Глава 6 (1/1)

Мягкие губы сминали кожу на моём плече. Я дрожал. Дрожал то ли от возбуждения, то ли от нервов, то ли от контраста между обжигающими губами, касающимися моей кожи, и холодом, ледяным полотном окутавшим комнату. Руки?— широкие ладони, длинные пальцы, крепкая хватка?— сжимали мои бёдра, посылая по всему телу этими прикосновениями волны жара и возбуждения.Настойчиво.Нежно.Мягко…Ладонь ненавязчиво переместилась к внутренней стороне бедра, вызывая этим движением волну возбуждённой щекотки, потом поднялась чуть выше, выше и…Я судорожно вдохнул и вцепился в широкие плечи пальцами. Смешок, поцелуй в голое плечо, мягкие поглаживания, запах… запах краски?Размытое пятно удовольствия начало принимать более чёткие очертания. Тёмные глаза, широко распахнутые, возбуждённый румянец на щеках, влажные губы, широкая мужская ладонь, мягко поглаживающая меня через ткань штанов, взъерошенные волосы.Ладонь расстегнула пуговицу на брюках, звякнула ширинка, снова смешок, поцелуй в плечо, соблазнительно поблёскивающая на подбородке нить слюны, чуть ниже, ниже, ещё… и…—?Чёрт,?— выдохнул я.—?Ещё? —?пробормотал он хриплым, низким голосом. —?Ещё?Я, не в силах говорить, лишь молча кивнул и снова дрожаще выдохнул, когда ладонь сжала меня именно так, как я того хотел. Мне хотелось ещё. Ещё, ещё и ещё.—?Скажи это.Блять, чёрт, как же хорошо…—?Скажи это,?— поцелуй в плечо. —?Скажи это, Чез.—?Что? —?дрожаще спросил я, едва не срываясь на стон. —?Что сказать?—?Моё имя.Я толкался бёдрами в руку, тяжело дыша.—?Имя, Чез.Рука остановилась. Разочарованный стон.—?Чез. Имя.—?Я… —?я попытался толкнуться, но он придержал мои бёдра, тем самым сковывая движения. —?Пожалуйста…—?Имя.—?М-Ма…—?Не слышу.—?Майк, —?Блять, да хватит там орать!Я со злостью стукнул ладонью по стене, чтобы соседи на той стороне замолкли. Шон, сидящий как раз рядом со мной и держащий в руке банку пива, странно на меня покосился. Я раздражённо выдохнул.Неудивительно, что он смотрел на меня так. Это была его квартира, и он всё время смеялся, что соседи его чертовски шумные и его это скорее прикалывает, чем раздражает, но именно я оказался тем, кто был взбешён исходящим из другой квартиры шумом. Именно я выставил себя психованным придурком.Впрочем, это можно было легко спихнуть на алкоголь.Впрочем, нельзя, потому что алкоголь делал меня добрее и мягче, а на данный момент добротой от меня и не пахло.—?Слушай, Шон…—?Чё такое?—?Я хотел спросить…Дверь резко распахнулась, и в комнату вошёл весёлый Джонатан, перекинув руку через плечо мрачного Джейсона. Мне хотелось зарычать от раздражения, потому что они прервали мою попытку разговора с Шоном, но всё-таки сдержался.—?Здарова, парни!Я вяло помахал им, и Джейсон, увидев, что мы с Шоном смотрим на них, спихнул со своего плеча руку Джонатана и отошёл к диванчику, приземлившись на него с тем же недовольным выражением лица.Иногда я хотел быть как он: курить травку, не париться об учёбе, заниматься тем, чем хочешь заниматься, посылать человека тогда, когда ты этого хочешь, вне зависимости от того, сделал он тебе что-то или нет, отпугивать людей одним лишь своим жёстким взглядом и резким ?что??. Быть пофигистом. Плевать на всех с высоты птичьего полёта.Почему я не мог быть таким?—?Вы, придурки, уже накурились там? —?хмыкнул Шон, отпивая из банки пиво.—?Чувак,?— фыркнул Джонатан, приземляясь на пол рядом со мной. —?Если ты хоть на десять минут останешься наедине с Джейсоном, то будь готов быть накуренным.Джейсон швырнул в него подушку, и Джонатан, увернувшись, захохотал.—?Я не виноват, что ты такой наркоман, дебил.—?А я не виноват, что у тебя всегда такая качественная трава.—?Ну и завались тогда.—?Сам завались.—?Сначала ты.—?Придурки,?— подытожил Шон.Я откинул голову на стену, сидя на полу, и уставился в потолок.В голове у меня была абсолютная каша. Я вспоминал сон, вспоминал Майка, вспоминал боль в груди, вспоминал румянец не на своих щеках, вспоминал сильную руку, блестящие глаза и болезненное сокращение лёгких. Я не хотел вспоминать, но мой мозг не слушался, он всё тщательнее и тщательнее пытался проанализировать всю эту ерунду, которая ерундой уж точно не была, потому что была на данный момент моей проблемой номер один. Я не мог отмахнуться от мыслей, потому что это всё было похоже на недомогание вроде головной боли, а головная боль?— это нечто такое, от чего отвлечься невозможно, и я пытался вылечить её, но ничего: ни алкоголь, ни трава, ни концерты в барах?— ничего не могло заставить меня забыть эту глухую боль в груди и идиотский сон. Я запихивал воспоминания поглубже, заливал их алкоголем, усыплял травкой, но они всё равно вырывались, стоило мне остаться одному с самим собой.Это было физическое желание. Настоящее, осязаемое. Эта херня произошла уже во второй раз, и теперь у меня даже не находилось никаких дурацких оправданий, способных перечеркнуть все эти чувства и… бля. Нет, чувств, скорее всего, не было. Я просто… просто… просто у меня было что-то. Физическое. К этому парню. Он спровоцировал меня своими этими… глазами, жестами, прикосновениями и добротой. Я расслабился, почувствовал себя важным и просто… и просто моя доверчивость вылилась в это дерьмо. Мозг думал совсем другое, а тело предавало, и я просто не понимал, как умудрился вляпаться в такое дерьмо. Мало того, что у меня встало, блять, к тому же я ещё и не мог выкинуть этот факт из своей головы. И не только?— даже воспоминания об этом сне и обо всех тех случаях рождали в моём животе волнение и беспокойство?