Глава 8 (1/1)

Я сидел на подоконнике в мастерской Майка и неспешно курил. Был вечер, практически ночь, но никто из нас не спешил прощаться: каждый занимался своим делом и чувствовал себя комфортно. Майк рисовал в темноте, и меня это немного смущало: я не понимал, как можно что-то увидеть без света, но в то же время не хотел рушить эту атмосферу тепла и сближающей темноты. Мы сидели так практически несколько часов?— иногда перебрасывались фразами, иногда смеялись над чем-то; иногда Майк подходил ко мне и протягивал измазанную в краске руку, и я делил с ним сигарету. Он выглядел рассеянным сегодня: о чём-то часто думал, часто зависал, часто делал перерывы во время работы над картиной. Он стал таким после того, как Роб решил мягко бросить его: в нём не было чего-то отчаянного и болезненного, но всё-таки было видно?— он страдал.Немного.Или много, чёрт его знает. Этого скрытного чела хрен поймёшь.Из-за произошедшего Майка пробило на творчество. Он рисовал чаще, чем обычно: на паре по философии мы не болтали, как делали обычно, а сидели тихо, потому что Шинода был увлечён своим блокнотом. Меня это не обижало, я его понимал. Хотя на самом деле нет. У меня не было серьёзных отношений, и я не мог понять суть расставаний. Или боль, которую люди испытывали, когда теряли близкого человека. У меня не было близкого человека, чтобы его терять. Конечно, если бы сейчас я потерял дружбу Майка, это было бы довольно болезненно (на самом деле, лишь одна мысль об этом пугала), но, возможно, моя боль была бы не такой, какая была у Шиноды сейчас. Я бы не грустил, как делал он. Не погружался бы в творчество.Я бы злился, хлопал дверями, курил травку, глотал экстази и ненавидел весь мир.Уход мамы, возможно, был единственной моей потерей. Сейчас я уже так не считал, потому что мне было всё равно: у меня не было семьи, не было братьев и сестёр. Были лишь люди, только паспорт которых свидетельствовал о моём с ними родстве. Больше ничего. Меня ничего не связывало ни с моей матерью, ни с братом, ни с отцом. Что уже говорить о родственниках, которых я даже в лицо плохо знал.Поэтому я не мог понять чувства Майка. Мне лишь оставалось быть рядом. Я не знал, нуждался ли он в моей поддержке, но всё равно пытался немного помогать, и Майк не возражал. Он улыбался, обнимал меня при встрече и говорил о бытовых вещах. Делился.Я позволял ему быть грустным со мной. В какой-то момент он понял, что я не чужой и что мне не нужно его показное счастье, поэтому, когда ему было грустно, он лишь слабо улыбался и сжимал моё предплечье пальцами?— молча, но я всё равно умудрялся понять всё, что он хочет мне сказать: я устал, заебался и хочу проспать сотню лет,?— поэтому похлопывал его по плечу и кивал, без слов заверяя, что всё будет хорошо.И что больше всего сжимало мне сердце, Майк кивал следом за мной и верил.Я чувствовал себя особенным? Наверное, да. Когда мы репетировали в аудитории с ребятами, Майк снова включал своего внутреннего лидера и выглядел, как выглядит обычный Майк?— весёлым, жизнерадостным и готовым сворачивать горы. А когда мы оставались наедине, он позволял себе немного отпустить себя и помолчать. Наверное, в тот день, когда я увидел его в разбитом состоянии, Майк нашёл во мне что-то, что позволило ему доверять мне больше, чем кому-либо. Не знаю, вёл ли он себя так с Джозефом, но если и вёл, то значит, я входил в число тех, кому Майк показывает своё искреннее состояние. Это было хорошо. Я почувствовал, будто между нами что-то разъяснилось. Как будто ушла какая-то недосказанность. Правда, во мне по-прежнему жила моя абсолютно дурацкая симпатия, в какой-то момент и вовсе превратившаяся чуть ли не во влюблённость, но она не мешала мне общаться с Майком и проводить с ним столько времени, сколько вообще возможно. Из-за отсутствия у Шиноды отношений мы теперь зависали с ним намного чаще, чем раньше, хотя, казалось бы, куда ещё чаще. Раньше, если мы засиживались с ним в его мастерской, уже в четыре или пять вечера мне приходилось собираться и уходить, потому что в это время обычно приходил Роберт, а я не очень хотел видеть его.Это было плохо, я признавал. Да, блять. Но я ничего не мог поделать с тем, что мне не нравился Роберт и что я чувствовал, в какой-то мере, будто мы с ним… Бля. Никогда бы не сказал такого, но я чувствовал, будто бы мы соревновались с ним. Будто бы мы делили Шиноду. Не то чтобы я хотел это делать, но просто так выходило, и я не мог с этим ничего поделать.Никогда бы не подумал, что могу оказаться в таком дерьме.Но сейчас, когда Роберт больше не возвращался в эту квартиру, я мог проводить время у Майка до девяти вечера, если не больше, и Шинода не возражал от слова совсем. Мы могли поесть после репетиций (и почему, блять, я в последнее время так много ел?), потом я занимался гитарой, а Майк своими картинами. Потом ужин, на который Шинода вечно меня уламывал, затем снова гитары, сигареты, разговоры, картины. Майк всегда был инициатором. Он всегда просил меня остаться, потому что говорил, что ему комфортно и он чувствует себя лучше, когда кто-то находится рядом. Я даже сумел переписать конспекты Дэмиана от нечего делать. Да я вообще много что сделал по учёбе от нечего делать. Я практически перестал видеться с Шоном, Джонатаном, Джейсоном и другими ребятами из этой сферы, потому что, как бы эгоистично это ни звучало, я чувствовал себя лучше, когда проводил время с такими людьми, как Майк, Джо, Макс или кто-то другой. От них шло меньше агрессии, и я даже чувствовал, что сам становлюсь менее злым.Когда кто-то говорил, что нужно выбирать себе хорошее окружение, потому что вскоре ты будешь похожим на тех, с кем проводишь время, то я не думал, что это будет настолько правдой. Все эти люди, с этой их толерантностью, добротой и свободой, делали меня лучше и давали понять, что мне необязательно быть резким и злым. Быть плохим человеком в этой компании у меня не было необходимости. Мне не нужно было доказывать что-то кому-то, не нужно было убеждать кого-то в чём-то, поэтому я просто расслаблялся и отпускал себя.Кто бы мог подумать, что я найду пристанище в таком странном окружении.—?Чез,?— послышалось неподалёку.—?М?—?Подашь мне коробку с кисточками? —?я поднялся, пока Майк сосредоточенно вырисовывал что-то на холсте. —?А то с этой какая-то херня.—?А где?—?На столе где-то,?