Глава 15. Нервные в клетке (1/1)

Это было больно. Вообще-то, не то, чтоб физически, хотя где-то что-то внутри как будто сдохло, при этом начав кусаться, что было невероятно, но вполне реально в условиях той реальности, в которой Адам решил жить.И виной причин этой боли был Азирафель.Этот эфирный пожиратель пирожных и устриц, этот погрязший в чревоугодии мягкотелый комок перьев, старый развратник и прелюбодей нагло, цинично и бесстыже целовался с актером, смертным, более того, с жалким подобием оригинала?— потрясающего, умного, сильного и, видимо, слишком наивного в плане доверия!Кроули, как он сам посчитал, и сам был виноват?— оставил этого олуха небесного одного следить за порядком среди смертных, только отошел на минутку, а тут на тебе?— разврат в полный рост, оглушенный и усыпленный очень милый Майкл, зато Дэвид, эта жалкая шотландская копия?— аж взасос с ангелом! И все это на камеру!И больше всего Кроули поразило даже не то, что ангел то ли поддался искушению, то ли ввел в грех смертного актера, а то, что ангел даже не собирался останавливать форменное безобразие до тех пор, пока Кроули не увидел экстаз Дэвида.Он-то хорошо знал, что такое удовольствие, доставленное оккультными силами в своем лице. Конечно, ему пытались продавать душу за материальные блага, предлагали то младенцев, то девственниц, от чего Кроули всегда отказывался по причине того, что ни с первыми, ни тем более со вторыми не имел ни малейшего понятия, что сделать, но уж он-то, как идеальный любовник, многократно видел итог своих даже малейших воздействий на тело и разум смертных. Женщины и мужчины, испытав то, чему в далекие времена толком не было названия, но что потом Майкл Шин в роли доктора Мастерса активно и с собой во все позах изучал в сексуальной жизни себе подобных, не могли получить больше ни от кого из смертных любовников.К черту все эти мраморные статуи с застывшими лицами?— оргазм с Кроули не шел ни в какое сравнение ни с одной фантазией ни одного человека. Ну, и что было говорить про то, каков мог быть ангел в роли любовника? Этот-то прежде всего наверняка заботился сперва о партнере, а потом только о себе. И заботился наверняка так, что эти смертные получали оргазм за оргазмом, будь они все неладны.Может, смертный актер был и вовсе ни при чем, Кроули как никто другой понимал, как наверняка людям трудно было устоять перед тем, кто знал человеческое тело вплоть до атома. Может, Дэвиду было простительно и то, что, в принципе, он даже не по своей воле решил соблазнить ангела и быть им соблазненным. Он даже был бы прощен уже за то, что перед ним был не Майкл, а Азирафель, о чем сам Дэвид точно не знал, но Кроули даже от понимания того, что человек не виноват в своем неконтролируемом желании, было несладко.В особенности?— видеть лицо ангела, буквально чувствовать его любовь, направленную на Дэвида.Никаких демонических нервов не хватило бы, чтобы выдержать такое предательство.Так что да, забыв даже о новом смертном, невозмутимо застывшем рядом, Кроули, надежно скрытый от глаз людей, выпустил свою змеиную сущность. Он не намеревался наброситься на Дэвида, он бы и чешуйкой его не тронул, помня о том, как на самом деле хрупки люди, скорее, его гнев был направлен на самого ангела… который, видимо, от переизбытка любви в организме, решил потягаться магией и просто прошиб стену самим Кроули. А вот уже это тянуло на объявление войны. Или хотя бы крепкую обиду за унижение и еще немного?— за отдавленный кончик хвоста, на который Кроули свалился, не успев сгруппироваться.Все заботы об актерах, о сериале, даже о мечтах Адама, чтоб ему икалось в Тадфилде, потеряли смысл, когда Кроули с трудом поднялся, вернув себе привычный облик, и перенесся на крышу самого дальнего трейлера на съемочной площадке.Можно было просто все бросить и свалить домой… но Кроули больше не был уверен, есть ли теперь у него место, которое можно было бы назвать домом.Его квартира в престижном районе Лондона была для него уютной дырой, надежной крепостью. Дом в Саут Даунсе?— местом, куда хотелось возвращаться, потому что там его бы ждал Азирафель. Теперь же сам Кроули не стал бы никого ждать.