— я знал, что это может повториться и повториться не один раз. Если этот парень спровоцирует меня снова, то вся эта ситуация конечно же повторится, и я был в этом отвратительно хорошо уверен. Отвратительно грустно уверен.И я просто… я не знал. Ко всей моей прочей кутерьме прибавился мой идиотский физический интерес. И моя… моя… симпатия. Нет, блять, я не… Майк был хорошим, правда. Он был классным, ни разу не сказал мне грубого слова и вообще был самым добрым человеком за всё это время, но мне не нравился факт того, что я думаю о нём немного по-другому. Мне не нравился тот факт, что все его слова, прикосновения и взгляды я воспринимал не так, как воспринимал Джонатана, Шона или кого-нибудь другого моего друга.Может, все дело было в том, что Майк был геем, и я автоматически считал все его действия в свою сторону… чем-то? Может, если бы я не обращал на это внимания, у меня бы и не случилось всех этих конфузов?Впрочем, всё это дерьмо уже было не вернуть назад.—?Чё тухлый такой? —?рядом приземлился Джейсон с банкой пива. Он опёрся спиной о стену и краем глаза взглянул на меня.Я посмотрел на него и, обведя взглядом бледное лицо, расстроенно пожал плечами. Тёмные волосы Джейсона были собраны в низкий хвост, на ухе его блестела серьга, и он выглядел довольно расслабленным.Расслабленнее, чем обычно.Серьга на его ухе так не вовремя напомнила мне о Майке, его длинных ресницах и укладке.Он бы никогда не смог полюбить моих друзей.—?Ничего,?— вздохнул я и, вспомнив про своё пиво неподалёку, сделал из банки небольшой глоток. —?Ты решил со мной в последнее время затусить? —?я слабо усмехнулся. —?Чего это вдруг?—?Не зазнавайся,?— хмыкнул Джейсон. —?Скоро придут остальные, а мне не хочется с ними сейчас базарить.—?А со мной, значит, хочется?—?Беннингтон, да ты хоть когда-нибудь перестаёшь чесать языком? —?Джейсон нахмурился, но в голосе его не слышалось обычное раздражение. Если бы я не знал его так давно, подумал бы, что тон его в какой-то степени даже… тёплый.Я фыркнул и чуть улыбнулся. Я по-прежнему был расстроен, и мне хотелось спать. И, может, даже пожаловаться. Поплакаться кому-то о том, какой дерьмовой выглядит моя жизнь.Но рядом был только холодный как скала Джейсон, и я не мог сказать никому всё то, что мучило меня на протяжении уже стольких дней.На данный момент я ощущал себя ещё более одиноким, чем когда-либо.—?Джей,?— тихо произнёс я, глядя на него.—?М.Я обвёл взглядом линию его челюсти, длинные ресницы, ровную бровь, чуть опущенные уголки губ и нашёл Джейсона каким-то даже…—?Ты красивый.Стоило этим словам сорваться с моих губ, как я тут же подавил желание хлопнуть себя по лбу?— ну какой же я придурок! Блять. Это всё ёбаный алкоголь. Разбрасываться комплиментами не входило в мою привычку, но тут что-то вырвалось и бля, ну какого чёрта?Джейсон повернул голову ко мне и растерянно заморгал.—?Чего?Я отвёл взгляд и сделал глоток из банки.Чёрные, отливающие синим волосы, мягкий взгляд, широкая улыбка, голос, смех…Я встряхнул головой и тем самым сделал две вещи: отмахнулся от вопроса Джейсона и одновременно от приставучего образа Майка, мерещащегося мне везде, куда бы я ни сунулся.Я ненавидел весь этот мир. Под алкоголем мой разум выходил из-под контроля сильнее, чем в трезвом состоянии, поэтому я даже привык, что мысли мои снова и снова возвращались к Шиноде.Взгляд Джейсона сверлил меня несколько долгих секунд, пока я всё-таки не соизволил обратить на Барнеса внимание.—?Что? —?устало спросил я. —?Ударишь меня теперь?—?С чего бы? —?ещё более растерянно спросил Джейсон, и я удивился: мне никогда не удавалось увидеть его таким… сбитым с толку. Казалось, я действительно сказал что-то, что выбило его из колеи.—?Ну не знаю, ты же мог расценить это как что-то… —?я пожал плечами, мой пьяный мозг плохо соображал. —?Не знаю. Забей, Джей.Барнес продолжал смотреть на меня ещё несколько секунд, затем, прочистив горло, несмело произнёс:—?Вообще-то я хотел…Громкий хлопок отвлёк нас от нашей беседы, и через несколько секунд в зал ввалилась компашка Шона, которая шумела и смеялась. Они ввалились, и я увидел самого Доуделла, хохочущего и рассказывающего что-то своему знакомому.Людей действительно было много.Я был знаком только с пятью из всей этой огромной толпы, поэтому не был особо в восторге от их прихода. Мне хотелось просто лечь и выкурить один косяк самому, чтобы обдолбаться и хотя бы на небольшое количество времени почувствовать то самое чувство полёта.Я и так был расстроен, а толпа лишь ещё больше вдавила меня в стену, о которую я опирался. Джейсон куда-то исчез, стоило этой толпе прийти, я подозревал, что он ушёл либо на балкон, либо в коридор?— выкурить свой очередной косяк и подумать о своих личных вещах.Никто не знал, что было в голове у этого парня.Шумная вечеринка лишь усилила в моей груди чувство одиночества, и я, неловко поднявшись, прошествовал к выходу.К чёрту всё.Я ни с кем не попрощался, и никто не попрощался со мной.Потому что было и не с кем.***Чуть не поскользнувшись, я матернулся и, хватаясь за колонну в коридоре, поспешил в аудиторию философии. Коридоры были практически пусты, потому что прошло уже пятнадцать минут после начала пар.Я опаздывал.Остановившись у двери в аудиторию, я быстро пригладил волосы, сделал свой вид менее потрёпанным, нацепил на голову капюшон и вошёл внутрь.Преподаватель практически не прервался, когда я вошёл внутрь,?— студенты часто опаздывали, тем более, ему было всё равно, кто присутствовал, а кто нет. Главное?— сдать в конце сессию, и всё. Посещение было практически на последнем месте по важности.Я спешно поздоровался и, быстро поднимаясь по лестнице, увидел Майка, который махал в мою сторону, приглашая меня к себе.