4. Спокойная ночь (2) (2/2)
Послышался тошнотворный хруст, сиплый вопль, затем новые удары и звуки борьбы в темноте. Ощупью Пэм добралась до выключателя – краем сознания заметив, что стена измазана какой-то липкой гадостью, которой не было здесь еще пять минут назад – включила верхний свет. Люстра загорелась тускло, еле-еле, но и в этом призрачном свете нельзя было не заметить странные и страшные перемены в комнате. По потолку змеились глубокие трещины, углы поросли плесенью, со стен стекало что-то бурое. Заурядный гостиничный номер, в котором Бобби и Пэм устроились на ночлег прошлым вечером, казалось, дряхлел и разлагался на глазах.
Харпер распростерся на ковре лицом вниз: череп его был сплющен, словно пробитая велосипедная камера. Потрепанная ковбойская шляпа валялась рядом. Бобби отшвырнул ее ногой; он был бледен и тяжело дышал, но, кажется, остался невредим.
- Как ты? – спросил он. - Оно… он… меня укусил! – И Памела протянула ему левую руку, по которой разливалась тяжелая, ломящая боль. Рана на тыльной стороне запястья обильно кровоточила, но выглядела неглубокой. Чертыхнувшись вполголоса, Бобби достал из кармана куртки носовой платок, торопливо перевязал рану. Он был насторожен, прислушивался, словно в любой момент готов был сорваться с места; однако из-за приоткрытой двери не доносилось ни звука. Крики и грохот борьбы никого не разбудили, не встревожили; в мотеле царила поистине мертвая тишина. - Как ты думаешь, он умер? – нерешительно спросила Памела, кивнув в сторону Харпера. - Надеюсь, что так.
Они переглянулись, но не произнесли ни слова о том, что занимало мысли обоих. Если верить собственным глазам – да и обонянию – Харпер умер задолго до того, как Бобби в первый раз обрушил ему на голову ночник. - Одевайся, - сказал наконец Бобби. – Мы уезжаем. И сам принялся натягивать рубашку.
Схватив со стула свою одежду, Пэм скрылась в уборной. Сбросила изодранную пижаму, торопливо натянула блузку, джинсы и куртку. Мгновение поколебавшись, разорвала надвое носовой платок, обильно смочила обе половинки в своей крови и рассовала по карманам. Быть может, Харпер и мертв, подумалось ей – но ведь Келли говорила, что у нее не один брат... Откуда-то издали донесся странный звук – словно кто-то тронул пальцем струну огромного контрабаса. Мигнул свет, и пол под ногами у Памелы мягко покачнулся. - Пэм, скорее! – послышался тревожный голос Бобби. Звуки нарастали, сливались, превращаясь в низкое мерное гудение. К ним присоединилось что-то вроде хора, тянущего одну-единственную ноту. Памеле показалось, что голоса доносятся снизу. Свет мигнул еще и еще раз. Держась за стену, Памела выбралась из уборной. Идти было трудно: пол накренился под странным углом – или, быть может, ее одолело головокружение. При входе в комнату она пошатнулась, но Бобби подхватил ее под руку. - Идем, идем! – повторял он.
Огибая по широкой дуге тело Харпера, она увидела, что он больше не лежит неподвижно. Живой мертвец вздернул расплющенную голову, вывернул ее под неестественным углом. Памела ахнула – но Харпер больше не обращал на них внимания. Единственный глаз на его искореженном лице слепо уставился в стену, окровавленная пасть распахнулась, и из мертвой глотки вырвалось такое же низкое гудение. Бог знает, что за странную песнь пел невидимый хор – но Харпер ее подхватил.
- Быстрее! – крикнул Бобби и почти потащил Памелу за собой.
