Одолей. Отрицая падение (1/1)

Глаза Николая вспыхнули ярким белым светом. Рефлекторное, непонятное мне самому движение руки?— и этот свет падает с мою ладонь, собираясь в горсти. Я сжимаю руку в кулак, комкая пойманную субстанцию, словно горячий пластилин. Короткий, хлёсткий удар в лицо?— почти без замаха, на одном только шаге вперёд. На мгновение меня накрыло безумной, чёрной тоской. Секундой позже, однако, я понял: эта тоска была не моей. Именно сейчас, в момент своего Пробуждения, я впервые увидел, чтобы этот… это существо плакало. Ощутил, что чувствует Аватар, насильственно лишённый Квинтэссенции?— пусть и не зная пока ещё самих этих слов.*** Трудно сказать, когда началась эта история. Сейчас, оглядываясь назад и немного больше зная о реальности, я понимаю: скорее всего, истинным началом было событие задолго до моего рождения. Решение одного из Пробуждённых, за которое пришлось расплачиваться не только тем, кто жил в одно время с ним, но и тем, кто родился через многие годы после его смерти. Но, так как ни один из нас не может знать точно, кто именно принял это решение и что побудило его повернуть на дорогу, ведущую вниз,?— будем считать, что моя история началась всё-таки в моём собственном детстве. А ещё точнее?— выберем из множества воспоминаний детства одно-единственное. Тот месяц, когда мама уехала в затяжную командировку и оставила нас с папой одних. … —?Вот и зачем ты это сделал? —?в очередной раз слышу я один и тот же вопрос. —?Ну мне хочется,?— в очередной раз капризно тяну в ответ. Знаю, что папа совсем не так строг, как мама, что при нём можно позволить себе такие капризы. Что он, конечно, поворчит, но в итоге спустит всё на тормозах. Знаю, что так было каждый раз?— но ошибаюсь, думая, будто так будет и сейчас. —?Нам всем чего-то хочется, не так ли? —?папа очень аккуратно и бережно, но в то же время цепко берёт меня за плечи, ставит перед собой, смотрит в глаза. Смотрит не так, как смотрят на ребёнка-шкодника. Скорее, так, как смотрел бы на провалившего задание коллегу. —?Но мы же не делаем всё, что хотим. Само по себе ?я хочу??— это не причина, понимаешь? Он тогда говорил ещё долго. Рассказывал о разных случаях?— из своей жизни, из того, что слышал от других,?— всякий раз предлагая понять, что же происходило на самом деле. А в конце предложил мне ввести в мою жизнь одно новое правило. Всего одно, и очень простое на вид: у каждого моего поступка всегда есть причина. Тогда я ещё не знал, насколько сильно это решение в конечном итоге повлияет на мою жизнь.*** В общем-то, в школьные времена я был вполне себе обычным парнем. Чуть-чуть не в меру хулиганистым и задиристым, разве что. Привычка следовать заданному правилу постепенно въедалась всё глубже в мою личность. В какие-то моменты я уже останавливал себя почти без лишних размышлений, просто усилием воли, заранее зная, что не смогу назвать себе ни одной реальной причины пойти на поводу у сиюминутной прихоти. Оглядываясь назад, мне становится немного страшно представить себе, что могло бы случиться, не сумей отец тогда дать мне столь удачный рычаг самоконтроля: возможно, я мог закошмарить всю свою родную школу или попасть ?на карандаш? доблестной львовской милиции, а то и вовсе скатиться до малолетнего преступника. Но перед самым выпускным добавился ещё один повод для беспокойства?— хоть и тщательно скрывавший свою суть. Повод звали Николай. Честно говоря, я не очень хорошо помню, откуда он взялся в моём кругу. Вполне возможно, что на самом деле такого человека в городе вовсе не было, а его существование?— ?сложная наведённая галлюцинация?, как говорил Эдик Амперян. Учитывая ныне накопленный мной опыт, пожалуй, даже не ?возможно?, а ?скорее всего?. Но в тот период я, разумеется, каким-то нескладным, но убедительным образом сумел объяснить всё обычными житейскими совпадениями, а то, что он поначалу казался до чрезвычайности похожим на меня, только помогло изгнать любое возможное недоверие. Чем дальше, тем больше меня затягивало в новую ?дружбу?. Чем дальше, тем больше я совершал такого, что не стал бы делать прежде. Мелкие взаимные розыгрыши?— потому что потом, когда суть розыгрыша станет раскрыта, ?жертва? сама с удовольствием над ним посмеётся. Совместные ночные гулянки?— потому что это, в числе прочего, способ завести новые, не менее интересные и потенциально полезные знакомства. Мелкое согласованное жульничество перед экзаменом?