Глава 53. Долгие прощания и королевские неожиданности (1/2)

Генрих приказал пажу со свечой в руке подождать его за дверью, а сам шагнул в приёмную. Вряд ли он задержится здесь надолго. В помещении, несмотря на поздний час, было немало людей: кажется, вся свита графини Ажанской собралась.Герцог удивлённо оглядел их. С чего вдруг такое оживление?Завидев его, фрейлины, охранники, слуги – все, как один, замолкли и склонились в почтительных поклонах.– Я всего лишь зашёл осведомиться о здоровье графини, – сообщил он.Маргариты здесь, разумеется, не было. После событий, произошедших вчера, она ещё долго из спальни не выйдет. Всё же ей не повезло: много дыма в лёгких, стресс, да ещё и несколько ожогов, несерьёзных, но всё же. Сам он куда дешевле отделался и уже сегодня прекрасно себя чувствовал.Старшая фрейлина поспешила сообщить ему, что Её Высочеству лучше, но сил встать с постели пока что нет. Однако вскоре она поправится.Гиз был вполне удовлетворён таким ответом. Значит, за неё можно быть спокойным. Свой долг он выполнил. Задерживаться здесь других причин не было, поэтому он тотчас же покинул покои графини Ажанской, напоследок сказав, что та может просить у него всё, что ей понадобится.Далее путь герцога шёл в его кабинет, где ждали неотложные дела. Он ничего не оставлял на потом, поэтому уже сейчас собирался обсуждать проект по восстановлению половины замка. Урон был нанесён немалый, требовалась реставрация. Самой большой потерей оказались предметы искусства, находящиеся в интерьерах. Однако произошедшего не изменишь, нужно приложить максимум усилий, чтобы вернуть утраченное. Самым главным было то, что не пострадали люди. Остальное восполняемо.В приёмной уже толпились вызванные архитекторы, казначеи и прочие люди, способные помочь в сложившейся ситуации, которых вызвал Генрих. Но он не впустил их в кабинет сразу же, как планировал, поскольку узнал, что внутри его ожидает брат, настаивающий на личном разговоре.Генрих был так занят после пожара, что толком не успел побеседовать с Карлом и остальными. Но неужели это не подождёт ещё один день? Сейчас нужно решать насущные вопросы.

Войдя в помещение, Гиз обнаружил, что Майенн уже оккупировал его кресло и задумчиво теребил в руках перо. Когда герцог вошёл, он тотчас нетерпеливо вскочил и двинулся ему навстречу.– Как самочувствие? – осведомился Карл.– Я в полном порядке, – заверил его Гиз.Всё же приятно, когда, несмотря ни на что, родные о тебе заботятся и беспокоются.

– Ты порядком испугал нас всех. Боюсь, Мари до сих пор сидит в спальне, не выпуская из рук нюхательные соли!В этом пришлось засомневаться. Мария-Екатерина обладала стальными нервами.

Генрих улыбнулся и сам уселся за свой стол, брату кивая на кресло напротив.

– Что, очередной подвиг в честь прекрасной дамы? – усмехнулся тот, присаживаясь. – Не много ли ты на себя взял?Гиз не мечтал это с кем бы то ни было обсуждать. Да только вот Карл имел право задавать вопросы, учитывая, что Генрих заставил поволноваться всех родственников.– Ничего такого, – отмахнулся он. – Нужно было действовать быстро, поэтому я и взял всё на себя. Банальное исполнение долга мужчины и дворянина.Говорил он невозмутимо, потому что пережитое осталось в прошлом. Весь спектр эмоций, испытанных Гизом в ту ночь, Карлу знать совершенно не обязательно.– Банальное исполнение долга, как ты выражаешься, не подразумевает под собой ту ситуацию, когда правитель огромного региона и надежда всей Франции бездумно бросается в огонь, чтобы вытащить свою политическую не совсем союзницу (по крайней мере, в её преданности всё ещё возникают сомнения), до которой, как он любит повторять, ему никакого дела нет, – произнёс он, изображая абсолютное спокойствие и невозмутимо водя пальцами, унизаными перстнями, по краю стола герцога из красного дерева.Ему не нужно было смотреть на Генриха, чтобы знать, что сейчас отражается на его лице: разумеется, он делает вид, что понятия не имеет о чём брат толкует. А вот внутри у него наверняка всё встряхнулось в этот момент.В словах герцога Майеннского была своя логика, но Генрих не желал слушать его дальше. Чего брат ждёт от него, в конце концов?

