VIII. Возвращение в последствиях (1/1)

1626 год, сентябрьНа полу вокруг большого дубового стола валялись обрывки бумаги в чернилах вперемешку с углем и тонкими деревянными кисточками. Легкая рука раз за разом смахивала со столешницы неудачные наброски и принималась черкать заново.Худощавое личико в пятнах чернил и краски хмурилось, щурилось, кривило губы, но всё равно оставалось недовольным. Так прошёл не один час и ворох испорченных листов равномерно покрывал уже половину комнаты, когда в дверь постучали.Юная девушка, заправив за уши выпавшие из прически волосы, шумно выдохнула, быстро поднялась с места и, спрятав последний?— не смятый еще лист?— в ящик стола, открыла задвижку.Из коридора в комнату хлынул озорной свет осеннего солнца, и Марион прикрыла лицо ладонью. Здесь она уже давно не раздвигала штор?— блеск и яркость раздражали её.Жанетт, очень пополневшая в последний год, но какая-то завялая и постаревшая, бесшумно всплеснула руками, будто сдержавшись, и покачала головой. Ей было чуть больше сорока, и порой она бывала ужасно нудной, но девушка очень привязалась к ней за свою короткую жизнь, и теперь ни за что бы не отпустила. Хотя бы потому, что кормилица понимала её с одного взгляда и не пыталась лишний раз тормошить. Просто теперь её забота была легкой и незаметной глазу, но Марион чувствовала её в каждом предмете, что стоял в её комнатах.—?Милая моя, отчего ж так испачкались? —?женщина выудила из складок своего простого платья кристально белый платочек и провела им по щеке девушки. Марион едва заметно улыбнулась. На ткани остался серо-зеленый след.—?Я рисовала, Жанетт.—?Всё сидите в темноте, глазки портите, красоту прячете. Уж обед давно подали, а всё нейдете.—?Принеси мне немного, я умоюсь.Не ожидая столь быстрого согласия, кормилица заулыбалась и торопливо ушла в сторону кухни. Марион выглянула из комнаты и замерла в дверном проеме, провожая ту взглядом. Ароматы кухни её не прельщали.Эту комнату на первом этаже, рядом с черным входом, девушка нашла полгода назад. Она вела в какое-то полуподвальное помещение, просыревшее и не реставрированное, но сама по себе явно была мастерской. От старых хозяев здесь осталась тяжелая мебель и многочисленные чертежные инструменты, которые за ненужностью Марион позволила присвоить себе. Здесь было тихо, прохладно, вечно сумрачно и надежно. Даже кардинал, узнав место обитания своей воспитанницы, только покачал головой и приказал вычистить гарнитуры. Сюда девушка перенесла все свои драгоценности: писчие материалы, холсты, краски, старый хлам, пользуемый для зарисовок, некоторые книги. И существовала здесь в последние месяцы многие часы, вовсе отгородившись от всевозможных веселий, окружив себя бумагой, исписанной мудрыми, и бумагой, исчерканной её рукою. Она сильно выросла, но почти совсем не поправилась, несколько окрепла, но побледнела куда сильней и могла бы стать предметом обсуждений, ввиду яркого контраста кожи и волос, если бы чаще появлялась на людях. Но рисование вполне заменяло Марион общение, кроме того?— бумага не расспрашивала её о здоровье, не пыталась веселить и не велела обильней питаться. Ей шёл четырнадцатый год. Париж утопал в осени.Марион встряхнула головой и уверенно направилась в противоположное крыло, к кладовке, которая раньше принадлежала Сезару. Ключ от нее нашли среди кип бумаги, сложенных в углу его комнаты, и по первой же просьбе отдали девушке. С ней вообще стали обращаться излишне покладисто, но маленькая графиня предпочла этого не замечать. А в кладовку она шла, чтобы снова посмотреть на портрет.Она заметила его только в третье свое посещение, когда вновь искала формы для рисования. Тот лежал вместе со старыми расходовыми рукописями, надежно укрытый поблекшим игрушечным знаменем. Это даже нельзя было назвать портретом?— так, зарисовка углем и охрой на пропитанной бумаге, бережно разглаженная и подписанная на обороте: ?Cesare?. Это была девушка. С крупными черными кудрями, круглым лицом и прищуренными блестящими глазами: юная, жгуче красивая. Марион не могла подолгу смотреть на этот портрет: прятала его и убегала в свою мастерскую, до ночи засиживаясь за столом.А сегодня она поставила его поверх стопки книг и зарылась в кучу хлама с тем, чтобы найти какой-нибудь горшок или сосуд необычной формы. Поиски оказались непродолжительными: за тяжелой занавесью обнаружился целый шкаф всевозможной посуды?— от кое-как вылепленных тарелок до маленьких изящных чашечек неизвестного материала. Мысленно оценив свои способности, графиня выбрала что-то попроще, хмуро огляделась и, не найдя более ничего, стоящего внимания, протиснулась к выходу. Там она замерла на несколько секунд, затем обернулась и какое-то время безотрывно глядела на чернеющий в полутьме набросок.—?Красивая,?— взявшись за ручку двери, тихо констатировала девушка,?— Спасла его твоя красота?Дверь хлопнула, шумно заскрежетал ключ, и в кладовой повисла тишина.Вернувшись к своей мастерской, девушка выставила найденный глиняный кувшин в оконной нише, чтобы посмотреть, как падает свет. Результат ей не понравился и, покрутив сосуд в разные стороны, Марион снова подхватила его на руки, намереваясь осветить в комнате с помощью свечей. Запахнув штору, чтобы в коридоре воцарилась привычная полутьма, она обернулась и на несколько мгновений замерла, привыкая к тусклому освещению. Краем глаза она заметила тень, отделившуюся от стены со стороны черного входа.