9 Часть (1/1)

Обычное декабрьское воскресенье. Солнце дарит холодный свет, сияя на чистом лазурном небе. Ваня проснулся в десять утра, и выйдя на кухню, увидел там Глеба.—?Доброе утро, малой. —?не отрываясь от мобильника, поздоровался Голубин.—?Ага, доброе,?— зевнул темноволосый. Он открывает холодильник, осматривая его. —?что приготовить?..—?Мне?— ничего,?— отвечает Фараон. —?я позавтракал уже.—?Чем это? —?удивленно спрашивает Ваня, вскидывая бровь.—?Кексиками,?— вздохнул Глеб. Дрёмин не понял, откуда блондин вообще взял их, но сам решил в таком случае перекусить йогуртом. Не успел он достать себе творожок, как услышал голос Голубина. —?ну как, разобралась с вещами, малыш? —?Ваня оборачивается, видя перед собой девушку Глеба.—?Ты Ваня? —?юноша кивает. —?Приятно познакомиться, я Алеся. —?девушка пожимает темноволосому руку, а тот в свою очередь недовольно смотрит на Глеба.—?Ты даже не предупредил меня! —?Фараон лишь пожимает плечами. Она и так приехала на несколько дней позже, чем должна была.***—?И что, подружились? —?спрашивает Арсен, откусывая кусочек своего бутерброда. Ребята сидели в столовой на большой перемене. Ваня с Арсеном ели домашнюю еду, и только Рожковой средства позволяли обедать в буфете.—?Сначала да,?— кивнул Ваня. —?но уже к вечеру я чувствовал себя лишним. —?вздыхает он.—?А вообще-то, до приезда Алеси, Глеб тебя малышом называл… —?подметила Марьяна, рассматривая шоколадку.—?Да, Мэр, это вообще главное во всей истории,?— закатил глаза Ваня. —?по сравнению с этим недоразумением, то, что они вели себя так, будто меня нет, то, что на меня снова все забили, просто на второй план уходит!—?В смысле про тебя все забыли?.. —?подавился едой Арсен.—?В прямом, блять! —?раздраженно говорит Дрёмин, поправляя воротник рубашки. —?понимаешь, они скучали друг по другу сильно… А я вообще там по ошибке оказался. —?вздохнул подросток. —?мы с Глебом только начали хорошо общаться, гуляли, готовили вместе иногда, разговаривали много, это было пиздец странное чувство, когда я был кому-то нужен и интересен, когда я чувствовал, что могу рассказать все… И теперь к нему приехала Алеся, а про то, что мы общались, он забыл…—?Не отчаивайся раньше времени,?— наставляет Манукян. —?может он просто скучал по ней сильно, и так увлекся, что забыл про то, что и тебе надо время уделить? —?предполагает он.—?Буду надеяться. —?опустив голову, сказал Ваня. Мальчик очень хотел, чтобы это было так, но что-то ему подсказывало, что это не так. Дрёмин уже винил себя за то, что позволил себе привязаться к Глебу. Ну неужели какой-то там закомплексованный подросток будет Голубину дороже, чем собственная любимая девушка? Это обида?Ваня остаток школьного дня проводит в мыслях о нём. О том, что сейчас они там вдвоём с Кафельниковой, а Ваня сидит здесь, и понимает, что Голубин наверняка слишком увлечен, чтобы ждать прихода подростка со школы. А его прознает то самое чувство, когда двоих людей не хочется оставлять наедине из-за одного из них, но в силу определённых причин приходится.—?Вань,?— шепчет Арсен, толкая Дрёмина в плечо. Ваня случайно проводит кривую линию ручки по тетради, являющуюся единственной записью всего урока, у него ведь учебник даже не открыт. —?тебя к доске вызвали.—?Какой номер? —?как можно тише спрашивает Ваня, подскакивая со стула, и хватая учебник по алгебре.—?Семьсот пятьдесят третий, Ваня! —?напоминает учительница.—?Я просто не расслышал… —?оправдывается парень, в поисках нужной страницы.—?Трудно что-то услышать, когда ты летаешь в своих мыслях. Постарайся заниматься алгеброй на уроке алгебры, а не личными проблемами, ладно? —?вздыхает учительница. Ваня открывает учебник, вчитываясь в задание. Он пропустил всю тему, и в растерянности оглядывает класс, пока учитель не смотрит на доску. В конце концов, он пробегается глазами по параграфу, и решает все кое-как. —?Садись, Дрёмин, пять. —?говорит классная, оглядывая записи на доске. Ваня мысленно ликует, видимо подсознательно он что-то да слышал. Или просто удача.—?Опять мечтаешь,?— с неким укором вздыхает Арсен, пододвигая тетрадку с определениями своему соседу. Ваня благодарно смотрит на друга, начиная переписывать тему.?— Ничего не могу с собой поделать,?— улыбается Дрёмин, наскоро копируя конспект в свою тетрадь. Манукян лишь с усмешкой цокает, смотря на друга. Он уже привык, что Ваня вечно что-то рисует, пишет стихи, или просто задумчиво глядит на доску, думая совсем не о том, что на ней написано, но обычно Ваня хотя-бы пишет то, что диктует учитель. Голубоглазый даже не уточнил, что именно стало причиной его раздумий, но Арсен и сам догадался, что всему виной Глеб. Это ревность?

