Глава 11 Разговор по душам или Я не имею права (2/2)
- Слушаю твои варианты. – Владимир пристально посмотрел на Александра, а тот в свою очередь побледнел и сжал губы. – Смотрю, сам понял. Официально, конечно, есть другие причины, но то, о чем ты подумал, я уверенподразумевалось.
- Ну почему он не понимает, что я не трусливая крыса? – Александр надул губы, как маленький ребенок, а Владимир улыбнулся.
- Сань, а я его очень понимаю. И не надо на меня смотреть, как на врага народа. Самое обидное, что ты и сам все понимаешь, только слушать никого не хочешь. – Владимир грустно улыбнулся, а Александропустил глаза.
- Понимаю Володь, но кто я буду после этого? Кем я стану для всех? Для тебя? Для Наташки? Для всех наших?! – а потом, прошептал, но Владимир услышал и руки похолодели– А для себя? И так в зеркало смотреть противно.
- Сань, перестань.
- Я серьезно, Володь. – Владимир посмотрел в глаза Романову и увидел в них столько решимости и отчаяния, что волосы на затылке встали. Сашка… – Я могу быть кем угодно, но только не трусом. Если так, тогда на кой черт вообще жить?! Лучше сразу – пуля в лоб и всё… – После этих слов Владимир понял, уговаривать уже бесполезно. Да уж, оба хороши. Вот только, что подчиненным делать? – Он хотел, чтобы я служил как все, вот я и собираюсь. Не назло, нет. Я хочу доказать самому себе, что достоин вообще называться офицером, что сам чего-то стою. – А вот тут Владимир вскинул брови в удивлении. Ты тоже? – А что ты так смотришь? Думаешь, только ты такой ? Думаешь, мне всё до фонаря? Было, но не теперь. Когда-тодля меняэти звездочки были просто шуткой, забавой,украшением – чем крупнее, тем красивее смотрятся на плечах и больше привлекают внимание.Я спокойно мог месячное офицерское жалование просадить за вечер и знать, что завтра у меня будет больше - стоит только позвонить,и меня это устраивало. Я жил в свое удовольствие и не представлял, как это -что-то сделать без помощи отца,кроме очередной каверзы тому же отцу.Только реальная жизнь и Наташа заставили меня открыть глаза.Пока я не знал, как это нести караулы, жить на небольшую зарплату в маленькой квартирке я и не подозревал, что большегохочудобитьсясам. – Романов выпалил всё это на одном дыхании и смущенно опустил глаза.
- Хорошо, Сань. Я тебя услышал и понял. – Сашка , Сашка, а я-то думал тебя всё это не волнует. Тебя же всегда устраивал ?титул? ? Сын замминистраобороны? или ? Сын самого Романова? … ?Было, но не теперь? Эх, Натка, а всё ты. – Пойдем. Хочу попробовать поспать. В любом случае, Сань, как прикажут – так и будет. От нас с тобой в данном случае мало что зависит.– Романов обреченно кивнул, и офицеры двинулись дальше.
Вдалеке слышалась гитара, брезжил огонек костра. Владимир с любопытством и легким недоумением прислушался. Это что за музыкант выискался? Играли вполне сносно. Он очень любил нежное мелодичноезвучание акустической гитары и сам очень неплохо играл. В юности гитара была лучшим успокоительным после рукопашки и фехтования. Но…Гитара…Зздесь… На позиции… Посреди ночи?! Офицеры молча переглянулись и двинулись дальше. Если развлекается караул, я им устрою персональное ?выступление?в виде марш-броска километров так на 30 да в полной выкладке и с песнями!На фоне медленно догорающего костра отчетливо вырисовывались две фигуры. Острый глаз Корфа сразу определил , что это не караул, без брони и оружия, только форма и то без фуражек, а хорошо знакомая ему ?парочка? -Горшков и Ветров. Костя играл спокойную мелодию, а Коля курил, задумчиво смотря в догорающее пламя.
- Интересно, что завтра нас ждет, правда? – тихо сказал Ветров, не отрываясь от игры.
- Ага, я вот горы только на картинках видел. Красота наверное… -мечтательно ответил Горшков.
- Да.
- В любом случае, это интересно.Не на тумбочке стоять. – Произнес Николай.- Это точно. – Усмехнулся Ветров. Он прервал мелодию. – Я вот сейчас, почему-то о доме подумал… - его глаза вдруг изменились, наполнились странной тоской и грустью, тогда он заиграл другую мелодию , а когдамолодой человек запел , Коля в недоумении обернулся к другу. Композициябыла узнаваема, да и как не узнать песню, которую каждый житель России слышит стабильно раз в год 31-го декабря с экранов телевизоров на протяжении многих лет ? ? Ирония судьбы? почтитакая же новогодняя традиция, какёлка или ?Оливье?. Голос у Кости оказался на удивление очень приятным и Коля так заслушался, что даже не заметил, что возле костра они уже не одни.