Марион прищурилась и неосознанно затихла, понимая, что силуэт никак не может принадлежать Жанетт. А кто мог оказаться здесь кроме неё? Сердце замедлило удары, но она, взяв себя в руки, твёрдо спросила:—?Кто там?Ответа не последовало. Девушка приблизилась к двери и настороженно замерла. Выждала несколько секунд, выдохнула и собиралась повторить вопрос, когда тень неожиданно двинулась к ней. От неожиданности Марион подпрыгнула на месте и, разозлившись на свой испуг, сама сделала шаг вперед. Глаза её окончательно привыкли к полумраку и в нем, неосознанно для неё самой, стали проступать и вырисовываться черты стоящего в пяти шагах впереди человека. Резко накатила слабость. Маленькая графиня судорожно вздохнула. Руки её задрожали, пальцы обмякли и с легким свистом кувшин выскользнул из девичьих ладоней, в одно мгновение взорвав тишину коридора звоном десятка глиняных черепков.Каменный взгляд Марион замер. На тонких губах стоявшего перед ней Сезара появилась виноватая улыбка. Он сделал ещё один шаг в сторону Марион, и та, дернувшись всем телом, прижала ладони ко рту, зажмурилась и осела на пол. Лицо её искривилось, плечи задрожали, и он услышал тихий-тихий заглушенный всхлип. Юноша приблизился, наклонился и, решившись, коснулся ладонью темной макушки. Голова девушки вздернулась, карие глаза распахнулись, покраснели, она неверяще вытянула перед собой руки, и Сезар увлёк её наверх. Марион по-кошачьи вцепилась ему в шею, уткнулась носом в плечо и бесшумно расплакалась.***1626 год, ноябрьВ Париже заметно похолодало. Погода неожиданно испортилась, небо уже третий день тяжелело непроглядными тучами, и вот-вот обещало разразиться сильным дождём. Последние листья беспощадно трепал ветер, продувавший без разбору со всех сторон, и город постепенно тускнел, погружаясь в сезон грязей, размытых дорог и недовольных горожан. Люди всё раньше спешили домой, кутались в легкие пока накидки, ворчали на непогоду, ссорились, спотыкались, окатывали друг друга водой и мерно дремали вечерами, отогреваясь на опустевших кухнях. Осень, не размениваясь на мелкие людские невзгоды, сонно брела вдоль пустынных улиц в сторону юга, постепенно уступая право власти зиме. Жизнь, не замедляя шага, двигалась вперед, не тревожа, впрочем, атмосферы тяжелого сна, воцарившейся в городе. Впрочем, были здесь и те, кому спать не хотелось.Марион, скрестив на груди руки, стояла посреди кладовой, и неторопливо оглядывалась. На первый взгляд за прошедшие месяцы здесь ничего не изменилось. Темнота, пыль, стопы старых вещей, беспорядок, наведенный девушкой в прошлые её посещения, паутина и странный шорох в дальнем углу остались теми же. Ни разу за прошедшие дни голова чистоплотного слуги не заглядывала в эти двери, но кто-то здесь всё-таки побывал. И кое-что взял.В последний раз оглядев комнату, графиня упрямо поджала губы и потушила свечу. Горячая капля упала ей на руку, и Марион шумно выдохнула, стряхивая незастывший воск прямо на пол. Неосторожные брызги задели подол шерстяного платья. На округлившемся личике появилось страдальческое выражение, и девушка поспешила выйти в коридор. Бесшумно провернув ключ в замке, она, стараясь не шуметь, быстро покинула эту часть поместья, направляясь к себе в комнаты. По пути ей встретились несколько разморенных служанок, спешивших с посудой в сторону столовой, и один улыбающийся гвардеец, со светским видом прохаживавшийся по коридору. Почти никого из приближенных кардинала видно не было.Неожиданно её окликнули. Марион вздрогнула, услышав недалеко позади низкий бархатный голос, и торопливо обернулась.—?Ах, это вы, виконт.—?Прошу простить, если напугал вас, мадемуазель,?— изысканно улыбаясь, протянул де Вард, изображая поклон.—?Нет, ничего,?— она скупо кивнула, приветствуя его.Молодой франт только что вышел из приёмной кардинала и притом выглядел весьма довольным. Поддерживая разговор, девушка поинтересовалась о его делах, и де Вард пустился в пространную историю о том, с кем имел честь познакомиться в последнюю неделю, переменяя рассказ некоторыми дворцовыми сплетнями, многосмысленными улыбками и неформальной ласковостью. Он упомянул, что остается на обед, и за непринужденной беседой ловко увлёк Марион в сторону столовой. Та, поначалу слушая виконта вполуха, под конец беседы уже улыбалась, тихонько хихикала вслед особо удачным подшучиваниям и понемногу делилась с тем своими собственными историями о прочитанном. Де Вард занялся чтением какого-то особо интересного отрывка из своих стихов, когда они оказались в обеденной зале. Расприветствовав всех знакомых, он посчитал нужным поухаживать за Марион и всю трапезу самолично подливал ей напитки и протягивал тарелку с фруктами. Кардинал сегодня к обеду не вышел, и за столом царила непринужденная атмосфера светской беседы.