Часть 19. Зачем (только нецензурно) (1/1)

—?Это что?—?Кольцо. —?Лицо мужчины осталось непроницаемым. Чёрт его знает, что у него там, в его голове, происходит.—?Это кусок проволоки! —?я нервно хохотнула.—?Не занудствуй.Некоторое время назад—?Воспоминания о дяде? —?он переспросил, оторвав подбородок от кончиков пальцев.—?О несуществующем дяде,?— пришлось поправить его, хоть голос и дрожал. Это всё-таки была существенная ремарка.Психиатр замолчал и что-то коротко черкнул в блокноте. Я заёрзала в кресле. Тишина несколько угнетала. Только я замерла, хлёсткий вопрос больно ударил под дых:—?У тебя возникали мысли о самоубийстве?Мужчина напротив меня поправил очки с толстыми стёклами, сползшие на самый край крючковатого носа. Пальцы у него были тонкие и ровные?— им только по чёрно-белым клавишам бегать, выжимать мелодию. Я снова заёрзала в кресле, пытаясь устроиться удобнее. Но проблема ощутимого дискомфорта была явно не в неудобной позе или жёстком сидении?— я панически боялась этого человека напротив. И того, что происходило с моей головой в последние сорок восемь часов.—?Какого плана? —?мне очень хотелось отшутиться, не дать ему залезть своими тонкими руками, не обтянутыми латексными перчатками, мне в голову. Бесспорно, это было абсолютно глупо?— сарказм на приёме у психиатра вовсе не был признаком здорового ума. Но, тем не менее, иного способа защиты придумать я не могла, ибо черепная коробка под завязку была забита ватой, медленно тлеющей и забивающей все пустоты густым седым дымом. —??Почему я не помер ребёнком, когда кидал бутыль с карбидом в стену гаража??Мужчина едва заметно улыбнулся, снова пробегая бледной рукой-пауком по столешнице в поисках ручки. Он беспрестанно что-то записывал, стоило мне замолчать, но пока я говорила, он только качал головой в такт скомканным словам, прожигая взглядом уже начавшую тлеть казённую рубашку на моём левом плече. Я снова заёрзала в кресле. Новые вещи снова казались неудобными, слишком жёсткими, царапающими кожу. Джинса шорт, доходивших до колена, была грубой, хлопковая рубашка пахла больницей.—?Нет, не было. До Конца Света?— точно нет,?— я помотала головой, массируя указательным и средним пальцем точку между бровями.—?А после? —?вкрадчивый голос психиатра почему-то заставил вздрогнуть.—?Было один раз. —?Я не поднимала глаз, настойчиво игнорируя все попытки мужчины пересечься со мною взглядами. Внутренний голос молчал, опоенный лекарствами, уже почти сутки, и без него делалось только хуже.—?Не расскажешь? —?он постукивал ручкой по столу?— тук, тук, тук. Раздражающий звук.—?Вам это интересно? —?едкая ухмылка помимо воли расплылась на горящих губах. —?Я так понимаю, с Апокалипсисом ваша клиентура стремительно поредела.Мужчина промолчал, снова что-то помечая в блокноте. Снова ставит галочку, что я язвлю. Снова очко не в мою пользу. Плюс один повод дать мне следующую таблетку.—?Мы с Томом нашли бункер. Там было всё, чего душе угодно?— еда, вода, электричество и, главное, безопасность. Мы до этого всё куда-то бежали, бежали, а тут остановились. Вот всякие мысли и накатили. Так вдруг погано стало?— хоть волком вой. —?Я замолчала. Да, тогда действительно было странное ощущение?— хоть за нож хватайся.—?Что тебя отвлекло от мыслей о суициде? —?мужчина вновь поправил очки, перестав на несколько секунд отбивать ритм ручкой. Он говорил грубо, будто рубил каждое слово: никаких полунамёков?— всё называть своими именами.Я могла бы сказать, что отвлекли меня уроки стрельбы или толпа зомби, свалившихся в бункер лавиной с поверхности по воле некоторых ?