Глава 69. Туманное утро (2/2)

– Вы всё ещё так меня называете?

Она поднялась и, шурша юбками, прошла к нему, занимая соседний стул и рассеяно глядя на книгу, которая, прежде его занимала.– Вы принцесса, – произнёс он.

– Пока что, – заметила Марго.

– Что вы! Вашу принадлежность к королевской крови никто никогда не станет оспаривать.

– Но кем я буду? – вздохнула она.

С Луи Маргарита могла говорить. Он всегда был крайне чувствителен к другим людям, а ещё отчего-то она была уверена, что этому человеку можно доверять. Он не станет болтать. И ничего не говорит у неё за спиной, в отличие от своего младшего брата, сестры и многих других.

Марго больше не скрывалась под маской. Во дворце теперь были все свои, кто не станет распространяться о том, что она тут. Да это уже и неважно.

– Вы знаете, кардинал, я чувствую себя ужасно, – призналась она. – Мы уже давно здесь, но я никак не могу избавиться от ведений прошлого, они буквально окружают меня. И здесь сейчас я чужая. И, кажется, в новые времена, какими бы они ни были, буду чужой.

Он видел, что она ходит по дворцу как неприкаянный призрак, её мраморная красота – насмешка, почти стёршееся отражение былого величия Валуа.

Луи осторожно накрыл её ладонь, лежащую на поверхности стола, своей.

– Генрих вас любит и не бросит, – сказал он.

Хотя сам понятия не имел, что там будет.

– Всё до поры до времени. Пока я молода и красива – да. Но что потом? Я ему не жена, у нас нет общих детей.

– Вы всегда можете рассчитывать на мою поддержку. А ещё на любовь народа Франции.

– Я ношу ненавистное им имя. И в народе обо мне рассказывают чёрт знает что.

– Но всё же вы жемчужина. И всегда останетесь драгоценность на короне Франции.

Она благодарно взглянула на него, наконец ощущая поддержку в бездне одиночества.

***Маргарита смотрела на то, как с горящим взглядом он раскладывает последние бумаги и отдаёт распоряжения.

Всё было готово к отъезду.– Ты отправишься в Жуанвиль. В целях безопасности, – сообщил ей Гиз, заметив, что она появилась в кабинете.

Разумеется, она не могла отправиться с ним в Блуа. И в Лувре оставаться ей не следовало – мало ли, чем всё закончится.

Марго медленно подошла к нему, неслышно ступая по мягкому ковру. Оказавшись подле Генриха, сидчщего в кресле, она осторожно опустилась ему на колени, как делала когда-то, и провела кончиками пальцев по щетинистой щеке. Он вопрлсительно взглянул на неё. В последнее время её нп так часто тянуло на всякие нежности.

– Может, ты не поедешь?

– Ну что за глупости, Марго?

Он сам не понимал, как больно ей делал.

– Пообещай, что не навредишь моему брату.

Он посмотрел на неё долгим взглядом. А потом кивнул. Ради неё он ничего не сделает Генрике Валуа, раз уж она так просит.

– Я думал, ты его ненавидишь теперь. После всего, что он тебе сделал.

– Нет. Не ненавижу. Совсем. Он мой брат, теперь единственный брат.

– Хорошо. С ним ничего не случится.

Маргарита благодарно чмокнула его в губы.

Он бережно держал её за талию и, на секунду позабыв обо всех великих делах, залюбовался изгибом белой шеи, на которой поспешил оставить лёгкий поцелуй.

– Когда я стану старой и некрасивой, ты всё равно не оставишь меня? – спросила она.

Ей давно хотелось узнать. Хотя, что он сейчас ей скажет? Откуда ему знать, что будет через двадцать лет?

– Конечно, нет, глупая. Не затем я ждал тебя пол жизни, чтобы когда-то отпустить.

Ей хотелось верить ему. Действительно хотелось. Но теперь Марго и самой себе не способна была верить.

Но, возможно, сейчас тот момент, когда стоит на секунду отбросить все сомнения?

Отчего-то ей показалось, что если сейчас она не скажет ему кое-что важное, не скажет уже никогда.Несколько лет назад она не произнесла этих слов, глядя в глаза другому человеку. И это было её ложью. Может, теперь следовало попытаться?

– У нас как-то не совсем ладилось, я знаю, – неуверенно начала она, чувствуя, как от этих слов он напрягается. – Но... Просто будь осторожен. И, Генрих, чем бы всё не закончилось, будешь королём ты или мой брат, я всё равно... – она немного замялась, будто бы медля перед решительным шагом, прежде чем сказать то, что она не говорила ему, разве что в далёкой юности, когда это было истинной в высшей инстанции. – Я люблю тебя.***Утренняя дымка окутывала Париж. В этот час, когда солнце едва-едва поднималось над горизонтом, было совсем холодно.

Марго ёжилась, стоя на ступенях дворца, кутаясь в тёплую шерстяную шаль, глядя на то, как сизое небо окрашивается золотистыми лучами.– Генрих! Долго ты там? Поехали! – нетерпеливо крикнул Майен, уже восседающий на лошади.Мари и Луи тоже были в сёдлах, а за ними – вся герцогская свита, охрана и повозки с вещами. В Блуа они отправлялись как монархи.Один Гиз всё ещё стоял перед Маргаритой, крепко сжимая её ладонь.– Возвращайся скорее, – попросила она, устремляя взгляд прямиком в его глаза, в которых отражался утренний туман.– Обязательно, – улыбнулся он одними уголками губ.Она будет его ждать, значит, у него есть все причины вернуться скорее. С короной на голове.Маргарите вдруг стало страшно. Было что-то зловещее в этом холодном свете, освещающем его черты. На секунду кожа любимого показалась ей такой бледной, будто бы он мертвец. Она поспешила тряхнуть головой и отбросить нехорошие мысли. Время смотреть в будущее. Которое, быть может, принесёт им счастье.Она полной грудью вдохнула свежий влажный воздух. Марго привстала на носочки, чтобы их лица оказались на одном уровне. Генрих вовлёк её в долгий поцелуй, вкладывая в него все свои надежды и ожидания.А потом он резко отпустил её руку, бросил через плечо последний взгляд на Маргариту и стремительно вскочил в седло.Она с удивлением обнаружила влагу на своей щеке. Что это за непрошеные слёзы?Генрих гордо восседающий на коне выглядел величественно и уверенно. Ей стоит порадоваться за него. Но почему же в сердце что-то защемляет?Она хотела было броситься к нему, ещё раз схватить за руку и оставить на губах ещё один порывистый поцелуй, но потом сочла, что это будет слишком несдержанно. Не время отвлекать его от триумфального движения к цели всей жизни.

Он вернётся, и она сможет дать ему ещё тысячу поцелуев.