Part VI. (2/2)

- Слушай, ты ничего не подхватил? – пират выгнул кустистую бровь, окидывая мелко подрагивающего навигатора оценивающим взглядом. Тот механически поправил лацканы камзола, хмуря тонкие брови:- В смысле? – собственный голос показался слишком низким и слишком хриплым: непозволительная роскошь. Но матрос, кажется, не особо прислушивался к тембру его звуковых волн, предпочитая оценивать внешний, несколько потрепанный вид сослуживца:- У тебя глаза красные, - задумчиво сказал разбойник. – И лицо очень бледное. Ты, часом, не заболел?

Спейд невольно провел кончиком пальцев по нижнему веку, чувствуя влажную кожу своих перчаток, а затем скользнул пальцами вниз по щеке, отрешенно качая головой:- Нет, я в порядке.

- Да? А то смотри, Асари пока без дела слоняется, подкинул бы ему работенки, - мужчина причмокнул губами, будто вспоминая что-то важное. – Я тебя вот зачем звал-то. Ты капитана не видел?- Капитана? – навигатор почесал затылок, и только теперь заметил, что, в общем-то, слизал этот жест у Кавалоне. Тот тоже, когда глубоко задумывался, начинал ерошить и без того взлохмаченные волосы, строя при этом еще и донельзя забавную мордашку. Оставалось надеяться, что лицевые мышцы Деймона не будут копировать это выражение. Если на физиономии итальянца эта рожица смотрелась весьма очаровательно, то для тонких, угловатых черт лица Спейда она совсем не подходила.

- Нет, не видел, - отрешенно ответил навигатор, припоминая, что последний раз мял щеки Кавалоне перед тем, как спустился в свою каюту. Точнее, к двери в свою каюту. – А что?- Да мы хотели представить ему отчет о законченных делах, так сказать, а найти его не можем, - пират пожал плечами, взмахивая рукой и разворачиваясь, чтобы убежать к подзывающим его товарищам, отчаянно ругающимся и плюющимся ядом: никак канат где-то порвался. – Ну, ладно. Если найдешь его, свистнешь, хорошо?

Все еще пытающийся прийти в свое хрупкое состояние умиротворения, выражающееся в ехидной ухмылке и едко сверкающих глазах, Деймон кивнул, согласный сейчас даже на танцы вокруг жертвенного кострища в юбке из листьев пальмы и нагрудников в виде половинок разрезанного кокоса. Пока он рассеянно смотрел вслед убегающему товарищу по команде, а в его голове, словно рой рассерженных ос (о, Дьявол, нет!), жужжали быстро перебирающие крыльями мысли, Спейд вдруг задался вопросом: а сколько времени, собственно, прошло? Что случилось за те мгновения его, так называемого, транса? И где, действительно, ошивается Кавалоне, раз его даже команда найти не может? Насколько он помнил, у них из-под носа сбежал пленник. Это все, что разрешала ему припомнить зловредная, как и он, память, а дальше – гладкая дверь его нетронутой каюты и рой растерзывающих его ос. Неуютно поежившись, навигатор обхватил себя за плечи, складывая руки на груди, и, не думая, направился в капитанскую каюту, находящуюся на корме.Вальяжно, в своей манере, закинув ноги на стол, Оливьеро будто бы расслабленно развалился в кресле, беззастенчиво глуша крепкий ром прямо из горла. Темное стекло бутылки периодически позванивало, встречаясь с металлом колец, украшающих длинные пальцы капитана, а по волевому загорелому подбородку стекали струйки пьянящего напитка, которые итальянец предпочитал стирать одним скольжением запястья по губам. С одной стороны казалось, будто он заканчивает хорошо проведенный день веселой нотой, подкрепляя ее высокоградусным алкоголем, но с другой, практически на автомате распахнувший дверь Деймон (его всегда тянуло сюда, на корму, когда мысли в голове путались, а шарики начинали заезжать за ролики и наоборот) мог с уверенностью сказать, что в потемневших глазах друга нет ни капли веселья, а все его тело болезненно напряжено, как в момент глубокого серьезного раздумья.

