Глава 11 Разговор по душам или Я не имею права (1/2)

Глава 11 Разговор? по душам? илиЯ не имею права…. На плечинавалился слепящий мрак. Словно посреди глубокой темной ночи открыть глаза вкомнате с плотно закрытыми шторами. Через несколько секунд глаза привыкли к темноте, и Владимир смог различить два силуэта, стоявших на расстоянии двадцати метров.

- Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! К вам из штаба. – Солдат, стоявший в карауле, вытянулся и козырнул. - Здравия желаю! – напротив подошедшего Владимира стоял связист. – Товарищ старший лейтенант, товарищ подполковник вас срочно вызывает в штаб. Через 10 минут на КПП ротыза вамипридет машина. - Спасибо, сержант, вы свободны.- Владимир спокойно кивнул, козырнув сержанту. - Солдат, сообщителейтенантуСоболю – я – в штаб, он остаётся за меня. – Есть, товарищ старший лейтенант.

С сожалением посмотрев на так и недочитанный дневник, молодой офицер развернулся и прошел обратно в блиндаж. До КПП пять минут … вполне успею. Странно, что опять случилось? Взгляд упал на подсвеченный циферблат наручных часов… 0:30… Судя по всему,что-то срочное. Под кожей словно разлилось напряжение, а нервы начали скручиваться в стальной кокон как перед ?боем?… Завтра отправка роты на Кавказ. Нам дали ночь отдыха, но подполковник послал за мной.Он не мог знать, что я не сплю. С утра огромное количество работы… у командира должна быть веская причина, но какая? Не чаи жераспивать он меня пригласил посреди ночи. Владимир усмехнулся сам себе. Кузнецов производил впечатление немного чудаковатого человека, но открытого и честного. Вдруг, усмешка сползла с лица. А что если… планы поменялись… Мозг лихорадочно заработал:анализируя информацию, сопоставляяфакты, делая выводы и строя предположения. Тогда все логично. Если переброски не будет, то мне дадут выспаться утром. Но тогда почему?

На КПП горел свет. Дежурный по КПП вытянулся по стрункеи отдал честь, собираясь что-то сказать, но Владимир махнул рукой и молча встал рядом с солдатом. Какая же сегодня темная ночь …кажется, что темнота давит на плечи, густая и вязкая… зловещая. Ночь, полная неизвестности…

В кабинет подполковника горел свет. За столом сидел полностью седой мужчина, глаза задумчиво смотрели куда-то сквозьстолешницу, а пальцы крутилиручку. Погода видно поменяется. Мужчина слегка потер грудь – снова начала болеть старая рана – осколок под сердцем ? На долгую память, шурави?.Кузнецов развернулся вполоборота к двери и положил ручку на стол. Может, не стоило его будить? Спал бы себе мальчишка спокойно…Лучше утром поспит. Эх, Корф… и куда ты сына отправляешь? Хороший же парень:вдумчивый, въедливый, крепкий… толковый. Но, не рано ли ему командовать ещё, да и где – Чечня?! Ладно быещё просто служить, но командовать… там опыт нужен… Подполковник тяжело вздохнул. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять- светит им что-то серьезное, а раз так – то ни крови, ни, скорее всего, смерти им не избежать, ГРУшники их, конечно, прикроют – ребята толковые, но… Не понимаю… Неужели никого постарше не нашли… сам же ещё зеленый совсем… Эх! А может… напугать малость? Вдруг откажется? Иван сможет всё спокойно замять – сын ведь единственный. Хотя… нет, бесполезно, этот не откажется. В дверь постучали. - Войдите! – Кузнецов так и не пришел к решению. Ладно. Сначала информация, потом остальное. Поговорить надо , а вдруг, чем черт не шутит. - Здравия желаю, товарищ подполковник! Старший лейтенант Корф по вашему приказу прибыл. – Владимир спокойно смотрел на старшего по званию . - Проходите! Присаживайтесь. – Кузнецов кивнул, вздохнул и взял бумагу со стола. – Владимир Иванович, 30 минут назад пришел приказ о переноседаты отправки на Кавказ вашей роты. Вы остаетесь у меня ещё на два дня. – Владимир слегка нахмурился и кивнул.

