3. Как выжить в пятнадцатом веке (2/2)
У него возникли некоторые сомнения по поводу того, была ли это действительно дружба. Или нечто большее? Он даже подумал, что на основе этого дурацкого романа он мог бы написать свою собственную повесть. Или сценарий. О тайной страсти короля. Могло бы получиться совсем неплохо. Однако когда он поделился своим творческим замыслом с приятелем, тот быстро охладил его пыл.
- Этого никто никогда не напечатает. И уж тем более не снимет об этом фильма!- Но пишут же об Эдуарде Втором?- Эдуард Второй плохо кончил. В его истории есть четкая мораль – порочная страсть наказуема. А ты собираешься опорочить величайшего из королей и героев.- Опорочить?..- И кстати про Эдуарда это точно известно. А здесь лишь твоя больная фантазия. Очередной замок в облаках.Тони немного обиделся на ?больную фантазию? и ?замок в облаках?, но в чем-то приятель был прав. Возможно, именно это и в самом деле было не самой удачной идеей. Но в конечном итоге спасло ему жизнь.
***Конечно, ему бы и в голову ни пришло озвучить подобные подозрения здесь, сказать или даже намекнуть об этом самому Генриху... Но благодаря знаниям, приобретенным во время работы над сюжетом, Тони изучил массу подробностей его биографии. И сумел изложить их довольно живописно.
В любом случае заговор и неучастие в нем Марча - это был исторический факт, и оспорить его было нельзя. Тони ухватился за эту возможность, а ухватившись за что-то, он этого уже не выпускал. Припомнил и еще кое-какие детали, менее значимые, но от того еще более убедительные. Самое большое впечатление произвело на Генриха то, что Тони сумел почти дословно предсказать слова одного епископа в ответ на письмо Генриха. Ответ был неприятным, и придумать такое специально было бы чистым безумием. В частности, негодяй-епископ, к которому Генрих обратился за поддержкой по французскому вопросу, заявил, что Генрих и на английский престол не имеет никакого права.
Генриха так взбесило письмо, что к Тони он после этого проникся некоторой симпатией и доверием, распорядился хорошо с ним обращаться и кормить, пока не будут выяснены все обстоятельства. Правда, сам Генрих не особо интересовался, как выполняется его приказ, видимо уверенный, что Джон обо всем позаботится. Тот и заботился - на свой лад.
Условия содержания Тони стали вполне сносными по тем временам. Жил он уже не в каменном мешке в обществе крыс и мышей, ему выделили во дворце вполне приличную комнату и приставили слугу. И стражу у двери. Его даже изредка вывозили на прогулки по Лондону в обществе самих принцев.
У Тони и раньше были причины недолюбливать этот город, а теперь они резко усилились. Возможно, случайно, а возможно, и намеренно маршруты их прогулок каждый раз пролегали мимо очередной публичной казни. Тони подозревал, что это делается именно намеренно. И вряд ли кто-то мог заподозрить здесь злой умысел. Окружающие, как знатные вельможи, так и простолюдины, воспринимали казни и пытки всего лишь как забавное развлечение. За неимением театра, кино и телевидения от желающих полюбоваться на них отбою не было, и даже самим принцам было иногда трудно пробиться в первые ряды у эшафота.
Тони вдоволь насмотрелся и на сожжение заживо, и на отсечение голов, и на очень популярное потрошение заживо, и на прочие прелести. Наверно, королю и принцам казалось, что он должен быть благодарен за доставляемое удовольствие. И, наверно, только Джон своим чутьем опытного садиста сумел разгадать, насколько мучительны для нежной психики Тони подобные зрелища. После таких прогулок он надолго терял аппетит и впадал в депрессию. Не мог спать или просыпался среди ночи, трясясь от беззвучных рыданий. И умоляя несуществующего Бога перенести его обратно в родные шестидесятые. Правда, в обморок научился больше не падать.
Но если не считать прогулок по казням, в остальном Тони жилось не так уж плохо. Насколько это вообще было возможно в этом кошмарном мире. Чтобы не свихнуться, Тони заставлял себя представлять, что оказался в мире после ядерной войны, только без радиации. По его представлениям условия жизни были очень похожи.
Чтобы отвлечься, он пытался читать многостраничные книги, продираясь сквозь рукописный шрифт и стародавний английский. Учился писать перьями. Начал даже изучать латынь и средневековый французский, потому что большинство интересных книг были написаны на них. Спасибо хоть, что Генрих, ставши королем, сделал английский язык государственным и обязательным для ведения всей деловой и государственной переписки, а то бы пришлось совсем туго. Тони было не привыкать прятаться от реальности за книгами и рукописями, и это спасло его психику от серьезных нарушений.Сначала все происходящее казалось ему сном. Затянувшимся кошмаром. Театром абсурда. Он все время ждал, что проснется. Он терзался и рвался обратно в привычный ему мир из этого ужаса. Но дни проходили за днями, а вокруг ничего не менялось. Значит, нужно было как-то приспосабливаться. И выживать. Сначала это. Придумать что-то - что угодно. Лишь бы его не отправили на костер. Как Пэт. Он не видел, как ее сожгли... Хоть от этого судьба его избавила.
Но он достаточно насмотрелся, как жгут других. Иногда преступников, колдунов или еретиков, заваливали хворостом чуть ли не с головой, и тогда они горели быстро, а иногда разводили лишь небольшой костерок из полусырых дров, и осужденные мучились часами. Иногда ноги успевали обуглиться до колен, а человек все еще был жив. Жгли с одинаковым энтузиазмом и мужчин, и женщин, и стариков, и подростков... Но чем дальше, тем меньше Тони волновали эти ужасы. Это становилось чем-то обыденным. Непременной частью той реальности, что теперь его окружала.Постепенно окружающий мир приобретал резкость и ясность, а прошлое как будто окуталось туманной дымкой. Теперь уже прежний его мир начинал казаться ему сном. Какой смысл оплакивать утраченное? Оставалось просто жить. Ждать. Надеяться на чудо. В конце концов, перенесся же он сюда! Может, появится и способ вернуться. Но появится или нет, а жить приходится здесь и сейчас. И кроме надежд на чудо нужна твердая уверенность в том, что он проживет следующий день. И вот сегодня... Сегодняшний день стал днем его триумфа, в этом Тони не сомневался. Генрих ему теперь верит и уже не захочет отказаться от его предсказательских услуг. А там Тони сумеет раскрыть и другие свои таланты на службе его величеству...