Да пошло оно всё.Я бросил на него быстрый взгляд и, никак не отреагировав на его дружелюбный призыв, прошёл дальше и сел там, где было более-менее пусто.Свободное место рядом с Майком было мною полностью проигнорировано.***—?Честер!Я шёл быстро. Едва не срываясь на бег.—?Честер!Да оставь ты меня в покое!—?Честер, да куда же ты… —?быстрые шаги. —?Честер, блин! Честер!Я резко остановился, и Майк, до этого буквально бежавший за мной, врезался в мою спину. Я обернулся и, уставившись на Шиноду, выжидающе выгнул бровь. Тот выглядел озадаченным, обеспокоенным и непонимающим. Это сочетание эмоций на его лице вызвало у меня раздражение.—?Что?—?Я не понимаю,?— Майк смотрел на меня, нахмурившись. —?Я не понимаю, что случилось?—?Ничего не случилось,?— я пожал плечами, но выражение отстранённости со своего лица не убрал. Если бы я был честным, то моё лицо сейчас было бы грустным и уставшим, и Майк бы принялся меня успокаивать.Я этого не хотел.—?Ничего,?— для пущего эффекта я незаинтересованно обвёл взглядом коридор и студентов, проходивших мимо нас. —?Чё тебе надо-то?Майк растерянно заморгал, кажется, совсем запутавшись. Он смотрел на меня так внимательно и так непонимающе, что это даже против воли смущало, но я держался изо всех сил.—?Мне ничего не нужно,?— тихо и растерянно произнёс Шинода, всё так же внимательно оглядывая моё лицо.—?Ну вот и всё,?— я снова пожал плечами и, развернувшись, пошёл дальше. —?Пока.Хотелось обернуться (да чёрт бы тебя побрал, Беннингтон!) и попросить прощение за всю эту тупую ситуацию, потому что моя собственная реакция на растерянность Майка пугала даже меня самого. Я вдруг понял, насколько за всё это короткое время я успел к нему привязаться, и теперь, стоило мне обидеть его, эта привязанность, кряхтя и ворочаясь, сдавила сердце, будто сопротивляясь моей грубости.Как же я себя ненавидел. Теперь мне хотелось обернуться и сказать Майку что-нибудь ещё более обидное, потому что это он был виноват во всём этом противоречии эмоций внутри меня. Он каким-то образом, не прилагая никаких усилий и не предпринимая никаких действий, умудрялся контролировать меня, и я ощущал себя практически беспомощным.Теперь я, кажется, понимал, почему такое количество людей было предано ему.Ненавижу, блять.—?Честер… —?рука Майка коснулась моего предплечья, и я, взбешённый всем этим потоком мыслей в своей голове, почувствовал довольно резкий холод на месте прикосновения.—?…не трогай, блять, меня! —?я отдёрнул руку, кипя внутри от злости и беспомощности. Вышло истерично, нервно и скорее более отчаянно, чем злобно.Не так, как я хотел бы. Не так, как я планировал.Майк растерянно заморгал и теперь выглядел ещё более расстроенным, чем до того, как я сказал ему равнодушное ?пока?.—?Не трогай меня,?— уже более спокойно произнёс я.У меня кружилась голова. Я страдал практически физически: разрывался между желанием попросить прощения и сказать что-нибудь ещё более злое, потому что был утомлён бессонницей и реакцией собственного организма. Майк лучше ситуацию не делал.—?Окей,?— тихо произнёс Шинода и опустил руку. —?Окей,?— голос его стал ещё глуше, и он обвёл взглядом моё лицо. —?Почему ты… что случилось?..—?Я же сказал, блять, что ничего не случилось,?— раздражённо отвязался я, глядя куда-то в сторону. Хотелось уйти. —?Что ты привязался ко мне?—?И ты говоришь, что ничего не случилось? —?тон Майка чуть повысился, и я услышал в нём нотки нетерпения и напряжённости.—?Я сказал, значит так и есть,?— отрезал я.—?Я не могу понять…—?Что тебе непонятно? Я сказал?— нихуя не случилось, а ты продолжаешь доёбываться,?— так, а сейчас я немного переборщил с эмоциями.—?Ну вот, снова,?— спокойно произнёс Майк, глядя на меня так внимательно, будто знал причину моей нервозности. —?Смотри, что ты делаешь. Я не понимаю.—?И дальше не понимай,?— я дёрнул плечом и попытался отойти. Майк протянул руку, но я отмахнулся. —?Я сказал тебе не трогать меня.—?Честер…—?Оставь меня,?— я развернулся и скрылся в толпе студентов, надеясь, что хоть на этот раз этот парень оставит меня в покое.Мне было даже стыдно смотреть ему в глаза.***Меня немного потрясывало. Сидя на паре, я ощущал, как холодный воздух забирается мне под тонкую рубашку и посылает ещё большее количество мурашек по моему телу.Мне нужен был экстази. Сейчас же. Но я знал, что оставил его дома под матрасом, а дом на данный момент был самым далёким местом, которое может вообще существовать. У меня стучали зубы друг о друга, болела голова, будто требуя дать ей хоть какую-то энергию, болела кожа на руках и потела шея.Когда я говорил о том, что меня немного поломает, я не думал, что это начнётся прямо на паре. На ебучей паре, в ебучей аудитории с практически двумястами студентами. Шум и ровный голос препода создавали один большой гул, который на момент моей небольшой ломки казался мне самым ужасным звуком на земле.Мне было так хуёво, а ещё очень сильно хотелось есть и спать. Моя рубашка совсем не согревала меня, а вкупе с моей ломкой холод казался буквально обжигающим. Он проникал под кожу и, казалось, леденил мои нервы.Я чувствовал себя весьма отвратительно. Конечно, эта ломка была ничем по сравнению с той ломкой, когда я сидел на игле и дрожал даже тогда, когда открывал дверцу холодильника,?— я часто болел, потому что иммунитет у меня был расхерачен к чертям, и организм не справлялся даже с малыми дозами холода. Практически всё время у меня была температура, которая под дозой ощущалась менее болезненно, но если я не успевал принять?