- Товарищ подполковник, разрешите вопрос? – Серые глаза сосредоточенно смотрели на мужчину.

- Да, пожалуйста. И лучше по имени отчеству. – Кузнецов слегка улыбнулся.

- Скажите, Андрей Сергеевич, указана ли причина изменения даты? – плечи Владимира были напряжены. Что еесли они передумали отправлять МЕНЯ?! Молодой, опыта нет и так далее… А может … отец? Нет… он не мог! Бред! Зачем тогда дневник? Зачем этот месяц? Или… Она… тогда отец мог, никогда ей не отказывал… нет – это совсем бред. - Причин несколько: первая – уточняется конечная точка вашей дислокации, вторая –ротабудет усилена подразделением ГРУ, завтраони прибудут сюда, а далее вы уже последуете вместе.– Подполковник остановился и посмотрел на Владимира задумчивым взглядом, а он напрягся ещё сильнее. Это ведь не всё, верно? Неужели я прав?! – Владимир, давайте начистоту, согласны ? – Кузнецов слегка взъерошил волосы. – Я вообще человек прямой, а с вами тем более хочу говорить откровенно. Этот разговор останется между нами в любом случае.– Лицо Владимира окаменело. Он кивнул головой, весь подобрался, словно туго сжатая пружина. – Хотите чаю? – Владимир непонимающе посмотрел на Кузнецова, а потом слегка улыбнулся своим мыслям. Чай? Серьезно? Улыбка оказалась мимолетной.

- Нет, спасибо. Я внимательно вас слушаю, Андрей Сергеевич.

- Нет, так нет. – Подполковник выдохнул и продолжил. – Это, конечно, мои домыслы, но, я думаю, что существует ещё, как минимум одна, авозможно, и несколько причин задержки отправки роты, которые не могут быть написаны в приказе. - Казалось, Владимир даже перестал дышать. – Первая – это лейтенант Романов. – Брови Корфа взметнулись вверх. Что? Сашка? Да… возможно…На ум пришли собственные слова: ?Война с отцом это не повод подставляться под настоящие пули?. Николай Романов – зам министра обороны, а сын – лакомый кусочек для тех, кто хочет повлиять на отца.Сам ведь об этом думал уже.Владимир кивнул. – Я вижу, вы понимаете, о чем я.Николай Павлович может не позволить своему сыну подвергаться такой опасности, а вместе с ним и давать ?духам? такой шанс, и он более чем прав, я могу его понять.

- Да. Это вполне разумно. – Владимир улыбнулся, чуть расслабившись. – Я тоже считаю, что лейтенант Романов не должен ехать на Кавказ. Если с ним что-то случиться, то это может повлиять на очень многое.– Владимир остановился. Он не хотел обсуждать Сашку и его отца, но Кузнецову он, по непонятной причине, верил, да и самому Сашке говорил, что тому в Чечне нечего делать.Выдохнув, Корф добавил искренне. – Он мой друг, но ему лучше остаться здесь. Я никогда себе не прощу, если с ним что-то случится. – - Уверенность, амужчина напротив замер – Вот он шанс! Ненавязчиво, осторожно, попытаться отговорить. Другого такого шанса не будет. Мальчик ведь умный, сам видит ситуацию.

- А что насчет вас? – немного резкий вопрос заставил Владимира резко подобраться. Рано расслабился. Вторая причина.Кузнецов обошел стол и сел рядом . – Вы же умный человек и не можете не понимать, что ваша ситуация точно такая же, как и у Романова. Иван Андреевич занимает значительный пост в армии, и вы можете также стать рычагом давления. – Кузнецов видел, как лицо молодого человека словно покрывается льдом, скрывая все эмоции, глаза прищуриваются. Подполковник понимал, что допускает ошибку, но должен был договорить. – Вы можете быть опасны в том числе и для собственного подразделения, желая захватить вас в плен командиры чеченцев не остановятся ни перед чем… - договорить он не успел, запнувшись на полуслове, посмотрев в глаза молодого офицера, полыхнувшиехолодной яростью, но лейтенант сдержался от резких слов, к которым Кузнецов уже был готов. Вот это выдержка!Нет,определенно сможет. Только не сломайся, мальчик.Будь сам подполковник на месте лейтенанта -давно уже врезал бы за такие слова.