людей в белом?, то есть, по вашей, товарищ психиатр, и ваших соратников, воле. Я могла бы придумать, в конце концов, какую-нибудь относительно правдоподобную ложь. Но голова кружилась, сознание постоянно уплывало куда-то в туман, и выдумывать что-то связное можно было даже не пытаться.—?Мой внутренний голос.—?Прости? —?мужчина явно оживился?— даже из кресла приподнялся и опёрся локтями о стол, чтобы поближе рассмотреть моё красное, как запрещающий сигнал светофора, лицо.—?Мой внутренний голос назвал меня недоделанным эмо и сказал не выпендриваться и жрать яичницу.Ну, звучит это всё-таки весьма и весьма странно.—?Внутренний голос… Очень интересно! —?психиатр снова что-то строчил в блокноте со сверхзвуковой скоростью. —?Расскажи про него поподробнее, пожалуйста.***Я уставилась в потолок, упрямо сложив руки на груди.—?Лора, пожалуйста, прекрати! —?строгая медсестра, на халате которой было написано Кларис (хотя я помнила её, как Надин), была тут как тут. —?Ты вредишь только себе.—?Я сказала, нет. Я не буду делать эти уколы.Голоса не хватало очень сильно. Если уколы прогонят и те слабые его отголоски, я тут и вовсе со скуки повешусь. Хочется, чтобы перестало хотеться спать и исчез назойливый гул в ушах. А они ещё уколы предлагают.—?Послушай, Лора,?— кушетка скрипнула, и моё личное пространство вероломно нарушили?— медсестра уселась у моего бедра и заботливо накрыла ладонью моё плечо,?— эти уколы уберут те негативные эффекты, на которые ты жаловалась доктору. Сонливость уйдёт, головные боли. Консультация психиатра помогла скорректировать план твоего лечения. Всё будет в порядке. Ты же хочешь поправиться?Я неуверенно кивнула. Что-то на уровне здравого смысла яростно пыталось достучаться до меня, размахивало транспарантами и прочим, но я не могла разобрать. Тон девушки был успокаивающим, а голова болела сильно, глаза слипались. Хотелось снова начать думать так, чтобы мысли не искали путь сквозь густой туман.—?Уколы гораздо эффективнее таблеток,?— голос Надин-Кларис окатывал приятными тёплыми волнами, успокаивал взбаламученные нервы. —?Ты же хочешь быстрее поправиться? Выйти отсюда, верно? Увидеть своих друзей, Томаса. Ты же скучаешь по Тому, да?—?Скучаю,?— я кивнула скорее по инерции, не вдумавшись в суть вопроса.Надин замолчала, выжидательно вглядываясь мне в глаза.—?Чёрт с вами. Колите.—?Умничка.Девушка принялась готовить шприц.***—?А катаны у тебя были настоящие? —?я обхватила покрепче бокал с дымящимся чаем. В просторной кухне было пусто, но в дальнем углу мигала зелёным огоньком работающая камера. Как подопытные кролики, честное слово.—?Нет, бутафория,?— Райан удивлённо усмехнулся. Ну действительно, идиотский вопрос. —?А…—?Я просто представила, как эпично смотрелся бы на пустынных улочках Парижа Дэдпул, крошащий катанами зомби на протухший кебаб,?— я задумчиво посмотрела на камеру. —?Как думаешь, нас когда отсюда выпустят??Слушай, ты со своими вопросами поосторожнее на поворотах! —?голос в момент оживился и спешно отвесил мне пару ментальных затрещин. —?Идиотка, смотрит в камеру и порет какую-то чушь! Тебя отсюда никогда не выпустят, потому что ты псих и слышишь голоса в голове. Нашла, где и о чём говорить!? Он после уколов немного очнулся.Камеры, белые халаты. Не было времени подумать, где мы и кто нам ?помогает?, а потом не стало сил. Мне выписали какие-то уколы, от которых головные боли хоть и прошли, но начали путаться воспоминания, а постоянное желание лечь и уснуть так никуда и не пропало. Голос слегка оживился, хоть и звучал глуше. А ещё из дня начали пропадать значительные куски?