— махнул рукой он. Выглядел он сосредоточенным, но голос его звучал рассеянно и невнятно: кажется, он был весь в своей картине, не обращая внимания ни на свой тон, ни на вежливость, ни на что-либо другое.Я пожал плечами и, продолжая раскуривать сигарету, подошёл к нагруженному всяческим хламом столу и принялся выискивать коробку.—?А цвета она хоть какого?—?Жёлтая.—?Жёлтая,?— повторил я, попыхивая сигаретой в зубах и разбирая вещи на столе. —?Жёлтая коробка… о, нашёл,?— я вытащил из-под завала блокнотов что-то похожее на коробку и помахал ею в воздухе. —?Эта?Майк бросил на меня быстрый взгляд и что-то согласно промычал. Я подошёл к нему и протянул коробку, Шинода кивнул, взял её у меня, предварительно испачкав мои пальцы синей краской, а потом, пробормотав ?ой, прости?, одарил меня улыбкой.—?Нормально,?— махнул рукой я, растирая краску меж пальцев. Чище рука не стала, но теперь она стала похожа на руки Майка?— такая же творчески грязная. —?Я типа тоже, можно сказать, порисовал.—?Сигаретой в пепельнице ты порисовал, вот что ты делал,?— ласково фыркнул Майк, не отрываясь от своей картины. —?Но тебе лучше руку сейчас помыть, а то эта краска сейчас застынет, и хрен ты её смоешь.—?Но ты же как-то с этим ходишь.—?Так я художник, мне можно быть грязнулей.—?А мне, значит, нельзя? —?я выдал смешок. —?Я, вообще-то, если что, тоже умею рисовать.Я затушил сигарету, подошёл обратно к столу Майка и принялся перебирать листки и всяческие принадлежности на нём.—?Да? —?заинтересованно спросил Шинода.—?М-хм,?— кивнул я. —?Умею. Правда, я уже давно не рисовал, но я бы не сказал, что рисую дерьмово. До тебя мне, конечно, далеко, но,?— я открыл небольшую папку и бегло осмотрел рисунки в ней: в основном там были эскизы, нарисованные карандашом. Чьи-то руки, очертания улиц… Красиво,?— но всё равно,?— пробормотал я, продолжая перебирать рисунки.Улицы, улицы, улицы, поезда, железнодорожные станции…Я взял следующий эскиз, ожидая увидеть там очередную улицу или чьи-то руки, как вдруг понял, что человек, нарисованный на листке, был никем иным, как…Расслабленное лицо, чуть туманный взгляд, распущенные дреды, изогнутые в мягкой улыбке губы, откинутая голова…Это… это… это я?Я напряг мозг, силясь вспомнить, где Майк мог увидеть меня в таком положении, потому что оно было воистину провокационным, и вообще?— какого чёрта?…а потом меня осенило.—?Что ты делаешь?—?Рисую.—?Что рисуешь?—?Не знаю. Свои мысли.Это было тогда, когда я лежал на скамейке под кайфом и болтал с Шинодой.Неужели…У меня пересохло в горле.Неужели я выглядел таким?Я оглядел своё расслабленное лицо, практически до мороза по коже узнавая в этих тонких чертах себя.Чистое безумие. Почему он нарисовал меня?—?Майк? —?осторожно позвал его я, чуть оборачиваясь.—?М?—?Это… это я?—?Что я? —?недоумённо уточнил Майк, не отрываясь от своей картины.—?Ну… —?шея моя пошла пятнами, и я буквально ощутил эту неловкую волну жара, пылающую на коже. —?Ну… я. Здесь. На картине.Секундное молчание, а затем слышится шуршание, и Майк выпрямляется. Он посмотрел на меня, выглядя при этом настороженным и взволнованным?— похоже, понял, о чём идёт речь.—?Где?—?Вот,?— пробормотал я, держа в руке свой потрет. Он буквально жёг мне пальцы.Майк убрал кисточки в сторону и, выглядя не менее смущённым, подошёл ко мне и, забрав у меня эскиз, быстро пробежался взглядом по листку.—?Ну… —?он прочистил горло и пожал плечами,?— да. Это ты. Похоже?—?Ну, может, я чересчур здесь красавчик, но,?— я не отрывал взгляда от Майка, и тот, кажется, зная, что я смотрю на него, пытался игнорировать меня,?— да. Похоже.—?Вокруг одни критики,?— фыркнул Майк, и я буквально задохнулся: он выглядел таким смущённым, будто бы я застал его за чем-то, что было, по его мнению, очень постыдным. Румянец горел на его щеках. —?Я нарисовал, как есть,?— пробормотал он неловко и положил эскиз обратно в папку, захлопывая её и убирая подальше. Я продолжал внимательно смотреть на него, не в силах оторвать взгляд от этого румянца, взъерошенных волос и опущенных ресниц.Какой же, блять, ты красивый.Майк поднял на меня взгляд, потом опустил, потом снова поднял и, смущённо улыбнувшись, пробормотал:—?Что?Блять. Это чистой воды безумие. Он что, дразнил меня? У меня кружилась голова от всего этого. Грудь распирало, распирало и распирало, и я просто…—?Да ничего,?— бросил я, пытаясь всеми силами контролировать себя, и чуть отошёл. —?Ничего. Просто я удивился.—?Чему?—?Тому, что ты меня нарисовал,?— я хмыкнул и потянулся за пачкой сигарет в карман. —?Меня никто никогда не рисовал.—?Правда? —?чуть улыбнулся Майк и, подойдя ко мне, протянул руку. Я передал ему сигарету, и тот, с синими руками и взъерошенными волосами, принял её и опёрся плечом о стену рядом с подоконником, тем самым становясь ко мне практически вплотную.—?Ага,?— кивнул я. —?Такого не было, поэтому я и удивился.—?Ну, что ж, кто-то всё равно должен был быть первым,?— Майк затянулся и передал мне сигарету обратно, и я невольно задался вопросом: почему мы раскуриваем её на двоих? Было бы легче, если бы у каждого было по сигарете, но мы, похоже, не искали лёгких путей. Ну или Майк не хотел выкуривать целую сигарету.Я пожал плечами, и мы помолчали. Я снова затушил сигарету, когда от неё остался лишь фильтр, и обнял себя за плечи, уставившись в окно. Майк стоял рядом, и я слышал его спокойное дыхание. Повернув голову, я встретился с его взглядом: Майк смотрел спокойно и с теплом, и я, чуть улыбнувшись, тихо спросил:—?Как твоё состояние в последнее время?Он внимательно осмотрел моё лицо, я запаниковал, а потом, тоже улыбнувшись, кивнул.—?Нормально. Спасибо, что интересуешься.Я пожал плечами и сонно моргнул.—?Который час?—?Не знаю,?— зевнул я и бросил взгляд за спину Майку?— туда, где находились часы. —?Полдесятого.—?Поздно,?— хмыкнул Шинода. —?Ты спать хочешь?—?Не-а,?— сонно ответил я, едва не зевнув снова, и Майк тихо засмеялся, заметив это противоречие. —?А ты?—?Да нормально,?— отмахнулся он. Сбоку, чуть ниже виска, у него виднелось небольшое пятно сине-зеленой краски: он выглядел разнежившимся, немного сонным и в какой-то степени даже… томным? Одет он был в футболку, в которой обычно рисовал,?— на ней было много пятен и следов от рук, и она придавала образу Майка какой-то даже домашний вид. Я его таким никогда не видел.Сука, ну что, блять, за хуйня. Почему я такой неженка, и что со мной вообще происходит?Мне нестерпимо хотелось его поцеловать и одновременно положить под язык таблетку экстази, чтобы хоть немного перестать ощущать эту реальность.