Книга I. Глава 8 (1/1)
Итак, мы с Абрикосиной поселились в комнате за библиотекой.Комната — это сильно сказано: пять крысиных шагов в ширину и десять в длину. Потолок в нашем новом жилище был под стать библиотечному, и вечером он терялся в потемках. Сидишь себе над картой, а над головой гудящая чернота. Гудящая, потому что этажом выше лежали казармы, а пиратская стража, в отличие от обычной, не отличается отменной дисциплиной; выкупив в "Трех Устрицах" бочонок огненного грога, она распивала его тотчас, чтобы до полуночи горланить "всеее мы пираааты".Из мебели там был один единственный колченогий стул и здоровенный шкаф без одной дверцы. Везде были свалены ящики с пустыми чернильницами, сломанными перьями, исписанным пергаментом, какие-то тряпки и большая картина ("Дерзкая Литейщица"', холст, масло), порванная посередине. Очевидно, ее порвали об чей-то пьяный жбан.Вместо рабочего стола у меня был еще один ящик, на котором не помещались карты. Когда меня угораздило пожаловаться Щучьей Лапе, та прислала ко мне Билла с почерневшей дубовой дверью из дома Мэри. Великокрыс хлопнул дверь на ящик, дав понять, что на большее я рассчитывать не могу. Абрикосина откопала где-то синюю драпировку и накрыла ею дверь, чтобы сажа не пачкала пергамент, а вид ее не бередил мои еще свежие воспоминания о пожаре.Как вы наверное, уже догадались, библиотека находилась глубоко под землей — глубже лежали только темницы.Иными словами, солнечного света здесь не могло быть и в помине, а тепла и подавно (камина в чудо-комнате не оказалось).***Со дня гибели Мэриголда минуло уже почти два месяца. В замке кипели нешуточные страсти, Саймон ссорился с Амброузом, Щучья Лапа с завидным упорством пыталась восстановить золотые запасы, убеждая ребят из Блэйдгирта, что еще рано пересматривать состав Совета. Винсент ходил мрачнее тучи.Я был рад уже тому, что Совету до меня нету дела, поэтому первые полдня проводил в библиотеке и вторые — в "Трех Устрицах". Агата закрывала глаза на то, что я расплачиваюсь пряжками и пуговицами (деньги у меня почти вышли, а золотых побрякушек мне вполне хватало, чтобы неделями пить яблочный эль).-Серьги только пропить не вздумай, - заметила она. - На такие серьги можно…"… даже гроб себе купить, знаю". Весомый аргумент."-Что ты там опять за вес заговорил?!"Ничего, это я не о тебе," - только и ответил я и после этого мои посиделки в трактире становились все реже и реже: я был на мели.В библиотеке никто не донимал меня допросами и нравоучениями. В совете умели читать только четверо зверей, а среди простых обитателей замка и того меньше. Тем не менее, книги были расставлены по секциям, в каждой секции тома стояли по алфавиту, а сгнившие и покрошившиеся экзепляры лежали на отдельном столе: кто-то явно намеревался их переписать.Среди таких вот изувеченных книг я нашел преинтереснейший альбом в кожаном переплете "Пиратские Пути: чертова дюжина судьбоносных дорог", в котором было собрано тринадцать карт с маршрутами легендарных пиратских галер. Плесень проела книгу насквозь, и "судьбоносная дорога" "Черного Супостата" Бадранга Тирана поросла зелеными кляксами... Обложку можно было бы сделать из тонких квадратных дощечек, пергамент в библиотеке точно найдется. Переплет тоже приказал долго жить, но сделать новый сложности не представляло.Наконец-то у меня появилось занятие: вместо того, чтобы торчать в холодной сырой комнате, я проводил дни напролет в холодной сырой библиотеке в поисках широких листов пергамента и красных чернил. Зеленую кожу для обложки я так и не нашел — пришлось использовать черную. Но работа затягивала меня и я почти перестал пить.В один из таких вот затяжных дней в библиотеку пришел еще один зверь.Абрикосина ушла на кухню, переговорить с тамошними рабами, а я сидел за своими "Путями", не замечая ничего вокруг. Как вдруг…-Тот, кто носит рыжий хвост,В опознаньи очень прост:Если боцман отравился —Знай, лис славно потрудился.Если пропадет казна —В этом лисья есть вина.Все лисы! Всё лисы!Кругом одни лишь лисы!Такой мелодичный баритон мог бы посоперничать с приторными тенорками Устриц Агаты, но в нем сквозило неприкрытое безумие.-Крругоо-ооом одниии лишь лииисыыы-ыы!…Невидимый певец сорвался вдруг на зауныйвный вой, многократно усиленный эхом. Между стелажами послышался грохот падающих книг.-Н-не надо мне тут грохотать! Свою порцию побоев за сезон я уже отработал, обойдусь без аванса!Любопытство пересилило осторожность, и я медленно двинулся вдоль рядов книг, в поисках пришельца. Долго искать не пришлось.Я не видел Гвидо со дня слушания и, хотя знал, что лису здорово досталось от грабителей, поразился произошедшей в нем перемене.Он страшно похудел и кое как залатанный камзол висел на костлявых плечах, как на вешалке. Правая лапа болталась на перевязи, а сам казначей сильно хромал. Хуже было то, как он разговаривал: быстро, громко, срываясь попеременно на хохот и на пение.-Несчааастные подооонки!… Хитрость хитростью, а я хитрее! Ну же попробуйте добить меня! Давайте, попробуйте! Слабо?! - снова полурыдание-полухохот. - Ну тогда держитесь, я этого просто так не оставлю! Пойдут клочки по закоулочкам! На всякую наглую м-морду н-найдет-т-тся к-к-кист-тень с ш-шип-шип-пами…Лис все больше запинался, а потом вскрикнул и повалился, скрученный судорогой. Повязка на затылке съехала, обнажая хорошо заметную вмятину…-С дороги! - вдруг рявкнул у меня над ухом Винсент и кинулся к брату. - Тебе что сказано было? Не выходить, пока лекарь не разрешит!Гвидо смотрел на брата, не понимая, что происходит. Или же мне так показалось, потому что вскоре он ответил, и голос его звучал ровно и спокойно — как он звучал потом еще много сезонов, когда мы придумывали Тайну за Шестью Печатями:-Как скажешь, Винсент. Пожалуй я и впрямь поторопился на работу.-Идем отсюда.-Да-да, ты прав, глупыш… Ты кругом прав.Я тихонько вернулся на свое место, а лисы двинулись к выходу.-Кто здесь?-Никого. Пошли уже, тебе нельзя…-Я знаю, что ты здесь,меньшой братец!-Да-да, тебе не…-Возьми стремянку за своим шкафом и поищи пергамент сверху! Помнится, там я сложил с десяток широких листов…Перед тем, как вытолкать брата в коридор, Винсент одарил меня полным ненависти взглядом.