Девушка украдкой поглядывала на Сезара, но тот упорно рассматривал свою тарелку. Да и та, на первый взгляд, не вызывала у него энтузиазма. Никакие угрозы, убеждения и доктора не могли заставить его есть, если он сам того не хотел. И потому граф вот уже второй месяц совсем не поправлялся, и бродил по дворцу неприкаянным привидением, ибо кардинал настрого запретил ему куда-либо отлучаться. Впрочем, сегодня на лице молодого человека кроме печати уныния была заметна какая-то хитринка. То и дело губы его на мгновение складывались в лисью улыбку, но брови тут же хмурились, и сумма этих двух эмоций вновь приводила к показному безразличию.После трапезы, во время которой Марион было даже как-то неловко есть с аппетитом, она, старательно улыбаясь, препроводила де Варда, и побежала к комнатам Рошфора. Его девушка застала почти в дверях. Собравшийся, в темном плаще и перчатках, он будто бы дожидался её и сразу приложил палец к губам, кивая головой в сторону открытой двери.—?Я тороплюсь. На столе есть кое-что для вас.Марион только успела открыть рот, но граф уже раскланялся и быстро направился к черной лестнице. Девушка проводила его взглядом, недовольно хмуря брови. Тот развернулся и заговорщицки подмигнул.—?Не забудьте прикрыть дверь, я вернусь вечером.И молодой человек исчез на лестнице. Марион поёжилась. Такие исчезновения теперь пугали её куда больше. Но Рошфор, кажется, не имел никакой совести, раз за разом вот уже много лет оставляя графиню в мучительном ожидании. А в последний раз и того хуже.Она передернула плечами. Возвращаться, пусть и мысленно, к душевным метаниям всего нынешнего года было бы просто необдуманно. Сейчас-то всё хорошо. Почти. Очень хотелось верить.Так, ну сколько можно стоять перед этой дверью, как манекен?Бросив последний взгляд в сторону коридора, девушка вошла в комнату. Здесь она бывала нечасто, и собиралась в таком случае хорошенько осмотреться, но её внимание привлекла узкая темная коробочка, лежащая в центре прибранного стола. Марион удивилась. Сезар, вечно содержащий свои вещи в рабочем беспорядке, разложил бумаги по стопкам, собрал в одном месте письменный набор, убрал в дальний угол свертки с бесконечными списками невесть чего, и теперь столешница разве что не блестела, привлекая всё внимание к чужеродному для неё предмету. Графиня улыбнулась, взяла коробочку в руки и огляделась в поисках ножа. Несмотря на порядок, того в наборе не оказалось. Её взгляд упал на нижний, не полностью затворенный ящик стола, где отсвечивала костяная ручка.Выдвинув ящик, Марион ухватила нож, ловко расправилась с тонкой веревкой, отложила его и поддела крышку. Внутри, на войлочном подкладе, покоился тёмно-синий веер на черном дереве?— с тонкой серебряной вышивкой и длинной ручкой. Вышивка складывалась в искусно изогнутую надпись в переплетении стеблей, листьев и крохотных птиц, но прочесть написанного в полутьме комнаты не получалось.Девушка осторожно вертела в руках подарок, открывала и закрывала веер, проводила пальцем вдоль выпуклостей на ручке, не столько рассматривая саму вещь, сколько улыбаясь каким-то своим мыслям. В конце концов, спрятав удовлетворение в уголках губ, Марион подвесила новое приобретение на пояс, убрала коробочку в складки платья и взяла в руки свечу, чтобы уйти. Не глядя убрав нож в коробку с перьями, она быстро оглядела комнату и вернулась к столу, чтобы задвинуть ящик. В нём царил привычный беспорядок?— много не рассортированной бумаги. Но один лист, выделявшийся среди прочих, почему-то привлек ее внимание. Он лежал на самом верху, желтоватый, лицевой стороной вниз, а в углу чернела знакомая надпись: ?Cesare?.Марион сглотнула, замерла, а затем твердой рукой выцепила лист и безотчетно толкнула тяжелый ящик обратно в стол. Перевернула. На обратной стороне бессовестно улыбалась черноволосая девушка. Из груди маленькой графини невольно вырвался выдох. Она сжала в ладони ножку подсвечника и вдруг вздрогнула от упавшей на кожу горячей восковой капли.Взгляд её переметнулся к свече, затем к портрету и снова обратно. Рука дрогнула, и уголок портрета окунулся в пламя. Старая бумага сразу начала чернеть, а огонь быстро и послушно вылизывал светлые её части. Неожиданно испугавшись, Марион отбросила занявшийся лист в металлический поднос и ещё долгие секунды завороженно наблюдала, как съёживается и превращается в пепел черноокая красавица. Последнее светлое пятно мелькнуло в пламени, исчернилось и рассыпалось. Огонь потух. По комнате потянулся запах горелой бумаги и разогретого металла.Девушка очнулась, только заслышав раздавшийся издали звук расстроенной лютни. Не отрывая взгляда от горсти пепла, она сгребла его в бумажку, спрятала, потушила свечу и торопливо убежала в темноту своей мастерской, плотно закрыв дверь и прижимая испачканные руки к разгоряченным щекам.За окном занимались сумерки. Небо затянулось серой паутиной, вскоре разразившейся мелким надоедливым дождем.Чёрт знает зачем, но граф де Рошфор в тот вечер стрелял по бутылкам в полупустом трактире на окраине города, вглядывался в мутное запыленное стекло и прозаически пил, не давая себе вспомнить о том, что зарекался когда-нибудь ещё держать в руках стакан. Впрочем, это был не последний раз.