8. Крещение, но отнюдь не боевое (1/2)
- Почему ты не рассказал мне?Тони пришлось собрать все щедро опущенное ему природой нахальство, чтобы не опустить глаз.- Вы меня об этом не спрашивали, ваше величество, - сказал он.На мгновение ему показалось, что Хэл сейчас его ударит или приговорит к смерти – так исказилось его лицо, вспыхнули бешенством глаза. Но выражение гнева во взгляде тут же сменилось болью.- Он же мой брат, - прошептал он упавшим голосом.Тони сразу же сник. Он и сам не знал, как так получилось... Он уже не помнил толком, что он знал и чего не знал до прибытия сюда. И он действительно уже не помнил, читал ли он в своей прошлой жизни о том, как погиб герцог Кларенс. Может, и читал, и знал, но забыл. В любом случае – как он мог рассказать об этом? А может, стоило? Спасти жизнь королевскому брату? Просто попросить короля не отправлять его во Францию... Но разве можно спасать от смерти того, кому суждено умереть? Разве можно мешать ходу истории? Об этом даже помыслить боязно!- Вы же сами, ваше величество, говорили, - произнес Тони почти умоляюще, - что нельзя искушать судьбу и Бога...- Не говори о Боге! – вспылил Хэл. – Ты ведь даже не веришь в Него!Тони чувствовал, что Хэлу сейчас лучше не перечить, поэтому покорно замолчал.- Я просил тебя не говорить мне о моей собственной судьбе... – сказал Хэл. - Но о гибели моего брата ты обязан был меня предупредить. Если бы я знал, я бы не отправил его во Францию...
Тони подумал, что утверждению короля недостает последовательности.- Это то же самое, что и рассказать тебе о самом себе, - отрезал он. – Поверь, мне лучше знать.Хэл кивнул, его лицо отвердело.- Хорошо. Я хочу. И приказываю. Говори. Я хочу знать.- Я не могу, - Тони растерялся. – Это неправильно.- Я твой король. Я повелеваю тебе.- Я не скажу, - Тони упрямо сжал губы.
Суеверия и озабоченность дальнейшим ходом мировой истории здесь были совершенно ни при чем. Но КАК сказать любимому человеку: ?Тебе остался год жизни??- Я могу сломать тебе руку… прямо сейчас, - произнес Хэл задумчиво.- А заодно и шею, - огрызнулся Тони.
Главное, суметь себя накрутить и дать понять, что он смертельно оскорблен и обижен, и вообще жутко нервничает и вот-вот ударится в истерику. Перед этим Хэл обычно пасовал.- Хотя бы скажи, когда? – спросил Генрих, несколько сбавляя тон.- Нет.- Скоро? Насколько скоро?Тони чувствовал, что еще немного, и он и в самом деле все расскажет. И Хэлу не понадобится ему ничего ломать. Он просто не сумеет его обмануть.- Зачем тебе это... Теперь? – спросил он жалобно.- Потому что я должен знать. Должен успеть подготовиться. Я не могу уйти не готовым к встрече с Богом...- Да оставь ты Бога в покое! – Тони, наконец, сумел себя разозлить. – Ты и так постоянно ему досаждаешь. Не думаешь, что он мог уже устать от тебя? У него нет другой заботы, кроме как бесконечно выслушивать о твоих грехах?Хэл немного смутился, однако задавать наводящие вопросы не прекратил.- Это будет на поле боя? Внезапно?- Нет.- Значит, я успею... Исповедоваться и причаститься?- Да, это я тебе обещаю.- Ну, хорошо тогда, - Хэл вздохнул. - Но я ведь умру... не от старости?- Нет.- Значит, от яда или от болезни, - задумчиво произнес Хэл. - Что ж. Это не то, чего я хотел бы... Но раз такова Божья воля... Надеюсь, я хотя бы буду не очень мучиться?- Не знаю. Честное слово, не знаю! – Тони решил, что даже если он и знал об этом, то забыл и вспоминать не желает. И мстительно добавил: – Я слышал недавно, что мученичество помогает искупить грехи.- Да, это, бесспорно, правда, - проговорил Хэл задумчиво.
Видимо, ранее он не размышлял об этом применительно к себе.
- И почему именно от болезни или от яда? Есть сотни способов умереть. Например, упасть с лошади.- Это ты уж прибереги для себя, - отмахнулся Хэл устало.Тони понял, что гроза миновала.
