Их мугиварские ночи (часть 1) (1/1)
Кая погасила свет в коридоре и аккуратно прикрыла дверь в детскую. Во всем доме было тихо – даже старик Мэрри, умаявшись за день, крепко спал в своей комнате. В окна светила луна. Часы в холле пробили полночь.
Обходя дом перед сном, женщина заметила свет, выбивающийся из-под приоткрытой двери кабинета, и вздохнула – любимый супруг опять полуночничает. Подойдя ближе, она отчетливо услышала неясное бормотание и, не удержавшись, заглянула. В комнате царил привычный беспорядок – какие-то инструменты и заготовки приспособлений перемешались с исписанными листами, чертежами, рисунками и просто каким-то «нужным хламом», ровным слоем, покрывавшим все горизонтальные поверхности, а к стенам, складывавшимся в небольшие неустойчивые горы. Среди всего этого хаоса единственным островком порядка был массивный стол, оставшийся от отца Каи, за которым и сидел длинноносый мужчина в очках. Перед ним опрятной стопкой лежали исписанные листы, а под стулом скомканные бумажки черновиков. В этот момент графоман явно ловил какую-то мысль, вертел в пальцах перо и с отсутствующим выражением пялился в противоположную стену.Заговорщицки улыбнувшись, Кая прокралась к столу и закрыла Усоппу ладонями глаза. Мужчина дернулся, собираясь панически заорать, но знакомый голос его мгновенно успокоил:- Угадай кто? – шепнула женщина, склонившись к его уху и едва не касаясь его губами.- Даже и не знаю… - наигранно задумчиво протянул мужчина, откидываясь в кресле и откладывая перо. – У меня так много вариантов… Кема? Шори? Клара?Кая возмущенно фыркнула:- Не угадал!- А! Я вспомнил! Тори!- Ну, Усопп… - женщина укоризненно покачала головой и убрала руки. – Так не интересно.- Прости любимая, – длинноносый писатель грустно улыбнулся, словно извиняясь. – Мне осталось совсем немного. Я хочу закончить на этой неделе. Потерпишь?Блондинка снова вздохнула и обняла мужа за плечи, поцеловала в макушку.- Конечно, потерплю, я же знаю как это для тебя важно, – мужчина благодарно кивнул ее словам. – Но ты можешь ненадолго прерваться? А то я так по тебе соскучилась… Совсем тебя не видно и не слышно в последний месяц. Я уж молчу о мальчиках…- Как они? – спросил Усопп. Ему все это время тоже катастрофически не хватало общения с любимой семьей.- Фрэнки прислал им новую железную дорогу пару недель назад, – Кая улыбнулась. – Я их от нее только на обед и могу оторвать. Но о тебе все равно спрашивают, особенно перед сном. Скучают. Вы же всегда вместе новые игрушки испытываете.Бывший пират глубоко выдохнул и погладил жену по руке.- Я уже все продумал: оформление, иллюстрации, обложка, девять разных вариантов повествования… Это будет невероятно, обещаю! Даже лучше чем все мои рассказы, вот увидишь!- Я верю-верю, – женщина невольно улыбнулась. – А название ты уже придумал?- Конечно, – кивнул Усопп, проводя пальцами по шуршащим исписанным листам. – «Сказки Соломенной Шляпы», «Сказки о приключениях Соломенной Шляпы» или «Сказки от Соломенной Шляпы»… Я еще не очень уверен.- Мне нравится второе.- Мне тоже…- Доктор Чоппер!Главный врач оторвался от изучения пухлого конверта с до боли знакомым ему адресом отправителя и перевел взгляд на медсестру, скромно протиснувшуюся в его кабинет.- Что случилось?- Там ваш подопечный…Олень сокрушенно вздохнул и потер переносицу.- Что он натворил на этот раз? – готовясь вставать из-за стола, спросил доктор.- Он в лаборатории уснул, – девушка чуть улыбнулась. Случай это был не первый и что-то подсказывало ей, что и не последний.