***На следующий день Марион впервые застала Сезара спящим. Нет, после вчерашнего она никогда не зашла бы в его комнату без разрешения, но дверь, вопреки всяким предосторожностям и сквозняку была открыта. Коридор на втором этаже, упирающийся в черную лестницу, мало кто посещал. В распоряжении юноши было сразу три комнаты: его, просторная, но вечно заваленная обилием сундучков и шкатулок с бумагами, ящиками, пакетами и свёртками; маленькая, дверь в которую вечно была закрыта, и та самая кладовка, куда складывали по переезду старые вещи, вскоре благополучно забытые. В последнюю, правда, он раньше и не заглядывал, и Марион до нынешнего года искренне недоумевала, зачем ему ключ от комнаты, полной пыльного хлама.Сама она жила в другом крыле, рядом с покоями кардинала и в редкое утро наведывалась сюда, зная, что столкнется с Сезаром где-нибудь на этаже, в саду или у приемной. Но сегодня, как и вчера, Марион проснулась рано, с мыслью, что приближается зима, а она уже с год как не бывала за городом и не видала настоящей природы. За утро эта мысль так въелась ей в голову, что одевшись, она сразу миновала этаж, в надежде уговорить Сезара оказать ей поддержу в этом нелегком деле?— упросить монсеньора. Раз молодому графу так не сидится в стенах дворца, что он устраивает вылазки посреди дня, пусть потрудится. Так рассуждала девушка, по-прежнему злясь на злополучный портрет в ящике стола. Это придавало ей смелости?— и не зря.Итак, дверь была открыта.Марион приблизилась к ней и остановилась за створкой. Она подняла руку, чтобы постучать, но это было бы бессмысленно. Девушка сразу заглянула в комнату.Та была погружена в полутьму. Окно затворено, слабые лучи света пробивались под дверцу. У ближней стены слабо угадывались очертания кровати и высокого шкафа. Стол, находящийся дальше всего от двери, был немного освещен, и на фоне этих бликов выделялся сидящий силуэт. По-прежнему пахло гарью, воском и почему-то дешевым вином.Марион долго стояла в дверях, неуверенно вглядываясь в очертания предметов и стараясь не смотреть на сидящего, но затем, вздрогнув от короткого шума в коридоре, торопливо вошла, остановилась на мгновение и чуть слышно, не дыша, приблизилась к столу.На непокрытом ковром полу отчетливо слышался каждый шаг, будто внутри головы отстукивали башенные часы, и этот звук заставлял Марион красться и оглядываться. Благо кормилица снова уснула в ее покоях, а служанки не считали нужным следить за девушкой. В этой части дворца почти всегда было тихо, сюда не ходили просители и посетители, но Марион всё равно казалось, что кардинал наблюдает за ней и неодобрительно качает головой.Она покосилась на непривычно неподвижную фигуру и невольно потянулась к собственной шее. Сезар спал, скрестив руки на груди и откинув голову на спинку высокого стула, отчего черты его лица терялись в тени. Расстёгнутый тёмно-красный камзол и небрежно оттянутый ворот рубашки открывали усыпанную крохотными пятнышками шею, пересеченную желтовато-синей полосой.Брови Марион на мгновение сошлись у переносицы, ей вдруг вспомнилась та давняя мечтательная улыбка Сезара и его протяжное: ?В Испанию?. С секунду она стояла неподвижно, затем передернула плечами, очень медленно протягивая руку, и, едва касаясь тёплой пульсирующей кожи, провела подрагивающими пальцами вдоль полосы. Сезар вздрогнул всем телом и открыл глаза. Марион отшатнулась.Первым движением он дернулся рукой к шее, ощущая ещё холодок девичьих пальцев, затем вскочил, отвернулся и торопливо застегнул все до одной пуговицы камзола. Марион боялась двинуться с места, часто дышала и упорно следила за каждым его движением. Когда её дыхание немного успокоилось, она заметила, что тот уже с минуту просто стоит, по-прежнему скрестив руки на груди. Из-за тяжелого молчания, воцарившегося в комнате, девушка вдруг почувствовала острую вину, давящую на горло, и, когда несколько секунд спустя Сезар тяжело вздохнул и обернулся, губы её сильно дрожали.Взгляд его, ещё мгновение тому назад бывший серьёзным и почти тяжёлым, сделался удивленным. Марион смотрела на него снизу вверх, совсем как тогда, три или четыре года назад до той старой итальянской поездки, и глаза её блестели.Неопределенно кивнув в сторону двери, Сезар уже инстинктивно произнес:—?Разве вас не учили…—?Не входить без разрешения, да. Перестаньте повторять! —?Марион топнула ногой, большим усилием подавив слёзы в голосе.Блуждающий взгляд Рошфора проникся недоумением, он смотрел куда-то на уровень плеч Марион, очевидно пытаясь понять, что произошло.—?Опять! Вы снова меня обманывали,?— Марион хлопнула ладонью по спинке стула, заставив Сезара снова напряженно взглянуть на неё.—?Я ничего не скрывал от Вас,?— произнес он твёрдо и сухо, рассчитывая успокоить импульсивный порыв девушки, и вдруг настороженно огляделся, почувствовав невыветрившийся горелый запах.Маленькая графиня не заметила этого и только неловко мотнула головой, произнесла отчётливое: ?Неправда!?, и…Сезар дернулся, в одно мгновение оказался у стола, заставив Марион отскочить в сторону, и выдвинул нижний ящик. Недолго он рылся в бумагах, затем одним движением толкнул ящик обратно, заставив девушку вздрогнуть, и раздосадовано хлопнул кулаком по столу. Обернулся, несколько секунд безотрывно глядел в стену, а затем сокрушенно протянул: ?Эх, Марион…??— и быстро вышел из комнаты.