— по несколько часов, вероятно, точнее сказать не могла ввиду отсутствия где бы то ни было любых приборов, предназначенных для измерения времени. Я бы обрадовалась даже палке, воткнутой в середину нарисованного круга?— но и той не было. Были запутанные коридоры, по которым я могла бродить безо всякого сопровождения и ограничения, с тучей закрытых дверей и одной открытой?— в мою палату. Была небольшая столовая, в которой не было ни вилок, ни ножей, а кофе-машину и плиту можно было попросить включить, просто махнув рукой в камеру. Был кабинет врача, куда дверь открывалась только ключ-картой и куда приводил меня санитар. Вернее, он сопровождал меня, но от того, что мне не заламывали руки, ощущение тюрьмы не пропадало.Были встречи-?свиданки? с Томом и Райаном?— ограниченные по времени, очень короткие. В день их могло быть несколько, но что проку. Всё остальное время я могла читать, бегать на беговой дорожке, поливать цветы или заняться плетением собственной петли?— на хобби не было никаких ограничений. Меня ведь не держали в плену?— меня лечили. От сотрясения мозга сначала, теперь от шизофрении, вероятно. Формально меня не удерживали?— я просто не могла найти выход. Постоянно целовала закрытые двери и стёкла в другие палаты.Том и Райан жили где-то в другом месте. Где, ни разу не говорили?— под камерами не хотели или расстраивать не хотели. Но по небрежным щетине, лёгкой синеве под глазами и пластырям на сгибах локтей Томаса я решила сделать далеко идущий вывод и предположила, что ему там тоже приходилось несладко. Похоже, его использовали в каких-то экспериментах?— очень надеюсь, что не в качестве подопытного. Райан выглядел гораздо лучше?— посвежел даже немного, только помрачнел.С чего мне захотелось доверять этому мужчине-ребёнку, я объяснить не могла. Просто захотела и решила. Да, обстоятельства нашей встречи нельзя назвать кристально чистыми и понятными, а тот факт, что сразу после этого я оказалась в палате белохалатцев, явно не должен был добавить ему очков, однако… Называйте женской логикой или кромешным идиотизмом, приводите аргументы в пользу того, что Рейнольдса стоило бы признать иностранным шпионом и расстрелять на месте без суда и следствия?— я все их уже перебрала. Но внутренний голос ведь не переспоришь. Здравый смысл пал жертвой неравной борьбы и теперь обиженно сопел, замазывая зелёнкой глубокие царапины и жалуясь совести на отсутствие у меня себя. С Райаном можно было перекинуться парой шутеек, в то время как Том смотрел на меня как на смертельно больную, сделанную из песка и готовую рассыпаться от любого прикосновения.?Мать, ты уже минут пять молча пялишься на нос Райана. Либо ты говоришь очередную фигню, либо я начинаю вас шипперить!??— голос отвесил освежающую пощёчину. Я тряхнула головой, сбрасывая оцепенение.—?Я говорю, нас ведь никто не держит,?— Рейнольдс ободряюще улыбнулся. Ну вот, теперь и он смотрит на меня так, будто мне пора с завещанием в гроб укладываться. —?Ты поправишься, и, если захочешь, мы уйдём.—?Все? Ты тоже с нами пойдёшь? —?почему-то захотелось по-детски забраться к Райну на колени и уткнуться в грудь. ?Всё, теперь я точно вас шипперю?,?— фыркнул голос. Да фу на тебя. Как к бате. За поддержкой. За семейным теплом.—?Конечно, если ты захочешь,?— если бы только он не смотрел на меня так, я бы поверила. Я бы поверила и обрадовалась, и захлопала бы в ладоши, и запрыгала бы на стуле. Он жалел меня. И это раздражало.—?Сколько времени я здесь? —?я хмуро уставилась на мужчину, мигом сбивая ободряющую улыбку с его губ. —?Я сбилась со счёта. Неделю? Две? Месяц?—?Всего семь дней,?— Райан хотел взять меня за плечо, но я вывернулась и подскочила на ноги.