там от стыда в одиночестве, и сидел так до следующего вечера.***-С Новым Сезоном, Монти!Кособокий юнга Лакк по прозвищу Счастливчик первым поприветствовал меня в день, когда мы прошли аж в трех милях от Зеленого Мальстрема. Огромную воронку пронзительно бирюзового цвета я видел третий раз в жизни: в первый раз мне показали ее Мэйс и Мэри, во второй — впередсмотрящий с "Семиногого Осьминога".Но в этот раз корабль прошел как никогда близко к смертоносному водовороту.-Жуткая вещь, скажи? - хорек-юнга совершенно искренне обалдел от ужаса и восторга. Сезонов ему было столько же, сколько и мне в начале моего первого большого путешествия"Ага. Жуткая. В нее затянуло "Шалю" капитана Цопа, "Ласточку" Анабель Любезной, "Непотопляемого" Мердока Шитта и, Природа ведает, сколько еще кораблей. Зачем мы так близко к ней подошли?"-К Матери-Природе или к Мальстрему?"К обоим."-А тебе страшно?"Ха. Ха. Ха."-Ну, мог бы и не паясничать... Мне вот, например, страшно, я этого не стесняюсь, - хорек деловито поковырялся в носу. - Мне кажется, что Мальстрем не пугает только самоубийц и придурков.-Угу. Саймону это повтори потом, умник, - проворчал проходящий мимо Бейн Хвостун, лениво отвесивший юнге подзатыльник.-Не, а нам зачем, действительно, так близко плыть, кэп?!Еще один подзатыльник.-За тем, мышиная отбивная, что отойдя уже на милю, мы наткнемся на корабли лорда-барсука. Впередсмотрящий с "Буревестника" засек кораблей пять к северо-востоку.-А у нас четырнадцать кораблей!-А у тебя одна извилина, и та выпрямилась уже! - сорвался, наконец, наш капитан. - Мы не воевать плывем, а, якорь мне в глотку, оберегать кошачьего лорденыша! Если на Зеленый Остров придет только половина кораблей, от того, что какому-то головастику вздумалось повоевать с бешеными зайцами…-Да понял-понял, кэп! Молчу, как мышка.-Вот и молчи, чудик. Не хватало еще, чтобы юнга за капитана флотского мне тут рассуждал.Бейн Хвостун гордо прошествовал прочь. Те члены экипажа, что глазели на его перепалку с юнгой, поспешили к своим прямым обязанностям. Я с видом невинного любознайки разглядывал остальные корабли, пытаясь углядеть все тринадцать.Однако юнга не мог не оставить последнего замечания:-Считай меня пустоплетом, если хочешь, Монти. Но как по мне, нас всех кто-то попросту решил ухлопать. Что мне сдохнуть и сгнить, если это не так.***В открытом море едва ли вы увидите диких чаек. Посыльные — дело другое: более крупные, более выносливые, они носят письма с одного острова на другой, а так же безошибочно находят корабли, куда должно доставить то или иное сообщение.Вот и в этот вечер пришло послание от Саймона. Я развернул пергамент и с минуту смотрел на грубо намалеванного молюска, перечеркнутого зелеными чернилами.-Ну что там? - не выдержал Бейн и заглянул мне через плечо."Тут какой-то кальмар одноглазый перечеркнут."-Дурень! Это каракатица."Пфф, ну, художник из Саймона так себе…"-"Кривая Каракатица" попала в Зеленый Мальстрем! - объявил команде помрачневший пуще прежнего капитан. Команда, дерзкая и смешливая, тоже вдруг сникла.Почти пятьдесят матросов и столько же рабов отправилось в Темный Лес. Привычные к алчной прожорливости океана,пираты неожиданно занервничали.-Но это не повод раскисать. Нас все еще много!-Т-там моя д-дочь…-Баба на корабле — плохая примета.Возникла короткая потасовка. Отнюдь не дружеская.-Так, ладно, не вешать хвост, у нас кораблей еще…-Чертова дюжина.-… много. И водоворотов на пути к Зеленому Острову больше не встретится, можете быть покойны!-Барсук тебя дери, кэп, мы будем покойными, если чертовой дюжиной туда сунемся!-Ну и топитесь тогда все к барсучьей матери со своим кораблем, обезьяньи потроха! - рявкнул Бейн и стукнул об стол тяжелой железной кружкой; грог забрызгал склоненные перед ним перепуганные морды. - Если вам число не нравится, рыбьи мозги, прыгайте за борт и там своими суевериями с собратьями по разуму делитесь! Все! Мне ваше нытье остобарсучило! Вы либо корсары, либо трусливое дерьмо мышиное — решайте сами! Меня не колышит, сколько нас к котам придет, хоть чертова дюжина возведенная в чертову дюжину! Да только я с вами сюсюкаться не собираюсь, якорь вам под хвост, для меня главное, чтобы Совет оставил меня в покое, а для этого вы выполните поручение Сучьей Лапы, или все передохнете! Только давайте сейчас решайте, набирать мне новую команду, или вас терпеть!Кроме плеска волн и скрипа снастей ничто более не нарушало повисшей вслед за речью капитана гробовой тишины. Самым страшным было то, что команда похоже всерьез задумалась над предложением броситься в море.-Не, - подал голос Счастливчик. - Мы с тобой, кэп. Мы тоже не из робкого десятка, даром что мозги рыбьи.Послышалось несколько неуверенных смешков.-Ну, рыбы тоже не трусливые животины, - хмыкнул Бейн. - Я вас не пущу к ним все равно... Чтобы меня перед ними не позорили.