12. (1/2)
Ваня пришел в себя с большим трудом."Три правила", – звучал в голове ехидный голос Шнура, скрывающий в себе большое количество яда.Голова ныла от нанесённых многочисленных ударов, и тот, кто бил Ваню, вряд ли заботился о его здоровье и не огорчился бы, сыграй двадцатитрёхлетний Иван в ящик. Он? Нет, Она… Да, эта проклятая шлюха чуть не убила его!Верхняя часть тела Вани находилась на влажной земле, ноги – в машине. Попытка приподняться на локте, вызвавшая жуткую боль, дала понять, что рука, скорее всего, сломана.Ему уже ломали руку. Тогда вышла чертовски глупая история. Они с Максом выколачивали долг из какого-то коротышки, хозяина одной из торговых точек. Дело не стоило выеденного яйца, и Ваня уже предвкушал, как погуляет на получившиеся от суммы долга проценты, как в самый ответственный момент в дело вмешался какой-то ебанутый на голову азиат-полукровка, владевший приемами рукопашного боя и за считаные секунды отвесил им с Максимом нехилых пиздюлей. Ситуация была критической, возвращаться без денег к Шнуру было равносильно игре в русскую рулетку, используя вместо револьвера "Макаров". Это было единственное дело, где парни грязно сработали: Максим выпустил в азиата всю обойму, а потом с одного выстрела уложил коротышку.Да, только вот теперь ситуация была в разы дерьмовее.Сначала все складывалось, как никогда, хорошо. Они быстро управились с делом даже раньше времени, за что Шнур пообещал им немалое количество денег. Он отправил их в Истовку на дельце, связанное с неким Эшем, жирным корейцем (хотя Ваня не особенно разбирался в корейских именах, он сильно сомневался, что это имя именно корейское). Макс говорил, что ему фиолетово, с кем иметь дело – с корейцем или папуасом, "хоть с самим папой римским"; всех братьев Поднебесья или Восходящего солнца он величал не иначе как "эти узкоглазые обезьяны".В багажнике пыльного БМВ уютно лежало шестьсот восемьдесять тысяч зелени, и Максу было пришла в голову обалденная идея ливнуть с деньгами, но здравый смысл Вани победил, и Максиму ничего не осталось, как сидеть на заднем сидении, курить Pall Mall и болтать о девочках.
Максим был огромен и широкоплеч, обладал массивной шеей. Его нижняя челюсть, вечно жующая жвачку, напоминала ковш от экскаватора и вкупе с наголо бритым черепом производило нужный эффект на людей, с которыми Максу приходилось иметь дело как телохранителю Шнура. Иногда Максим ездил на задания с Ваней. Иван вел переговоры, а Максим обеспечивал безопасность товара и Вани. За все время Ваня и Макс, бывшие у Шнурова на хорошем счету, ослушались его лишь один раз..."Три правила. Ты нарушил правило Шнура, Ваня."Одна мысль, что Шнур узнает об этом, приводила в ужас....Три правила Шнура были достаточно простыми. Все они носили запрещающий характер и действовали лишь на время поручений, на личное время же они не распространялись. Правило № 1 – никакой выпивки, даже слабоалкогольного пива. Правило № 2 – никакой наркоты. И правило № 3 – никаких девочек. Макс хотел было схохмить и поинтересоваться, можно ли с мальчиками, но промолчал. Вопросов Шнуру никто никогда не задавал, требования его и вовсе обсуждению не подлежали. Эту аксиому нужно было усвоить, поступая на работу к Сергею Владимировичу Шнурову, попросту Шнуру, широко известному в масштабе страны наркобарону...Всего три правила, и все дела. Либо выполняй, либо получай пулю в лоб, а затем полезай в мешок –и добро пожаловать в воду, схема простая до одурения. Шмель, старший в их группе, правая рука Шнура, рассказывал однажды про некого Гришу, неплохого работника, но без грамма мозгов в голове. Так вот, однажды он вместе с напарником, покупал в Москве у энных черножопых личностей одну сногсшибательную вещь, начисто отрывающую башню, в чём вся суть. Провернув сделку, напарник обещал вернуться и слился в неизвестном направлении, куда – покрыто мраком неизвестности, и история не дает на это сколь-нибудь вразумительного ответа, да и оно, по большому счету, не имеет отношения к делу, а дело в том, что во время его отсутствия черномазый воротила предложил Грише халявно въебать дознячок этой хрени, и тот по глупости согласился. Это средство закапывали в глаза и, судя по уверениям попробовавших, это был самый настоящий улет в астрал или нирвану, куда вам будет угодно.Гриша залил себе глаза почти тройной дозой и сразу отключился.