Всего неделю. Казалось, целую вечность. Вы когда-нибудь проводили целую вечность в компании слабо трепыхающегося саркастичного монстра, критикующего каждое твоё движение и кажную твою мысль? Пытались понять, насколько большой кусок дня только что пропал из вашей головы? Перебирали судорожно по крупицам воспоминания, боясь обнаружить пропажу хоть одного? Целая вечность, а не неделя. Целая вечность, Карл!Я уставилась на своё слабое отражение в оконном стекле. Там, за преградой, раскинулась пустошь, обломки прежнего мира. Они мне уже порядком надоели?— первое время я только и развлекалась, что вглядывалась в бездыханные останки цивилизации, пытаясь понять, где мы. Но при том условии, что я абсолютно не ориентировалась не только в самом Париже, но и его предместьях, а также в принципе на территории всей Франции, дело это было абсолютно бесполезным. Зато я узнала одну маленькую, но важную деталь?— стёкла здесь были особые, пуленепробиваемые, а высота не позволяла даже в случае удачно разбитого окна выпрыгнуть. Вернее, выпрыгнуть-то она позволяла. Совершить бреющий полёт до пустой площадки перед входом и превратится в не очень эстетичную кровавую лужу.—?Целая неделя. Почти вся жизнь.***—?Здесь свободно?Голос Тома доносился сквозь завесу беспрестанного жужжания. Процесс перегрелся, кулеры работали на максимуме.Больших трудов, в самом деле, стоило оторвать взгляд от невероятно интересного пятна краски на стене и перевести его на мужчину. Тот выглядел ещё бледнее белёсой кляксы, чудно улыбался, кривя уголок рта, и старался что есть сил выглядеть радостным. Несмотря на то, что актёром он был весьма неплохим, выходило у него откровенно дерьмово. Сеточка морщин, проступающая обычно, когда он широко улыбался, сейчас потерялась на сероватой, будто запылённой коже; глаза, слегка отёкшие, краснеющие капиллярами, потухли, позади них кто-то вывернул обе восьмидесятивольтные лампочки. Томас не в силах был контролировать и свой взгляд: он бегал, как ошпаренный, едва задерживаясь на мне, всё время исчезая где-то позади, на экране.Я качнула головой, снова возвращаясь к изучению белого пятна. В конце концов, рядом было действительно незанято.—?Ты как? —?Хиддлстон поджал губы. Он их всегда поджимал, когда говорил о чём-то неприятном, неудобном; так же он говорил, что родители и сёстры остались в Лондоне.—?Жить буду,?— губы плохо слушались, поэтому я просто отсалютовала стаканом. —?Что сказал мистер Я-залезу-в-твою-голову-и-вытащу-все-детские-страхи?—?Он сказал, что тебе нужно пристальное внимание и полный покой. Стресс может спровоцировать рецидивы, да и вообще, нервничать?— вредно! —?он хохотнул. —?Придется тебе пропить курс успокоительных, еще пара уколов общеукрепляющих, а…—?Да знаю я, что он сказал,?— я прикрыла глаза?— унять дрожь в коленях.Том замолк. Только осуждающе покосился, скользнул полумёртвым взглядом, оцарапав скулу. Сложил руки в замок, упёр локти в колени и тяжело ухнул вниз, опуская голову под кисти. ?Скажешь сейчас или продолжишь мучить кота? —?голос охрип, потускнел, стащил с голову сверкающую корону всезнайки. Шутка ли, оказаться всего лишь диагнозом в больничной карте, а не всевидящим оком. —?Давай уже?.—?Я подслушала в коридоре. Прислонилась к двери,?— белое пятно походило на летающую тарелку. Ладони леденели, а глаза жгло. —?Всё-таки звукоизоляция у них здесь ни к чёрту! —?нервный смешок сорвался с губ, как облако пара в морозный день; Томас не шелохнулся, но новая болезненная морщина пробежала через широкий лоб, смяв белёсый шрам. —?Ладно, Томми. Выдохни, вдохни и скажи свою подготовленную утешительную речь, а я пока плесну себе ещё кофе.