Неосознанно дернувшись, и навигатор с уверенностью сказал бы, что друг этого даже не заметил, Кавалоне скосил на него мрачные глаза, приветствуя поднятием полупустой бутылки, и угрюмо усмехнулся:- А я тебя ждал.- Ты был так уверен, что я приду? – навигатор скрестил ладони за спиной, прижимаясь к ним поясницей и подпирая собой плотно прикрытую им дверь. Оливьеро растянул губы в кривой ухмылке, и мизинцем той руки, в которой крепко сжимал горлышко бутылки, указал на замершего на пороге мужчину, лаконично сообщая:- Ты всегда приходишь в неподходящие моменты. А как видишь, - он несильно раскинул руки, будто охватывая тот купол атмосферы, в котором оказался заточен, - момент весьма неподходящий.

- Действительно, неподходящий, - кивнул Деймон, наклоняя голову, отчего все еще мокрые пряди слипшимися кончиками коснулись плеча. – Особенно, если вспомнить, что недавно ты сам отбирал у меня эту бутылку.

- Вот видишь, как она пригодилась, - с какой-то необъяснимой злобой рыкнул капитан, прижимаясь губами к испещренному влажными каплями горлышку. Запрокинув голову, он легким движением руки наклонил бутылку на достаточный угол, чтобы пьянящая жидкость стремительным потоком, со звучными шлепками расплескиваясь по стеклянным стенкам, хлынула в жадное горло, на котором судорожно двигалось адамово яблоко. Мотнув головой, Спейд разочарованно выдохнул, делая небольшой шаг вперед, но и этого хватило, чтобы Кавалоне вскинулся, указывая на него указательным пальцем свободной руки, на котором сверкнул мощный перстень, изображающий вставшего на дыбы жеребца – украшение, доставшееся ему от погибшего отца. Убитого отца.

- Стой, где стоишь, - разборчиво и прямо выговорил он, буквально пригвоздив друга к месту этим заявлением. - Не смей подходить, Дей.Кавалоне никогда не пил без повода. Он не мог взять бутылку и надраться до зеленых драконов, просто потому, что ему так захотелось. Вот захотелось ему сорвать пробку и залпом влить в себя крепчайший ром на всем побережье. Нет, такого никогда не было. Ему обязательно нужна была причина, чтобы взяться за бутылку. Поэтому за бабкой ходить не надо было, чтобы сообразить, что произошло что-то из ряда вон выходящее, натянувшее вместо задорной улыбки на беззаботное лицо итальянца мрачный оскал уязвленного зверя. Будто этого неунывающего балбеса подменили угрюмым ублюдком, готовым без долгих раздумий пустить пулю в грудь лучшего друга только потому, что тот сделал шаг в его сторону. Такую перемену в Кавалоне Спейд видел лишь однажды, и ему вполне хватило сломанных ребер за ту ссору, когда оскорбленный грубым поведением замкнувшегося в себе брюнета навигатор заехал ему кулаком в челюсть.

- Что случилось? – тихим и как можно более непринужденным голосом спросил Деймон, до боли сцепляя пальцы в замок за спиной. Ему определенно не нравился этот косой взгляд помрачневших глаз, как будто солнце зашло за грозовые тучи.

- Разве что-то случилось? – Кавалоне хохотнул, но не весело, как делал всегда, а несколько озлобленно, издевательски, пристально смотря на фигуру притихшего друга. – А, Дей? Что-то случилось?