Качаясь, словно на палубе корабля в шторм, увязая в мягком и липком ковре, они вывалились в коридор. Здесь гудение стало оглушительным, почти нестерпимым для слуха. Стены в странном мерцающем свете выгибались и пульсировали, с потолка сыпалась побелка. Над головами что-то опасно потрескивало. - Что это? – крикнула Памела. – Бобби, что происходит? Бобби быстро, с каким-то отчаянным выражением оглянулся на противоположный конец коридора. - Не знаю, - прокричал он, - не знаю и знать не хочу, бежим! Вдвоем они слетели вниз по шаткой лестнице. Одна прогнившая ступенька провалилась у Памелы под ногой, и та едва не упала, но Бобби успел ее подхватить. Они промчались через холл, не чуя под собой ног, вылетели на улицу и бросились к припаркованной машине. Позади них что-то трещало, рушилось, гудела земля; неоновая буква Ч на вывеске сорвалась со своего места и с грохотом рухнула наземь, рассыпая искры.
Они сели в ?Мерседес?, и Бобби начал торопливо выруливать со стоянки. - Бобби! – воскликнула вдруг Памела. – А как же Дж.Р.? Что с ним? Бобби обернулся – и ей бросилось в глаза его осунувшееся, словно вмиг постаревшее лицо. - Он… жив, - после секундной паузы ответил он. – И я за ним вернусь. Обязательно. Отвезу тебя в безопасное место – и сразу вернусь… ?Какое еще ?безопасное место?? – хотела ответить Памела. – Думаешь, здесь, в Хелливиле, могут быть безопасные места?!?
Но не смогла. Краткий прилив сил сменился слабостью; язык не ворочался, все труднее было держать глаза открытыми, а раненая рука налилась свинцовой тяжестью и тянула куда-то вниз… вниз… - Пэм! Пэм, что с тобой? Он тряхнул ее за плечо. Памела слабо застонала, но не открыла глаз; тело ее обмякло в кресле, лицо было бледным и неподвижным. В зеркале заднего вида тяжело оседал, словно рушился внутрь себя мотель ?Спокойной ночи?. От неоновой вывески осталась едва ли половина. Бобби на мгновение замер, разрываясь между желаниями ехать вперед – и выскочить из машины и броситься назад; наконец, выругавшись вполголоса, стиснул зубы и вдавил педаль газа в пол.
?Безопасное место, - повторял он про себя. Отчаянно цепляясь за эту мысль; стараясь не думать о том, что, вернувшись, едва ли найдет брата живым, что, возможно, уже и некуда будет возвращаться… - Найти безопасное место. Даже в такой дыре должен быть полицейский участок. Или неотложка… или хоть что-нибудь!? ?Мерседес? выехал на дорогу, петляющую среди сосен и елей. Гнать здесь было нельзя – в темноте немудрено пропустить поворот и вылететь в канаву. Бобби ехал вперед, вглядываясь во тьму, стараясь дышать глубоко и размеренно, чтобы успокоиться.
Пережитый ужас постепенно меркнул в его сознании, как бы заволакивался спасительной пеленой. Рассудок, движимый инстинктом самосохранения, облекал происшедшее в сглаженную, удобную для восприятия и передачи форму.
Они остановились в мотеле. Ночью на них напали. Его жена ранена. Брат остался там. Им нужна помощь. - Полицейский участок, - бормотал он, сам не зная, кого старается приободрить, Памелу или себя. – Хотя бы пара ребят с оружием. И телефон. И врач… Все будет хорошо, Пэмми, мартышка моя. Держись. Все будет хорошо… Но Памела его не слышала. Она снова летела спиной вперед с парадной лестницы в доме Юингов. Беспомощно раскинув руки, успев подумать: ?О боже… ребенок!?
Мужчина на верхней ступеньке замер в нелепой позе, вытянув руки, словно запоздало пытаясь ее поймать; на красивом холеном лице его пьяное самодовольство сменялось растерянностью, испугом; полупустой бокал выпал из его руки и, сверкнув в воздухе, упал на ступеньки, разлетелся тысячью осколков… все это она видела, словно в замедленной съемке – и падала, падала в бесконечную ночь, и никак не могла достигнуть дна.