Карл же поднял взгляд и теперь смотрел выжидающе. Он всегда, говоря что-то, рассчитывал на реакцию.

– На что ты намекаешь? –наконец, выдержав долгое молчание, устало поинтересовался Гиз.

Карл не был глуп и пришёл сюда не для беспочвенного сотрясения воздуха и размышления о чужих чувствах, которые его самого мало заботили. У него была конкретная цель: предупредить.– Не смей снова связываться с этой женщиной, – промолвил он, подаваясь в его сторону, хоть их и разделял стол. – Она тебя погубит. Скрутит, задушит, утащит на дно вслед за собой, потом ни за что не выберешься. Она уже не та, что раньше. Мне и раньше она казалась опасной спутницей, но сейчас это коварная змея. Не дай ей обвиться вокруг твоей шеи.Генрих посмотрел в его глаза и увидел в них истинное беспокойство. У Карла не было причин иметь личную неприязнь к Маргарите. Но он думал лишь о благе брата.

– Я клянусь, что между нами нет ничего, кроме твоих домыслов, – заявил он. – Меня интересует только политическая выгода от графини Ажанской. Не забывай, что она – наш козырь. Боюсь, что на её похороны Филипп не пожертвовал бы столько денег, сколько на усиление господства католицизма во Франции.Он не врал. По крайней мере, изо всех сил старался верить в собственные слова. К Маргарите и прикоснуться мимолётом опасно – яд в долю секунды проникает через кожу. Потом никакими судьбами не убежишь.

– Кстати, о деньгах, – перевёл тему Карл, поняв, что вопрос закрыт, и успокоившись по поводу Маргариты, – они прибыли?– Гонец уже был здесь. Золото должны доставить завтра-послезавтра. Всё идёт по плану.

Карл неопределённо хмыкнул. Уверенность брата иногда поражала. Он уже подготовил войска! А ведь, кто знает, не обманул ли их Филипп, не подставит ли Маргарита. Хотя ей, находясь в данный момент в их замке, совершенно невыгодно нарушать договор.

***Генрих ровным счётом ничего не понимал, обнаружив в своих покоях снующих туда-сюда служанок, которые проводили, кажется, активные сборы, поскольку у стены стоял сундук, постепенно наполнявшийся вещами. Гиз сразу сообразил, что кипучая деятельность здесь происходит из-за Агнессы, но и предоставить себе не мог, что она планирует сделать и зачем всё это. Не в её привычках было совершать поспешные сумксбродные поступки. Когда он спросил о нахождении самой девушки, ему сообщили, что, скорее всего, найти её можно в саду. Туда он и отправился быстрым шагом, желая поскорее разобраться в происходящем.

Больше всего он ненавидел, когда что-то ускальзывало из-под его зоркого взгляда. Какая-то деталь, которая вдруг выскакивала из цепких рук, руша доведённую до идеала полностью контролируемую картину.

Агнесса обнаружилась там, где он и рассчитывал её найти – на входе в часовню. Всё же она была так предсказуема, он легко мог уловить любое движение её души.

Генрих остановился в нескольких шагах позади неё, отчего-то не решаясь приблизиться вплотную.

– Ты не хочешь объяснить мне, что всё это значит? – вкрадчиво поинтересовался он.

Агнесса, должно быть, раньше почувствовала его приближение и даже не шелохнулась, услышав за спиной знакомый голос. Она продолжила стоять без движения, не теряя благородной осанки, даже не поведя хрупкими плечами, затянутыми в кремового цвета атлас лёгкого платья.

– Ты сам знаешь ответ, – тихо промолвила она.

Он теперь уже, конечно, догадывался. Хотя бы потому что Агнесса – не та женщина, у которой вообще есть варианты куда можно отправиться.

– Собралась посетить монастырь?

– Не посетить, Генрих.

Это он тоже знал. Ожидал вглубине души.

– Разве ты не любишь меня?

Агнесса резко обернулась и взглянула на него странным взглядом, в котором была и горечь, и смирение, и нежность, и преданность.– Тебе известно, что люблю больше всего на свете.– Тогда почему...

– Именно поэтому.

Агнесса сделала навстречу ему несколько маленьких шагов и осторожно сплела свои пальцы с его.

Гиз внимательно смотрел на неё, пытаясь найти в благодетельных чертах хоть что-нибудь, за что сейчас можно уцепиться.