— потому что так можно сильно упростить себе его сдачу, а значит?— получить лучшие шансы на поступление. Присмотрись я тогда к себе?— может быть, сразу бы увидел, что медленно, но верно качусь по наклонной. Но разглядеть эту пагубную тенденцию мне удалось уже сильно, сильно позже. Только через три года.*** Причём поворотным оказался случай, который вроде бы ничем кардинально не выделялся. Изначально это вообще была просто небольшая прогулка после особенно трудного семинара. Николай всю дорогу непрестанно молол какую-то малоосмысленную чушь?— или, по крайней мере, то, что мне казалось таковой,?— перескакивал с мысли на мысль, словно бы на ходу листая словарь ассоциаций, и вообще непрерывно усыплял мою бдительность. Нарочно или нет?— неясно (опять же, сейчас я склонен думать, что нарочно), но, в общем и целом, вполне успешно. Так что в какой-то момент я почти перестал вслушиваться в его слова?— и, разумеется, сразу же попался на стандартную уловку: ответил ?ну да?, не расслышав вопроса, и сообразил, что что-то идёт не так, только когда мой собеседник замер и выжидающе уставился на меня. —?Так. Повтори, пожалуйста, я, по ходу, задумался. —?Я говорю, давай вон у того мужика сотовый сопрём,?— послушно повторил Николай, понизив голос. —?Я его отвлеку, а ты трубу со стойки заберёшь и уйдёшь себе спокойно. —?Ты сейчас серьёзно? —?в моём голосе прорезалось изрядное недоумение. —?Зачем мне это делать? —?Ну ты же уже как-то говорил, что хочешь себе нормальный дорогой мобильник,?— пожал плечами Николай. —?Вот, пожалуйста, он сам тебе в руки идёт, и деньги сэкономишь… Не стану скрывать?— какое-то время его слова смотрелись для меня большим искушением. В конце концов, подкопить и купить себе сотовый я и вправду хотел ещё с первого курса?— частично насмотревшись на пару богатых приятелей, частично сам оценив удобство даже простенькой модели. Но, задав себе свой традиционный вопрос, я вдруг сообразил: а ведь сейчас он толкает меня на кое-что посерьёзнее прежних проделок. И с лёгким ужасом понял, что все те выходки, к которым он побуждал меня прежде, были сознательной подготовкой. Подстройкой. Которая, не перехвати я сейчас контроль над собой, вполне могла бы и сработать. —?Ты же помнишь суть,?— медленно начал я. —?Мне нужна причина. Настоящая причина. —?Выгода, не? —?Выгода?— не причина нарушать закон. Повод?— да, но не причина. —?Но ведь об этой краже никто не будет знать,?— хитро усмехнулся Николай. —?Кто скажет, что он не мог просто потерять мобильник? Искушение снова было задавлено логикой, немедленно подсказавшей неуместность этого ?никто?. —?Ты будешь знать,?— возразил я. —?Я сам буду знать. И он будет знать?— пусть не о краже, но о пропаже. Этого вполне достаточно. Ещё причины? И добавил про себя: ?Если их не будет… просто проваливай. Второй раз такого разговора у нас не будет?. ?Проваливать? в итоге всё же пришлось мне?— с тяжёлой мыслью, что разговор на самом деле не окончен.*** Развязка наступила уже на следующий день. Пять раз кряду, после каждого занятия, Николай чуть было не ловил меня за руку. Четыре раза из пяти я говорил ему одно и то же?— короткое и, как мне казалось, ясное ?изыди?. На пятый раз я уже не выдержал. —?Вот объясни,?— я пристально посмотрел ему в глаза,?— ты зачем меня преследуешь? Я, кажется, сказал вполне однозначно. С такими предложениями, как вчера, ты можешь катиться от меня куда подальше. И по-хорошему, мне уже года два как стоило тебе это сказать. —?Объяснить, значит,?— Николай прислонился к стене. —?Хорошо. Только сперва объясни ты мне, зачем ты так старательно убегаешь от правды о себе? —?Если ты знаешь эту правду, что ж, назови её. —?Ты и сам обо всём догадываешься. Иначе бы не старался так сильно загонять себя в рамки разума, а просто делал бы то, что тебе самому же и хочется. Прогибал бы, так сказать, мир под себя. —?И зачем бы это мне убегать от собственных вредных желаний,?— съехидничал я. —?Нет, ты, конечно, их вредными не считаешь, но это твои проблемы, не мои. —?Разумеется, не считаю. Гнуть мир под себя?— это, вообще-то, в твоей природе. Я бы даже сказал?— для тебя вполне естественным будет силой ломать мир через колено. Да, он будет сопротивляться, но с чего тебя это волнует? Ты, в конце концов, маг. —?Вот как? —?Именно так. И то, что ты не хочешь видеть свою сущность… что ж, кто-нибудь может тебе её наглядно показать. И при этих словах глаза ?Николая? вспыхнули ярким белым светом.