-Товарищ подполковник.– Владимир встал и вытянулся по стойке ?смирно? глядя прямо перед собой, аот голоса можно было замерзнуть. – Я буду говорить откровенно. Вы пытаетесь отговорить меня. Я вполне могу понять ваши опасения, тем более что у вас достаточно причин: фамилия, молодость, отсутствие опыта. Но вам не стоит беспокоиться по этому поводу. Что касается моего подразделения… то если ? духи? узнают, кто я и сделают свою ставку именно на меня, они просчитаются. Ваши рассуждения верны, но вы ошибаетесь в главном – мой отец не поставит под угрозу страну в обмен на мою жизнь. Плена не будет в любом случае, лучше смерть. Если я погибну, то это будет только моя проблема. Я – офицер, и у меня есть приказ,в первую очередь я сделаю всё от меня зависящее, чтобы сохранить своих людей и выполнить поставленнуюзадачу. Вы не воспринимаете меня всерьез, потому чтоменя не знаете.Возможно, мои слова кажутся вам напыщенным лепетом самоуверенного мальчишки, но я готов ответить за каждое из них в соответствии с военными законами.Разрешите идти?

Кузнецов смотрел на этогосовсем молодого офицераи молчал. Сколько он видел таких, которые соловьями заливались о храбрости и офицерской чести, а когда дело доходило до боя - прятались за спины своих собственных солдат… Но подполковник вспомнил поведение лейтенанта во время ?боев? за этот месяц, да это далеко не показатель, но…Андрей Сергеевич верил каждому слову Корфа, интуитивно чувствовал, что тот говорит правду, верит в свои слова, а вера – это много. Он вспомнил себя совсем молодым, в которого тоже не хотели верить,говорили – сломается, а он – не сломался… И вдруг, перед глазами словно полыхнуло… события почти десятилетней давности… Чечня… захват заложников … женщины, дети…мальчик, который смог сбежать и спасти несколько человек… спасательная операция тогда готовилась… но мальчишка ушелраньше и сам смог выйти к войскам. Историю удалось скрыть…просчет военных и так далее … но его подразделение принималоучастие. Мальчика он лично не видел,и всего несколько человек знают о том, что это был сын тогда ещё полковника Корфа… а со временем случай забылся… да и сколько за это время их было,таких случаев… в груди вдруг кольнуло и Кузнецов схватился за сердце, а на глаза навернулись слезы… Прости, Владимир…Прости меня, старший лейтенант Корф. Тебе можно верить. Ты уже тогда не сломался. Владимир с трудом продолжал стоять спокойно, до ломоты в пальцах хотелось сжать кулаки и выйти без разрешения, хлопнув дверью. Всё. Это слишком. Очередная проверка ?Всегда ?генеральский сынок?, ?угроза?, ?рычаг давления?. Думал! Сам об этом тысячу раз думал! И что теперь? Сам должен пройти всё и доказать, что я – Владимир Иванович Корф сам имею значение, а не только сын генерала разведки. Так устал от этого…Губы сжались в тонкую линию. Почему и Кузнецовв туда же? А ведь ему поверил, и даже допустил откровенность. Обидно, как когда-то в детстве.Сашке плевать на это самое ? рука папаши генерала?, а мне нет! Устал! И вдруг Владимир услышал судорожный, тяжелый вздох. Кузнецов сидел прямо ,сильно побледнев, и схватившись за сердце. Мгновенно забыв об обиде, Владимир присел на корточки, взял руку подполковника начал считать пульс. Да, это нарушение субординации, но жизнь дороже. Нахмурившись, он резко встал и сказал:

- Товарищ подполковник, вам срочно нужно в санчасть. – И, развернувшись, собрался выйти и позвать дежурного, но его остановил голос Кузнецова. Подполковник видел, как лейтенант изменился за несколько секунд: исчезла гордость и холодность, на место им пришли сосредоточенность и сострадание, единственное что осталось – непоколебимая решимость и способность взять ответственность. Неужели такие ещё есть в наше время ?!