«А то бы ты так грызся, будь ты неладен», - мелькнула в голове навигатора хмурая мысль. Прижав подрагивающие пальцы к вискам, Деймон прикрыл глаза и шумно втянул воздух, чувствуя, как расширяются ноздри. Сердце быстрым ритмом отбило три судорожных удара, как последовательные щелчки пальцев, и поток его мыслей, размеренный, уравновешенный поток, рассыпался, как сгоревший лист бумаги рассыпается в руках серым пеплом. В абсолютной темноте, образовавшейся под крепким основанием черепной коробки, приглушенным гулом зашелестели туманные обрывки, переливающиеся радужным светом. Подрагивая мягкими краями, они подползали друг к другу, сплетаясь, как ветви плюща, и, сливаясь воедино, образовывали стремительный поток со множеством притоков и порогов. Шумное русло бурлило и плескалось, яростно грохоча по невидимым берегам, как если бы мысли, вспениваясь клиновидными волнами, находились в постоянном напряжении, споря друг с другом, но так и не приходя к общему решению, продолжая толкаться в буйном потоке. Именно таким был ход мыслей Оливьеро Кавалоне – спонтанным, быстрым и непредсказуемым.

Стремительная река мыслей, переливаясь кристально-чистой пеной, проносилась мимо, и Деймон ждал, морща нос, когда яркими вспышками, будто ярыми ударами шустрого потока о мощные камни-волнорезы, начнут мигать либо тусклые картинки, либо витиеватые буквы слов, один за другим складывающиеся в общую панораму. Напрягшись до такой степени, что верхние и нижние резцы натужно скрипнули, Спейд вдруг ошарашенно охнул, чувствуя, как безграничное пространство под плотным колпаком его черепной коробки взорвалось оглушительным треском («Не смей лезть в мою голову, Дей!»), с каким обычно обезумевший ударяет кулаком по зеркалу. Шумное русло как будто дернулось, замедляя ход, и по нему поползли тонкие паутинки трещин, вслед за которыми, как из старой мозаики, посыпались остроконечные куски, приземляясь на дно костной коробки с громким звоном. Они сыпались и сыпались, заставляя нервы натягиваться и вздрагивать, как струны гитары, и тогда рассыпавшийся осколками поток чужих мыслей превратился в жужжащую темноту. Жужжащую темноту, полную смертельно опасных ос, готовых ворваться в его незащищенную глотку. Снова.

Деймон очнулся, когда на плечо легла теплая рука. Ощутимо вздрогнув, он обнаружил, что сидит на коленях посреди капитанской каюты, уперев ладони во влажных перчатках в осколки вдребезги разбитой бутылки рома. Остатки пьянящей жидкости темно-бордовой кляксой расплылись по недостаточно темной поверхности пола, а навигатор рассеянно возил пальцами, совершенно не слушающимися своего владельца, в этой луже, будто пытался начертать какие-то слова. Совершенно неосознанно, механически, даже не чувствуя, что делает. Дьявол, что случилось? Казалось, будто его снова вырезали из реальности, но на сей раз, он сам виноват. Да? Он виноват? В чем? В том, что попытался заглянуть в голову убивающегося друга? Но… черт подери, что происходит?

- Дей? – тихий, приятно шелестящий, но непривычно встревоженный голос Кавалоне раздался над ухом, заставляя вздрогнуть и резко вскинуть потяжелевшую голову. – Дей, ты здесь?

Лишь недавно столь мрачные и недружелюбные, готовые расстрелять одним лишь свирепым взглядом глаза неестественно быстро преобразились, как если бы солнце вышло из-за черной тучи, проливая на сумеречные поля свой целительный свет. Не на шутку встревоженное золото смотрело несколько недоуменно и, не знай Деймон друга так хорошо, сказал бы, что даже несколько испуганно. Припухшие от постоянного обтирания запястьем губы сжались в плотную полосу, выделяющегося алого цвета, а широкая ладонь лежала на остром плече, в любой момент готовая к тому, что за нее схватятся и обопрутся. Именно это навигатор и сделал, несколько неуклюже поднимаясь на ноги.