Где находилась его блудная душа энный промежуток времени, он не помнил. Правда, очнувшись, несмотря на отсутствие мозгов, бедняга мгновенно сообразил, что вместо обещанного астрала он улетел в задницу, а в астрал вместо него, вероятно, улетели все чернокожие братья, прихватив с собой вырученные от наркоты бабки впридачу с самим товаром. Напарник нашел Гришу валяющимся в луже возле мусорного контейнера, без часов, бумажника, серебряного браслета и даже запонок, спизженных этими проклятыми ниггерами.
Шнур быстро решил проблему, предложив Грише и его напарнику покончить с собой. Покуда Гриша раздумывал, его напарник выстрелил себе в висок и упал замертво.Шмель протянул было пистолет Грише, и в его глазах было сочувствие, что тот от передоза не помер, ах, бедняжка. Но пока тупой Гриша анализировал ситуацию, Шнур провозгласил, что время вышло, и насмерть напуганного Гришу схватили."А что было дальше?" – спросил Шмеля Ваня. "Дальше? – громила зевнул. – Тебе действительно интересно?" Получив утвердительный ответ, он нехотя сказал: "Его убили", и как ни доставал его Иван, Шмель отвечал уклончиво либо молчал. В итоге Ваня узнал, как умер Гриша. Сначала его отвезли в какие-то ебеня к некому другу Шнура, дилеру с погонялом Фараон, что было самым ужасным наказанием. Неизвестно, что тот делал с ним, но потом Гришу, исхудавшего, с обрубленными конечностями и гноящимися ранами, привезли обратно к Шнуру. У Шнура были доберманы, жившие в клетке, и Гришу кинули к ним. Псы немедленно закусили им, но это всё лирика.Проехав Гриднев, они увидели на дороге женскую фигуру.– Посмотри, какие сиськи, Ванёк! – присвистнул Максим, останавливая тачку.Когда их машина тормозила возле девушки, Ваня внезапно почувствовал то, что некоторые ученые и психологи называют шестым чувством. Мысль словно сама по себе материализовалась у него в мозгу и замигала подобно стоп-сигналу.Тем не менее в силу определённых причин осторожный Ваня, как, впрочем, и тупой Максим, забыл о всякой осмотрительности. Только Ваня хотел сообщить что-то а-ля "Она мне не нравится", попутчица уже уселась, и Ване осталось лишь облизнуться, глядя на упругую грудь девушки, обтянутую простой блузкой.Она назвалась Юлей. Непринужденно болтала с Максимом, глупо хихикала над его идиотскими шутками. Ваня давно привык к тому, что его напарник постоянно болтает херню, и воспринимал его слова не более чем трескотню старого радиоприемника.Они ехали, и девушка почему-то всё меньше нравилась Ване. Максиму не терпелось бросить руль и заняться девушкой, но лес закончился, и впереди бежала пустынная дорога. Конечно, можно сделать все сейчас, Юля вроде бы ничего не подозревает, но нет гарантии, что она не будет сопротивляться, а на трассах частенько проезжают патрульные машины гаишников, и лишний риск им ни к чему.Вспомнив три правила Шнура, Ваня хотел было попросить Макса выкинуть Юлю из машины, но... Когда их машина приблизилась к лесу, Юля внезапно прильнула к нему, прошептала:– Ты мне нравишься больше...Чувствуя на своих губах ее язычок, Ваня ощутил прилив возбуждения. Открыв рот, чтобы что-то сказать, он прикусил щеку, так как машину тряхнуло. Они въехали в прохладную сень леса и...БМВ проехал еще несколько метров и заглох, ибо Макс бросил сцепление, переключаясь на нижнюю передачу, мысленно трахая Юлю во всех мыслимых и немыслимых позах.
...Что-то здесь было не так.