Внутри девушки бушевали противоречивые чувства. Гнев сменился беспокойством, она огляделась, не чувствуя рук поправила стопку бумаги на столе, и выбежала следом.Но в коридоре Рошфора не оказалось.Марион выглянула на лестницу, остановилась, прислушалась, но шагов не было слышно. Тогда она добежала до конца коридора, свернула к главной лестнице, едва не натолкнувшись на одного из гвардейцев,?— но и здесь было пусто. Только у подножия лестницы переговаривался с кем-то у входа высокий, изящно одетый юноша. Он заметил Марион, когда она собиралась вернуться, и громко окликнул. Она вынуждена была остановиться.—?Отчего в этом дворце сегодня все убегают от меня? —?поднимаясь по лестнице, недоуменно произнес де Вард, снимавший небольшой дом на улице Вольных горожан.Марион, внимание которой занимал скорее исчезнувший за дверью некто, что-то ответила, но затем переспросила:—?А кто ещё убежал от вас, виконт?Заинтересованность девушки понравилась де Варду и он лукаво произнёс:—?Мой кузен. Вы недостаточно следите за ним, piccola venere.Пропустив последнюю фразу мимо ушей, девушка, стараясь не показать интереса, спросила:—?Он что-нибудь сказал вам?—?Нет, мадемуазель, но я заметил, что он зол. Вы не знаете, что послужило тому причиной?Под внимательным взглядом виконта Марион зарделась и недовольно поджала губы. Тот заинтересованно приподнял брови, но сразу переменил тему:—?До меня дошли слухи, что монсеньор на днях планирует прогулку в Дурданский лес.—?Зачем же? —?девушка думала только о том, как обойти виконта, но перспектива выезда на природу не могла не отвлечь её внимания.—?Недавно Его Величество сам изъявил желание прогуляться. Говорят, просто увеселительная прогулка, чтобы развлечь двор. Король берет с собой большую свиту…—?И приглашает Его Преосвященство?—?Разумеется.—?А далеко ли ехать? —?Марион, узнав приятную для себя новость, обратила все мысли на то, чтобы обойти де Варда и отыскать Сезара.—?Королевский экипаж не поедет быстро, думаю, около шести часов.Девушка задумалась, а де Вард, довольно улыбнувшись, добавил:—?Мужчины поедут впереди, а свита со стражей сзади. К вашему приезду уже всё будет обустроено. Это неплохое место, даже в некотором роде живописное, но я беспокоюсь, что вам будет скучно там.—?О, нет, нисколько. Я с удовольствием займусь зарисовками.—?Ах, вы всё ещё рисуете,?— на лице виконта заиграла снисходительная улыбка,?— Что ж, я буду рад разделить с вами беседу за этим занятием, если позволите.Марион подняла глаза и кивнула, хотя рука её сжалась в кулачок.—?Благодарю вас. Вы сообщили мне приятную новость.Она замялась на несколько секунд, не зная, как ловчее избежать продолжения разговора. Но де Вард не был бы первым сплетником и знатоком придворной жизни, если бы не заметил этого. Он спрятал улыбку и произнёс с показным разочарованием:—?Это приятно мне ещё более. Но теперь я вынужден вас покинуть, милая графиня, монсеньор срочно требовал меня.—?Ничего страшного, я и сама тороплюсь,?— не выказывая довольства, девушка распрощалась с виконтом, и убежала на первый этаж.Де Вард раскланялся, поглядел, как невысокая нескладная фигурка Марион исчезает внизу, и в задумчивости обернулся к главному входу. Там никого не было.***Поутру среди легкой дымки облаков перекатывалось масляное блестящее солнце. С юга, забираясь под разноцветные накидки и легкие плащи, поддувал легкий свистящий ветер, и длинный кортеж, выдвинувшийся от королевского дворца в сторону Дурданского леса, неторопливо растягивался вдоль улиц, а затем дорог. Мужчины, в том числе и король, ехали верхом, оставив экипажи скучающим дамам, которые находили развлечение в бесконечных разговорах о моде, скандалах, чьих-то романах, чьем-то наследстве и наследниках, о детях, погоде, холоде, скуке, потерянных украшениях, найденных кем-то сокровищах, о пришлых и приезжих, прохожих и проезжающих, уехавших и даже, сохрани их боже, ушедших. По счастью свита кардинала ехала слегка в отдалении, и это вполне спасало молодую графиню де Амальрик от надоедливой болтовни. Правда обеспечить ей другое занятие это обстоятельство не могло, и девушка уже не час и не два глядела на непритязательно похожие друг на друга пейзажи в оконце экипажа, периодически бросая скучающий взгляд на свою соседку.Знала графиня о ней немного. Звали ту Жаклин де Уни, и приходилась она родственницей капитану кардинальской стражи ла Удиньеру. Это была маленькая и верткая девица лет пятнадцати, с правильными, но какими-то смазанными чертами лица, неопределенно серо-каштанового цвета волосами и сероватой же кожей. Марион казалось, что она запомнила её внешность, но стоило только ей на секунду отвернуться, как из памяти сразу же стирались черты лица новой знакомой, и графиня уже не могла припомнить ни цвета её глаз, ни прически, ни даже фасона платья. Это было странно и несколько раздражало девушку, и потому она всё чаще и чаще переводила взгляд на спутницу, стараясь отложить в памяти её образ.