Пугающе волнительную реальность. Реальность, в которой я хотел остаться, но был слишком напуган, чтобы сделать это.—?Хочешь выбраться куда-нибудь?—?Я? —?недоумённо повторил я. —?Так поздно?—?Ага,?— кивнул Майк. —?Пойдём в скейт-парк.—?У меня нет скейта,?— насмешливо произнёс я.—?У меня их два,?— улыбнулся Майк и чуть отстранился. —?Пойдём, будет весело. Обычно в такое время уже все уходят. Погода хорошая,?— он отошёл в сторону и принялся отряхивать руки. Я пожал плечами, как бы безмолвно соглашаясь. —?Я только приму душ, а потом пойдём. Найдёшь скейты в кладовке?***—?Ну потерял я сноровку, ну чё ты сразу издеваешься? —?простонал я, пока Майк смеялся над моим откровенно хуёвым трюком. —?Бля, ну хватит ты уже ржать!—?Не нервничай,?— Майк широко улыбался; он раскраснелся и повеселел от движения, и я даже в темноте ночи видел его горящие озорством глаза. —?Всё у тебя получится.—?А ты не выпендривайся,?— буркнул я, катая скейт по земле кроссовкой. —?Ты практиковался, а у меня даже скейта не было!—?Да, и я с удовольствием послушаю твою историю про сломанный скейт ещё раз,?— закатил глаза Майк, балансируя на скейте и проезжая мимо меня. Я проводил его взглядом, и Шинода, увидев, что я смотрю, подмигнул. Выглядел он практически самодовольным, и я, нахмурившись, отвёл взгляд.—?Не хочешь?— не слушай.—?Не обижайся, принцесса.—?Да ты охуел! —?я вскочил на скейт и попытался на нём догнать удаляющегося Майка, и тот засмеялся. —?Теперь и ты! Сначала Джо, потом Макс, а теперь и ты! —?тот ускорился, отталкиваясь ногой от земли, и я сделал то же самое. —?Какого хуя, Шинода?—?Ну прости! —?задыхаясь, ответил Майк. Судя по его голосу, он по-прежнему широко улыбался. —?Ну прости, ты правда очень похож…—?Придурок! —?мы ехали практически вплотную, и я боялся, что мы можем стукнуться скейтами, прервём движение и повалимся на землю. —?Остановись, иначе я сам тебя остановлю!—?Только попробуй! —?засмеялся Майк, умудряясь при этом быстро ехать и балансировать на скейте. Я едва за ним поспевал. —?Ты ни черта не сделаешь!—?А вот и сделаю!Я приблизился к нему практически вплотную, опасно балансируя, а потом протянул руку и ухватился за предплечье Майка. Тот издал возмущённое ?эй!?, попытался вырваться, мы завозились, матерясь и смеясь, пытались устоять на скейтах, но это было сложно, и Майк в какой-то момент соскочил со своего, и тот отъехал в сторону. Из-за резкого движения я потерял равновесие, поэтому в какой-то момент практически упал со скейта, но Майк сориентировался и подхватил меня. Его руки плотно обвили мою талию, и я ощутил жар его тела прямо рядом со своим.—?Бля,?— пробормотал я досадливо.—?Видишь,?— голос Майка был чуть хриплым и ниже, чем обычно. По спине у меня прошлась дрожь, и я поднял глаза. Майк смотрел на меня, чуть приподняв голову, и на губах его играла полуулыбка. —?Видишь, Честер, тебя всё время надо спасать,?— я нахмурился, и он продолжил:?— Именно поэтому ты принцесса.Что за херня?Майк смотрел внимательно, и в темноте ночи я видел два тёмных, горящих уголька. Ладони Майка по-прежнему крепко сжимали мою талию, и я понял, что у меня очень сильно стучит сердце. Оно буквально долбилось о грудь.—?А ты, значит, рыцарь на белом коне? —?с насмешливым сомнением спросил я и отстранился. Майк выдал смешок. —?Всё, хватит, Шинода,?— за резковатым юмором я пытался скрыть собственное смущение, и, возможно, это работало. По крайней мере, я надеялся. —?Я не принцесса.—?Как хочешь,?— пожал плечами Майк, по-прежнему улыбаясь. Я отвернулся.…прохлада ночи погружала меня в сонливость. Я сидел на небольшом выступе, лениво катая одной ногой скейт, пока Майк с завидным усердием выполнял трюк за трюком. Я слышал лишь его прерывистое дыхание, редкие ругательства и звук резких ударов колёс о поверхность. Кажется, было где-то одиннадцать. Непонятно, откуда у Майка было столько энергии, потому что утром мы были в универе, потом репетировали, потом он рисовал у себя в мастерской, а сейчас с удивительной бодростью выполнял трюки.Я зевнул и, потянувшись в карман за сигаретами, неспешно обхватил губами одну и закурил. Майк на звук щёлкнувшей зажигалки остановился, и я увидел, как в темноте ко мне приближается его фигура. Ночью в скейт-парке отсутствовало освещение, поэтому я практически его не видел.—?Честер,?— Майк присел рядом со мной, и я увидел, как он вытирает футболкой вспотевшее лицо и присаживается рядом. —?Привет.—?Мы только что общались.—?Не будь занудой.Я фыркнул и затянулся, выдыхая густое облако дыма.—?Чез.—?М.—?Можно вопрос?—?Ну давай.—?Ты… —?Майк прочистил горло,?— ты чем-то болеешь?—?Что? —?поперхнулся я со смешком. —?Что за чушь?—?Таблетки,?— выдохнул Майк. —?В прошлый раз, у меня дома. Ты что-то принимал. Ты болеешь?Бля.Я замялся и, потянувшись, снял с волос резинку.—?Да нет,?— я пожал плечами, тщательно обдумывая свой ответ и пропуская через пальцы дреды. —?Я ничем не болею.—?А тогда что это было?—?Это… —?я прочистил горло,?— это экстази.Молчание. Майк рядом сидел, никак не показывая своей реакции, а потом послышалось негромкое ?бля?, и Шинода поднялся. Он покатался немного, вызывая во мне непонятную волнительную дрожь этой паузой, а потом снова остановился и, встав прямо напротив меня, склонил голову. Я не видел его лица.—?А зачем?—?Ну, как зачем,?— пожал плечами я, нервничая,?— потому что я зависимый.—?Серьёзно?—?Абсолютно,?— кивнул я и сглотнул. —?А что? Тебя это волнует?—?Волнует,?— ответил Майк, и я не совсем понял тон его голоса. —?Значит, ты принимаешь что-то помимо экстази?—?Принимал,?— исправил я, отчасти взволнованный, отчасти напряжённый и отчасти раздражённый. —?Сейчас уже нет, я такие серьёзные вещи не вкалываю, так что нормально. Я контролирую это.—?Ты вкалывал? —?с неприятным удивлением в голосе спросил Майк. Он упёр ладонь в бок, я едва его видел, но всё равно находил в нём какую-то невидимую силу и красоту. Он выглядел выше меня.И не только в смысле роста.Я вдруг почувствовал себя маленьким, ничтожным рядом с ним. Он, весь такой сильный и правильный, вдруг пригвоздил меня к месту одним лишь своим взглядом.—?И не только вкалывал,?— тихо признался я. —?Я много чего делал,?— послышался вздох, и я поспешил исправиться:?— Но я слез! Я давно слез, уже где-то в шестнадцать.—?Но ты принимаешь,?— напряжённо произнёс Майк. Я не знал, но чувствовал, что он прожигает меня взглядом. Мой желудок сворачивался в узел.Почему он так давит?