Глава 8. Теряясь в догадках (1/2)
Первое время непроглядная тьма не выпускала Макс из своих объятий, сгущаясь вокруг неё клубами серого дыма. Холод близкой смерти скрёб по позвоночнику, усиливая чувство горечи и отчаяния. Колфилд казалось, что она покидает своё тело, устремляясь в неизведанный ледяной водоворот из черноты. Она никогда не верила в жизнь после смерти, не ходила по церквям и оставалась далека от всяких дурацких суеверий, в которые упорно верила её мать.?Никаких птиц в доме, это к смерти?. Вряд ли маленькая хрупкая птичка скрывает под своим крылом целый арсенал орудий для убийства, поэтому одинокими вечерами Макс с грустью открывала маленькое окошко своей комнаты на втором этаже дома и подкидывала несколько хлебных крошек на карниз для красивой голубой сойки, прилетающей частенько к дому.
Она назвала её Хлоей и продолжала день за днём делиться с птицей переживаниями, будто перед ней настоящая Хлоя, понимающая и всегда весёлая девчонка, с которой они буквально недавно устраивали взрывные эксперименты и играли в пиратов. Макс было больно расставаться с лучшей подругой, видеть её заплаканное лицо в последний раз сквозь заднее стекло автомобиля, пока отец выезжал с территории кладбища.
Хлоя имеет полное право ненавидеть Макс всеми фибрами души, ведь она не сказала и слова против, просто спустила в унитаз собственное мнение ради благополучия родителей.
Чьи-то тёплые ладони коснулись похолодевших щёк Макс, обжигая бледную кожу, и она сразу узнала знакомый запах детских духов и домашних блинчиков. Перед ней стояла Хлоя, облачённая в чёрный траурный наряд, и сердце Макс защемило от тоски и боли, словно через него пропустили множество электрических разрядов. ?Мы ведь останемся друзьями, навсегда?? — шепчет заплаканная девочка. Колфилд заранее знает ответ. Хлоя разжимает крепко сжатые пальцы на руке своей подруги, вкладывая в ладонь маленький квадратный снимок, а затем растворяется в пространстве. Колфилд как зачарованная смотрит на фотографию, где чёрным по белому выведена надпись: ?Второй шанс?.
Тьма рассеялась, растворяясь в теле Максин и наполняя его невесть откуда взявшимися силами. Перед глазами, как на параде, выстроились яркие цветные пятна, перешептывающиеся между собой тысячей звонких голосов. Каждый голос эхом отдавался в размытом пространстве, поэтому Макс растерялась и не сразу узнала перепуганное лицо Рэйчел перед ней.— Дышит! Она дышит! — руки Эмбер без остановки продолжали реанимировать обездвиженную Колфилд нажатием на грудную клетку. Вскоре это принесло эффект, и девушка согнулась пополам, измученно выплёскивая на траву речную воду.
Несмотря на слабость, понять, что из воды её вытащила именно Рэйчел, было не так уж сложно, не только по свисающей мокрой материи, в которую превратилась красная клетчатая рубашка, но и по подозрительному поведению Джефферсона. Все предложения рыжеволосой девушки немедленно доставить напарницу в больницу и проверить на наличие серьёзных повреждений безжалостно отметались угрюмым Марком, который неожиданно принялся доказывать тщетность подобных манипуляций. А его взгляд, Макс похолодела от этого чёрного взгляда несостоявшегося убийцы. Он вёл себя не то чтобы странно, а безумно по-ребячески, будто провинившийся ребёнок, только что задушивший котёнка.Как только Рэйчел окончательно убедилась в невредимости только что спасённой Макс, она тут же обернулась к Джефферсону, чтобы сообщить ему радостную новость, правда учитель воспринял её слова с неподдельной долей разочарования, по сравнению с той злорадной улыбкой, когда мост обрушился под ногами его модели. Эта эмоция ясно вырисовывалась на вмиг побледневшем лице без доли фарса. Он понуро стоял вдали, ковыряясь с дорогой камерой, и явно не заботился состоянием соплячки, которую сам же и желал угробить. Даже не обернулся, словно заранее отправил Колфилд в загробное царство и не желал сейчас видеть её в мире живых. ?Ад пуст, ведь главный демон и его черти, живущие у него в голове, здесь?.Загадкой остаётся одно — как он провернул своё злодеяние незаметно для Эмбер, если она всё это время находилась бок о бок с ним?
— Лучшим решением будет поскорее вернуться в общежитие и не привлекать излишнее внимание к этому несчастному случаю, — каждое слово брызжет желчью и порцией лжи. Уходить Марк не торопился, отрицая собственные слова, краем глаза он всё-таки внимательно наблюдал за Макс, источая удивление и негодование.
