Со стрекотом за горизонтом (1/1)
Хлоя не понимает, почему её телу сейчас пятнадцать. Голова-то у неё своя, девятнадцатилетняя, синяя прядь за левым ухом, разве что шапки нигде нет. Она крутит головой влево-вправо, да только шея не ноет, значит, разницы между размерами головой и шеей маловато, хоть на ощупь иначе. Только память подводит.Отец умер, она едет с ним, солнце вокруг машины точно пропустили через единый светофильтр, разлагая всё вокруг в спектры цвета белого вина, апельсинового джема и не то патоки, не то светлой карамели. Трасса тонет в этом спектре, точно испачканная сладостями карточка из ?Полароида?. И откуда эти мысли про старый фотик?.. Он же вроде ни к чему…—?Пап!Всё опять сгорит в полночь…Отец припевает, его руки и голова ходят из стороны в сторону как у сломанного гитариста из механического оркестра в детском парке аттракционов.Вчера наша песня на радио нашлась…Кажется, это прекратится, только если его голову пробить гаечным ключом, торчащим из кармана на сиденье, хотя сейчас она хочет кинуться ему на шею, рыдать, кричать, что всё сложно, всё сложней и сложней… Хотя отчего? Почему? Она же вроде привыкает, а здесь так безмятежно и хорошо! При взгляде на сбитые костяшки мыслям ещё тяжелей, чем от грохочущих железок во втором кармане на спинке пустого сиденья.Но это голова Хлои на миг тяжелеет, хотя внутри должны уже свистеть ветер и нестись напегонки несколько шаров перекати-поля?— воспоминания пустынней, чем любая картина покинутого города из вестерна. Каждый порыв принапрячь память и вспомнить, зачем ей нужно остановить машину с мёртвым отцом… Да, в общем-то бесполезен.Хлоя смотрит на себя и всё сильнее ноющая шея лишь напоминает, что снова вернуться в место, где тебе пятнадцать, нелегко. Даже физически голову напрягаешь с трудом, а лицо в зеркальце так толком и не разглядеть из-под наклейки с зажигалкой и надписью ?Firewalk?. Интересно, если выставить руку в окно, там она появится? А отец? Он здесь не ругается за курение, так ведь?И как преданной себя ты ощутила, помнюКогда сказал я, что нужно мне уйти…Зажигалка находится в старой толстовке и зажёгшись синим огоньком, тухнет. Сигареты лежат рядом с обрывком плаката где Рейчел и Нейтан в костюмах. При взгляде на Нейтана Хлоя хочет не то досадливо ругнуться не то потратить всё, что осталось от зажигалки чтобы сжечь любое напоминание о нём. Почему? Хлоя смотрит на зажигалку в раскрытой ладони, что блестит в закатном свете и не решается её бросить.—?Не стесняйся, милая. Бросай, скоро будет другой огонёк и ты сможешь закурить.Хлоя бросает зажигалку и та звякает об асфальт, чудом избегая колёс машины. Подниматься тяжело, шея чуть ноет и Хлоя не сразу видит, как вместо зажигалки там оказывается сигарета. Тогда же на ладонь капает пара дождевых капель из туч где-нибудь позади них. Хлоя не хочет оборачиваться и просто смотрит, как порождённые закатом цвета сахарной ваты и апельсинового желе сменяются на серо-туманные, а на обочине?— на ярко-оранжевые.
Всмотревшись, она видит дерево.
Оно выше их дома и горит так, точно на нём нельзя спалить ни один из изумрудных листочков.
Следом горит второе, третье?— ха, какая апокалиптическая замена фонарям!?— Выставь руку, милая.Хлоя подносит фильтр и сигарета зажигается, не коснувшись огня.Дым от затяжек она выдыхает то в окно, то в салон.Папа понимающе смеётся:—?Не бойся, тут можно. Ведь я умер и со мной ты можешь быть какой-нибудь бунтаркой.От такого не хочется закрывать глаза, но…Почему вдруг по крыше барабанит дождь? Гудок?.. Это же та фура, что его сбила! Нет, только не сейчас, ведь тут было так хорошо!—?Пап! Пап, не надо!Хлоя роняет сигарету на обочину, вцепляясь в переднее сиденье. То, что идёт впереди, кажется ей коллажом из наркоманских видений Прескотта-младшего. Куча того, что по отдельности дерьмово, а вместе?— заставляющий ёжиться от своей отстойной мрачности.—?Папа, разве ты не видишь! Па-а-ап!На них несётся кит, гудя во все пары, вместо струи воды виден лишь пар из его чуть приплюснутой сверху башки, кит парит прочь от огромного торнадо, папа поёт, а перед поблекшим капотом размеренно, точно у бабочки, хлопает лишь пара ангельских крыльев.— Сверни, пап, сверни!Отец оборачивается.В его рёбра воткнулся руль, левая рука цела лишь выше локтя и вся позеленела.
— Хлоя, приготовься.Он улыбается, и часть его зубов перепачканы в земле, а на рубашке тлеют искры.— Кит, папа! Это он и есть та фура, что сбила тебя, сверни, пап!Ангельские крылья раскрываются над машиной, а перед ними остается лишь огонь с очертаниями почему-то нетленной фигуры. Папа всё также безмятежно мурлычет, изредка из его разлагающихся уст слышатся слова, не попадающие в тон. Под свист торнадо, гудки по бокам от парящего кита, грохот вырываемых деревьев, шипение приёмника приближающийся огонь с едва слышным в этом калейдоскопе из звуков треском проходит свозь машину, задерживаясь у стекла.Отец не замечает этого, просто тлеющая у него на подбородке кожа начинает обугшиваться, а песня, которую он с улыбкой поёт Хлое, становится всё шепелявей и чаще прерывается лопающимися пузырями с гноем у него на губах.—?Приготовься, милая. У тебя же свидание с Рейчел.Рейчел, Рейчел Эмбер… Она должна быть жива, нет, почему они не успели?..—?Нет, папа, Рейчел, мы даже не успели с Макс…Знакомые очертания приближаются с огнём и вот уже на переднем сиденье видны и кожаная куптка, и русо-рыжий хвост, и серьга с синим пером. И укол от шприца с жёлтым синяком на шее. Огонь не трогает ни её, ни оказавшуюся в воронке урагана машину.Выстрел. Кровь из носа Макс. Буря.—?Нет, папа, ещё и ты, и Рейчел, не надо, мы ещё не успели…Орёл, лань, синяя бабочка. Почему вдруг зажили сбитые об сгоревшую машину ссадины и от звуков выстрелов такой свист в голове?—?Теперь всё успеете.Что я скучаю по тебе, мой старый другСгорит, всё опять сгорит в полночьКит расшибает лобовое стекло.
Рейчел не успевает обернуться, но в боковом зеркале Хлоя видит её улыбку, трескающуюся трескающуюся в огне вместе с крошащимися зубами.При такой встрече, как эта, принято поцеловать прямо в зияющий от пули лоб.