Грусть. (1/1)

Мыслей было много: начиная от наркодиспансера, и кончая отправлением Курта в двадцать первый век. Все эти идеи казались лишь мечтами, что никогда не станут реальностью. Но надо решаться. В итоге, я остановилась на том, что Курта нужно отправить в другой город. Но только под каким предлогом? Зная его любовь к панк-року и ?Sex Pistols?, я вновь соврала, что живу в Лондоне и приглашаю его в гости. Парень, доедая порцию пасты, ответил, что сейчас якобы специально хочет временно уехать куда подальше. Это было мне на руку. Все же ночевать нам пришлось в том доме, что так пугал меня. Другого выхода не дано. Я была готова спать где угодно, но только не там. Хотя хозяин очень гостеприимный, а его жилище, как я уже говорила, очень уютное, но внутри себя я все равно чувствовала тревогу. Она, будто холод в знойный зимний день, все время напоминала о себе. Так не разу и не сомкнув глаз за ночь, утром пришлось рано вставать на самолет. В мое время, или по крайней мере, в моей стране, билеты нужно было заказывать дня за три минимум, и стоили они очень дорого. Тогда, наверное, нам повезло ухватить эконом-билеты всего за два доллара.* * * Я прекрасно помнила, что ?ничего не помнила? кроме собственного имени (и то, фамилию узнала только тогда, когда однажды нашла в кармане паспорт) и города. Мы искали улицу Паддингтона 56 очень долго. И долго, это еще мягко говоря, поскольку прошло около десяти часов. Хотя в я знала, что мое дело уже сделано, и мне пора бы уже возвращаться домой, но… Я не могла. Просто не могла. Этот хостел, в который мы заселились в первую ночь, эта свобода мыслей и действий… Когда тебе, наконец, не приходится думать о том, что будет ?потом?. Я начала привыкать к новому образу жизни: к курению, наркотикам, к огромным красным зданиям и ярким ребятам. Я даже привыкла к этой маленькой комнатке с четырьмя двухэтажными кроватями. На моей, кстати, всегда были журналы и крошки от чипсов. И если Хлоя, то есть, прошлая (будущая?) я, считала, что все это омерзительно, то Нэнси в такой обстановке, просто была готова улыбаться каждую секунду, радуясь за себя, свое окружение и мир вокруг. Каждое утро Курт играл на гитаре (которую я украла из какого-то рокерского кафе), а я слушала радио и наблюдала как из нашей комнаты выселяются путишественники, что остались в хостеле только на одну ночь. Кобейн звонил Лав достаточно раз, спрашивал ее о дочери, о жизни супруги и обо всем, что его волновало, однако… Когда Кортни начинала спрашивать ?ты где???— Курт сразу бросал трубку. Это повторялось много раз, пока вокалистка ?Hole? не стала начинать диалог с одного и того же вопроса. В понимаете, каким стало общение. Корт и Фрэнс были живы и здоровы, это радовало Курта, и меня тоже. Тогда то я и начала понимать, что счастье не деньгах, популярности, и миллионе подписчиков на инстаграмм, а в недопитой кружке с кофе, в открытом окне, через которое видны звезды, и длинной черной футболке до колен… Как бы странно то не звучало. Панковский лозунг ?живи ярко, умирай быстро? стал так близок для меня. И я начала понимать, что не хочу жить дольше пятидесяти лет. Прошло около месяца с того момента, как я начала слушать радио, по которому каждый день объявляли дату и, иногда, время. Наверняка, вы много раз слышали от пожилых и взрослых что-то вроде ?эх, так быстро прошли года, что даже оглядеться не успеваешь?. Так вот, в моей жизни быстрее время еще не ?пролетало?. Эти тридцать дней ощущались как два. Единственное, что меня действительно обрадовало?— это то, что мне удалось познакомить Курта с Джонни Гнилым. Это очень круто: познакомиться с кумиром, и познакомить кумира с кумиром. Но один день все изменил. Сейчас, когда я пишу это, комок у горла, но я должна рассказать историю до конца… Чтобы каждый вынес урок…* * * На часах восемь вечера. Как сейчас помню. Наша комната в тот день была совершенно пуста. Никто не заселялся даже переночевать. Я пошла взять напрокат кассету, а Курт остался совсем один. Тогда, почему-то, мне казалось, что самое страшное позади. В те года, скажем, панки и гранжеры могли умереть совершенно в любой момент. Просто время было тяжелое, и все шли по пути саморазрушения. Тогда люди, а подростки и молодые люди особенно, были очень уязвимы. Без каких-либо ?задних мыслей?, я стояла у прилавка, рассматривала ужастики и иногда поглядывала на стену увешанную гитарами. Они стоили недорого, и я даже начала копить деньги (сдавая бутылки, представьте себе!) чтобы подарить Курту. Он хотел вернуться в мир музыки, и мне так хотелось, чтобы это произошло не с той ворованной и расшатанной гитарой.