—?Может быть мы пойдем прогуляться сегодня? —?осторожно спрашивает Ваня, убедившись, что Алеси нет рядом. Отвратительное ощущение: человек вроде и не зол, и ничего не сделал, но все равно бесит.—?Мы с Лесей пойдем в кино сегодня,?— улыбаясь отвечает Голубин. —?пойдешь с нами? Пойдем на…—?Нет,?— не дослушав отвечает Ваня. Ему даже не интересно, на что они там пойдут. Если Глеб идет с Кафельниковой в кино, посмотреть кино ему не удастся. Зато удастся Дрёмину, который будет сидеть, как всегда не в теме, возможно даже по своей удаче, ему выпадет сесть на другом конце зала, и все-таки слышать довольное хихиканье девушки. —?как-то нет желания.—?Хорошо. Тогда спрошу Алесю, не хочет ли она погулять завтра. Можем пойти все вместе в парк развлечений,?— предлагает Глеб. —?что думаешь? Он уже решил, что лучше останется дома, будет пить горячий чай, и писать что-то в своем блокноте. Ваня и не представляет своей жизни без стихов. Стихи, рифмы, красивые слова и выражения, это все нужно ему, как воздух. Разнообразные штрихи, карандашный набросок, радость конечного результата, это все нужно ему не меньше. А где бы он был сейчас, если бы не Глеб? Это зависть?Ваня сильно скучает по своемуспасителю. Он должен быть только его. Темноволосый лежит, глядя в потолок, и битый час обдумывает этот вопрос. Может Арсен был прав? Нужно просто напомнить Глебу, что его внимание теперь нужно не только Алесе, и все станет хорошо? А кто, собственно, Ваня? Просто нелепый ребенок, до черта амбициозный и мнимый, мечтательный и упрямый. Всего-то иждивенец, не плод родительской любви, а случайный выродок, никому доселе бывший ненужным. И вот это вот несчастье, свалилось на голову двадцатилетнему Глебу, а зачем ему это? Сдается Ване, Голубин изначально надеялся хотя-бы на то, что Дрёмину есть восемнадцать. А в итоге то что? Не смог выгнать? Забил хуй? В Ваниной голове так много вопросов. Почему Голубин так заботился о нём? Почему проявлял такую теплоту к несносному выблядку, дикому, боязливому и непокорному до глупостей, никем не воспитанному мальчонке? Всего-то случайный отпрыск людей, ничем не полезных обществу, и Глеб просто забрал его к себе?.. Дрёмин не может не думать ?зачем? это нужно. Ответ такой, как ?захотелось?, кнопку не устроил, и он никак не покидал своих раздумий. Он определенно хочет, чтобы Глеб был по большей мере с ним, а в идеале, так вообще весь в распоряжении Вани. Понимает, что Голубин любит Алесю, и что Алеся любит его, но все же не может ничего с собой поделать. Понимает, что мыслит слишком эгоистично, пытается отрицать свои желания, но в конечном итоге все равно смотрит на незаконченный портрет Глеба, и понимает, что безумно скучает по ещё недавним временам. Зато что-то щелкает в сознании, и Ваня осознает, что изначально вообще не планировал рисовать Фараона.Дрёмин тяжко вздыхает, поворачиваясь лицом в подушку. Он любит прятаться так, сам не зная от чего. От всех проблем он вроде как прячется в своей комнате, но ведь все проблемы у него в голове. Он тонет в обреченном на гибель океане, где вода приобретает буровато-красный оттенок. Не может разобраться в себе. Что ему нужно от Глеба? И нужно ли что-то вообще?Ваня ищет кого-то, кто поможет ему упорядочить свои мысли. Понять, почему он думает о Глебе. Почему ревнует к Алесе. Этот человек, очевидно и есть Глеб. Но как спросить его о помощи? Или это… Любовь?