— мне было плохо буквально до слёз. В такие моменты я ненавидел себя за то, что принимаю наркотики, но через некоторое время принимал новую дозу и думал о том, что ничего плохого в том, что я очень сильно болел,?— нет. Я чувствовал себя каким-то даже героем из-за того, что с температурой тридцать восемь и семь хожу по улице и курю сигареты.Конечно, сейчас при одном только воспоминании об этом меня передёргивало. Я довольно терпелив, когда дело касалось физических мук: я терпел и тумаки, и невыносимые ломки, и как бы я вообще слез с наркотиков (хотя, впрочем, по мне не скажешь), а это, кстати, требует большой психологической и физической подготовки.Не то чтобы я считал себя сильным. Просто я считал себя живучим. Терпеливым. Я многое стерпел за всю свою короткую жизнь и, хоть я и не был благодарен за все эти испытания, терпеливость была одним из моих самых сильных качеств. Это не касалось эмоциональности: я был довольно эмоциональным, хоть и сильно подавлял это качество, потому что быть таким мне не позволяло моё окружение. Да и мне в принципе самому не нравилась моя чувствительность. Не мужское качество. Впрочем, ?мужское качество??— это абстрактное понятие, но я всё равно ощущал себя более комфортно, когда немного… притворялся. Притворство в какой-то степени было моей частью. Это как… что-то вроде привычки. Притворство было моей зоной комфорта, а выходить за её пределы мне казалось довольно страшным.Поэтому когда в моей жизни появлялось что-то, что расшатывало мою систему, я ощущал себя немного… в панике.Что, впрочем, и случилось?— этот Майк снова был в моей голове. Я игнорировал его практически всю неделю: не ходил на репетиции, не здоровался и пытался всячески его избегать. Когда всё-таки случалось такое, что мы виделись, я пытался делать вид, что его не существует, хоть и получалось довольно… хреново.Я всерьёз обидел Майка. И обидел его я не потому, что он мне что-то сделал, а потому, что меня напугала реакция собственного организма. Напугала реакция собственного сердца. Напугала реакция всего тела вообще. Меня напугал сам он. Этот честный, весёлый и искренний парень, который совершенно не боится быть тем, кем он является. Я знал, что поступал нечестно: он оказал мне большую услугу, а я кинул его с его просьбой об участии в фестивале.Но что я мог поделать? Это могло превратиться во что-то ещё хуже, чем уже было. Я не хотел потом… не хотел последствий. Нужно было остановить всё это на том этапе, который был сейчас. По-другому я просто не мог. Я боялся. Боялся и себя, и Майка, и своих реакций, к слову, совсем не контролируемых. Всего, что может произойти, могло и уже произошло. Хотя, конечно, взгляд, которым меня провожал Майк, сдавливал мне сердце, я всё равно продолжал его игнорировать.Ради блага всех.Впрочем, я подозревал, что на данный момент я думал только о себе и о своей зоне комфорта.—?Перечитывайте конспекты, а в понедельник мы поговорим об этом более подробно,?— препод хлопнул в ладоши. —?Всем спасибо, все свободны.Ёбаная пятница. Обожаю, сука.Нет, пятницы я действительно любил, но сейчас я ненавидел абсолютно всё, потому что ломка продолжала причинять мне довольно ощутимый дискомфорт. Я поёжился, поднялся со своего места, стараясь не дрожать так заметно, и поспешил к выходу из аудитории.Из-за движения мне стало ещё хуже. Выходя из корпуса и поправляя лямку рюкзака на своём плече, я вдруг ощутил довольно-таки сильное головокружение, и мне пришлось, пренебрегая всеми своими мыслями о том, что нужно показаться нормальным, опереться ладонью о стену и постараться прийти в себя.Головокружение всё не прекращалось и не прекращалось, и я был практически на грани слёз: у меня повлажнели глаза от слабости, и я зажмурился, силясь остановить весь этот сопливый поток.Как же это всё хуёво.—?Честер? —?будто через вату послышался чей-то голос. —?Чез, с тобой всё в порядке? Ты меня слышишь?Каким-то образом, по-прежнему находясь на грани обморока (это нормально вообще для экстази?!), я всё-таки узнал в этом голосе Майка.И, раздражаясь на себя, почувствовал облегчение при звуке его голоса.—?Чез?Его рука легла мне на плечо, я ощутил, как тот пытается забрать у меня сумку, чтобы мне не было тяжело.Чез, повторил я в своей голове голосом Майка. Чез. Звучит так ласково. Как бы говорила моя мама.—?Чез, ты меня слышишь?Да блять, ему что, обязательно было помогать мне?Я кивнул, облизывая пересохшие губы. Глаза мои были плотно зажмурены.—?Тебе что-нибудь дать? Воды? Еды? Таблеток?Вряд ли у тебя найдётся экстази, парень, усмехнулся я про себя. Вряд ли у тебя есть средство от ломки. Вряд ли ты вообще знаешь, что это.—?Ничего не… —?я снова облизнул пересохшие губы, едва узнав свой голос,?— ничего не надо. Просто… —?я шатался,?— просто мне нужно немного посидеть.Послышался несмелый вздох, потом ладонь Майка приобняла меня за талию и повела куда-то в сторону. У меня даже не было сил сопротивляться. Он приземлил меня на скамью, и его рука с моей талии сразу же исчезла.—?Тише,?— произнёс он ласково. —?Тише,?— его ладонь ощупала мой немного влажный лоб, кажется, пытаясь измерить температуру, и я, как бы ни хотел сопротивляться, не был в силах это сделать. Мне было плохо, но прикосновения Майка успокаивали. —?Ты горишь,?— пробормотал он и убрал прядь с моего лба. —?Тш-ш-ш,?— успокоил меня он, когда я судорожно сглотнул и попытался произнести хоть слово. —?Тш, всё хорошо, Чез, всё хорошо,?— он продолжал то ли ощупывать, то ли поглаживать моё лицо, и в прикосновениях и голосе его было столько невыплеснутой ласки, что у меня довольно-таки ощутимо сжалось сердце.Я не мог этому сопротивляться.Почему он всё время оказывается неподалёку, когда мне плохо?