Ноги с трудом слушались, но я заставила их поднять моё мотыляющееся тело и нести его к чайнику. Мужчина остался сидеть на стуле, будто выточенный из мрамора. Или вляпавшийся в клей-момент. В любом случае, он не проронил ни слова, то ли поражённый моим экстраординарным идиотическим любопытством, то ли до глубины души расстроенный вскрывшимися неприятными обстоятельствами моего психического состояния.—?А я ведь её не подготовил,?— он звучал хрипло и обескураженно. Таким растерянным мне ещё не доводилось его видеть. Он будто ждал моей поддержки, моего утешения, моей ободряющей речи. —?Они сказали, тебе нужно постоянный медицинский контроль и лекарственная терапия. А ещё никаких стрессов и…—?И клетка, точно? Такая большая, с толстыми прутьями, чтобы не прогрызла,?— картинка всплыла в голове абсолютно некстати. —?Да ладно, Томас, ты ведь знал, что у меня с головой не всё в порядке. С чего такая физиономия?Он не ответил. Не надо ему грубить. Ему тяжело, кажется. Подумаешь, маленькая шизофрения у человека. С кем не бывает. Да и не шизофрения даже, а так, ПМС, только посильнее. Или я что-то путаю? В голове ваты набито, как в плюшевом медведе. Был бы у меня интернет, я бы точно сказала, что это за зверь такой в моей головушке завёлся, а так… А так будем считать, что это просто перепады настроения. Тогда чего они так все переполошились?И чего только Томушка кручинится? Разве за десять дней можно привязаться к человеку? Мне всегда казалось, что это невозможно. Да, мы вляпывались в бессчётное число передряг, но всё-таки… всё-таки я под лекарствами. Потеряла мысль.—?Ты вот мне только скажи, Томка,?— я вернулась на место и покосилась на Хиддлстона,?— Дэвид жив или нет? Мне просто понять, где бред, а где реальность.—?Ты его убила в том доме,?— мужчина проводил бесцветным взглядом чашку, которую я что есть силы запустила в противоположную стену. —?Он мёртв.Голос что-то невнятно пробормотал и, вытянув из ящика фотографию Теннанта, приклеил обратно в уголок оторванную было чёрную ленточку. Окей, Гугл, что делать, если по тебе плачет психушка? Я что-то забыла сделать. Что-то важное. Как только мы сюда попали, я всё время пытаюсь вспомнить. Я что-то должна была сделать. Что?—?Ладно, Томушка, ты пока давай придумай мне речь ободряющую, а я пойду. Мне пора таблеточку глотать, чтобы черти по углам не мерещились.Глаза всё ещё жгло. Ладони вспотели, а больше всего хотелось броситься к Томасу на шею и завыть. Мне почему-то начало было казаться, что он, мой большой и сильный друг, сможет одним движением руки разогнать все мои печали. Однако вон он сидит, скрюченный, осунувшийся, нескладный, как саранча-переросток, растерянный, будто ему по голове обухом. Нельзя плакать. Будь мужиком.Дверь за спиной хлопнула, и я разревелась.***—?А вот и ужин,?— в проёме появилась светленькая медсестричка, толкая перед собой небольшую бесшумную тележку. —?Лора, ты уверена, что не хочешь поужинать в палате?—?Абсолютно,?— с трудом сдерживая нервную дрожь, я улыбнулась в ответ и убрала стопку журналов со стола. —?В столовой положено кушать, в палате?— отдыхать. Каждому занятию?— своё место.—?Логично,?— девушка звонко рассмеялась, будто я была грёбаным Мораном. —?Ещё пара дней?— и тебя можно будет выписывать.—?Это официальная информация? —?с трудом удалось сложить губы в усмешку.Медсестра хохотнула и выставила передо мной несколько тарелок. Вот что-то, а кормили здесь на убой. В памяти тут же всплыли каннибалы из ?Ходячих мертвецов?, но я спешно отогнала эту мысль. Слишком много мороки ради моего непримечательного холестеринового тельца. На ужин сегодня был греческий салат, запечённая курица и классический пудинг. С таким рационом я точно не влезу в свои старые вещи.