—?Ну да.—?Зачем?—?Не знаю,?— пробормотал я, а потом нахмурился. —?Не знаю. Блин, Майк, какого чёрта?—?Мне не очень нравится, что ты это делаешь.—?Но это моё дело.—?Я думал, что… —?Майк сделал небольшую паузу,?— думал, что все слухи?— это неправда.—?Слухи о чём? —?напрягся я. —?О моей наркомании? —?Майк промолчал, и я продолжил:?— И что? Ты думал, я такой весь из себя правильный? —?у меня как-то странно кольнуло сердце, и я не совсем понял, что чувствую: то ли разочарование, то ли раздражение, то ли… в общем, я не знал. Было слишком много всего, чтобы разобрать. —?Да, я принимал, и все об этом знают. И что? —?резко спросил я. —?Разочаровал тебя? Не оправдал твоих надежд?Почему я так резко реагировал?—?Но зачем… —?Майк приблизился, в голосе его слышалось настороженное непонимание. —?Но зачем ты это делаешь?Зачем он задавал те вопросы, на которые не нужно было знать ответ? Я не понимал, зачем ему эта информация. Я принимал, да, и что с этого? Почему это должно было его волновать? Почему я вообще должен ему объяснять что-то, и имел ли право Майк задавать мне такие вопросы? Наркотики были частью моей жизни. Некоторые убивали меня. Некоторые украшали мою жизнь. Некоторые делали мою жизнь легче. Лучше. Что Майк мог понять? Он не имел право осуждать меня лишь потому, что никогда не принимал ничего подобного. Я знал, что делал, и это не касалось его.Никого вообще это не касалось.—?Чтобы не чувствовать боль, Майк,?— произнёс я и поднялся, засовывая руки в карманы брюк. —?Чтобы не чувствовать боль.Я направился в сторону выхода из скейт-парка, и мы решили закрыть тему.Больше Майк ничего не спрашивал.***—?Теперь я должен, вроде как, познакомить тебя со своими друзьями?Мы расположились на скамейке во дворе рядом с корпусом: я неспешно курил, а Майк лежал, положив голову на свой рюкзак и греясь в лучах осеннего солнца. Лицо его было расслабленным, ресницы слегка подрагивали, и полуулыбка играла на губах.—?Не знаю,?— пробормотал он. —?Я был бы не против, если тебе будет нормально.—?Мне нормально.—?Тогда и мне тоже.—?Окей.—?Окей,?— согласился Майк, по-прежнему не открывая глаз и чуть улыбаясь. —?Хочешь меня с ними познакомить? Это будет честью.—?Ну, типа того,?— кивнул я, глядя на мягкое лицо Шиноды. —?Хотя, конечно, мне кажется, что вы друг друга возненавидите.—?Почему?Я помолчал, изучая раскалённый конец сигареты в своих пальцах.Вряд ли у Майка и моих друзей могло быть что-то общее. Вряд ли они вообще поладят, потому что каждый из моих друзей был напичкан стереотипами, и Майк со своей свободой слова не выдержит и пяти минут их обычного разговора. Но я… я не знал. Я хотел поделиться с Майком этой частью своей жизни, потому что мне казалось, что должно было быть хоть что-то, что я мог ему показать. И будет ли это самое ?что-то? положительным или отрицательным?— мне было в какой-то степени даже всё равно. Я просто хотел показать. Чтобы Майк увидел ту сторону жизни, которая была до него, потому что его окружение постепенно пугающе становилось моим, а его реальность?— моей реальностью. Он заполнял своим присутствием всё в моей жизни, и я солгал бы, если бы сказал, что мне это не нравится. Он был в моих внезапно умных словах, когда я общался со своими друзьями, был в моих мыслях, поселяясь в теле горячей жидкой истомой, был в сладкой толерантности, от которой у меня очень сильно кружилась голова: меня пугала и восхищала своя собственная простота по отношению к людям, которые просто делают то, что хотят; был в синем пятне краски на руке, теперь больше похожем на светло-голубоватое, был в висящей на стуле толстовке, которую я никак не мог вернуть ему, потому что всё время забывал, а Майк и не просил её обратно; был в терпком запахе алкоголя и в пыльной, тёплой осени. Постепенно я всё сильнее и сильнее погружался в его мир, погружался в него, и уже сам, наверное, не замечал, что просто влюблён в этого человека, в его внутренний мир, в его длинные ресницы, мягкие движения, юность в лице, серебряную серьгу в ухе и в свет, поблёскивающий в его иссиня-чёрных волосах. Я по-прежнему не понимал, как умудрился вляпаться в это, но всё было так, как было, и к чёрту?— я уже и не сопротивлялся этому чувству. Раньше я не мог сопротивляться, а на данный момент даже и не пытался. Прошло всего несколько месяцев, а я уже практически полностью повяз во всём этом.Знал ли Майк и видел ли во мне он все эти изменения? Я понятия не имел. Вообще, я пытался даже не думать об этом, но иногда, когда он смущался меня или смотрел внимательно, будто пытаясь просканировать,?— тонкая мысль где-то в подсознании не давала мне спокойно спать.Почему он так много проводил времени со мной? Почему он всегда такой… ласковый? Зачем он нарисовал меня, и почему так смутился, когда я увидел этот рисунок?Впрочем, иногда мысли о том, что он общается со мной так же, как с другими, и касается всех так же часто, отрезвляли меня. И даже порой причиняли боль, потому что мне казалось, я повёлся на всю эту его тактильность и мягкие, ничего не значащие улыбки, а потом следом за этими едкими мыслями приходила одна, перечёркивающая всё: он позволяет себе быть рядом со мной собой. Это было дороже, чем все эти будоражащие кровь прикосновения и наполненные теплом улыбки.Намного.—?Почему ты замолчал?Я вздрогнул и часто заморгал, смахивая наваждение с ресниц. Майк по-прежнему лежал, прикрыв глаза, и я видел, что он расслаблен и в хорошем настроении.—?Задумался,?— тихо ответил я, наблюдая за подрагивающими ресницами. Если бы я наклонился, то смог бы поцеловать его. —?Вообще-то, я думаю, что вы действительно не подружитесь. Это меня и останавливает.—?Почему ты так считаешь?—?Потому что… —?задумчиво протянул я и чуть наклонился, инстинктивно задерживая дыхание. Майк был таким мягким, что у меня в животе буквально сокращалось от того, насколько он был разнежен,?— потому что они гомофобы, Майк. И вообще много такого. Ты их не полюбишь.Мне так невыносимо хотелось его поцеловать, что я не знал, куда деваться.—?Гомофобы,?— задумчиво повторил Майк. Он облизал губы и чуть хмыкнул. —?Не проблема. Мы попробуем с этим справиться.—?Тебе не нужно,?— пробормотал я. —?Не думаю, что тебе будет комфортно…—?Ну давай всё равно попробуем,?— произнёс Майк. Его глаза по-прежнему были закрыты. —?Давай, Чез. Я попробую один вечер не подавать виду, что я гей. Просто пообщаемся. Нормально всё будет.—?Раз ты так настаиваешь,?— я пожал плечами. —?