Глава 70. Королевские клятвы (1/2)

Декабрь 1588, Блуа– Это никогда не закончится, – вздохнул Генрике, заходя в свои покои и тотчас бросаясь на застеленную расшитым покрывалом кровать, будучи даже не в силах раздеться.– Всё в этой жизни конечно, – хмыкнул Шико и подошёл к лежащему ничком королю, собственноручно принимаясь стаскивать с него высокие сапоги.Генрике в это время был занят изучением узора на благородно-синем балдахине. В Блуа, надо сказать, были роскошные интерьеры. Только вот безопасно он себя здесь совсем не чувствовал. Скорее, он ощущал себя ни то наполовину пленником, ни то страдающим за правду бунтовщиком. И всё это будучи легитимным монархом.

Генеральные штаты собирались уже третий месяц, и никак все не могли договориться. Вначале казалось, что исход очевиден, да только вот Генрике все явно недооценили. Он вовсе не собирался так просто отдавать свой престол.– Я так и не понял, почему ты решил отослать Анджело в Италию, – в который раз повторил Шико, закончив с сапогами Валуа и присвживаясь на кресло напротив кровати.С тех пор, как мальчишка уехал, шут ощущал, что им всем здесь не хватает лучика солнца.– Для его же блага. Теперь я не знаю, что может произойти.Генрике был уверен в том, что отправить Анджело к своим родственникам во Флоренцию – единственное правильное решение. Потому что, коснись что с королём случится, кто о нём позаботится?– Это было тяжело для тебя, верно?– Я научился терпеть любую боль. Мне уже ничего не страшно, – отозвался он.За окном задувала метель. Зима в этом году выдалась снежная и холодная.– В Лувре сейчас наверняка жуткие сквозняки в коридорах. Как думаешь, мы туда ещё вернёмся?Генрике бесконечно тянуло в Париж, домой. Возвращение бы означало конец метаний и опасностей. Однако теперь ему это только снилось.– Одному Богу известно, – пожал плечами шут. – Пока мы здесь.– Гиз буквально задавил нас своими требованиями. И, подумать только, какая наглость: он даже не скрывает своих намерений совершенно варварски отобрать мою власть и изменить основные государственные законы! Его плсягательства уже даже не возмутительны... Они, я бы сказал, носят совершенно фантастический характер!Генрике много возмущался. Но, по правде говоря, он теперь был почти один. У Гиза, кажется, свита здесь была больше, чем у короля.Всё что ему оставалось – каждый день выслушивать требования Лиги принять все её условия. А согласиться на это значило бы для него не только совершенно точно потерять трон, но и предать Францию, позволить лотарингцам уничтожить треть населения, которое было протестантами. Дать этому случиться было бы большим грехом, чем Варфоломеевская ночь.

А ещё эти вечные угрозы бешеной гиены Монпансье! Генрике едва узнавал в ней женщину, которую знал много лет назад. Он поступил с ней скверно, но из личной мести губить его династию и Францию – это слишком. Каждый вечер он вынужден был наблюдать её, ходящую с желчной улыбкой из гостиной в гостиную, помахивая своими золотыми ножницами и грозясь постричь в монахи короля. Она будто бы помешалась на этой идее.

Они толком не говорили друг с другом. Единственный диалог один на один произошёл у них пару недель назад.

Он нечаянно встретил её, возвращаясь в сопровождении внушительного количества охраны, которая ни на секунду не отходила от него, с небольшой прогулки. Она гарцевала на коне по пустынной улице, прилежащей к дворцу.

– Ваше Величество, – елейно ухмыльнулась она, завидев его.

Колючие снежинки падали на её ресницы, отчего она очень часто моргала и морщила покрасневший от мороза нос.

– Ах, это вы, – вместо приветствия произнёс он.

Сейчас, когда они были одни, их не сковывали рамки приличий, можно было говорить любые гадости. Чем она не приминула воспользоваться.

– Вы ходили пресматривали себе обитель в окрестностях? Или отправлялись по делам преисподней?

Гизы активно массировали слухи в народе о том, что король нечистивый колдун, имеющий отношение к чёрной магии.

– Вы, герцогиня, дикое животное, – пренебрежительно заявил он. – Не представляю, как когда-то мне пришло в голову делить с вами постель.– Тогда я не была столь безобразна. Не так ли?– Вы не безобразны. Внешне. Но внутри у вас столько гнили, что я чувствую смрад.Она после этих слов смерила его злым взглядом, но ничего не смогла ответить.

А теперь она покидала Блуа. Образовались дела в Жуанвиле, нужно было проконтролировать какие-то вопросы, поэтому братья отправляли её туда. И одному этому Генрике был рад.

– И что ты намерен делать? – поинтересовался Шико.

– Не терять терпения и ждать. Я собираюсь ещё долго изводить их полной невозмутимостью.

***Гизы, разумеется, не жили во дворце со свитой короля, лишь регулярно являясь сюда. Они сняли большой особняк неподалёку. И нередко давали там приёмы пышнее королевских.

Генриху было прекрасно известно о наличии здесь соглядатаев Валуа, который явно перенял от матери её привычки. И герцог нарочно хотел его побесить, демонстрируя своё богатство и влиятельность. С самого прибытия в Блуа он будто бы вовсе лишился рассудка. Власть кружила голову.

В один из вечеров в большой зале дома Гизов собрались буквально все знатнейшие представители Лиги. Был устроен пышнейший пир, длинный стол весь заполнился разнообразными яствами.