Эверест. Глава (I): Часть (III) - Неожиданное. (1/1)
***Amy Winehouse - You Know I'm No GoodИзящные, оттенка изумруда локоны соседа по парте развивались настолько прекрасно, насколько не описал бы ни один великий писатель. Казалось, что квартира Рокки состояла лишь из гелей и шампуней. Я всегда глубоко не понимала - почему с такими роскошными волосами можно иметь настолько низкую самооценку? Мне бы такую шерсть, чёртова ты модель.
Рокки иногда мог показаться очередным артистом с тысячью скелетов в шкафу, но, глядя в его чувствующий и робкий взгляд, все предположения сразу испарялись. Стеклянные глаза, надрывающие разбиться, отражали столько боли и тяжести, какой не отразил бы самый страдающий и депрессивный человек на свете. С ним ни то, чтобы было говорить страшно - всего лишь одно поднятие взгляда к его угольным зрачкам и, считайте, уже можно заказывать гроб. Скромная, закрывшаяся от сего мира размазня, простите.
— Рокс, придурок, дай списать, — шёпотом вырвалось из моих губ.Под ломкими лучами комнатного света, его хрустальный взор застыл, словно мгновенно мутируя в каменную статую. Неловко перебирая в руках конспект, он, всё же, решился передать его в мои ладони, не снимая с меня свой напуганный взгляд.
— Кто знает, в каком году родился этот знаменитый автор? — Мистер Гончий повторял это всё снова и снова, не давая нам шансов промолчать.Передо мной жадно и мерзко чавкал Аппи.Ебучий троглодит.Мне кажется, если бы у него не было с собой его дебильных бургеров, он бы через силу, но жевал штукатурку, ей богу. Лишь бы что-то запихать в свой огромный рот. Блевать тянет, смотря на влажные крошки, летящие из его рта. Просто мерзость.— 1821 год, Мистер Чейз? — не откладывая свою булку ни на секунду, пробормотал он.— Всё верно, Аполло, —голос учителя можно было сравнить с вентилятором. Он также равномерно и монотонно разлетался по классу, заставляя вещи вокруг буквально теребиться и дрожать от страха.
Мистер Чейз Гончий пугал не только учащихся, но и обучающих тоже. Кого-то страх укрепляет, тренирует и делает сильней, но только не в случае c нашим учителе литературы. Если уж ему нагонять не цунами страха, так цунами эмоций, самых, самых отрицательных и колющих. Человек по своей природе большую часть собственных эмоций заменяет сплошным страхом, но в нашей ситуации - заменять, видимо, было нечего, так как кроме страха перед ним ничего более и не восставало.
В класс ворвался Зума, значительно опоздав. Он был единственным человеком, с которым я была способна общаться адекватно, на своей волне, что не удивительно, ибо мы из одного утроба. Иногда я даже сравнивала его с зеркалом, но у каждого свои тараканы в голове, не так ли?С его куртки слетали массивные шмотки грязи, что не удивительно, так как за окном недавно вновь начал лить проливной осенний дождь.
— Извините за опоздание, — как-то безразлично и холодно выразился друг, что ему было довольно несвойственно.— Зума, ещё один раз я замечу тебя за очередным опозданием, и ты пожалеешь, — учитель указал указательным прямо в его промокший насквозь рюкзак цвета сирени.Гончий не успел договорить свой угрожающий ответ, как Зуми сразу же отреагировал так, как в своём, всегда актуальном, репертуаре: показал учителю средний палец и направился к парте, почему-то, не опрокидывая победительную ухмылку, как это было всегда.Подойдя ко мне, я уже была готова дать ему "пять", зная, что он делал это уже по собственному рефлексу, но не сегодня... И что за хуйня?Учитель, за своё пока не самое масштабное нахождение в школе, уже давно привык к этому и воспринимал подобные манёвры, как умывания по утрам, даже не вызывая директора.
Мистер Гончий вновь присел на своё кресло на колёсиках, оставляя новые царапины на мраморном покрытии.
На доске демонстрировались вчерашние остатки мела, откуда-то несло дорогим вином.