- И зачем понадобилось заводить этот разговор и все портить? – произнес он голосом обиженного ребенка.- Почему бы просто не радоваться тому, что есть?- Глупый, - вздохнул Хэл. – Я беспокоюсь о тебе. Если я скоро умру, что будет с тобой?..Тони пожал плечами. Об этом он действительно не задумывался. Ему все казалось, что у него еще будет на это время. Но рядом с Генрихом ему было настолько легко и безмятежно, что семь лет пролетели совершенно незаметно.
А в самом деле, что будет с ним? Генрих пожаловал ему земли и поместья, но Тони там даже никогда не бывал. Они все также были почти неразлучны с его величеством. Теперь более, чем когда-либо, потому что Тони, даже стараясь не думать об этом, все равно чувствовал, как мало у них осталось времени.
Вполне возможно, и Хэл чувствовал это. Если бы не это гнетущее ощущение, которое то блекло, то становилось отчетливей, они были бы почти полностью счастливы. Даже принц Джон, казалось, смирился с новой привязанностью короля и почти не проявлял открытой агрессии.
Даже свадьба Генриха почти ничего не изменила. Да и женился король, можно сказать, для ?галочки?, то есть ради наследника. Да еще ради дополнительных прав на корону Франции и из-за того, что Катерина считалась самой красивой принцессой на данный момент. Тони, к сожалению, не мог с уверенностью сказать, так ли это, в отличие от бисексуала-Хэла он был ярко выраженным гомосексуалистом и даже к самым красивым женщинам влечения не испытывал. Зато у него лучше было развито эстетическое чутье, и он подтвердил, что чисто с эстетической точки зрения французская принцесса действительно одна из самых хорошеньких женщин на свете. Хэл вполне этим удовлетворился. И образцового семьянина разыгрывал со всей тщательностью, и даже, как показалось Тони, не без удовольствия. Однако домой с очередных боевых действий не шибко торопился.
Все было хорошо. И вот… Гибель герцога Кларенса была не столь ужасна для Тони сама по себе, он хоть и питал к Томасу вполне приятельские чувства, но особой любви не испытывал. Однако это известие словно сбросило его с небес на землю, напомнило ему, что скоро черед Генриха. Слишком скоро. И опять пришла тянущая душу мысль: а что с ним самим будет? Он мог бы вернуться на службу к леди Джоан – она еще была жива. Хэл даже включил ее в свое завещание, которое ему как монарху пришлось составить года три назад. Он, конечно, был уверен, что это чистейшая формальность…
- Ты сможешь и дальше быть провидцем, - грустно улыбнулся Хэл, в очередной раз подслушав его мысли. – Хотя то, что ты не предсказал смерть брата короля, сильно повредит твоей репутации.- Нет уж, - заявил Тони решительно. – Хватит с меня предсказаний. Еще обвинят в колдовстве действительно. Ваш Джонни только того и выжидает, как будто. Вдруг захочет потренироваться? Ему еще Жанну д’Арк сжигать...- Кого это?- О...
Тони чуть не произнес ?о, Господи?, но вовремя прикусил язык. Даже мама всей своей строгостью не смогла отучить Тони поминать Господа всуе, а Хэлу это удалось сделать в рекордные сроки. Каждый раз, когда у Тони вырывалось что-то вроде ?Боже мой? или ?ради Бога?, глаза короля начинали озорно по-мальчишечьи блестеть, а Тони чувствовал себя в очередной раз отступником от высоких принципов атеизма.- Ты и этого не знаешь... – вздохнул Тони. – Это так... Одна французская ведьма. Твой брат распорядился ее однажды сжечь... Распорядится. А потом во Франции ее канонизируют.
- Канонизируют ведьму?Хэл в отвращении сплюнул. Чем больше Тони просвещал его по курсу грядущей истории Франции, тем больше король пребывал в уверенности, что Бог обязывает его подчинить себе эту страну и спасти ее из пучины мрака. Особенно впечатлили его рассказы о Жиле де Рэ и маркизе де Саде. Тони едва удерживался, чтобы не поинтересоваться, куда же в случае с французами девается пылкая любовь короля ко всему католическому? Или он, как условный предок Елизаветы, рассуждает подобно ей: они, прежде всего, французы, а уже потом – католики?Однако Тони зря навел мысли Генриха на религию. Это вдруг обернулось для него самыми неожиданными последствиями.
- Знаешь, о чем я подумал? – спросил Хэл деловито. - Тебе надо бы креститься.- Чего? - оторопел Тони.