В нескольких метрах от солдат застыли два офицера.Владимир и Александрподошли достаточно близко, чтобы хорошо расслышать тихий голос Ветрова, но ещё не успели ничего сказать. Владимир как раз отвернулся от костра, прикрывая от легкого ветра подкуриваемую сигарету, да так и застыл, едва услышав первые слова песни . Саша в первую минуту растерялся, не понимая , почему Владимир молчити не поворачивается, но стоило ему вслушаться в песню, как он понял всё. Это была любимая песня матери Александра и он прекрасно знал слова и понимал о чем она …А ещёбоялся даже представить, что в эту самую минутучувствует Владимир… Сначаланеосторожное упоминание об Анне, теперь ещё это ? Где моя любимая ??Александрдернулся и, хотел было закричатьво всё горло ?Отставить!?, но на его предплечье железной хваткой сжалась рука Корфа, не давая двигаться, и тогда Саша перевел взгляд на друга и сам на несколько мгновений замер. А Владимир был далеко ,он словно смотрел куда-то вглубь себя ничего не видя вокруг… Я спросил у ясеня … Пальцы ослабели … Где моя любимая…зажигалка полетела в траву под ногами… Ясень не ответил мне…руки безвольно опустились, а перед глазами встало улыбающееся лицо маленькой синеглазой девочки… От макушки до кончиков пальцев ног тело прошила резкая боль и Владимир инстинктивно вцепился в руку Саши пытаясь найти опору и не упасть… Песня лилась ,проникая глубоко под кожу, разрывая волокна, раскладывая на молекулы и всё это повторялось раз за разом с каждымновым вопросом ? Где моя любимая??. А девочка перед глазами всё улыбалась,постепенно взрослея, и вот уже нелепые детские косички сменились роскошным водопадом золотых волос, а глаза стали ещё выразительнее… Моя любимая…любимая… Анечка…Я так люблю тебя… Улыбающаяся девочка стала постепенно отдалятьсяи так хотелось поднять руки, прижать к себе, крикнуть : ? Не уходи! Я люблю тебя?, но голос пропал и руки не слушались, а Анна уходила всё дальше и совсем пропала…Друг ты мой единственныйиз тумана вышел Мишель, где моя любимая?.. Дышать больно… Мишель молчал серьезно смотря прямо в глаза, а потом его губы разомкнулись… Ббыла тебе любимая…Сердце пропустило удар … Была тебе любимая …Мишель отступил на шаг и ещё один удар …Была тебе любимая… Сердце остановилось в ту секунду, когда руки Миши сомкнулись на тонкой талии Анны, затянутой в белое платье …А стала мне жена… их поцелуй… и навалилась пустота и мрак… исчезло все…теперьтолько одиночество и холод… Владимир тонул в пустоте… Так всё и будет правда? Тогда зачем всё… зачем без неё?
Александр пристально смотрел в спинуВетрова. Сейчас он люто ненавидел этого, в сущности,ни в чём неповинного солдата, который даже не подозревал о том, какую боль он причинял сейчас двум, стоящим за его спиной офицерам. Александр сам на какое-то мгновение попал под влияние песни,вспомнив свои чувства после развода с Машей, но его тогда съедала только обида, а вот Володю… Романов снова перевел взгляд на друга. Лицо Владимира, погруженное во мрак, освещала только сигарета. В широко раскрытых застывших глазах отражались красные огоньки, и Александру вдруг показалось, что это не отражение, а сами глаза Владимира пылают изнутри. И вдруг случилось невероятное …По щеке Владимира скатилась одинокая слеза… Александр вновьзастыл соляным столбом, и было от чего.На его памяти Владимир плакал последний раз… никогда. Они знакомы с 14 лет, но он не плакал никогда: ни когда ломал руку, ни когда что-то не получалось. Корф не плакал даже тогда, когда умерла его мама. Из ступора Романова вывело ощущение свободы -железная хватка на предплечье исчезла, и тогда он проследил за рукой Владимира и почувствовал ,какбледнеет, а сердце опускается куда-то в пятки. Рука Владимира лежала на раскрытой пистолетной кобуре. В ужасе Саша поднял глаза на Корфа. Глаза закрыты, чертызаострились… Владимир выглядел так… словно мертв…И вот тогда Романову стало по-настоящему страшно, и этот страх стал последней каплей.