Как оказалось, этот придурок ещё и употребляет в школьном заведении.Стирая подобные мысли, я пыталась вникнуть в конспект, но мозг, словно по закону подлости, отказывался грузить хотя бы какую-либо информацию, ведь я вновь легла в пять утра. Всю ночь меня теребили и жестоко держали, не давая упасть к снам, мысли о новом посте в инстаграме, где в последнее время я стартовала выкладывать посты и статьи на абсолютно разные темы и мотивы. Так сказать, крик души. Говорю о том, о чём надо бы было говорить, о том, о чём предпочитают обычно молчать и "держать в чулане".
У меня насобиралось довольное количество фанатов, что мотивировали и вдохновляли меня писать и далее. Единственные живые души, не дающие мне окончательно упасть, держат меня на весу и поднимают выше. Такие, как, например, тот же Зуми. Мой источник вечной поддержки и верности, в которой я беспомощно нуждалась и нуждаюсь до сих пор. Говорят, что чем больше у тебя друзей, тем больше ты счастлив, но не всегда это срабатывает на практике. Иногда хватает одного единственного, чтобы счастье поднималось к облакам. Тот единственный, которому возможно выговориться в любую тяжёлую минуту, который нежно обнимет и поддержит в разной, абсолютно разной ситуации.
Именно таких нужно оберегать и ценить.
Пока в мою голову лезли одни флэшбэки нашей совместной жизни, Зума только начал доставать канцелярию из промокшего портфеля. Я не любила его, как парня, я любила его, в первую очередь, как человека, какие бы слухи о нас не ходили. Только попробуйте ещё раз предо мной пропиздеть, что дружбы между парнем и девушкой не существует. Кто-то ещё в это продолжает верить? Смешно.Выкидывая из головы мысли о литературе, из моей фантазии никак не мог выйти сногсшибательный образ учителя в роли сексапильной уборщицы с длинной шваброй и огромным фаллосом на конце.Гончи-Тян, мать вашу.О да: предо мной сразу нарисовалось старое ободранное платье с мутными пятнами разных тонов и величины, сексуальные чулки цвета стали и высокие каблуки.О чём я думаю вообще?Ну а впрочем, он сам виноват в моих горячих мыслях. С каких пор он вообще вымывает полы, мать вашу?Отвлекая от занятия, из телефона всё приходили и приходили надоедливые уведомления от подписчиков.— И какова же причина очередного опоздания, — Чейз не выдержал, и выдавил из себя частицу сарказма: — мой милый?
Преподаватель сжал в пальцах красную ручку, презрительно смотря в глаза опоздавшего.Невзначай наблюдая за происходящим, я откинулась назад и закрыла тетрадь, ибо этому спору происходить, видимо, долго. Ноздри изредка теребили веяния ветра из приоткрытой форточки, тянуло скошенной травой и влажной осенней почвой. Прекрасный дуэт запахов.Чёрт, где мой карандаш...Зума не выдержал зрительного давления учителя, и предпочёл ответить, отводя взгляд и продолжая вытаскивать учебники.— Не ваше дело, — голос прошёлся по классу подозрительно испуганно, что крайне не свойственно обычно уверенному его тону.В глазах учителя огнём блеснула пуля агрессии, но она моментально испарилась за желанием адекватно провести занятие. Он не ответил, давая Зуме знак того, что этот краткий диалог пора закончить, оставив себя наслаждаться выигрышем и гордостью.
Никогда не доводилось узреть подобного. Я привыкла к тому, что чаще прятались от Зумы за ближайшим тёмным углом, но сегодня ситуация приняла оборот наоборот.Пиздец, поразительная рифма.— О-о-о, посмотрите-ка, наш Зуми больше не невоспитанная халатная мразь? — с его уст слетела слюна непристойности и эгоистичности, что являлось его, уже общеизвестной, фишкой.Парень поднял нападающий взгляд к учительской улыбке, нервно сминая конспект.— Ещё один подобный манёвр в мой адрес, и эта ручка, — он вынул из пенала ручку, не отрывая взгляд, — окажется в твоей костлявой заднице, моральный урод.Впрочем, я и не удивилась его ответу.