Раньше Ваня испытывал такое чувство к человеку лишь один раз. Он вспомнил тот день, когда к Шнуру приехал какой-то парень. Высокий, статный и красивый длинноволосый блондин с бледной фарфоровой кожей и большими зелёными глазами кошачьей походкой вошёл в комнату Шнура, когда тот рассказывал Ване об очередном задании. Только увидев того, диллер настоятельно порекомендовал Ване покинуть комнату и заглянуть позже. В тот раз Шнур позвал Ваню к себе только наутро, когда загадочного парня простыл и след, чему Иван, признаться, был крайне рад, ибо блондин почему-то вызывал в нём тревогу. Что-то было в нём такое... нехорошее, что ли. Прямо как в этой девушке. Позже он услышал обрывок диалога Шмеля и Шнура, из коего понял, что ориентация Шнура попахивает теоретической голубизной: речь шла о блондинистом парне, коего Шнур называл постоянно "мой Глеб", "котёнок" или попросту "любимый"..."Давай, Вань, прогуляйся… Мы быстро, правда? Ты ведь не боишься меня, кисуля?.."Юля размеренно отвечала, что нет, она вовсе не боится их. Ваня перехватил её взгляд перед тем, как выйти из автомобиля. Пристальный взгляд, словно она – опытный ювелир, а он – побрякушка. Словно оценивая, стоит ли он того, чтобы с ним иметь дело.Максим быстро перебрался к девушке, расстегивая на ходу брюки.
Отойдя от тачки на несколько шагов, Ваня закурил. Почему-то чертовски дрожали руки. Провожая взглядом табачный дым, тонкой струйкой плывущий в небо, Ваня подумал, что желания овладеть девушкой у него не было совершенно.
"Ты мне нравишься больше…"Ваня вновь втянул в лёгкие дым, отходя ещё дальше. Из машины уже слышались недвусмысленные звуки, и Ваня решил не мешать.Он задумался, хочет ли он того, чем сейчас занимается Максим. "Нет. Однозначно – нет". Обугленный фильтр обжег пальцы, и Ваня вздрогнул. Времени прошло уже немало. Да и тихо как-то было, на его напарника это не похоже. Внезапно Ивана охватила необъяснимая злость. Да нет же, вполне оправданная. Сукин сын, Макс, нарушает правила Шнура. Ваня яростно втоптал окурок в истлевшую под ногами листву и решительно направился к машине, думая о том, как разлучит эту любвеобильную пару, девку вышвырнет в чем мать родила в кусты, а потом разберется со своим нерадивым напарником. Иван раздражённо сплюнул.
Мысли парня прервал дикий крик, принадлежащий, несомненно, Максу."Чёрт, Ваня! О нет, пожалуйста…"Ваня едва узнал голос своего сурового напарника – так безумно он звучал. Привычным движением он потянулся к внутреннему карману, где лежал пистолет, но... по тупости он оставил пиджак в салоне. Мгновенно взмокшая от пота рука нащупала в кармане брюк маленький перочинный нож."Ваня!!! Нет, не надо!!!" – орал Максим, и Ваня, проклиная себя за то, что послушался этого озабоченного (сиськи, блять!..), сделал еще один осторожный шаг к машине.
Очевидно, первое впечатление было ошибочным – девчонка оказалось не такой уж и паинькой и слегка поцарапала Макса. Внутренний голос возразил Ване, пояснив, что "слегка поцарапанные" люди так не орут. Вздохнув поглубже, Ваня раздвинул ветки. Крики его напарника к тому времени превратились в хрипы, и от них у парня по коже мороз пошел. И он уже видел...Его напарник полулежал на заднем сиденье, словно решил поспать в наполовину спущенных брюках. Взгляд Вани остановился на его шёлковой рубашке с закатанными рукавами, и все мысли о предстоящей расправе вмиг испарились, уступая место полной растерянности. Весь верх рубашки был густо запачкан кровью.– Ваня… помоги, прошу… – Макс попытался приподняться и застонал.
– Что ты с ней сделал? – Ваня старался говорить как можно спокойнее.– Сде…а-а… Я даже не успел… за… засадить ей… – Макс зашелся кашлем. – Вы… а… тащи ее… – Он с мольбой смотрел на Ваню.Ване хотелось бы верить что то, что он увидел, ему просто показалось,– и всё же, глядя на Макса, Иван понимал: он не жилец. Из необъятной шеи Максима торчал какой-то ужасный штырь, длинный и тонкий, пожалуй, даже слишком тонкий. Мужчина беззвучно ловил ртом кислород, по его горлу ходили желваки, при каждом движении из раны толчками выплескивалась кровь.– Если я вытащу эту штуку, ты умрешь, – сказал Ваня. Спокойно так сказал – и сам удивился.