- Вроде бы, здесь, - несколько угрюмо отозвался Спейд, отряхивая вымоченные ромом колени, и стащил с мокрых рук пропитанную потом и алкоголем кожу перчаток, с отвращением отбрасывая их от себя, как если бы это были не перчатки, а какой-то безумно мерзкий слизняк, истекающий отравленной слизью. Посмотрев на собственные ладони, мужчина несколько раз провел одной вдоль другой, напряженно сжимая и разжимая паучьи пальцы. Какофония адского жужжания, разразившаяся прямо под костью черепной коробки, утихла, и теперь растревоженная голова (как осиное гнездо, черт возьми), лишь покалывала, несильными ударами по вискам напоминая о пережитых скачках в разуме.

- Прости, Дей, - несильно сжав незаметно подрагивающее плечо друга, Кавалоне поджал губы, нервно обводя их кончиком острого языка. – Не стоило бросать в тебя бутылку, я не хотел, чтобы ты рылся в моей голове, как в каком-нибудь старом корабельном журнале. Прости.

Так вот что было этим треском. В тот самый момент, когда стремительный поток мыслей Кавалоне прочно укрепился в подсознании Деймона, этот нахал швырнул в него бутылкой, и та разлетелась у его ног десятками осколков, своим оглушительным звоном выводя из концентрации. Вообще, для того, чтобы залезть в чью-либо голову, навигатору не требовалось прилагать какие-либо усилия. Хватало лишь прикрыть глаза и представить нужного человека, обрисовать примерный характер потока его мыслей, как тот сам появлялся, и так четко, как будто был нарисован не где-то в сером веществе Деймона, а прямо на листе бумаги, черным по белому. Но Кавалоне знал его, как облупленного, знал его фокусы как свои пять пальцев (Спейд и сам частенько раскрывал ему все свои карты, когда они вдвоем сидели в уютной обстановке каюты и пары стаканчиков чего-нибудь горячительного, настраивающего на долгую упоительную беседу), поэтому мог почувствовать или догадаться, когда тому вздумается полазить по его сокровенному, и постараться закрыться. Несильно, конечно, но даже бьющая ключом мысль о барьере могла стать нежелательным препятствием. И для того, чтобы вытянуть из этого недоразумения что-то нужное, приходилось сильно концентрироваться, уходить в себя, практически прекращая какую-либо связь с реальностью. Поэтому не удивительно, что столь резкое «пробуждение» заставило его подавиться собственным дыханием. Кавалоне просто грубо вывел его из транса, не желая подвергать свои плотно упакованные под черепушкой мысли всеобщей огласке. Но это жужжание…- Жить буду, - небрежно повел плечом навигатор, смотря, как на нервно сжатых губах проступает еле заметная облегченная улыбка: самому легче стало. – Но ты свое еще получишь, - с дружелюбной насмешкой пообещал он, морщась, когда по вискам мягко ударила вспышка боли. Улыбка мигом исчезла и с лица, и из глаз Оливьеро, превращаясь во встревоженное выражение мягких черт. Нахмурившись, капитан наклонился к другу, скользя нижней частью ладони по его взмокшему лбу:- Что это было? – его голос не дрожал, да и движения рук были уверенными, но Деймон точно знал: он волнуется. Конечно, а вдруг Спейд коньки отбросит. – Это же не мог быть?..- Приступ? – перебил его навигатор, растягивая губы в горькой усмешке. – Нет, Кавалоне, приступ случился до этого. На палубе. Сразу после того, как я поднялся из каюты.

- Из каюты? Ты заходил внутрь?

- Нет, героически посмотрел на дверь, - огрызнулся Деймон, массируя утихающие виски. – Я… меня будто вырубило. Прямо на палубе, ну, ты знаешь, как резко это случается. А потом я видел… их.

- Их? – Вьеро моргнул, настороженно смотря на друга: конечно, необычный дар Спейда не раз вытаскивал и его, и команду из разных передряг, да что там, в некоторых случаях, чуть ли не жизнь, висящую на волоске, спасал, но вот от таких капризов этого туманного разума ему делалось не по себе. – Кого?- Ос, - спокойно, без особого интереса отозвался навигатор, устало бухаясь в кресло. – Целый рой ос, который вбивал в меня свои жала, настойчиво лез в горло и разрывал изнутри.