Экипаж потряхивало, Марион чувствовала надвигающуюся слабость и с недовольством переводила взгляд обратно к окну, для уверенности сжимая ладонью мягкое сиденье. Де Уни приставили ей в подруги и компаньонки с две недели тому назад: монсеньор беспокоился, что девушке не хватает общества ровесниц. Впрочем, было понятно, что ла Удиньер, взяв на себя обязанности заботливого родственника, надеялся пристроить девушку при дворе. А та, в свою очередь, старалась обзавестись знакомствами. С Марион, как с первой своей целью, она старалась завести разговор уже трижды за прошедшее утро, но все попытки почему-то заканчивались неудачно. Графиня не могла подобрать достаточно аккуратных слов для ответа, и потому предпочитала улыбнуться и молчать. В конце концов де Уни надолго отвернулась к противоположной дверце, а затем задремала, подложив под локоть пышную расшитую подушку.Время тянулось медленно. Легкие порывы трепали паутинку выпавших из прически волос, графиня периодически сдувала их, косилась на папку с бумагой и тяжко вздыхала. За окошком мелькали старые сухие стволы, ворохи опавшей розово-бурой листвы и пушистые барашки надвигающихся туч. В один момент экипаж неожиданно дрогнул и остановился, и Марион с удивлением обнаружила, что и сама долгое время витала на грани сна.Де Уни встрепенулась, сунулась к окну и тихо заметила:—?Приехали.Этот возглас прокатился среди карет, и дамы разноцветными гроздьями высыпали на дорогу. Прихватив папку и выпустив вперед себя соседку, Марион соскочила на землю, быстро оперевшись на руку подоспевшего де Варда.—?Уже час вас ожидаем,?— заметил тот,?— поглядите, как погода испортилась.Девушка подняла взгляд к небу. Светлые облачка сгустились, небо посерело, а на горизонте виднелась темно-синяя полоса.—?Боюсь, попадём под дождь.Марион пожала плечами и смерила взглядом теплый, подбитый мехом плащ виконта:—?Мне нравится непогода. Вы беспокоитесь?Де Вард подбоченился:—?Конечно нет, мадемуазель. Просто я предпочитаю солнце и тепло, чтобы оставаться в здоровом расположении духа. Серость и сырость навевают меланхолию.Час спустя, когда большая часть придворных расположилась на пикник, а кардинал с королем уже обсуждали что-то в переносной беседке, в некотором отдалении от общей массы, на пригорке, почти неподвижно сидели две фигуры. Марион, укрепив на планшете несколько листов бумаги, быстро черкала что-то графитовой палочкой, почти не опуская глаз на бумагу. Это был уже третий набросок?— вдалеке девушка разглядела шпиль какой-то деревенской церквушки. Но виды вокруг не радовали многообразием, и вскоре графиня вздохнула, вогнала палочку в футляр, обтерла руки платком и обернулась к де Варду. Тот долгое время глядел ей в лист, время от времени вставляя какие-нибудь комментарии, вертел кольцо на пальце, скучал и поглядывал на небо, но тут встрепенулся.—?Не желаете прогуляться? —?его рука вытянулась в сторону опушки, от которой тянулась в лес широкая вытоптанная тропа, где уже семенили несколько фигурок. Марион прищурилась, но узнать кого-либо с такого расстояния было довольно сложно. Лес здесь был не слишком густым и хорошо освещался, и потому девушка пожала плечами и поднялась, чтобы убрать складной стульчик:—?Вполне можно. Я как раз хотела поговорить с вами,?— она склонилась над папкой с бумагой и произнесла это безразличным тоном, чтобы виконт не заподозрил ничего личного. Но тот только неопределенно кивнул головой и весело заметил:—?Всегда к вашим услугам.Графиня невольно улыбнулась, кивнула стоявшему неподалеку слуге на оставленные вещи, и взяла спутника под руку. Тот сию же секунду нашел тему для разговора, и до леса они добрались под бурное обсуждение Шекспира, модных фасонов и вышивки. Что-что, а поддерживать беседу на излюбленные женские темы де Вард умел, а Марион, никогда не любившая обсуждать такое с дамами, слушала его сплетни вперемешку с остроумными замечаниями, смеялась и даже перебивала. Они сами не заметили, как углубились в лес. Тропа постепенно сужалась, сухие кроны над головами постепенно густели, стало темнее, впереди замаячила еловая зелень, но тут и там всё еще попадались парочки и компании в несколько человек, и потому Марион не беспокоилась. Она уже не пыталась вставить что-нибудь в льющуюся гладким потоком речь де Варда, а только кивала, улыбалась и пыталась придумать, как получше задать вопрос.Со спины их окликнула де Уни в компании ещё одной высокой девицы, которой виконт как-то по-свойски улыбнулся. Та спрятала улыбку за веером и поспешно увела спутницу на боковую тропинку. Марион проводила их несколько удивленным взглядом, глянула снизу вверх на де Варда, отведшего заинтересованный взгляд в другую сторону, и машинально нащупала на поясе собственный веер. Ей так хотелось взять его с собой, что пришлось даже надеть платье несколько тоньше, чем полагалось, чтобы цвета хорошо гармонировали.—?Послушайте, виконт…Она вздрогнула, почувствовав, как на нос упала крупная капля. Затем еще одна охолодила ладонь, быстро пропитав ткань тонких перчаток. Следующая торопливо скатилась по щеке. Де Вард, которого защищали его плащ и широкополая шляпа, ничего не почувствовал и вопросительно обернулся, отвлекшись от своих мыслей.—?Кажется, начинается дождь. Пойдемте скорей обратно.Молодой человек поднял голову. Прямо над ними сгустилась иссиня-черная туча, и в несколько мгновений стало темнее.—?Да, пожалуй стоит поторопиться.