- В которой?- Вторая хирургия.Всемирно признанный доктор соскочил с самую малость высоковатого ему кресла и поспешил в указанный кабинет. Не то что бы он очень переживал, что в больнице с мальчиком может что-то случиться, но просто какой-то потаенный инстинкт (Чоппер не бездоказательно считал, что родительский) заставлял его поторопиться и проверить все ли в порядке с его юным протеже.Как и ожидалось, когда олень заглянул в лабораторию, ребенок спал на кушетке, обложившись справочниками по анатомии и наглядными пособиями – муляжами, макетами и даже парочкой заспиртованных образцов. Судя по открытому развороту, который неуемное дитя использовало сейчас в качестве подушки, изучал он до недавнего времени ни много не мало, а кардиохирургию и в частности полосную операцию на открытом сердце. Открывшаяся картина заставила Чоппера против воли ностальгически улыбнуться. Сколько раз он сам в прошлом задремывал над справочниками, выполняя задания Докторины? Олень был готов поспорить на собственные рога и копыта, что он выглядел в те мгновения так же презабавно. Помниться доктор Куреха проявляла бурю негодования, когда будила и обязательно отчитывала своего ученика, если он вот так же пускал слюну на страницу.- Джонни просыпайся… Джонни! – как бы не хотелось доктору будить ребенка, но пришлось. Хирургическая лаборатория не самое лучшее место для сна, а книги не заменят настоящих подушку и одеяла. Да и сквозило тут изрядно. Он потрепал мальчика по светлой с рыжинкой вихрастой макушке.Мальчик заворочался, заворчал и, перевернувшись на бок, лениво приоткрыл один глаз:- Учитель? А что… - вопрос остался не высказанным. Мальчишка подскочил на кушетке и естественно едва не сверзился на пол вместе с книгами и наглядными пособиями, если бы Чоппер не успел его придержать. – Ой! Я что уснул?! Простите меня!- Все нормально, Джон. Ты сегодня и так устал. Почему не пошел спать? – стараясь скрыть упорно ползущую на губы улыбку, поинтересовался доктор.- Ну… я… ээээ… – мальчик порозовел и отвел глаза. – Я хотел еще позаниматься…Ну и…- Ясно. На сегодня тебе хватит, лучше отправляйся на жилой этаж и ложись нормально спать, – категорично произнес олень, подбирая книги. Растерявшаяся в первые мгновения медсестра бросилась ему помогать. – Я зайду попозже и, если ты не уснешь, то почитаю тебе кое-что интересное?- Про медицину? – глаза Джона, только слезшего с кушетки, мгновенно зажглись любопытным огнем.- Нет, но тебе все равно понравится.- Ну ладно… до свидания! – и он проворно юркнул в дверь еще до того как ему что-то ответили.- Золотой ребенок, – с умиленной улыбкой покачала медсестра, головой проворно прибирая разбросанные Джоном в порыве жажды познания вещи.Чоппер кивнул и вышел, направляясь в кабинет, и в который раз погружаясь в воспоминания. Впервые Джона Гарлема он встретил… точнее нашел долгих восемь лет назад на развалинах одинокой островной деревушки. Тому было всего четыре года, и он отчаянно, с безнадежным плачем, тормошил свою мать, до пояса заваленную обломками дома. Врач с первого взгляда понял, что как бы громко ребенок не звал ее, она больше никогда не откроет глаза. Во время войны он насмотрелся на такое достаточно, что бы бегло определить – женщина была мертва. Сколько раз он видел подобные сцены? Отступающие остатки армии тэнрюбито творили в мирных деревеньках, встречавшихся на их пути, ужасные вещи. Но этот мальчик чем-то привлек доктора-оленя, и он забрал его с собой, не без труда и сожалений, убедив, что Джонни уже ничего не сможет сделать.
И вот поздно ночью, слушая ровное чуть сопящее дыхание ребенка и перелистывая часть внушительной стопки листов, исписанных убористым почерком Усоппа, Чоппер наконец-то понял, чего так не хватало ему все эти годы.