Я тоже не против. Просто предупреждаю.—?Расскажи мне о них немного.—?Ну, есть Шон,?— я снова пожал плечами. —?Он барабанщик в нашей группе. Он классный. Не знаю, может, тебе он не понравится, но я дружу с ним с шестнадцати и привык. Потом Джонатан. Он басист и очень любит выпить.—?…я тоже люблю,?— хмыкнул Майк с улыбкой.—?…скорее всего, не в такой степени, как он,?— выдал смешок я. —?Он прямо… очень любит алкоголь.—?Окей, понял. Шон барабанщик, а Джонатан любит выпить. Окей.—?Потом Джей,?— я задумчиво пожевал губу и нахмурился. —?Не знаю даже, друг он мне или нет. Мы знакомы с ним тоже очень давно, но он вроде как недолюбливает меня. Или не знаю,?— я нахмурился сильнее. —?Сейчас мы вроде бы нормально общаемся.—?Сложные отношения,?— протянул Майк, и я насмешливо качнул головой. —?Окей, понял. Джей?— это полное имя?—?Не, сокращение. Его Джейсон зовут.—?Вы с ним не близки, но он единственный, кого ты назвал сокращённо.—?Да как-то прицепилось, не знаю,?— пробормотал я. —?Почему мы вообще о нём говорим?—?Я пытаюсь поддержать разговор.—?Не знаю,?— протянул я. —?Не знаю. Он немного злой. Я ему не нравлюсь. Я пытался типа… не знаю. Закорешиться? Но он всегда такой резкий и хмурится.—?Тебя это задевает?—?Ну задевает, конечно,?— я пожал плечами. —?Иногда он нормально начинает разговаривать, а потом как будто вспоминает, что ему нужно быть мудаком. Чёрт его знает.—?Окей,?— кивнул Майк, подставляя лицо под лучи солнца. —?Ещё кто-нибудь есть?—?Есть Сэм,?— ответил я. —?Девушка. Она типа наш менеджер плюс ещё много что. Вообще, она ко мне снисходительно относится, потому что я моложе её, и я типа как младший брат. Но я помню, как она вытащила меня из одного дерьма и… —?я вздохнул, немного мрачнея,?— и я ей благодарен. Она… она хорошая.И почему я совсем забыл о том факте, что она мне нравится? Теперь моя симпатия к ней казалась ничем по сравнению с моей влюблённостью в Майка.—?Ну и… —?я пожал плечами, краснея,?— и всё. Не густо. Ничего такого.—?Да нормально,?— сонно пробормотал Майк. —?Это хорошо, когда так. Чем меньше, тем ближе.Я бы мог поспорить, но Майку вовсе не было обязательно знать, что я не считал, будто у меня есть хоть один конкретный друг. Я вообще был один. Если бы можно было пошутить, я бы пригласил Майка к себе домой и сказал, что вот мои друзья. А в комнате оказалось бы пусто.Грустно и смешно, да?Шон, хоть и был моим другом, всё равно очень часто кидал меня, поэтому я не очень доверял ему. Да и вообще… с социальным взаимодействием у меня были большие проблемы. Хотя в последнее время что-то с этим и улучшалось, я всё равно не позволял факту ?одиночество? уйти из моей жизни.Одинокий?— было выдолблено у меня на груди.Даже на пояснице, прямо на изгибе у меня было вытатуировано короткое незамысловатое alone?— как клеймо, награда жизни. Мало кто знал об этой татуировке. Когда разговор заходил о них, я отмалчивался, потому что хотел сохранить в секрете своё одиночество. Когда я спал с девушками, я очень редко оборачивался к ним спиной. А в повседневной жизни практически всегда ходил в рубашках, футболках или майках.Я повернул голову и посмотрел на лежащего Майка. Тот дышал ровно, кажется, думая о своём, и я, снова наклонившись, изучил ровный изгиб губы. Мне снова захотелось его поцеловать, и я ужаснулся силе этого желания?— в последнее время контролировать себя стало сложнее. Я прикусил губу, протянул руку и осторожно убрал короткую прядь волос с виска Майка. Он открыл глаза, практически застав меня врасплох, и я поспешил отстраниться и убрать руку. Майк смотрел на меня несколько невыносимо долгих секунд, потом, чуть улыбнувшись, медленно спросил:—?Что ты делаешь?—?Ничего,?— дёрнул плечом я.Майк смотрел на меня ещё несколько секунд, а потом отвёл взгляд, и губы его растянулись в улыбке. Он выдал смешок, кивнул и негромко произнёс:—?Хорошо, Честер. Ничего так ничего.Да чего, блять, он добивается?***—?Ну не сворачивай! Не сворачивай, придурок! —?Джо с силой пихнул локтем сидящего рядом Дэйва, пока они оба, уставившись в монитор телевизора, играли джойстиками ?Quake?*. —?Ну ты долбоёб, я же сказал тебе!—?Не мешай, я пытаюсь обойти, там же солдаты!—?Не было там никого,?— проворчал Джо, с надроченной быстротой нажимая на кнопки и не отрывая пристального взгляда от экрана. Казалось, ещё чуть-чуть, и джойстик задымится. —?Ты всё время нас подставляешь, долбоёб.Я сидел в кресле неподалёку, попивая пиво из банки и с безразличием следя за безымянными солдатами на экране. Мне хотелось спать, потому что в последнее время у меня были какие-то проблемы со сном. Ночью не мог заснуть, а днём?— не было времени поспать. Поэтому приходилось ходить как ёбаный зомби.Я подпёр голову рукой и зевнул. Пиво в руке чуть не пролилось, я матернулся, и в коридоре послышался громкий хлопок двери.—?Приветики! —?услышал я голос Макса, потом приглушённый майковский, приветствующий гостя, шум, смех, и в комнату вошёл, на моё удивление, только один человек. Кажется, Майк снова вернулся на кухню. Макс, в стильном пальто и с укладкой, обвёл взглядом присутствующих и чуть хмыкнул:?— Привет, натуралы.Джо и Дэйв бросили синхронное ?здарова, Макс?, не отрываясь от игры, и я махнул рукой:—?Привет.—?Здравствуй, принцесса,?— весело ответил Макс и приземлился на подлокотник кресла рядом со мной, обнимая за плечо. —?Как твои дела?Я пожал плечами, и тот улыбнулся.—?У тебя такое уставшее лицо.—?Оно у меня всегда уставшее.—?Как же так, принцесса не спит?—?Ну хватит, не издевайся,?— вяло отвязался я, пока Макс, по-прежнему прижимаясь и обнимая одной рукой, потрепал меня по щеке. —?Я плохо сплю, и что?Его тактильность перестала напрягать меня уже как две недели. Я больше не вздрагивал и не хмурился недоумённо. Привык, скорее всего. Да и в принципе я ко многому привык за всё последнее время.—?Ничего,?— пожал плечами Макс и, повернув голову к парням, повысил голос:?— Эй, задроты, сколько уже играете?—?Почти полтора часа,?— ответил я за них, когда Джо лишь дёрнул плечом в ответ, слишком увлечённый игрой.—?И ты здесь просто сидишь полтора часа грустный и уставший?—?Макс, да хватит…—?…кто грустный и уставший? —?послышался голос Майка, и я, резко повернув голову и увидев чуть улыбающегося Шиноду, отстранил от себя Макса и бросил:—?Никто.—?Твоя принцесса грустная.—?Макс!—?Моя? —?насмешливо повторил Майк и присел рядом с нами. —?Не знал, что она моя.—?Макс просто придурок, не слушай его,?