Мне не хотелось думать, так что я и не думал. Просто чувствовал эти прикосновения и постепенно ощущал, что мой озноб более-менее ослабевает. Конечно, он бы не ушёл просто так, но ослабить хватку вполне мог.Всё из-за Майка. Ну почему он вот такой вот?—?Лучше? —?пробормотал Майк, поглаживая пальцем мой висок.—?М-хм,?— сухими губами ответил я.—?Воды?—?М-хм.Кажется, это было ещё похоже на голодный полуобморок. Я не помнил, когда в последний раз ел, к тому же ломка усилила моё дерьмовое состояние в разы. Это пиздец. Я не жалел своё тело вообще. Наверное, плохо, когда твой хозяин такой пофигист и вечно забывает есть. Да ещё и пичкает потом тебя какой-то дрянью. И ещё периодически умирает.Послышался звук открываемой молнии, потом бульканье воды, и затем я ощутил, как к моим губам приставили горлышко бутылки. Я сделал несколько жадных глотков и только после этого почувствовал себя более-менее на земле.Я снова облизнул губы и, морщась, приоткрыл глаза.И первое, что я увидел,?— это лицо Майка, его тёмные глаза и горящие румянцем щёки. Тот придерживал мою голову ладонью, я ощущал его пальцы на своём затылке, и тепло их пульсацией распространялось по всей голове и шее. Он смотрел на меня обеспокоенно, его брови были чуть нахмурены, и он был так близко, так непозволительно близко, что я ощутил, как волнение тошнотой поднимается в желудке и шея, которой Майк практически касался, начинает пылать лишь от одного этого взгляда. Я чувствовал его дыхание на своём лице, и взгляд мой внезапно скользнул вниз, к приоткрытым губам, и мне так вдруг захотелось податься вперёд и припасть к этим губам, что я просто……меня окатило ледяной дрожью от одной только мысли об этом. Я напрягся и выпрямился, тем самым как бы отталкивая Майка от себя, и тот отпустил меня.—?Ты как? —?его брови были по-прежнему обеспокоенно нахмурены, но на губах играла полуулыбка.Я смотрел на него несколько секунд, пытаясь справиться со всеми этими навалившимися чувствами, а потом нахмурился и буквально вспыхнул.—?Зачем ты мне помог?—?Тебе было плохо…—?…так и оставил бы меня там,?— раздражённо произнёс я. Меня снова до ужаса пугала моя неконтролируемая тяга, и я просто не знал, как по-другому реагировать на всё это. —?Почему ты опять лезешь? Я сказал тебе не трогать меня!—?Как ты можешь так говорить? —?тихо спросил Майк, пока я вставал со скамьи и поднимал свой рюкзак. Меня по-прежнему потряхивало, но теперь я чувствовал себя хотя бы в состоянии дойти до дома. —?Я не мог бросить тебя, когда тебе было плохо.—?Какие мы жертвенные,?— с плохо скрываемой яростью ответил я. —?Может, хватит уже быть таким добряком?—?Да что такое, блин? —?непонимающе спросил Майк. Он выглядел расстроенным и злым одновременно. —?Что опять не так?—?Всё не так,?— резко ответил я. —?Всё не так, Шинода.Всё действительно было не так.—?Никто не просил тебя помогать мне,?— произнёс я. —?А я не нуждался в твоей помощи. Так что давай ты просто… —?я неопределённо махнул рукой, не глядя на Майка. Мне не хотелось сейчас видеть эмоции, которые я вызывал у него своими словами,?— давай ты просто оставишь меня в покое, и всё. Окей?—?Всё же было нормально,?— непонимающе произнёс Майк.—?Тебе так сложно отстать? —?взорвался я. —?Всеми этими словами я пытаюсь отвадить тебя от себя, ты можешь уже просто понять это? В этом университете тысяча других музыкантов, которые больше подойдут к твоему фестивалю, зачем ты ко мне прицепился-то?Стоило мне сказать это, как чувство собственной ненужности нахлынуло на меня сильнее, чем прежде.Я сам это делал. В прямом смысле. Уменьшал свою значимость в этом мире. Уменьшал свой талант, свои потребности и нужду. Обесценивал себя. Но разве я не был прав? В мире столько же тысяч людей с ещё большим талантом, чем у меня, так действительно?— зачем он прицепился именно ко мне?—?По-твоему, ты мне нужен только для этого? —?на щеках у Майка заиграли желваки. —?Ладно, Честер,?— резко произнёс он, и я вздрогнул. —?Окей. Ты можешь посылать меня как угодно, но не смей говорить и намекать, что я здесь бегаю за тобой только потому, что мне что-то от тебя нужно,?— Майк прожигал меня взглядом, он выглядел таким злым, будто я сказал что-то абсолютно отвратительное. Хотя, видимо, действительно сказал. —?Мне нихрена от тебя не нужно, я просто хочу понять, что я такого сделал, из-за чего ты вдруг стал таким злым? Забудем про фестиваль,?— он махнул рукой. —?Скажи, в чём причина.Я устало вздохнул и провёл ладонью по лицу.Когда я думал, что отвязаться от него будет сложно, я не думал, что это будет настолько сложно. На данный момент Майк, как настоящий танк, напирал на меня. Вот что значит лидер. Не отступит, пока не получит.—?Честер,?— уже более мягко произнёс Майк, увидев, что, наверное, надавил на меня слишком сильно. —?Я не понимаю. В прошлую пятницу всё же было хорошо…Прошлая пятница. Клуб. Роб. Смеющийся Джо. Майк, наклонившийся к Робу, шепчущий что-то ему на ухо. Взгляд на меня.—?В пятницу? —?повторил я. —?В пятницу, блять? Иди нахуй со своей пятницей! Сдалась она кому-то, блять,?— Майк распахнул глаза от удивления. Кажется, на этот раз я действительно переборщил с эмоциями. —?Если ты считаешь, что в ту ёбаную пятницу что-то было хорошо, то ты смело можешь идти нахуй. А теперь,?— я раздражённо дёрнул плечом,?— отойди. Я хочу уйти.Я хотел шагнуть в сторону дороги, но её перегородил мне Майк, и я, невольно встретившись с его взглядом, увидел, что лицо его теперь ни удивлённое, ни злое, ни непонимающее. Что-то было… такое. Я не мог понять.—?Что? —?тихо спросил он, глядя на меня. —?Что с пятницей?—?Ничего, блять,?