***Долгожданный звонок.Фотографируя домашнее задание с доски, я услышала, как резко открылась дверь, в которую судорожно ворвалась Люси, наша уборщица.— У вас моя швабра?! — громкость её крика была, словно около моих ушей только что пролетел старый поезд. Клянусь, лучше уж вовсе уши нахер отрезать, чем слушать её вопли и старческий маразм.Этот параноик бесил до глубины души своим поведением, манерами, да хотя бы долбанным голосом, не взирая на то оправдание, что она, видите-ли, стара.
Учитель не успел произнести ответ, как издался очередной хриплый крик:— А?!Да, у неё были проблемы со слухом.
Весь класс, до потолка распахнув глаза, наблюдал за дрожащей старушкой.— Да, Люси, ваша швабра у нас, и, прошу, включите свой...— А?!— Прошу, не забывайте про свой...— А?! — она прокричала вновь, что заставляло задуматься о суициде.Промолчав про слуховой аппарат, учитель направился к шкафу, видимо, за той самой шваброй.Проходя мимо парты Зумы, тот невзначай скинул на пол пару его учебников. От настолько недобросовестного, наплевательского отношения даже мне стало не по себе, осознавая, что терпит именно мой друг. Мать вашу, моего самого близкого человека только что публично обосрали!— Ещё парочку подобных махинаций в адрес моего друга, и я вызову директора! — встала я, и, без разрешения, с моих губ вырвалось угрожающее выражение.Я знала, что, если кого учитель сторонился и боялся, то это меня, так что, после моих слов его чайник обязательно должен остыть.— Какое великодушие и благородство, я просто таю! — он вновь продемонстрировал мерзкий сарказм, театрально раскидывая руками.Наши взгляды неосознанно обменялись соревнующимися выстрелами и резко разошлись.Подойдя к Рокки поближе, я, нехотя, вернула ему тетрадь, вновь надев маску халатной сучки.— Спасибо, Эв... — неслышно произнёс он, тут же отдёргивая руку.Люси стояла в дверном проёме, дрожа, пока я всеми силами заталкивала учебники в узкий рюкзак.Аполло, скрутившись, напоминал шар для боулинга, но, ведь шары для боулинга не умеют чавкать, верно?Как бы то странно и, возможно, пугающе не звучало, но Аполло, мать вашу, даже Аполло имел отношения, и не с каким-нибудь левым ботаном, а с настоящей секс-иконой всего класса - Маршаллом.
Маршалл, так же, как и Рокс, даровал ощущения неловкости, смущённости и, в какой-то мере, очарования. Самый безразличный пофигист, вечно сидящий в своём пыльном уголке, где и было его место комфорта и спокойствия.
Жаль, что он был геем.Краем глаза мне удалось заметить, как Аппи шёпотом что-то усердно пытался высказать Маршаллу сквозь тонны пищи в своих зубах. После, они внезапно куда-то отошли. Подозрительно, ну и хер с ним.Тем временем, продолжался унылый диалог коллег:— Ваша швабра точно была у нас! — видимо, в шкафу швабры уже не оказалось.Я лишь наблюдала, душевно смеясь и понимая, что швабру ещё до урока припрятала я. Ну уж простите.— А?! — Люси всё продолжала кряхтеть.Поднялся настоящий пожар из эмоций. О боже, мой смех сейчас вырвется...— Я сказал, что ваша швабра точно...— А?!Тут уж не выдержала и я, разбавив эмоциональную атмосферу своим громким смехом. На секунду показалось, что кроме буквы "А" Люси не знала больше не единой.Прикрывая брекеты, я наклонилась лицом к парте, выплёскивая всю горячность души.Спустя пару секунд, когда мне удалось избавится от надрывного смеха, воодушевление внезапно сменилось непредвиденным удивлением.Прямо передо мной, прячась за дверью раздевалки, друг друга жадно заглатывали Аппи и Марш.— А?! — вырвалось уже у меня.