—?Лора,?— я уже успела забить рот салатом и едва не подавилась, когда девушка окликнула меня,?— тебе тут ещё передали. Райан передавал пожелания скорейшего выздоровления и просил прощения за то, что сегодня не смог придти к тебе.Она протянула мне бумажный пакет, заклеенный чем-то наподобие воска. Ого. Теперь тут ещё и делают вид. что не шмонают передачки. Круть.—?Спасибо!—?Он сказал, вам это пригодится,?— пробормотала девушка, увозя тележку.***—?Здесь написано, что каждая фаза длится неделями, а то и месяцами, а не прыгает ужаленным зайцем каждый день! —?в психиатра полетел ещё один толстый справочник.—?Охрана! —?мужчина взвизгнул так, будто ему прищемили… а, ну верно, я в этот момент как раз туда и попала следующим талмудом.—?Погоди с охраной, сначала объясни! —?пришлось схватить трепыхающееся тело за воротник и хорошенько встряхнуть. —?У меня ведь не атипичное биполярное расстройство, точно? Что со мной тогда? Почему мне мёртвые мерещатся?—?Лора, успокойтесь! —?он накрыл мои пальцы своими, холодными и мокрыми, я брезгливо скривилась и выпустила его из объятий. —?У вас именно биполярное аффективное расстройство, смешанный эпизод. Вы просто не дочитали, его описание где-то в середине.В него полетел ещё один том толщиной страниц в восемьсот, от которого врач ловко увернулся и не менее ловко спрятался под стол. ?Может, привязать его к стулу и хорошенько отоварить ?Психиатрией для чайников“ прямо меж глазёнок его крысиных? —?кровожадно оскалился голос, потирая руки. —?А то ишь ты, всякая шваль будет говорить, что я?— всего лишь порождение твоих буйных фантазий. Дай-ка ему за меня по почкам, лучше дважды!?—?Лора! Прекрати! —?из-за двери послышался голос Тома.А ключик-то вот он. А дверь на замке. Я, может, и псих, но скрупулёзный донельзя. Пока у меня приватная беседа с врачом, никто не войдет и не выйдет отсюда без моего ведома. Никто без газовой горелки, естественно.—?Лора! Дай этому уроду по шарам, и он всё расскажет! —?а Райан умеет поддержать!Кажется, у меня, как в старых фильмах, появилось два говорящих человечка на плечах. Томас с нимбом увещевал открыть дверь, вести себя, как взрослому адекватному человеку, доказать своим поведением, что я не шизик. А Райан с рожками предлагал прижать этого Пилюлькина к стене и выбить из него все ответы силой, непонятно откуда у меня взявшейся. И, хоть последний вариант казался безумно притягательным, здравый смысл яростно тянул одеяло к Томаззо.—?Лора, даже думать не смей! —?в голосе Хиддлса зазвенел металл. Ух, какой он властный. Даже по его образу Локи заскучала. —?Немедленно открой дверь! Не трогай доктора!Бедный мужик сжался где-то под столом. Я не псих, и он об этом знает, но упорно молчит, собака.В общем-то, ясно и понятно, что держали лечили нас с Томом и Райаном те самые мифические ?люди в белом?. Это было так же просто, как дважды два. Они у меня вообще начали было ассоциироваться с теми куряками из ?Оставленных?, только эти белоснежки явно не преследовали добрых целей. Они преследовали нас. И я тщетно пыталась найти выход из бесконечного коридора, опутавшего всё здание Центра?— его попросту не было. Они не собирались отпускать нас, ясное дело. Если им действительно нужен был Том и его кровушка для своих экспериментов в стиле Пинки и Брейна, то его они теперь точно не отпустят с миром. Как заставить его остаться по доброй воле? Сказать, что я псих и мне нужно лечение. Профит. Теперь этот зануда и с места не сдвинется. Слушает их, уши свои большие развесив.