— нервно произнёс я и попытался уйти снова, но тот схватил меня за локоть, мешая. Я шагнул в сторону, тот сделал то же самое, и я раздражённо выдохнул:?— Шинода, отойди!Майк упрямо качнул головой, и я, плотно сжав губы, довольно сильно пихнул ладонью его в грудь. Шинода отшатнулся, и я, воспользовавшись его растерянностью, пошёл в сторону своей остановки. Довольно быстро.—?Честер, ну чёрт возьми! —?я качнул головой, сжимая зубы и злясь. —?Честер, теперь я вообще нихрена… Ай, блять! —?звук падения и досадное шипение. Я резко обернулся и увидел Майка, который теперь полусидел на дороге, морщась от боли и держась за свою левую ногу.—?Блять,?— пробормотал я и тут же бросился к нему. —?Какого хрена? —?растерянно произнёс я, наклоняясь к Майку. Тот едва слышно шипел от боли. —?Какого чёрта, что ты сделал?—?Не знаю,?— слабо произнёс он. —?Я споткнулся, поцарапался и… вот,?— ткань джинсов на его ноге была порвана, но ничего особо болезненного я не видел. —?Блять,?— он стиснул зубы, морщась.—?Где болит? — спросил я, боясь прикасаться к ноге.—?Вот здесь,?— Майк показал мне на свой голеностоп, держа ногу чуть выпрямленной?— кажется, сгибать ему было больно. —?Вроде не вывихнул, но оно пиздец пульсирует.—?Нужно сходить к врачу,?— пробормотал я.Майк, морщась, бросил на меня взгляд и произнёс:—?Я сам,?— я взглянул на него, и тот добавил:?— Если ты собирался помочь.—?Я собирался,?— я протянул руку, чтобы тот смог встать, но Майк чуть отстранился и спросил:—?Что ты делаешь?—?Помогаю тебе встать,?— раздражённо произнёс я. —?Давай же.—?Зачем? —?выражение лица его стало каким-то даже жёстким, и от этого вида у меня невольно пошли мурашки по спине.—?Как зачем? —?я старался избегать его взгляда, потому что он буквально прожигал меня им. —?Ты сам вряд ли сможешь, давай. Не могу же я тебя здесь бросить.—?Может, хватит быть таким добряком? —?передразнил меня Майк, и я поднял на него голову. Тот смотрел, смотрел внимательно, и было что-то такое в его взгляде, что я внезапно почувствовал себя самым виноватым человеком на свете.Блять.—?Извини,?— тихо произнёс я, сдаваясь. —?Извини, Майк.Ситуация была максимально странной, потому что вот: Майк сидит на дороге, а я сижу рядом с ним на корточках, и мы около университета.—?Что произошло? —?так же хмуро спросил Майк. Я опустил голову, не в силах выносить его взгляда.—?Не знаю,?— ответил я. —?Не знаю, чувак. Давай ты сейчас просто поднимешься, и мы отведём тебя в больницу.Я снова протянул руку, и на этот раз Майк ухватился за неё. Я хотел было уже поднять его, но Майк вдруг засопротивлялся и произнёс:—?Честер,?— я устало вздохнул, как бы отвечая ?что??. —?Я по-прежнему нихрена не понимаю. В чём причина всего вот… этого?Я смотрел на Майка несколько секунд, смотрел на взъерошенные волосы, на побелевшие от напряжения и боли губы, на нахмуренные брови, честный взгляд, и всё это сочетание вдруг вызвало во мне столько слабости, что я просто понял?— сдаюсь.Сдаюсь. Я не мог этому сопротивляться.Я всё… К чёрту всё это.—?Ничего,?— произнёс я. —?Нет никакой причины, Майк,?— тот нахмурился ещё сильнее. —?Я просто мудак, и мне не стоило так вести себя с тобой. Извини,?— я был искренен, и я знал, что честность была написана на моём лице, поэтому Майк, видя это, немного смягчился. —?Извини, чувак,?— тихо произнёс я. —?Я просто… я не знаю. Как-то всё сложно.—?Понимаю,?— кивнул Майк и всё-таки поднялся, держась за мою руку. —?Ну что,?— он чуть усмехнулся. —?Мир?—?Мир,?— усмехнулся я, и мы стукнулись кулаками.Мы направились в больницу, и я просто послал к чёрту своё бешено бьющееся сердце.***—?Итак, я очень рад, ребят, что вы все пришли на наш концерт,?— бодро произнёс я, внимательно оглядывая толпу. —?Вас немного больше, чем я ожидал, так что я нервничаю, да,?— толпа поддержала меня криками, и я улыбнулся. —?Спасибо, ребят,?— я улыбнулся. —?Очень признателен,?— я снова внимательно оглянул толпу и прикусил губу.Он опаздывал.Конечно, он пропустил всего лишь две песни, но я всё равно не мог не нервничать. Я очень готовился к его приходу, поэтому факт того, что он опаздывал, заставлял меня напрячься.Я не любил, когда люди опаздывали.—?Хорошо,?— медленно произнёс я, и Джонатан недоумённо взглянул на меня. Кажется, я затянул паузу. —?Хорошо, ребят. Следующая песня называется The Down Syndrome.Начала играть гитара, и я попытался сосредоточиться на песне.Придёт он или не придёт?— неважно. Главное не запороть песню.Беннингтон, бля, кого ты обманываешь?В любом случае, как бы я ни переживал, всё равно всё случится так, как должно случиться.Где-то под конец песни я открыл глаза и заметил, как охранник заведения, высокий плотный парень, под локоть ведёт хромающего Майка. Дыхание у меня перехватило, и я едва закончил строчку, потому что охранник довёл его до барной стойки и посадил на место, чтобы тот не тревожил свою ногу, и Майк, устроившись поудобнее, перевёл взгляд на меня, и его губы при виде меня растянулись в улыбке. Я еле-еле закончил петь, и тот жизнерадостно помахал мне рукой и потом показал два больших пальца.—?Привет,?— одними губами произнёс я, глядя на него, и Майк с улыбкой кивнул. Он был таким счастливым, весёлым и жизнерадостным даже несмотря на свои покалеченные связки на ноге, что это даже удивляло. Вспомнить только его прикусанную губу и болезненное выражение лица, когда мы ехали в автобусе в больницу, и он даже боялся пошевелить ногой, потому что она припухла и пульсировала от боли.