Рэйчел не поняла всего ужаса только что произошедшего инцидента, Марк спланировал каждый шаг, вот только скрыть свою реакцию на чудесное воскрешение из мёртвых у него не получилось. Рано в трупы записал. Его поведение говорит многое за него, он не кричал, не паниковал, он улыбался, глядя на падающую с обрыва девочку-подростка с долей пугающего хладнокровия.А всё почему? Потому что он был уверен, что Макс сто процентов уйдёт из жизни и можно напоследок раскрыть все карты. Трупы не разговаривают.
— Тебе повезло приземлиться в полуметре от камня, да ещё и в подводную яму, но это не значит, что переломов не может быть. В состоянии шока нельзя достоверно определить твоё состояние, поэтому я настаиваю на больнице.?А ещё повезло не окочуриться раньше времени и не угодить в Преисподнюю, куда меня неоднократно отсылал Нейтан?— Думаю, я могла бы…— Рэйчел, возьми мою камеру и следуй к машине, а я подхвачу на руки нашу пострадавшую, — особенно выделил он именно это слово, — и присоединюсь к тебе по дороге.Что это? Страх? Ну да, Макс ведь может сболтнуть свои предположения об истинной коварной сущности Марка, и тогда Эмбер уже посмотрит на своего учителя-мучителя с другой стороны. Правда есть одна серьёзная проблема — маниакальная улыбка Джефферсона не является компрометирующим доказательством, а других и нет.Чистое преступление, ничего не скажешь. Мужчина просто взвалил дрожащее мокрое тело себе на плечо, грубо, словно мешок картошки, и направился к колючим зарослям, не проронив ни слова. Правой рукой Макс почувствовала сбитое сердцебиение, говорящее о сильной тревоге Джефферсона, который рассчитывал на иной исход дня. Не суждено Колфилд стать трупом, проплывающим по течению, как в мифах о реке Ганг. Её хрупкое девичье тело налилось безумной тяжестью, поэтому Макс совершенно точно не было никакого дела до знакомой голубой сойки, вспорхнувшей на высокий валун.Рэйчел уже выжидала у машины, нервно ходя из стороны в сторону, но Джефферсон и не думал успокоить взволнованную не на шутку девушку, лишь недовольно буркнул что-то про залапанный объектив камеры. Эмбер достойно вынесла испытующий взгляд учителя, усаживаясь на заднее сиденье машины, куда Марк поместил обмякшую на плече Макс. Столь резкая перемена настроения никогда не проявлялась на уроке фотографии, а сейчас явственно вылезла наружу из довольно спокойного преподавателя.
— Повезло твоей камере, которая осталась на суше, хотя нам повезло куда больше, что ты жива, — Рэйчел добродушно улыбнулась, мягко сжимая бархатной тёплой ладошкой ледяную руку Максин. Губы Колфилд посинели, она вся колотилась, стуча зубами, и не могла сказать ни слова в ответ своей спасительнице, только одарить её невнятным мычанием. Сколько же храбрости в этой худенькой на вид девчонке, которая не побоялась броситься в бурное течение реки и чудом уцелеть, вытаскивая на берег еле живую Колфилд, чуть не ставшую жертвой собственного кумира. Они могли обе пойти ко дну стремительнее булыжника, или течение вынесло бы их к следующему водопаду и разбило о камни в лепёшку.Джефферсон резко выкрутил руль, выезжая за пределы лесополосы на обычную трассу. Закат освещал просторы побережья рыжими лучиками, прямо как волосы Рэйчел, обнимающей сейчас продрогшую до костей Макс, чтобы согреть. Её тело сохранило удивительное тепло даже после погружения в реку. Казалось, пролетела целая вечность с момента их прибытия к водопаду, а теперь солнечный диск уже полускрыт за серо-малиновой дымкой горизонта. Океаническая гладь разливается у берегов, омывая огромные безжизненные туши несчастных китов. Макс сейчас похожа на них как никогда, такая же мокрая и полудохлая, пустыми глазницами поглядывающая на зеркало, в котором отражается хмурое лицо Джефферсона.
— Считай, что мы с тобой открыли купальный сезон, подруга, — дружелюбно фыркнула Эмбер, отвлекая её от сосредоточенного на дороге преподавателя, что-то шепчущего себе под нос.?Подруга. Она только что назвала меня подругой!?Совершенно неожиданно плетённый браслет Рэйчел оказался на руке Максин, скрепляя только что образованные дружеские узы. На вопросительный взгляд Макс Рэйчел ответила одно:— Говорят, чтобы стать настоящими друзьями, нужно пройти огонь и воду. Я наблюдала за тобой давно и вижу в тебе искреннего и доброго человека. Считай этот браслет знаком моего доверия тебе. Немногим в этом городе можно открыть душу, а ты никогда не притворялась и не врала близким в лицо. Не зря ведь Мистер Джефферсон считает тебя лучшей ученицей.