- Как в ночном кошмаре? – уточнил брюнет, опираясь поясницей о стол рядом с устало развалившимся другом. Тот на секунду задумался, прижимая пальцы к белым губам, а потом нехотя кивнул:- Я бы не называл их ночными кошмарами. Но если тебе так понятнее.

- Ты так и не разобрался, что означают эти твои… видения? – осторожно поинтересовался Кавалоне после некоторого молчания. Деймон отрицательно мотнул головой, небрежно взмахивая рукой, как будто отмахивался от назойливой мухи, а не от резких выпадов собственного разума.- Я и не хочу, - осекшись, он поднял на капитана задумчивые синие глаза, покрытые еле заметной пленкой того урагана, что все еще бушевал внутри него, и тот заинтересованно кивнул, будто разрешая вставить свое слово: - Знаешь, я тут подумал, что это мои воспоминания.

- В смысле? – Оливьеро комично нахмурился, отчего черные брови встретились в бороздке кожи. – Ты видишь свое прошлое?

- Да нет же, - несколько раздраженно отозвался навигатор, постукивая пальцами по столу. – Я имею в виду ос. Эти осы – они жалили так же, как воспоминания. Причиняли такую же боль… - сообразив, что сболтнул лишнего, Спейд прикусил язык, сцепляя руки в замочек, чтобы прижать их к животу, и, отвернув голову от пристального взгляда Вьеро, прикрыл глаза, цокая языком.

Золотые глаза смотрели серьезно и внимательно, оглядывая напряженную фигуру друга. Деймон никогда не говорил о своем прошлом, о том, что с ним случилось, о своем жизненном пути. Казалось, прошлого у него и вовсе не было, и его история начиналась с того момента, как он попал на «Гарцующего Коня». До тех пор, пока в их поле зрения не попал этот загадочный Джотто. Оливьеро догадывался, смутно подозревал, что именно он – капитан потопленной «Вонголы», – а не смертельно раненный Джи, закованный в цепи Кнакл или уязвленный Алауди (о, черт, только не он, не сейчас), является причиной той боли, по спирали двигающейся внутри навигатора. Будто Джотто, будучи когда-то чем-то важным (возможно, жизненно необходимым), неожиданно стал навсегда потерянным, и теперь эта мысль едкими каплями скатывалась по изнанке скованной льдом его души. Но и об этом Спейд предпочитал молчать. Просто глаза, на первый взгляд обычные, такие же ехидные и насмешливые, выдавали его внутренние терзания: казалось, ему нужно сделать какой-то выбор, но он то ли был не в состоянии его сделать, то ли еще не осознал необходимости этого выбора.Заметив выражение глубокой задумчивости на замершей физиономии капитана, Спейд предупреждающе цокнул языком и категорично покачал указательным пальцем из стороны в сторону:- Ты не будешь поднимать эту тему, - холодным тоном отрезал он, смотря, как на ожившем лице расцветает яркий букет переливающихся эмоций. Оливьеро явно подмывало возразить, и возразить горячо, в своей манере, уперто наставляя заплутавшего друга на путь истинный. Но друг на истинный путь возвращаться не хотел, предпочитая держать язык за зубами. Просто ему было спокойнее, когда он держал те вещи, что беспокоили его содрогающуюся душу, глубоко внутри себя, в беспокойно колотящемся сердце за крепкой белой клеткой. Деймону казалось, что если он откроет рот, то все то, что крутилось в нем бешеным вихрем, вылетит наружу, как рой рассерженных ос, и раздавит его своей тяжестью.