К слову, тогда я испытал все виды сострадания, которые только существовали в этом мире. Майк пытался не показывать, что приземлился он крайне хреново и ему пиздец больно, но бледный оттенок лица и дрожащие губы выдавали его. Автобус был переполнен, и никто не уступил место молодому парню, поэтому тот трясущимися руками держался за поручень, а на мои попытки помочь качал головой и вымученно улыбался.А я ещё считал его женственным. Терпел он боль, конечно, достойно. Я вообще думал, что он мог со своей чувствительностью и нежностью начать плакать, но ресницы его ни разу не повлажнели, и сам он даже сумел рассказать историю, как в шесть лет упал с самоката и обхерачил себе кожу на животе и рёбрах. Он даже показал мне шрам на них и, окей, это было немного неловко. Я постарался не акцентировать внимание на этом. Мы продолжили говорить всю дорогу о собственных травмах, и я старался скрывать жалость на своём лице каждый раз, когда Майк морщился и прикусывал губу.Когда мы вышли из автобуса, и я помогал ему дойти до больницы, держа его за руку, меня раздражало то, что я, чёрт возьми, обращал на это внимание. Конечно, это не было похоже на простое держание за ручки, Майк скорее опирался на меня, потому что ходить ему было проблематично, но я всё равно ощущал неловкое смущение от того, что чувствую тепло его ладони.Меня раздражало то, что я так просто сдался. Мне понадобилась неделя, чтобы так просто растаять и позволить Майку общаться со мной. Понадобилось нескольких резких вопросов, злого взгляда и сжатых губ, чтобы почувствовать себя виноватым и начать просить прощения. Это раздражало, но одновременно… я чувствовал облегчение. После моих извинений и возобновившегося общения я чувствовал себя легче, чем все те дни, пока игнорировал его. Игнорировать его было сложнее, чем общаться.Я просто хотел оставить всё так, как есть.У меня был друг, и мои непонятные эмоции и чувства в груди можно было проигнорировать. Я мог довольствоваться тем, что у меня есть.И если периодически у меня кружилась голова после разговоров с Майком, то ему об этом знать совершенно необязательно.Весь вечер он, казалось, хлопал мне громче, чем кто-либо в этом помещении.***—?Беннингтон, ты как, с нами? —?Шон спросил меня об этом именно тогда, когда на мой телефон пришло сообщение от Майка. Мы только что выступили, и я ощущал себя чуть ?шатающимся?: всё вокруг крутилось от эмоций и восторга.И факт того, что где-то снаружи этого бара мне пишет хромой Майк, прибавлял ещё больше головокружения.Я достал телефон и открыл сообщение.?Ты зависнешь со своими друзьями, или мы с тобой вместе пойдём? :)?Шон смотрел на меня выжидающе, и я, вспомнив широкую улыбку Майка, его блестящие глаза и два больших пальца вверх, пожал плечами.Алкоголь на сегодняшний вечер не казался мне таким привлекательным.—?Наверное, я пойду,?— я махнул рукой.—?А чё так? —?нахмурился Шон.—?Нужно кое-что сделать до вечера, поэтому сегодня вы, парни, без меня,?— я улыбнулся как можно менее подозрительно, и Шон понимающе кивнул.—?Окей, бро. Удачи тогда.?Ты где???Снаружи :)??Я подойду через пять минут??Окей, жду?Ну вот. Теперь я промениваю алкоголь на времяпровождение в компании Майка. Потрясающе.Я попрощался с парнями, попрощался с несколькими поклонниками, раздал несколько автографов, захватил свою кофту и вышел на улицу.Был вечер. Из-за того, что бар находился далеко от центра города, здесь было довольно темно, и я практически ничего не видел.—?Эй, Чез,?— я обернулся и увидел Майка, который сидел на скамейке и ёжился.—?Привет, чел,?— я подошёл, и мы стукнулись кулаками. —?Как ты? Как твоя нога?—?Всё круто,?— кивнул он с улыбкой и поднялся. —?Спасибо, что пригласил.—?Я рад, что ты пришёл,?— я махнул рукой и тоже улыбнулся. —?Пойдём?—?Ага.Мы пошли по дороге, каждый думая о своём. Я шёл к Майку достаточно близко, как бы подстраховывая его, потому что он по-прежнему морщился при каждом своём шаге. Я боялся предложить ему свою руку, потому что это определённо точно было бы странно: два парня, идущие по ночной улице и держащиеся за руки.—?Как тебе концерт?—?Потрясно,?— Майк улыбнулся. —?Лучше даже, чем было в первый раз. Ты изменил сет-лист?—?Немного,?— я пожал плечами. —?Некоторые песни надоедает петь.—?Извини, что опоздал.—?Да ничё, понимаю. Нога и всё такое.—?Да,?— Майк вздохнул. —?Она меня заебала прошлой ночью.—?А обезболивающее не действует?—?Да как бы вроде действует… —?Майк поморщился. —?И вроде бы нет. Она очень сильно ныла и раздражала. Мне хотелось её отрезать,?— несмотря на искреннее страдание в его голосе, я засмеялся. —?Эй, вообще-то это было больно.—?Прости, чувак,?— я фыркнул. —?Но мне всё равно смешно.—?Садист,?— пробормотал Шинода. —?Тебе нравится смотреть, как я страдаю?—?А тебе что, не было бы смешно на моём месте?—?Нет.—?Тогда мы с тобой отличаемся, и нам стоит прекратить это общение.—?И ты бросишь меня в этом безлюдном переулке с такой ногой?—?Ага.—?Пиздец,?— Майк покачал головой. —?Это нечестно. Зря я пришёл на твой концерт.—?Чувак, не драматизируй,?— я закатил глаза. —?Подумаешь, бросил бы тебя здесь, ты же как-то сюда добрался до этого?—?Это жёстко, Честер,?— он снова покачал головой. —?Я думал, что ты классный, а ты, оказывается, просто садист.—?Да, и ещё ты плохо разыгрываешь обиду.Майк закатил глаза, но улыбнулся. Кажется, у нас с ним образовался определённый ритм общения. Я чувствовал, что даже как-то… привык к нему. В какой-то определённый момент я просто понял, что могу подкалывать Майка без боязни, что тот странно на меня покосится или обидится. Кажется, мы выходили на новый уровень.—?Блин,?— вздохнул Майк и чуть замедлил шаг.—?Что такое?—?Нога. Быстро устаю. Давай постоим немного?Я кивнул, и мы остановились посреди дороги, и Майк, чуть склонившись, попытался расслабить больную ногу. Я предложил ему руку, тот ухватился за неё, и я почувствовал, как небольшая часть его веса переходит на меня.