Что не отменяло того факта, что смертных все равно нельзя было упускать из виду, потому что Кроули, циничный демон, мелкий пакостник и даже предатель всех в аду и на Небесах, чувствовал ответственность за то, что сделал с парочкой назойливых актеров, от которых были одни проблемы. И если их Кроули готов был оттаскивать друг от друга хоть вечность, видеть ангела он больше не хотел.За все шесть тысяч земных лет Азирафель ни разу не применял силы против демонов, убеждая все окружение в том, что никогда никого не только не убил, но и не ранил, и даже не прищемил кому-нибудь ноготь. Видимо, от человеческих феромонов у него все-таки снесло крышу, если он набросился на бывшего друга, решил Кроули, глядя на то, как этот крылатый предатель преспокойно вышел с площадки в компании того самого актера, который еще был самый лучшим Майкрофтом начинающегося тысячелетия.Возможно, но не наверняка, это добило Кроули окончательно.Серию кое-как досняли, причем съемки прошли как-то нервно, с постоянными долгими перерывами, как будто даже сама судьба стала против создания сериала в целом, но Азирафель ни на секунду не отходил от Дэвида даже в кадре, мягко, но настойчиво отодвигая его от Майкла.Хуже всего было только присутствие на площадке очень задумчивого Марка Гейтисса, невероятно умного и очень милого мальчика, как о нем думал Азирафель, виновато улыбаясь, каждый раз встречаясь с ним взглядом.Марк смотрел даже не на ангела?— скорее, на Дэвида и Майкла, что-то про себя решая, но что именно?— Азирафель очень боялся узнать, помня разговор Майкла с мистером Гейманом о природе ангелов и демонов в написанной истории.Но когда отзвучала последняя команда режиссера и актеров распустили на неделю отдыха, Азирафель испугался и переполошился оттого, что Кроули не находился, а что делать с двумя недоперепроклято-благословленными, он сам не знал, как не знал и к кому обратиться за помощью.В принципе, самостоятельный от момента собственного же сотворения, ангел вдруг оказался нос к носу с проблемой, равной которой был только Армагеддон.—?Майкл осядет в Штатах,?— помог ему Марк. —?Дэвид вернется к жене и детям. На время отдыха они не встретятся. Не исключаю, что они, как привороженные друг к другу, могут перезваниваться, слать друг другу смс или общаться по скайпу, занимаясь сексом виртуально, но сомневаюсь, что, во-первых, у обоих найдется время, во-вторых же, что расстояние не разведет их лучше отворотов.—?Я не знаю, как скажется расстояние,?— признался Азирафель, глядя на то, как Майкл прощается со всеми и уезжает от площадки, в то время как Дэвид, как закончивший свои отдельные и совместные с Майклом съемки раньше, давно уже уехал. —?Такого же раньше не было.—?Я здесь тоже ненадолго,?— предупредил Марк, держа в руках сценарий. —?Нил отснимет первой сцену в церкви со мной и Стивом, Рис останется чуть подольше, так что, увы, помочь я почти ничем не смогу,?— извинился он, шагая вперед к автостоянке.—?Ты уже помог, мой милый,?— слабо улыбнулся ему ангел. —?За что большое тебе спасибо.—?На здоровье,?— Марк остановился у своей машины и обернулся. —?Хочу сказать, что я наблюдал за работой Дэвида и Майкла. За тем, как они играли тебя и Кроули, за тем, как Дэвид понял своего персонажа, как это сделал Майкл. Знаешь, что я понял, когда смотрел на них и на тебя? —?Азирафель посмотрел ему в глаза. —?Они понимают вас интуитивно. Да, они люди, актеры, они умеют вживаться в роль, но этот проект уникален тем, что на съемках присутствуют двое удивительных созданий с непостижимой природой и связью как с самой природой, так и друг с другом. Я не особенно разбираюсь в проклятьях и магии, но я знаю, что такое помощь тому, кто так дорог. Вспомни или посмотри отснятый материал?— ты поймешь, что двое актеров играли двух неразлучных друзей, ни один из которых никогда не навредил бы другому даже умышленно. Это больше, чем дружба, Азирафель. Возможно, Дэвид и Майкл играли в любовь, но они играли в то, что чувствовали через вас самих. Судя по тому, что мне вручил Нил,?— Марк встряхнул распечатки,?— моя сцена как никакая другая расскажет зрителям о том, как Кроули на самом деле относится к тебе, что готов выдержать ради тебя и что испытываешь к нему ты сам. Боль демона на святой земле?