— чуть хмурясь, бросил я, и Майк, улыбаясь уголком губ и глядя на меня, понятливо кивнул.—?Я просто сказал правду, и меня уже назвали придурком? —?возмутился Макс, привлекая к себе наше внимание. —?Я глубоко задет.—?Хватит называть меня принцессой,?— чуть ли не зарычал я, и Майк рядом выдал смешок. —?И ты тоже! —?тыкнул пальцем я в него, и тот засмеялся. —?Блять, это не смешно!—?Ну тих-тих,?— успокоил меня Макс, погладив меня по плечу. —?Прости. Я не хотел тебя обижать, я любя.—?Любя он.—?Ну правда. Ты такая принцесса, я не могу.—?Обязательно орать об этом мне в лицо?—?Я должен поделиться тем, что чувствую, принцесса.Я закатил глаза и, чуть дёрнув плечом, чтобы Макс не прижимался, осторожно скосил взгляд в сторону Майка. Тот уже не смеялся, глядя в телевизор, подперев щёку ладонью и выглядя при этом совершенно скучающим. Или даже в какой-то степени… грустным.Я по-прежнему не мог понять его. Он мог смеяться, а потом уже через секунду стать грустным и расстроенным. Мог сказать шутку, а потом отвернуться и устало вздохнуть. Я часто замечал в нём эти резкие перемены настроения, и они мне казались иногда даже немного… нездоровыми. Мы пару раз повторяли наши вылазки в скейт-парк поздно вечером, и он выплёскивал всю энергию в катание, после которого, вернувшись домой, почти сразу же заваливался спать. Я не очень понимал, что с ним происходит. Наверное, он немного тяжело переживал перерыв с Робом. Это было странно, потому что он казался довольно самодостаточным, а теперь выглядел так, будто его всё время что-то тревожит. Видимо, любил он Роба больше, чем я думал. И его это ударило сильнее, чем мне казалось. Или нет. Чёрт его знает. Этот Майк уже не казался мне таким идеальным, потому что со временем всё, что я о нём думал, рассеивалось, и оставался только Майк?— ранимый, грустный и тревожный. Он по-прежнему был хорошим человеком, но что-то было в нём такое, и я лишь смутно понимал, что именно. Даже не понимал?— чувствовал. Интуитивно. В нём сочетались два несовместимых качества: мощная лидерская настойчивость и болезненная хрупкость,?— и я просто не понимал, как они в нём умещаются. Иногда, когда он разговаривал с людьми, казалось, что он немного давит, а иногда, как вот с Робом, он казался уязвимым и растерянным. Было в нём что-то абсолютно противоречивое: его слова о свободе и честности, его такое храброе стремление к борьбе за права людей и одновременно абсолютная закрытость, ранимость, которую он прятал, и болезненность, которая опутывала его сердце.Ладно, признаюсь, я слишком дохуя много о нём думал. Может быть, я всё это навыдумывал, и Майк просто действительно немного устал и тяжело переживал свою разлуку с Робертом. И всё. И он просто был тем, кем казался,?— весёлым и жизнерадостным. Хотя после того, как Майк перестал притворяться рядом со мной и я мог видеть его настоящего, он показался мне довольно… меланхоличным человеком? Или я просто застал его в такой период жизни? Майк, который открылся мне сейчас, был не позитивным и жизнерадостным парнем. Тот Майк был другим: он вкладывался в творчество, вкладывался в свои картины, разбирался в цветах и видел в них свой смысл. Майк, которого я узнал, курил сигареты измазанными в краске пальцами, катался на скейте до изнеможения, носил очки и тёр тыльной стороной ладони глаза, чтобы не запачкать лицо. Он был задумчивым, любил все оттенки синего в своих картинах и распространял вокруг себя хаос в виде пустых бутылок краски, запачканных газет, сломанных кисточек и испорченных полотен. Тот Майк часто грустил и подпирал щёку ладонью. Тот Майк клал голову мне на плечо и делал вид, что ничего не происходит. Тот Майк лежал на диване вниз головой и нёс всякую милую чушь. У того Майка была пепельница, наполненная окурками, и кеды, пыльные от трюков на скейте.И я догадывался, что тот Майк был более настоящим, чем тот, которого он включал, когда приходил в университет.И самым пугающим было то, что более настоящая версия Майка мне нравилась намного, намного больше. Потому что, как он сам когда-то выразился, я не наслаждался картинкой.Я повернул голову, когда Макс рядом со мной встал и, подойдя к парням, резко произнёс:—?Вы собираетесь весь вечер играть?—?Макс, ну отвали,?— нетерпеливо произнёс Дэйв, нажимая на кнопки. Я оглянулся и понял, что Майка в комнате снова нет. —?Макс, отойди, мы играем!—?Давайте послушаем музыку, а не вот это ваше всё.—?Макс…—?Вы даже с Честером нормально не разговариваете, смотрите, какой он грустный!—?Не надо меня сюда приплетать…Джо оторвался от экрана и бросил на меня быстрый взгляд. Потом посмотрел на Макса и выгнул бровь.—?Получше ничего не мог придумать?—?Ну хорошо, перефразирую,?— раздражённо произнёс Макс, понижая громкость голоса. —?Майк уже какую неделю парится из-за Роберта, и мне не хочется, чтобы вы просто поели его еду, поиграли в его приставку, а потом ушли, оставив его таким же грустным.Джо и Дэйв подняли головы и, кажется, сейчас действительно прислушались к словам Макса. Тот поджал губы, сделав максимально злое лицо, и Джо, вздохнув, произнёс ?ладно? и отложил джойстик. Дэйв молча сделал то же самое.—?Что, совсем плохо? —?поинтересовался тот.—?От него пахнет сигаретами в последнее время, вообще-то,?— ответил Макс, и я постарался сделать максимально нейтральное лицо, потому что это я был поставщиком этих самых сигарет. —?Учитывая, что он не курит.—?Не драматизируй,?— бросил Джо, хоть меж бровей у него и залегла беспокойная складка. —?Сейчас поставим что-нибудь. Не надо только всех этих драм, он этого не любит.Макс промолчал, и Джозеф, подойдя к магнитофону, лежащему неподалёку, принялся копаться в кассетах. Феникс выключил телевизор и, встав, потянулся. Их забота о Майке показалась мне какой-то даже… трогательной.—?Нашёл,?— с улыбкой произнёс Джо и помахал нам кассетой. —?The Roots**. Майк их любит.—?Что это? —?нахмурился я.—?Хип-хоп,?— Джозеф поиграл бровями, и я фыркнул. —?Заодно познакомлю тебя с этими крутыми чуваками, Честа.—?А потяжелее нет чего-нибудь?—?Честер, надо развивать свой музыкальный вкус,?— Джо засунул кассету в магнитофон и щёлкнул крышкой, с довольным видом похлопав по ней. —?Чё ты зациклился на своём роке? Майк будет рад, если ты послушаешь.Я открыл рот, чтобы возразить, но в голову не пришло ничего дельного, и я пожал плечами.—?Ладно.—?Про Майка заговорил?— сразу замолчал,?— пробормотал Джо, насмешливо улыбаясь и переключая что-то в магнитофоне. Я вспыхнул и уже хотел было сказать что-то в своё оправдание (даже если этого ?