Облегчённый вздох.—?Спасибо, Чез.Я снова проигнорировал сказанное им обращение, хоть в груди и потеплело от этого тона. Раздражающий волнительный жар в сердце нравился и не нравился мне одновременно.—?Всё, можем идти,?— произнёс Майк через пару минут и выпрямился.Мы пошли по дороге, не обращая внимания на то, что так и не расцепили рук. И, конечно же, это снова не выглядело так, как будто мы держимся за руки?— если бы кто-нибудь увидел бы нас таких, идущих по улице, подумал бы, что я просто поддерживаю хромого друга.Что, в общем-то, и было правдой.Меня раздражала наша тактильность. Я пытался сохранять дистанцию, но всё время эти попытки проваливались, и я снова был рядом с Майком, пренебрегая своим и его личным пространством. Шинода, похоже, не возражал.Мы сели в автобус и всю дорогу просидели, слушая музыку в наушниках Майка, и тот увлечённо рассказывал, в какой момент своей жизни он услышал ту или иную песню. Было странно, но я впервые в жизни так внимательно слушал чужие истории. От воспоминаний Майка веяло теплом, яркостью и жизнью, и под конец нашей поездки я снова ощущал то самое знакомое болезненное сжимание в груди.Наверное, в такие моменты я просто понимал, насколько мы с этим парнем разные. Если даже у нас были проблемы, то тематика их была совершенно разной. Если даже у нас был с ним опыт, то совершенно другой. Мы с ним были не похожи, но каким-то образом всё равно умудрялись… гармонировать? Что-то вроде этого.Но это не мешало мне чувствовать это болезненное сокращение мышц в сердце. Я то ли хотел быть частью этих воспоминаний, потому что они были наполнены счастьем, а я хотел быть счастливым, то ли я просто немного завидовал этому парню. То ли ещё какое-нибудь дерьмо. Мне были непонятны собственные реакции: я то ощущал восторг и головокружение, то сжимал зубы от внезапно нахлынувшего чувства боли. С этим парнем определённо точно что-то было не так, и я не мог сопротивляться всем этим… чувствам.Каким я был в его глазах? Лично я не мог поделиться ничем. Лично у меня не было никаких историй, связанных со смехом и улыбками. У меня не было ничего, что бы я мог назвать лучшим моментом в своей жизни. Наверное, Майк уже давно заметил, что делился я только моментами из своего детства. Наверное, он видел, что сейчас всего того, что было у меня тогда, нет. Я всегда умалчивал о своей жизни. Говорил про факт развода родителей, но дальше не заходил, да Майк и не спрашивал. По мне, скорее всего, было видно, что это довольно болезненная тема.Не только ты можешь скрывать некоторые вещи о своей жизни, да, Майк?Впрочем, своими скелетами в шкафу я не гордился. У меня был огромный опыт, но он не был положительным, и я не мог им похвастаться. Особенно перед Майком.Я по-прежнему не понимал, почему он считал меня крутым.Это был странный вечер. Мы доехали с Майком до его дома, и я впервые ощущал себя мирным без алкоголя. Я не мог не думать о том, что раньше я заменял общение алкоголем. А сейчас у меня было общение, был смех и были шутки, и были они без травки, экстази и алкоголя.Это вызывало дрожь в желудке.И Майк вызывал дрожь в желудке.И весь этот тёплый, уютный вечер. Он создавал такую новизну, придавал какую-то живость и трезвость моей жизни, и меня пугало и влекло это ощущение.Я проводил Майка до его дома, и когда мы дошли до его подъезда, я ощутил какую-то даже грусть от того, что этот вечер заканчивается.Это волшебство не хотело меня отпускать.Я был таким странно… возвышенным? Лёгким? Добрым?Почему, блять, я был таким странным?—?Завтра понедельник,?— вздохнул Майк. —?Ещё одна неделя.—?Да ладно,?— я пожал плечами. —?Как-то вообще пофигу.—?Это ты говоришь, серьёзно? —?усмехнулся Майк, и мы остановились.—?Я сказал то, что сказал,?— отмахнулся я с улыбкой, и Майк засмеялся.—?Ладно,?— улыбнулся он. —?Сделаю вид, что ты этого не сказал.Он повернулся ко мне всем корпусом, и улыбка его дала мне понять, что этот вечер теперь действительно заканчивается.—?Окей,?— произнёс я.—?Окей,?— кивнул Майк. Лицо его в темноте выглядело мягким, сияющим.—?Эм…—?Просто хотел сказать спасибо,?— перебил он и сделал шаг ко мне. —?Ну, за то, что пригласил на концерт, и за то, что помог дойти до дома.—?Да всё нормально,?— отмахнулся я, чувствуя, как шея наливается румянцем. —?Мне не сложно.Не успел я продолжить, как рука Майка приобняла меня и довольно дружески прижала меня к себе. Меня окутало теплом, запахом краски, и это объятие вдруг оказалось таким… болезненно нужным? У меня заболели лёгкие от того, насколько мне стало физически больно, потому что…Никто не обнимал меня. Давно. Меня похлопывали по плечу, по спине, мне пожимали руки и взъерошивали волосы, но объятий?— полноценных, настоящих, с теплом,?— не было очень давно.—?Спасибо,?— буквально шёпотом. Я часто заморгал, пытаясь выровнять дыхание. Я не смог ничего ответить, потому что всё это было слишком трогательно, и я ощущал себя таким… нуждающимся, практически до слёз нуждающимся, и это тепло, эти руки, это объятие, это искреннее ?спасибо?…Майк отстранился, мягко улыбаясь, и я постарался избежать его взгляда. У меня болело сердце и сокращались лёгкие, и я, смущённый и растроганный, смотрел вниз и ерошил волосы.—?Ладно,?— произнёс Майк. —?Увидимся завтра.—?М-хм,?— согласился я, по-прежнему не глядя на него. —?Увидимся.Послышался мягкий смешок, шаги, затем щелчок открываемой двери в подъезд и хлопок.Он мне нравится, блять, подумал я с болью. Он, блять, так мне нравится. Буквально до дрожи.Мог ли я сопротивляться этому?