Смешки стали поживее. В кают-компании снова стало тепло.-Ладно, чудики, пойду покемарю хоть… А то ночь длинная будет, а вы мне все нервы повыдергивали, кролики трусливые.Мы со Счастливчиком вышли почти сразу за капитаном, на палубу по которой уже начал барабанить мелкий дождик. Свинцовое небо приблизило сумерки, лишь малиновый западный горизонт уверял нас, что ночь еще не вступила в свои права. Море беспокоилось...Бейн Хвостун, едва волоча лапы, скрылся в своей каюте. От чего-то я вспомнил, что ему скоро будет уже шестьдесят сезонов.-Он славный, на самом деле, наш кэп. На язык остер, но не злой, не, - хорек посмотрел вслед старому крысу. - Он даже с корабельным котом поругаться успел, а ведь выделил ему лучшую каюту... Не, он добрый дед, сердце у него золотое.Впереди шел "Бешеный Буревестник", подавая остальным кораблям, рассредоточившимся почти на две мили вокруг, последние световые сигналы: впереди зайцы, держимся вместе, не сигналим, чаек не выпускаем.Дождь усилился. Ход моих мыслей стал стремительнее."Лакк, я тут подумал… А разве Саймон не умеет писать?"-Я почем знаю?"Ну… Он послал нашему капитану рисунок, не письмо."-Аа, так наш-то кэп точно ни читать, ни писать не умеет! Не удивительно!…"Построй, постой, но ведь команду набирали Саймон с Амброузом?"-Эээ, дык наверное. Кто-то из Совета, я их по именам не всех знаю..."Так ведь Саймон в курсе, что я на "Сельдяной Принцессе"! Почему он тогда не написал мне нормально?"-Ммм… Потому что он не умеет писать… и читать тоже не умеет?"Точно!"-И… Какая разница-то? Что с того, что он безграмотный? У нас грамотных во флоте — столько же, сколько у акулы волос."Несколько сезонов назад кто-то убил моих братьев. Одного из убийц нанял Саймон, но его об этом попросили — возможно, кто-нибудь из Совета… По его словам, записку передала Щучья Лапа, но он не был уверен, поскольку почерк был другой. Тот, кто передал ему эту записку уверил его, что писали не рабочей лапой!"-Лапа… лапой? Я чет не понял…Но я даже не услышал Счастливчика — так захватила меня эта мысль."Тот, кто передал записку, знал, что Саймон почти наверняка покажет ее Стылым, своим приемным грамотным родителям. И сыграл на их нелюбви к Щучьей Лапе — написал, что хочет прекратить ее вздорное правление, а для этого попросту подставить! И попросил назвать Саймону имя горностайки, чтобы он подумал, что для грамотной инсценировки ограбления она еще приказала убить Мэриголда!… Это все мои догадки, конечно, но, барсук меня дери…"-Мда. Это вы в замке все такие интриганы образованные, а нам малек не до того…Внезапно нам всем стало не до того.-Корабль горит! Пожааар! "Акулий Клык" горит! Кто-нибудь, да помогите же!Все разом обернулись на пылающую галеру: горела не палуба, и не мачта — весь корабль объяло пламя. Спаслись, наверное, лишь те, кто стоял у борта и успел через него перемахнуть.-Как… хворостинка, - Счастливчика трясло от ужаса. - Монти, да что же это такое?-"Рога Вепря" горят!Не только "Рога Вепря": один за другим зажглись еще три корабля — галеры и бригантина. Дождь перерос в ливень, но они не погасли… Море наполнилось шлюпками, сундуками, веслами, сорванными с петель дверьми и зверьми. Экипаж уцелевших кораблей метался по палубам, и многие, не выдержав напора животной необузданной паники, кидались за борт, цеплялись за плавучий хлам, друг за друга, вопили, ругались, плакали, тонули… Казалось, хуже уже ничего быть не может, но тут…Туту-туруууууу!-О, Мать-Природа, за что нам такое!Запели серебряные трубы, загремели воинственные кличи. В древесно-огненно-мясной бульон вплывали барки с радостно-желтыми бортами. Палубу каждого наводняли веселые морды и непомерно длинные уши.-Еулалиа!!!Выбежавший на шум Бейн Хвостун ответил им такими отборными и громкими ругательствами, что некоторые зайцы испуганно умолкли."Лакк. Надо рвать когти. Лакк?"-Новый Сезооон! Новый Сезооон!Снова все — колокольный перезвооонБудем слуша…""Лакк!"Хорек качался из стороны в сторону, глядя в одну точку, словно бы уже не имело значения, закончится ли вообще этот кошмарный день. Потеряв терпение, я сгреб хорька за шиворот и ринулся к юту. Вслед нам с заячьего судна посыпался дождь из стрел и дротиков. Страшно было обернуться и узнать, что же стало с Бейном и остальными.Встав у румпеля, я, как мог, направил "Сельдяную Королеву" в сторону зайцев.-Т-ты чего? Ты нас убьешь!Счастливчик Лакк потихоньку начал приходить в себя. Трап позади него мерцал, словно призрачный — по дереву скользила невесомое голубоватое мерцающее нечто, словно робкое существо из молодого и слабого пламени.Оно двигалось, словно живое. И росло, то и дело показывая оранжевые коготки…"Мы все равно что погибли. Бежим! Ну же!"Голубоватый полужидкий, полупрозрачный поток заволок вдруг всю палубу и в долю секунды превратился в тридцатифутовую огненную стену — в тот же миг, как мы шагнули навстречу океану.