Стоило этим словам слететь с губ виконта, как туча разразилась свистящим дождем, и тропа запузырилась мелкими лужами. Де Вард заозирался и указал рукой в сторону елей, видневшихся за голыми стволами.—?Мы вымокнем до нитки, пока вернёмся. Переждем там,?— и он увлёк графиню под густую крону высокой и, по всему видно, очень старой ели.Дождь припустил с новой силой. Ливневые потоки пригибали к земле мощные ветви, но в их убежище было почти сухо. Лишь редкие капли проникали сюда и беззвучно падали в посохшую траву. Марион завороженно следила за косыми струями сквозь сеть ветвей и чуть заметно улыбалась. Де Вард же, напротив, с видимым неудовольствием отряхивал подмокший плащ и косился на расползающиеся лужи.—?Надеюсь, это ненадолго. Иначе обратно будем выбираться по сущей грязи.—?Это ничего, поглядите, как красиво,?— девушка указала на узкую полоску чуть светлеющего неба, видневшегося далеко за деревьями.—?Среди бури и уцелевший лист покажется красив,?— протянул виконт слова, взятые, очевидно, из какой-нибудь книги,?— Вы, кажется, хотели мне о чем-то сказать, когда началась эта непогода. Времени у нас достаточно, что вас тревожит?—?Тревожит? —?графиня тряхнула головой,?— Я бы сказала?— мне просто интересен один вопрос,?— она сделала паузу, собираясь с мыслями, но не решилась говорить начистоту,?— Некоторое время назад я искала предметы для натюрморта во дворце, и нашла одну прекрасную зарисовку. Вы не знаете, кто мог бы её сделать?—?Зарисовку? —?виконт задумчиво поджал губы,?— Кроме вас никто при дворе так не увлекается рисунком. Мне говорили?— капитан ла Удиньер по молодости тоже баловался красками.Марион чуть заметно поморщилась от этих слов.—?Что там было нарисовано?—?Молодая девушка.—?Нет, боюсь это не его авторство. Может быть какие-нибудь надписи, пожелания?Она опустила голову.—?Нет, ничего.Повисла пауза.—?Вы не всё говорите, графиня,?— медленно произнёс де Вард,?— но очень хотите что-то узнать. Если вы желаете, чтобы я помог вам, вы должны быть искренней. Это ведь вовсе не интерес к мастеру, верно?Марион поджала губы и выдохнула.—?Хорошо. Я хотела бы узнать, кто эта девушка.—?У вас при себе этот рисунок?—?Нет,?— Марион замялась,?— я потеряла его.—?Как она выглядела?—?Черные волнистые волосы и узкие глаза. Привлекательная. С повязкой на голове. Большего не могу сказать, это был черно-белый набросок.Де Вард бросил на неё быстрый взгляд, что-то бесшумно повторил губами и принялся отстёгивать плащ. Графиня с непониманием следила за его движениями.Тот, наконец, справился с застёжкой, распахнул плащ и расстелил его на влажной земле. Внутренний подклад отсвечивал тёмным мехом.—?Присядьте.Она послушно опустилась, ожидая ответа. Виконт надолго замолчал, слышен был только шум ливня.—?Вряд ли я знаю больше, чем вы. Могу только предположить,?— он внимательно посмотрел на девушку с высоты своего роста,?— Мой кузен долго жил среди цыган, и стало быть там был кто-то, кого он… к кому он испытывал симпатию,?— медленно произнёс он.Марион смутилась и опустила голову. Всё-таки де Вард не просто так принимался при королевском дворе, он был очень догадлив.—?Я бы советовал вам быть осторожней в таких вопросах. Этот портрет повинен в вашей размолвке?—?Нет, что вы! —?девушка замахала руками, и виконт едва заметно ухмыльнулся.—?Мадемуазель, что я говорил вам минуту назад?Марион опустила руки и устало склонила голову:—?Только вы не начинайте учить меня, Раймонд.Тот опустился на другой край плаща и принялся разглядывать иглы, по которым катились капли.—?Я только хочу, чтобы вы говорили правду. Вам незачем примерять на себя плащ разведчицы.Графиня вскинула голову и пронзительно посмотрела на сидящего в расстояние руки рядом молодого человека.—?Вы ведь тоже знаете больше, чем говорите, виконт.—?Это моя ноша, piccola contessa, но не моя тайна.Она отвела взгляд.Порыв ветра размашисто ударил по нижним ветвям, окатив сидящих градом капель. Марион отвернулась, вытаскивая платок, и поспешно отерла лицо. Де Вард отодвинулся ближе к стволу, хмуро глядя на небо.—?Вы по-прежнему видите во мне только ребёнка,?— утвердительно произнесла девушка. Ответ прозвучал не сразу.—?Не совсем, signorina, не совсем,?— уклончиво ответил тот,?— С вами я могу поговорить серьёзно. В воздухе снова натянулась пауза.—?Он никогда не делал этого,?— шепнула она, хмурясь привязчивым обращениям.—?Может, вы просто не давали повода? —?де Вард несколько мгновений испытующе смотрел на неё, затем улыбнулся и поднялся на ноги,?— Я готов вам помочь.***—?Вы запомнили? —?виконт погрозил пальцем,?— Я скажу, что мы разминулись в непогоду. Охрану привлекать не станут, чтобы не тревожить монсеньора.При упоминании кардинала Марион поежилась, и в голову ей закралась мысль об ужасной глупости придуманной ими затеи.—?Я пошлю графа сюда, а сам пойду в другую сторону. Только умоляю вас, ни шагу с этой поляны, иначе придётся устраивать настоящие поиски.—?Обещаю.Де Вард кивнул, встряхнул плащ и широким шагом пересек насквозь вымокшую поляну, растворяясь синим пятном в пелене дождя. Девушка сморгнула с ресниц дрожащие капли и огляделась. На расстоянии двух рук от толстого ствола еще виднелись подсушенные места, но чуть дальше и чуть ниже всё было сыро, скользко и пронизывающе холодно. Впрочем, холод она чувствовала и здесь. Окинув усталым взглядом свою накидку и убедившись в том, что она уже давно пропиталась водой, Марион неожиданно широко улыбнулась, встряхнула головой и сделала шаг из-под полога спасительных ветвей.