Я присела на край стола и потёрла глаза костяшками пальцев. Голова гудела и соображала очень туго, мысли постоянно путались. Это от лекарств. Точно, всё от них.Что-то острое больно кольнуло в плечо, вырвав откуда-то из глубины груди хриплый удивлённых вскрик. Боковым зрением мне удалось сфокусировать справа сухую фигуру психиатра перед тем, как картинка перед глазами поплыла. Мне что-то вкололи.***Свет.Я вижу свет.Свет в конце тоннеля??Слы, мать, ты сначала за электричество заплати, а потом лампочки в конце тоннелей жги! —?ехидный и полный здорового сарказма голос зазвучал над ухом, прорезая мерный гул разрядом. —?Чего разлеглась, королевна? Кто тебе отпуск выписал? Давай, зад поднимай и арбайтен, арбайтен, арбайтен!?Я наконец смогла продрать глаза и уставилась в синевато-красное предрассветное небо. Ну, то, что оно предрассветное, я поняла чуть позже, поначалу я просто бездумно (?Можно подумать, это как-то отличалось от любой другой твоей деятельности!?) втыкала в кусок синевы перед лицом, тщетно пытаясь определить своё положение в пространстве. В голове странно прояснилось, будто кто-то открыл форточку и выветрил весь дым, накуренный лекарствами. Более того, я наконец могла перестать циклиться на переборе воспоминаний?— они выстроились в ровную картотеку, всё на своей полочке. Здравый смысл всё ещё притворно постанывал, поглаживая забинтованные руки, после драки с голосом за доверие к Райану, совесть что-то строчила в огромной бухгалтерской тетради (опять мои грешки конспектирует), мозг впал обратно в анабиоз. Всё вернулось на круги своя. Практически.—?Лора?Я с лёгким матерком-ветерком повернула голову и заметила источник взволнованного голоса. Райан лежал в паре метров от меня, так же, как и я, размазанный по асфальту, но предпринимающий хоть какие-то попытки подняться. Больше он походил на ворочающуюся черепашку, но он-то хотя бы пытался двигаться.—?Ты в порядке? —?он заметно нервничал, хотя у самого вздулась губа?— когда подраться успел?—?Я… навер… ное,?— я приподнялась на локтях и с трудом подавила подкатившийся на первой космической комок, желавший покинуть пределы моего бренного тела. —?Что?.. Где Том?Мы лежали на парковке у какого-то супермаркета. Темнело стремительно. Чтокакзачемпочему. Миллион вопросов и ни хренашечки ответов. По порядку:Зачем нас выкинули из Центра?Мы важны. Может, не все, но Том точно. Почему тогда мы валялись мешками с картошкой на чёртовой парковке, где нас мог беспрепятственно съесть любой мимо проходящий себя уважающий ходячий мертвец?Зачем меня накачивали лекарствами, морочили голову психическими диагнозами, а потом просто вышвырнули, как обёртку из-под ?Киндер-Сюрприза??Зачем?Почему??Нахуя? —?голос прикурил от подожжённой фотографии Теннанта. —?Не стесняйся, здесь все свои?.Вот именно. Нахуя? Нахуя столько головной боли? Слишком иррационально для великих умов.А голосу явно полегчало. Он даже как-то преобразился немного?— обнаглел ещё больше (хотя куда уж), стал ещё саркастичнее и, кажется, вовсе решил избавить обо всех напоминаниях прошлого. Будто всё, что было до Центра, его не касалось.?Ты ищешь отклонения у голоса, который слышишь у себя в голове. Ты всё ещё думаешь, что тебя лечили зря???— голос выпустил облако дыма и закашлялся?— в жизни не курил, дурень.Погодите. Том им нужен. А Тома-то с нами и нет!—?Райан! Райан! —?я подскочила, но тут же закачалась?— мир плыл перед глазами, ноги не слушались, затошнило. Как на корабле, ей-богу. —?Где Том?Рейнольдс, спешно подхвативший мою качающуюся тушку под локоть, беспомощно огляделся?— тоже не знал. На минуту он замер с растерянной донельзя моськой.—?ТОМ!