что-то? у меня не было), но магнитофон, наконец, включился, не дав мне ответить, и в комнате заиграла музыка.Довольно громко.Из динамиков полилась плавная мелодия и чей-то рэп.—?Слышишь? —?Джо покачал головой в такт музыке и улыбнулся, глядя на меня. —?Слышишь, да? —?я пожал плечами. —?Охуенный альбом. Вот, недавно, в сентябре вышел.Я снова пожал плечами. Если честно, все мои друзья называли хип-хоп дерьмом. Абсолютно все, и если бы они узнали, что я сейчас сижу и слушаю всё это…Впрочем, что за дерьмо. Я не мог позволять такой политике проникать в мои мысли, потому что она давно не работает: я вообще тусил с такими людьми, как Макс, и мне нравился Майк, так что все мои херовые оправдания не имели никакого веса.Хип-хоп?— последняя деталь в дополнение.Впрочем, ладно, я драматизировал. Просто… просто мысль о том, что Майк слушает все эти песни, интересуется этими исполнителями и покупает их кассеты, заставляла меня невольно прислушиваться к льющейся из динамиков музыке.Вот как меняла меня вся эта херня.Парни подтанцовывали песне, Макс смеялся над Дэйвом, а Джозеф беззвучно подпевал, наверное, уже выученный наизусть текст песни, двигаясь довольно плавно?— этот парень занимался хип-хоп танцами, так что было неудивительно, что он чувствовал себя довольно комфортно. Я засмеялся, глядя на них и чуть покачивая в такт музыке головой, и Джо показал мне большой палец.Макс повернулся ко мне и кивнул в сторону кухни, тем самым безмолвно намекая на Майка.Приведи его сюда.Я кивнул и поднялся с места, не забыв захватить с собой пиво. Неспешно пройдя коридор, я вошёл в кухню и увидел Майка, сидящего на подоконнике и курящего до невозможности вонючие сигареты. Он смотрел в окно и из-за громкой музыки не услышал, как я вошёл, поэтому я успел увидеть отстранённую задумчивость и безразличие.—?Майк?..Шинода повернул голову и, увидев меня, поспешил потушить сигарету и слезть с подоконника. Он прочистил горло и, натянуто улыбнувшись, спросил:—?Да, что случилось? Хочешь есть? —?я качнул головой. —?Выпить хочешь? В холодильнике есть холодное пиво.—?Мне ничего не нужно, Майк,?— мягко произнёс я. —?Всё нормально, не надо суетиться.Майк смотрел на меня несколько секунд, а потом моргнул, медленно отвёл взгляд и вздохнул. Провёл ладонью по лицу и бросил:—?Ладно.—?Пойдём в зал,?— попросил я, чуть улыбаясь. Майк приземлился на стул, и я, подойдя к нему, положил ладонь ему на плечо. —?Пойдём, отвлечёшься. Мы там даже музыку поставили.Майк качнул головой.—?Почему?—?Я устал немного,?— тихо ответил он, и я приземлился рядом. —?Не хочу ничего делать.—?Тебе и не надо,?— произнёс я. —?Просто пойдём, послушаем музыку, повеселимся.Майк посмотрел на меня, склонив голову, и чуть улыбнулся. Мы сидели близко и касались плечами, и я буквально видел крапинки в радужке его глаз.—?Ты так заботишься.Я покраснел и отвёл взгляд. Опустил голову, уставился на свои переплетённые руки.Я сходил с ума. Было ли правильным то, что я так смягчился? Господи, блять. Я был таким мягким, и это давало ощущение незащищённости и уязвимости. Я боялся своей смягчённости, потому что внезапно что-то или кто-то могло причинить мне боль, и я не смогу защитить себя от этого. Я ненавидел боль, я достаточно её получил, и мне не хотелось терпеть её снова. Я не хотел снова сжимать зубы и сдерживать слёзы, не хотел снова глушить боль в тысячах литрах алкоголя, не хотел быть таким слабым, уязвимым, брошенным… Но я смотрел на Майка, на его грусть, на его слабую улыбку, поддато опущенные ресницы, уложенные волосы и просто…—?Тебе не нравится?—?Мне всё нравится.С каких пор наши разговоры стали такими странными?—?Ну пойдём,?— принял ещё одну попытку я. —?Не всё время же сидеть и тухнуть здесь.—?Я не тухну…—?Сидишь один и тухнешь,?— бросил я и встал, протягивая руку. Майк поднял на меня недоумённый взгляд, и я, поняв, что он не совсем дошёл, чего я от него хочу, чуть наклонился и сомкнул пальцы на его предплечье. —?Пойдём.—?Честер…—?Пойдём-пойдём,?— я заставил его подняться, и Майк, слабо сопротивляющийся, с уставшей улыбкой, пошёл за мной, пока я тащил его за руку в зал.Мы вошли, парни улыбнулись нам, и я, по-прежнему не выпуская руку Майка, повёл его в самый центр комнаты. Тот улыбался, но слабо, и в основном в улыбке его была усталость, чем веселье или что-либо другое. Я, не обращая внимания ни на кого, опустил руку чуть ниже, на запястье Майка и сжал его сильнее. Потормошил, улыбнулся, и Майк, глядя на меня, улыбнулся чуть шире.—?Ну давай, чувак, не тухни!Я потормошил его ещё пару раз, и Майк начал немного оживляться. В какой-то момент, пока мы двигались в такт музыке, Шинода протянул мне две руки, я протянул в ответ, и он переплел наши пальцы, вызвав во мне этим движением волну дрожи и волнения. Я сглотнул, пытаясь сделать вид, что всё нормально, и Майк, крепче переплетая наши пальцы, развёл наши руки в стороны и, закрыв глаза, откинул голову назад, продолжая чуть покачивать корпусом в такт музыке.Мы, типа… танцевали. Да.Я мог поспорить, что у меня горела шея, причём горела она так сильно, что я буквально задыхался от смущения и всех этих нахлынувших на меня чувств. Майку, казалось, вообще на всё было всё равно: он танцевал, закрыв глаза, крепче сжимал мои руки, иногда приближаясь ко мне непозволительно близко, а мне лишь оставалось быть с ним рядом, если это делало его жизнь лучше. Рядом с нами танцевали парни, но они не очень были заинтересованы нами, ну или делали вид, что не заинтересованы.Мне было всё равно.Пока Майк улыбался и танцевал?— мне было всё равно.***—?Я очень люблю, знаешь, эти,?— Майк, очень пьяный и очень весёлый, устроил голову на моих коленях и показывал длинными пальцами что-то,?— ну вот эти. Такие белые, похожие на подушки.—?Э-э-э.—?Ну эти. Маленькие такие.—?Зефирки?—?Зефирки! —?воскликнул радостно Майк. Взгляд его был абсолютно поплывшим. —?Точно. Зефирки. Я их очень люблю.—?А я не очень.Я сидел на полу, а Майк слегка тёрся шеей о ткань моих брюк. Его вечные ёрзания нервировали меня. Джо лениво попивал пиво, болтая о чём-то с Максом, а Дэйв уже ушёл. На часах где-то было девять вечера.В чём был плюс пятниц?— это отсутствие учёбы на следующий день, так что можно было пить сколько хочешь, потому что завтра тебе всё равно не придётся поднимать своё мёртвое тело с кровати.