- Почему ты не хочешь рассказать мне, что с тобой происходит? – спросил Оливьеро, кидая на друга встревоженный взгляд. Деймон замер на секунду, затем задумчиво хмыкнул и закинул ногу на ногу, ставя локоть на столешницу и подпирая щеку кулаком. Скользнув по нахмурившемуся брюнету внимательным взглядом, он с чувством спросил:

- Может, потому что ты тоже не хочешь мне рассказать, что происходит с тобой? – задумчивым, почти издевательским тоном предположил он, выразительно поводя бровями. Кавалоне кинул на мужчину недоуменный взгляд:- О чем ты? – в его голосе было столько невинности и недоумения, что какая-то часть Деймона даже поверила в безгрешность этого вопроса, зато другая (большая часть) приняла его в штыки. Просто потому, что Оливьеро, как и его самого, выдавали глаза. Не те ярко-золотые, переливающиеся почти ребяческим задором и непоколебимой решительностью, а два мрачных омута, пугающие непривычной хмурой волной, поднимающейся откуда-то со дна, где своими длинными щупальцами шелестело что-то, не дающее итальянцу покоя. Усмехнувшись, Спейд небрежным движением указал на осколки разбитой бутылки, посверкивающие в темной кляксе разлитого рома:- Я вот об этом, - ему не нужно было пояснять, что именно он хочет услышать, он знал, что Вьеро прекрасно понимает ход его мыслей. Но отвечать, кажется, не хочет. Или хочет, но не может. Черт его поймет.Скользнув быстрым, почти невидящим взглядом по темным кускам стекла, топорщащимся неровными краями, Кавалоне зажал алую кожу нижней губы между верхними и нижними резцами, задумчиво постукивая пальцами скрещенных на груди рук по ребрам. Притопнув ногой, он разжал зубы, нервно облизывая губы и в упор смотря на терпеливо ждущего друга:- Давай заключим пари, - вдруг сказал он, вызывая на лице навигатора недоумение:- Пари? Какое?- Я рассказываю тебе последние новости, а взамен ты повествуешь мне о своих горестях, - брюнет пожал плечами, обреченно взмахивая черными ресницами. – Согласен?

- Согласен, - не раздумывая, ответил Деймон, расплываясь в довольной ухмылке. Перенеся весь вес на тазобедренную часть, Кавалоне скрестил ноги, покачивая носками сапог, и прикрыл глаза, как будто не хотел, чтобы цунами, поднимающееся с шелестящего дна темных омутов, вырвалось наружу.- Это связано с Алауди, - сквозь зубы процедил он, наклоняя голову вниз.

- О, да, кстати, ты его нашел? – поинтересовался Спейд как бы между прочим, смотря на заметно напрягшегося друга. Тот сдержанно кивнул, почти выплевывая сквозь ожесточенную усмешку:- Я не просто нашел и поймал его, Деймон. Я его изнасиловал.Если бы навигатор сейчас ел конфетку, которая дожидалась своего часа в его кармане, он бы поперхнулся. Иссиня-черные брови неумолимо поползли вверх, придавая лицу своего владельца ошарашенное выражение, которое появлялось на него физиономии так редко, что по пальцам одной руки можно было пересчитать. В какой-то момент ему показалось, что ничего такого из ряда вон выходящего Кавалоне не говорил, что он вообще молчал, обдумывая свой ответ, но его напряженная фигура, замершая у стола, его бессильно сжимающиеся и разжимающиеся в кулаки пальцы, его мечущие золотые молнии глаза, прикрытые за тонкой кожей век, все это свидетельствовало об обратном, заставляя навигатора раскрыть рот, чтобы не сказать ничего. Он просто не мог подобрать слов, потому что Вьеро целенаправленно поставил его, способного выкрутиться из любой ситуации, в откровенный тупик.

- А знаешь, - почти осипшим голосом оповестил его Деймон, находясь в состоянии легкого, еле заметного, шока. – А знаешь, я от тебя такого не ожидал.

- Он это заслужил, - процедил сквозь зубы капитан, приоткрывая угрюмые глаза, чтобы с болью во взгляде взглянуть на руку, указательный палец которой плотно окольцовывал мощный перстень со вставшим на дыбы жеребцом. Спейд не мог понять как, но Алауди, этот высокомерный подонок, умудрился каким-то образом всколыхнуть в душе темпераментного итальянца воспоминания о погибшем отце, повешенном с десяток лет назад.