- Владимир, не нужно. Я в порядке. Старая рана беспокоит, когда волнуюсь. – Корф недоверчиво посмотрел на него, но повиновался. Андрей Сергеевич странно смотрел … так, словно увидел приведение… а ещё очень виновато, и тогда Владимир растерялся. Он видел настоящую искренность. Корф-младший очень многое перенял от отца, в том числе умение распознавать фальшь. Знания работали на всех, кроме самых близких, тогда когда их - знания -не заслоняли чувства…Спектакль оставил бы его полностью равнодушным.– Владимир, простите меня. Я не сумел вас понять, но сейчас ,кажется, понял. Я тоже был молодым. Я верю вам и в вас. Таких как вы – сейчас единицы. На моем веку было множество тех, кто говорил много, но они ломались.Вы не сломаетесь . –Кузнецов выдохнул и тон его изменился. -Завтра -по распорядку, но без боевых.А теперь, идите.

- Есть. Спокойной ночи, товарищ подполковник! – отдав честь, Владимир пошел к двери, но его снова остановил голос Кузнецова. - Знаете, Владимир, я бы оченьхотел, чтобы мой сын был похож на вас. – офицер в недоумении развернулся, но подполковник уже стоял кнему спиной.

*** По дорогев расположение роты в голове было пусто. Владимир не хотел обдумывать услышанное сегодня. Он все понимал , а эмоции уже улеглись. Наверное, так будет всю жизнь. Его всегда будут понимать неправильно вначале, и будут принимать в конце. Так сегодня было с подполковником. Сегодня он многое сдержал, но многое и сказал и теперь чувствовал опустошение... - Володя, что случилось ? – Корф недоуменно поднял глаза, огляделсяи уставился на Романова. Владимир продолжал сидеть в машине,которая привезла его из штаба. Водитель его не торопил, а он, прибывая в какой-то пустоте, даже не обратил внимания на то, что они приехали. Виновато улыбнувшись водителю, офицервышел из машины, которая сразу же развернулась.

- Ты что здесь делаешь? -Вопросом на вопрос. - Володя, что за черт?! Я заходил к тебе, но мне сказали, что тебя вызвали в штаб. Я пошел на КПП , а тут ты сидишь в машине с совершенно отсутствующим выражением на лице. Ну и как это понимать? Что случилось ? – Романов былнапряжен. Оу! Значит дело - дрянь. Страшно представить твои мысли, Сашка.Перед водителем неудобно. - Страшного ничего. Кузнецов вызывал. – всё ещё задумчиво произнес Владимир. И тут Александра прорвало. - Корф, да ты… - и Александр выдал такую тираду, что у Владимира покраснели уши, хотя запас бытового русского у него самого был очень даже… Солдат, стоявший на посту, постарался слиться со стеной.

- Так! Спокойно! Придержите язык, товарищ старший лейтенант! Поговорим по дороге. – Владимир почти за руку протащил Александра через КПП. Пока это происходило, Романов успел взять себя в руки. – Ты обалдел! – зашипел Корф.- Так ругаться при подчиненных! Саня, блин!

- Я себе столько всего понапридумывал:вдруг тебя там, блин, расстреливают или погоны срывают, или ещё черт знает что, или случилось что-то дома с Иван Андреевичем или Аней… - и тут Сашка запнулся, поняв, что сказал то, чего говорить не следовалои его пыл сразу стих, а Владимир выпрямился так, словно в него вогнали кол. Александру стало не по себе. Ему казалось, он слышал, как внутри Владимира что-то рвется, как тот самый кол разрывает внутренности и наполняет тело болью.Романов знал причину, он произнес единственное слово – одно из тех, которыев последний месяц стали негласным табу – ? Аня? . С того памятного дня, когда Владимир вернулся из Гатчины, её имя по понятным причинам не упоминалось.– Володь, прости.

- Забудь, Сань. – Владимир расслабился и Александр выдохнул. - Я уже сказал, ничего страшного не случилось. График отправки роты изменили. Мы остаемся ещёна два дня. Завтра по распорядку, но без боевых. А так – все . – спокойно ответил Корф. Романов посмотрел на него

- А причина? – офицеры остановились.