Из-за спин солдат раздался резкий окрик, который заставил мгновенно подскочить обоих и развернуться на голос.
- Встать! Смирно! Быстро в казарму, мать вашу ! Кругом, марш! – Ветров едва не уронил в костер гитару, когда быстро пробегал мимо лейтенантов. Дышащее гневом лицо Романова и напряженная спина Владимира Ивановича, а Костя не сомневался, что это был именно он, не предвещали ничего хорошего. Завтра им плохо будет, ой, как плохо – молчание Корфа гораздо страшнее любого крика.
- Два наряда вне очереди, каждому! – неожиданно раздался холодный голос командира, а обоих солдат одновременно передернуло и они поспешили ретироваться, как можно быстрее. Как только солдаты ушли Александр резко развернулся и вцепился в руку Владимира , всё ещё сжимающую пистолет.
- Володя… - Корф по-прежнему стоял с закрытыми глазами, не в силах пошевелиться, не в силах разжать онемевшие пальцы и отпустить пистолет. Оружие в руке возвращало в реальность, словно спасательный круг. Оно ведь действительно может спасти – раз и навсегда. Он постепенно приходил в себя, наваждение отпустило, но тупая боль во всем теле ещё давала о себе знать.
- Саня, - голос оказался хриплым, словно он кричал несколько часов подряд. – Дай мне минуту. – Александр кивнул, но руку убрал только тогда, когда Корф сделал движение кистью, окончательновозвращая пистолет обратно в кобуру и застегивая её. Выдохнув, молодой человекповернулся лицом к Романову и последний выдохнул с облегчением. Лицо Владимира приняло прежнее выражение: легкое напряжение в чертах, но исчезла та заострённость, которая так испугала Александра -оно стало снова живым, вот только глаза… Его глаза действительно сгорели в том самом аду. Словно посыпали пеплом. Они теперь не холодные, теперьони действительно … мертвые…
- Володя, - начал Александр, но остановился, не зная, что сказать. Они никогда не обсуждали подобные моменты, просто поддерживали друг друга тогда, когда это было нужно. Но как поступить в этот раз? - Сань, я в порядке.Правда. Пойдем спать. Сегодняшнийдень – слишком уж долгий. – Выдохнул Владимир, слегка улыбнувшись, и положил руку на плечо друга. - Хорошо, Володь…- Александр запнулся, раздумывая, но решился – только … отдай мне пистолет, пожалуйста.
Прости меня, Сашка. Прости меня, мой лучший друг. Я так напугал тебя. Я вижу твой страх в глубине глаз, в твоем взгляде, который мечется по моему лицу. Моячерная дыра оказалась не столь глубока… несколько строк и я сам оказался в ней и увидел свой кошмар, о котором не позволял себе думать. Прости, Саша, я не смог, поддался слабости, и чуть не утопил тебя в своей боли. Но теперь я справлюсь. Я не имею права на собственную пулю. Не сейчас, когда столько людей верит в меня. Боль притупится, и смогу… и может быть… станет легче. Спасибо, Сашка, за то ,что вытащил, не дал совершить бесчестный поступок, а я был близок, очень близок… Я не могу… Я не имею права сдаться… Я должен…выдержать. - Знаю, о чем ты думаешь, Саш. Я не имею на это права ихорошо это понимаю. Завтра утром приходи пить чай. Всё будет хорошо – Владимир улыбнулся и протянул руку для пожатия. Александр ,молча протянул свою и в этом рукопожатии было всё: и ? Прости? и ? Спасибо? Владимира, и ? Держись? Александра. Друзья поняли друг друга без лишних слов. – Спокойной ночи, Сань.
Владимир улыбнулся и зашагал прочь, а Александр ещё постоял, а в ушах стояли последние слова Владимира ? Всё будет хорошо?… Хорошо, говоришь? А скольких лет жизни тебе ,в который раз ,будет стоить это ? хорошо?? И какстрашно твоё ? Я не имею на это права? именно так – не ? не хочу?, а ?не имею права?. А что будет с тобой, когда ? не имею права? исчезнет? Как мне тебе помочь, Володя? Как? Скажи мне ? Тем временем Владимир зашел в свой блиндаж и обессиленно сел на грубую кровать, спрятав лицо в холодных ладонях. Странный день, страшный день… Нужно отвлечься, уйти в другую жизнь. Если своя затянет ещё раз, я могу уже не вернуться, наплевав на всё.Взяв дневник в руки, молодой человек тихо прошептал : - Помоги мне. Я не имею права…<i></i>