— это не комедия, Азирафель,?— добавил он. —?Это глубочайшая драма. По крайней мере, я так вижу, но играть я буду все равно, как скажет Нил.И, попрощавшись, Марк уехал, оставив ангела одного среди полуразобранной аппаратуры и… Кроули, сидевшего на крыше одного из трейлеров и наблюдавшего за Азирафелем с совершенно равнодушным выражением лица.Доли секунды хватило бы, чтобы облететь всю Вселенную, что уж было говорить о перемещении на короткое расстояние. Но даже радость от того, что Кроули не сбежал, не бросил людей и своего глупого друга, обернулась горечью, когда Азирафель, сияя от счастья, встал перед ним.—?Кроули… —?очень тихо обратился к нему ангел. Кроули молча встал и так же молча взглянул ему в глаза. —?Мой дорогой… —?снова начал Азирафель, в отчаянии понимая, что слова как будто отскакивают от демона, как горошины от стены. —?Кроули, пожалуйста, прости меня,?— собрался с духом Азирафель. —?Я не должен был… я… Я очень виноват перед тобой,?— еще тише произнес ангел, видя перед собой только напряженные желтые без белков глаза Кроули. —?Можешь меня ударить в ответ,?— предложил Азирафель, чувствуя себя ужасно глупо и даже зная, что такого Кроули никогда не сделает, даже если по-настоящему разозлится. —?Можешь наказать, как угодно, только, пожалуйста, прости меня. Я подумал…—?Ты думал, что я нападу на человека? —?переспросил его Кроули.—?Я… —?ангел смог бы сказать что угодно, кроме лжи, вот только правда на тот момент заключалась именно в том, что сказал Кроули, а это ударило бы еще больнее.—?Думал,?— понял Кроули. —?Что ж, хорошо, что я узнал о таком сейчас, а не лет через двести, когда бы развел баобабы и ферму по производству шелка из тутовых шелкопрядов,?— Азирафель уловил шутку, но не увидел ни тени улыбки на лице Кроули. —?Я демон, я делаю подлости людям, соблазняю на грех, могу даже убить,?— продолжил он. —?Мне даже не жаль, что ты не изменил свое мнения обо мне. Мне?— никак.—?Кроули, ради всего… —?ангел запнулся, поняв, насколько сильно он причинил Кроули боль даже не в физическом плане. —?Мы же столько пережили! И да, я ангел, ты демон, но ради тебя я бы спустился в ад хоть прямо сейчас. Не знаю, правда, что бы я там стал делать, возможно, просто навел бы там чистоту, но…—?Не оправдывайся за то, кем ты являешься,?— прервал сбивчивый лепет Кроули, подняв руку. —?Ты не изменишься. И я не изменюсь. Я и не собирался. Доделаем сериал, разберемся со смертными, убедимся, что их судьба принадлежит им, а там делай, что хочешь. Ад тебя не тронет, Небеса не доберутся…—?А ты? —?испугался Азирафель.—?А я демон,?— пожал плечами Кроули. —?Захочешь пасть?— твое дело, захочешь остаться ангелом?— тем более, но ангел и демон вместе?— плохая компания и плохая идея.—?Ты… ты же не улетишь на Альфу Центавра? —?едва слышно уточнил Азирафель.—?Азирафель… —?Кроули подошел к нему так близко, что ангел ощутил исходивший от демона холод в прямом и переносном смыслах слова. Как ангелу показалось, Кроули хотел сказать что-то очень обидное, больно уколоть?— и он имел на это право, но Кроули как будто передумал в самый последний момент. —?Давай, просто разберемся с людьми, чтобы не испортить им судьбы.—?А потом? —?уточнил ангел, холодея от ощущения надвигающейся беды гораздо большего масштаба, чем даже Армагеддон.—?А потом делай, что хочешь,?— холодно припечатал Кроули, отодвинувшись от него.—?Кроули… —?в отчаянии прошептал Азирафель, даже не обратив внимание на начавшийся дождь.Почему-то ангелу вспомнился первый дождь юного мира, то, как демон в страхе и в поисках защиты от воды жался к нему, как Азирафель вымок сам, но прикрыл крылом Кроули, который, кстати, не сказал ни слова в благодарность, но так посмотрел, что одной лишь его улыбки Азирафелю хватило, чтобы чуть не стать радугой?— явлением, которого тогда еще даже не изобрели. Вот только сейчас мокли оба?— Кроули стоял под дождем, даже не обращая на небесное явление внимания, впрочем, не обращая внимания больше и на Азирафеля, а сам ангел не мог отвести глаз от Кроули, чувствуя на своем лице то ли капли дождя, то ли свои же слезы, первые в его жизни настоящие слезы отчаяния и чистого горя из-за своей же глупости.