Минута шла за минутой, а она всё стояла под непрекращающимся потоком воды, падающей с сияющего просветами неба, и по-детски улыбалась, смеялась и кружила на одном месте. Платье давным-давно стало дважды тяжелее и напоминало цветом чернила. Юбки путались в ногах, облепляя их влажным, но покуда чистым подолом. Волосы гладко легли вокруг щёк, а коса приятно тяготила затылок. Глаза то и дело заливало, она не могла подолгу смотреть вверх, но всё равно не отрывала восхищенного взгляда с проглядывающего в отдалении горизонта: светлеющего и переливающегося какими-то необыкновенными цветами.Где-то далеко-далеко, за шумом дождя щебетали, шумели, кричали и толковали множество голосов?— люди прятались в экипажи, захлопывали дверцы, шумно устраивались между подушек, суетливо отряхивались. Гвардейцы уныло похлопывали по шеям фырчащих лошадей, натягивая на затылок мягкие от воды шляпы, слуги торопливо собирали то, что терпеливо раскладывали и разворачивали два часа тому назад, дамы поправляли прически, кавалеры проверяли оружие?— и те, и другие сетовали на дождливую осень, перекусывали орехами и заходились в пустопорожнем разговоре.А здесь, в трех-четырех сотнях футах глубже в лес, скользя сапогами по размякшей земле, сжимая в кулаке край бархатно-черного плаща, шёл Рошфор. Движения его были резкими и отрывистыми. Темные глаза его рывками скользили от дерева к дереву, не упуская ни единого пятна, не оставляя без внимания следа или надломленной ветки. В ста шагах позади в спину ему задумчиво глядел де Вард, которому стоило бы уже давно направиться по левую руку от старого узловатого дерева, который они усвоили ориентиром. Но он стоял, неосознанно прячась в переплетении ветвей, поводил плечами и неосознанно качал головой. А затем развернулся и ушёл в сторону лошадей и экипажей. В лесу остались двое.Он наткнулся на неё случайно. Там, где не думал увидеть,?— посреди ясной поляны, куда мгновением позже упал первый солнечный луч. Он отразился в многочисленных каплях, витающих в воздухе, сверкнул и заблестел едва уловимой радугой. Марион, не замечая его, завороженно наблюдала за ней, перекинув через руку тяжелую сырую накидку. Шум дождя понемногу стихал, капли становились меньше, но красные, жёлтые и синие полосы, столь непривычные для серо-бурого леса, только ярче сверкали в свежем, омывшемся от пыли воздухе.Девушка моргнула и обернулась, теребя в руках рукоять спрятанного заранее в юбках веера. С губ её не стерся ещё след недавней улыбки. Она глянула на него исподлобья и замерла, быстро перебирая пальцами по гладкому дереву.По-хорошему надо было бы сделать вид, что она рада тому, что её нашли. Может быть, заулыбаться, может изобразить дурное самочувствие, по обстоятельствам,?— так учил де Вард полчаса тому назад. Следовало рассказать, как она убежала в сторону леса, стоило начаться дождю, как вымокла до нитки, как старалась отыскать дорогу назад, но все эти красиво придуманные слова разом вылетели из головы. Подступившая к горлу ложь превратилась там в тугой ком, и от него графине было неприятно. Неприятно и странно от себя самой.—?Простите,?— вдруг вырвалось само по себе хрипловатое слово. Марион на секунду вжала голову в плечи, но затем вдруг одернула себя, выпрямилась и подняла взгляд. Последние капли дождя оставили дорожки на её щеках. В лице графа ничто не дрогнуло.Он долго смотрел на неё. От этого взгляда внутри графини что-то дрожало, но она, сжав зубы, не давала себе опустить глаз. Сезар двинул плечами, преодолел разделявшее их расстояние и, накрыв её ладони своими, заставил дернуть рукоять подарка. Та чуть слышно щёлкнула и… осталась в ладони девушки. Она быстро опустила взгляд?— из основания черной рукояти торчало тонкое вычищенное блестящее лезвие. Длиной около четырёх дюймов. Глаза её широко распахнулись, но пальцы не разжались.—?Помните, ребёнком вы просили шпагу?Из груди Марион вырвался нервный смешок.—?Я привёз это, чтобы вы могли себя защитить, если возникнет необходимость,?— она дрогнула и подняла взгляд.Рошфор взял её за плечи и серьезно посмотрел в глаза.—?Я говорю это не просто так, Марион. Я никогда не допущу этого, если буду здесь. Но вы знаете, я не могу…Девушка не стала дослушивать. Она уронила наземь лезвие и быстро обхватила Сезара за пояс, уткнувшись лбом куда-то пониже плеча, в сырую шершавую ткань. Тот словно закаменел, и долгих несколько секунд Марион слышала только гулкий стук собственного сердца, колотящегося в ушах. Восемь. Девять. Десять.Её спины легко коснулась рука, и мигом стало темно. Девушка почувствовала тяжесть ткани и осторожное прикосновение, он запахнул её полами своего плаща?— теплого внутри. По телу мигом разлился жар, и Марион, смущённо зарывшись носом в тёплую ткань, не могла бы сказать, что было тому причиной.—?Не делайте так больше,?— слова донеслись до неё сквозь толщину плаща как будто издали.—?Что? —?неровный выдох.Сезар замолчал.Раз.Два.Три.—?Не теряйтесь.