Макс не могла не отметить, как сощурилось лицо Джефферсона в зеркале, словно в него телегу лимонов затолкали. Осторожность взяла над этим кретином верх, и Марк нажал кнопочку радио, которое огласило весь салон голосом ведущей новостей штата Орегон. Потрясающе, теперь с идеей посплетничать с Рэйчел можно распрощаться, потому что уши заложило по самое не балуй дурацкой болтовнёй о погоде. Хуже рекламы дезодорантов и нижнего белья по бешеным скидкам может быть только восторженный рассказ об атмосферном давлении по заранее вызубренному тексту, будто ведущий находится под сильнейшим кайфом и ему приносит истинное наслаждение брызгать слюной в микрофон под глупую фоновую мелодию.
?А сейчас вернёмся к небольшому прибрежному городку Аркадии Бэй, где на днях сгорела целая лесопилка. Ситуация с пожарами уже давно накалилась в данном регионе, но сейчас речь идёт не о природном пожаре, характерном для Орегона в засуху. Один из туристов, гуляющий со своей женой и детьми утверждал, что видел группу людей, якобы виновных в умышленном поджоге. Окружной прокурор Аркадии Бэй уже занимается выяснением обстоятельств произошедшего. Среди них были двое подростков и…? — помехи помешали дослушать фразу ведущей.
?Чёрт!?Лесопилка тут одна, старая, давно ставшая обителью байкеров и разменным пунктом наркоторговцев. Очевидно турист прямым текстом намекал на Макс, Уоррена, Хлою и кое-кого четвёртого. А ведь эти сведения были необходимы как глоток воздуха и могли пролить свет на таинственную личность, которой так испугалась Хлоя. Марк Джефферсон хоть и заслуживает награды в номинации ?самый странный/свихнувшийся учитель года?, но и приплетать к нему интриги Хлои Прайс, обросшей коллекторами, как старое дерево мхом — чересчур нелепо без наводящих фактов. Все в этом городе не без своего дерьма, старательно припрятанного под пёстрой красивой обёрткой.
Когда Джефферсон смирился с потерянным радиосигналом, Рэйчел в позе йоги закинула ноги на сиденье, избавляясь от намозоливших пальцы кедов, и обратилась к молчаливой напарнице.
— Слушай, а почему бы нам не сыграть в ?Две правды и одну ложь?? — Макс недоверчиво кусала губы, опасливо поглядывая на учителя. Рэйчел щёлкнула пальцами у неё перед лицом, перенимая внимание на себя. — Молчание — знак согласия. Суть игры заключается в том, что ты должна назвать о себе три факта, два из которых правдивы, а один, соответственно, полная чушь. Я, в свою очередь, должна распознать, где что. Если ты человек-редиска, то можешь, конечно, смухлевать…
Не будь рядом Марка Джефферсона, идея пришлась бы Макс по вкусу, но Рэйчел слишком хорошо умеет добиваться своего, поэтому заставила Колфилд поддаться мнимому чувству безопасности рядом с ней. В конце концов, почему бы не поднасрать девичьей болтовнёй в прослушивание шансона, только что включенного Марком, пока тот снова не прибавил звук. Говнюк-повелитель мостов.— Что ж, начну в таком случае, — набралась смелости Колфилд, хотя желание уткнуться в окно и следить за проплывающими городскими пейзажами, куда сильнее манило, чем раскладывание своей души по чужим полочкам. — Я облила Нейтана Прескотта ведром краски и сфотографировала это зрелище.
Эмбер откинулась на спинку кресла, не сдерживая раскаты звонкого смеха, рвущиеся из груди.— Видела бы ты его лицо, будто сам Шон Прескотт танцевал перед ним в балетной пачке на газоне.— Да ты просто в ударе! — воскликнула Рэйчел. — Продолжай.
Макс хихикнула, копошась внутри себя в поисках еще двух фактов. На заднем сиденье развернулось настоящее шоу ?Интуиция?, пока Джефферсон раздражённо стискивал руль и свои скрипящие челюсти, грозящие пробить лобовое стекло при очередном резком нажатии педали тормоза вместе с двумя хохочущими дурочками позади. Сейчас вся троица больше напоминала компашку, возвращающуюся из клуба, где единственный трезвый вынужден развозить по домам своих пьяненьких в стельку товарищей. Весь этот цирк подпрыгивал на каждой кочке и не прекращал ржать вплоть до въезда на парковку Блэквелла.