- Никогда раньше не замечал, чтобы пытки заменяли таким телесным наказанием, - себе под нос выговорил навигатор, стараясь, тем не менее, чтобы брюнет его услышал. Скользнув по мужчине укоризненным взглядом, Оливьеро оттолкнулся от края стола, разворачиваясь на каблуках, и небрежно бухнулся в свое кресло, закидывая ноги на стол, в своей излюбленной манере.

- В этом, можно сказать, ты поспособствовал.

- Я?! – возмутился Деймон, позволяя бровям вновь взметнуться вверх, на что капитан изогнул губы в кривой усмешке:

- Не ты ли несколько часов назад устраивал бравады, по поводу и без повода?

- Ну, я, - Спейд невозмутимо повел плечом. – Но я никогда бы не подумал, что ты действительно решишься на это, - он подавил смешок в белую ладонь, смотря на прищурившегося друга лукаво сверкающими глазами.

- Что значит, «решишься»? – возмущенно хмыкнул тот, несильно ударяя кулаком по столу. – Я просто разозлился, и это было единственным действенным способом сломать его.

- С помощью секса? – навигатор ехидно захихикал, пряча самодовольную улыбку в ладонь. – Нет, Кавалоне, ты удивляешь меня все больше и больше. Вот надо же, решился…- Да иди ты! – отмахнулся Вьеро, недовольно поджимая губы. - Ни на что я не решался!

- Это само собой получилось.- Да! Именно так и было.

- Ну, мне ничего не остается, кроме как поаплодировать тебе стоя, - Деймон поднялся на ноги, напыщенно хлопая в ладоши, и подарил мрачному другу одну из своих самых едких улыбок, смешанных с толикой веселого задора. – И пожалеть беднягу Алауди.

- Марш заниматься делом! – рявкнул капитан, вырывая из груди друга шелестящий смех. Спейд изящно перепрыгнул через зазубренные осколки, подходя к двери, и шумно выдохнул, чувствуя, что довольная улыбка никак не хочет сходить с его бледных губ. Шкала его настроения, последние время подвергающаяся жалящим воспоминаниям, стремительно поползла вверх, будто открывая внутри него второе дыхание, с помощью которого он мог бы решить все, что жгло его душу ядовитым соком. Запустив руку в карман и почувствовав кожей пальцев холодный металл маленького ключика, навигатор крепко сжал его в руке, абсолютно точно уверенный в том, что он сделает в следующие минуты. Хватит бегать, Деймон. Пришло время разобраться в том, что мертвым грузом тянет тебя ко дну, в самую синюю пучину, синее, чем твои бездонные глаза. Пора поставить последнюю точку, начертать изящный крест.- Ведь Кавалоне-то решился, - себе под нос пробурчал Спейд, оборачиваясь на грозящего ему кулаком друга. Тот явно был не в лучшем расположении духа, но это только вдохновляло внезапно развеселившегося Деймона. Капитана было невозможно не любить.

- Марш, - угрюмо повторил он, взмахивая рукой, но вдруг осекся, вскакивая на ноги и с грохотом упирая ладони в дрогнувшую столешницу. – А ну, стоять! Твоя очередь исповедоваться!

- Нет, нет, нет, - Деймон игриво покачал указательным пальцем и поцокал языком. – Я ускользаю заниматься делом.

- Ты ускользаешь сюда, вот на этот стул! – Кавалоне грохнул кулаком о стол, категорично указывая на освободившееся место. – Ты обещал!

- А кто сказал, что я не выполню обещания? – Спейд пожал плечами, хватаясь за ручку двери, ведущей на палубу. – Тобой не было оговорено, когда я могу давать показания.

И прежде чем одна из черепушек, лишь недавно поддерживающая свертывающуюся карту, со смачным грохотом ударилась о закрывшуюся дверь, Деймон звучно рассмеялся, заставляя Вьеро расплыться в озлобленно-довольной усмешке и удовлетворенно процедить: «Ублю-юдок». На навигатора невозможно было злиться.