Впрочем, отсутствие выходных никогда не мешало мне выпивать. Я пил очень много и отдавал себе в этом отчёт. Иногда у меня даже были провалы в памяти после пьянок, так что я мог с уверенностью сказать?— у меня там есть какая-то стадия. Стадия ебучего алкоголизма. Как я ещё буду издеваться над своим телом?— время покажет, блять. Оно, наверное, действительно меня ненавидело.—?А что ты любишь? —?щёлкнул меня по носу Майк.—?А?—?Если зефир не любишь, тогда что?—?Не знаю,?— я пожал плечами. —?Может, я люблю еду?—?Абстрактную?—?Абстрактную.—?Так неинтересно.—?Интересно.—?Не-а. Ты скучный.Я оскорблённо вздохнул и уставился на Майка. Алкоголь смягчил его черты ещё сильнее: у него был лёгкий румянец на щеках, губы блестели, глаза, казалось, были подёрнуты мутной дымкой, а на лоб спустилась немного влажная прядь иссиня-чёрных волос. Если бы мне сказали сейчас, что этому парню шестнадцать, я бы, если честно, поверил.—?Бля,?— я нахмурился. —?Я, вообще-то, люблю тако.—?Какое именно?—?Мексиканское.—?Мексиканское,?— мечтательно повторил Майк, улыбаясь каким-то своим мыслям. —?Как интересно.—?Да вообще.—?Ты что, издеваешься надо мной? —?фыркнул Майк.—?Ага. Возвращаю долги.—?Эй, что я тебе сделал?—?Назвал меня принцессой, а ещё потом смеялся.—?На правду не обижаются.—?Ну бля, чувак!—?Прости-прости-прости,?— Майк захихикал, снова поёрзав и тем самым заставив меня понервничать. В желудке у меня что-то заворочалось. —?Прости, Чез. Чез. Так тебя можно называть?—?Можно.—?Хорошо. Чез.—?Хватит, это становится странным.Майк выдал смешок.—?Прости, я сейчас такой пьяный, вообще себя не контролирую.—?Это лучше, чем когда ты сидел и грустил.—?Это очень мило,?— улыбнулся Майк и снова (в третий, блять, раз, сука!) поёрзал. Я еле подавил желание сказать ему прекратить это делать, потому что мне с каждой секундой становится всё труднее и труднее дышать, но всё-таки сдержался?— мне не хотелось показаться нервным. —?Спасибо, Честер.Я промычал ?пожалуйста? в ответ и зевнул. Мне очень хотелось спать.—?Знаешь…Послышался звонок в дверь, и все тут же тревожно подняли головы.—?Ты кого-то ждал? —?спросил Макс у Майка. Тот покачал головой. —?Ладно, пойду посмотрю, кто там.Он поднялся и вышел из комнаты, и Майк опустил голову на мои колени обратно. В коридоре послышалось шуршание, щелчок открываемой двери, негромкое ?привет? от Макса и такое же ?привет? от……Роберта?Майк, услышав голос своего почти-бывшего бойфренда, тут же поднялся с моих колен и присел. Я напрягся. Я едва слышал, что происходило в коридоре, но когда в проёме зала появился Роб, в коричневом пальто, с уложенными волосами и нервно сжимающий в руках перчатки, в животе у меня что-то сделало неприятный кульбит.—?Привет,?— несмело произнёс он, глядя на Майка. Тот, напряжённо уставившись на пришедшего, промолчал, и Роберт посмотрел на Джо:?— Привет,?— тот кивнул, а потом Роб посмотрел на меня и тоже поздоровался:?— Привет, Честер.Почему он такой странный?—?Привет,?— негромко бросил я, недоумённо хмурясь.Роберт взволнованно облизал губы и снова посмотрел на Майка. Макс стоял позади него, опёршись плечом о косяк двери и скрестив руки на груди. Шинода по-прежнему напряжённо смотрел на него, и тот, занервничав ещё больше, несмело произнёс:—?Можно… можно с тобой поговорить, Майк?—?Ладно,?— ответил Майк и поднялся. —?Пойдём, поговорим на кухне.Роберт кивнул, и они с Майком в полной тишине вышли из комнаты.Джо и Макс синхронно вздохнули, когда те покинули зал, и переглянулись.—?Зачем ты его впустил?—?Он сказал, что хочет всё исправить,?— оправдался Макс. —?Он очень просил. Ты хоть видел его? Мне казалось, если я закрою перед ним дверь, он заплачет.—?Боже, эти ваши гейские драмы, я не могу,?— простонал Джо чуть ли не шёпотом, боясь, что Роб и Майк на кухне нас услышат. Хотя это было практически невозможно.—?Это ещё не драмы, успокойся, детка,?— хмыкнул Макс.—?И знать ничего не хочу, всё,?— отмахнулся Джо и обратился уже ко мне. —?Не, ну ты видел, да?Я пожал плечами, не понимая, что именно он имеет в виду, и нахмурился. Я чувствовал себя, ну, немного… странно. Как будто…Ладно. Если я сейчас начну думать, то всё дойдёт до моего ноющего сердца. Мне это не нужно было сейчас.Я тряхнул головой и отпил из банки пиво. Пока пил и пытался избавиться от навязчивых мыслей, где-то в коридоре зазвенел мой телефон.Бля.—?Это твой? —?спросил Джо, и я, неловко поднявшись на слабых ногах, кивнул. Направился в сторону выхода, пытаясь не делать резких движений?— напился я, конечно, сильно. Мне было непонятно, кому я мог понадобиться в такой поздний час, но всё-таки нашарил в тёмном коридоре свою сумку, попытался вытащить оттуда свой телефон, как вдруг рядом послышался приглушённый стон и шуршание одежды. Я поднял голову и в темноте увидел две фигуры.Несложно было понять, кто это.И несложно было догадаться, что они делали.Роб целовал Майка настойчиво, сжимая в пальцах воротник его футболки, и они были так увлечены друг другом, что, кажется, даже не замечали меня. И даже приглушённо звонящего телефона.Сердце у меня сдавило?— сдавило сильнее, чем все те прошлые разы вместе взятые, и я вдруг ощутил себя таким брошенным, именно таким, каким боялся оказаться как раз сегодня, каким я боялся оказаться всю свою жизнь, блять, и это чувство, едкое, опустошающее, так ненавистное мною, вдруг забрало весь воздух из лёгких.Обида раздражающим комом встала поперёк горла.С меня хватит. С меня, блять, хватит. Достаточно, сука. Достаточно, блять.

Нахуй.

Нахуй всё это дерьмо!Я развернулся и пошёл обратно в зал. Собрал со стола свои конспекты, игнорируя недоумённые взгляды Джо и Макса. Запихал их в сумку. Глаза щипало, и я так раздражался, меня так бесило это, так сильно, что я едва сдерживался, чтобы не выпустить хоть на что-то свою злость.—?Чез, ты куда?—?Домой,?— бросил я, пытаясь хоть как-то смягчить тон своего голоса, потому что Джо не виноват, и никто не виноват, это всё твоя вина, Беннингтон, слышишь? —?но у меня не получилось, и Джозеф растерянно заморгал.Я вышел из зала, в коридоре этих двоих уже не было, зато на кухне горел свет, и оттуда слышались голоса. Я быстро нацепил обувь, натянул кофту, открыл дверь и постарался как можно тише выйти. Чтобы спуститься по лестнице и выйти из душного подъезда на свежий воздух хватило тридцати секунд.Лёгкие сдавливало.Лёгкие сдавливало, сдавливало и сдавливало, и я просто ненавидел весь мир за то, что он такое дерьмо.И мир, скорее всего, ненавидел меня в ответ.Как и всегда.