2.3. вот бы в клетку упрятать сердце. (1/1)

—?Билли? —?высокий голос звучит у него над ухом, и Харгроув тут же напрягается. Оборачивается, вцепляясь взглядом в лицо девушки: худощавое, с чуть заострённым подбородком. Её губы растягиваются в несмелой улыбке. —?Я…—?Кэтрин.Холод в его голосе осаждает её на секунду, заставив немного отстраниться. Нахмурить тёмные брови и неловко переступить с ноги на ногу. Он помнит: они зажимались с ней вчера, пьяные и обдолбавшиеся, а потом трахались на заднем сиденье его камаро.Но это было вчера. Сейчас ему это совершенно не интересно.Он отворачивается, вперив свой взгляд в пробегающую мимо официантку. Уже начинает жалеть, что притащился в этот торговый центр, а затем?— в сладкий ларёк на третьем этаже. Хер пойми, что он тут забыл. Никогда не любил сладкое, а в итоге сидит за слишком белым столом в слишком белой кафешке и мешает слишком белый коктейль. От этой светлости рябит в глазах и раздражение снова ворочается в груди.А ещё взгляд, сверлящий между лопаток. Он вызывает новую волну злости, протекающую по позвоночнику. Почему она всё ещё тут, стоит и пялится на его затылок?В следующий момент тонкие пальцы касаются его руки, и девушка садится напротив. Улыбается уверенней, игриво щурит глаза.—?Не ожидала тебя тут увидеть. Ты… не очень похож на того, кто будет сидеть в таком месте,?— она дёргает плечом, окидывая взглядом помещение. На ней розовая кофточка, которая блестит, как грёбаный диско-шар. Билли смотрит на блики света, слепящие его своей яркостью, и стискивает зубы. —?Не в том смысле, что… Тут просто очень мило, знаешь. А ты такой, ну, бед-бой, и…—?И обычно трахаю всяких шлюх, а не сижу в кафе и пью приторно-сладкий коктейль.Она затыкается. Наконец-то. Смотрит на него возмущённо, но молчит. Во взгляде столько удивления, неуверенности, обиды, и ни капли того, что нужно. Это привычно. Что кричат глаза Макс во время их ссор? Они почти пылают ненавистью, чистой и кристальной, настоящей ненавистью к нему. И губы искусаны от злости. А рот Кэтрин только обижено приоткрыт.Стоп.Стоп, мать вашу. Какого хера? Какого грёбаного хера он вообще это вспомнил?Билли выдыхает со свистом, чувствуя раздражение, расползающееся в грудной клетке. От одних воспоминаний, от одной мысли, как она смотрела на него. Чёртова сука забралась даже в его голову.Это же надо быть такой бесячей, чтобы доставать его, когда между ними пол-Хоукинса и двадцать минут на машине. Когда он специально свалил из дома, лишь бы снова не видеть её.А она опять тут. Напоминает о своём жалком существовании почти каждую секунду, блин.Но он не позволит. Это всё грёбаное похмелье. Пусть выметается нахрен из его головы.Билли чуть подаётся вперёд, понижая голос до громкого шёпота:—?Что не так, Кэт? Не нравится слово шлюха? —?давай, дрянь. Смотри. Смотри мне в глаза и скажи, что ненавидишь. —?А мне напомнить, как вчера ты тёрлась об меня? Как отсасывала, давая вдалбливаться в твою глотку, и стонала? Так громко и наигранно, Кэтрин. Как шлюха.Последние слова он выплёвывает, нависнув над ней. Задерживает дыхание. Взгляд мечется по её лицу: ищет, ищет, ищет.Но нет. Только сраные слёзы собираются в уголках больших глаз.—?Ты… Ты отвратителен,?— выдыхает она.И всё.Билли рычит, сжимает столик побелевшими пальцами. Её испуганное лицо злит ещё сильнее.Это не то. Не то, блять.Не та.

Ноги сами несут его к выходу из кафе, вниз по эскалатору, на второй этаж, первый. Люди маячат перед глазами, мешаются в этой разноцветной куче, и он остервенело распихивает их руками.Неправильно. Это всё было неправильно. Взбесило его так, что хотелось орать, но Билли только стискивал ладони в кулаки. Откуда это вообще взялось? Чёртово воспоминание вылезло офигительно не вовремя, вбивая желание снова почувствовать ту ярость, волнами исходящую от Макс. Окатывающую с ног до головы, заставляющую её дрожать, а его?— смотреть на неё, не отрывая глаз.Билли вдыхает шумно, сжимает губы.Нет.Просто он конченый ублюдок, которому необходимо сделать больно другим. Сломать.А Макс сломать было сложно.И это, естественно, единственная причина, почему мысли о ней долбят стенки его мозга ежесекундно.Она испортила ему жизнь. Эта рыжая стерва сделала всё, чтобы он страдал: она появилась. Стояла и топталась на пороге их дома в Калифорнии: мелкая, с кудрявыми волосами, которые взбесили его сразу одним своим цветом. И смотрела на него так по-детски доверчиво, и улыбалась открыто, и громко смеялась.Билли возненавидел её. Тут же. Стоило только увидеть, как отец треплет её по макушке и улыбается в ответ.Как никогда?— ему.И от этого болью скрутило лёгкие, а в глазах помутнело от слёз. Последних?— он пообещал себе больше ни за что не плакать. Сидел в комнате на краю кровати и стирал со щёк мокрые дорожки, ужасно сильно сжимая зубы. Не давая новому всхлипу сорваться с губ.Макс?— соперник. Макс?— проблема. Макс?— всё то, что он ненавидит.Билли залетает в машину, хлопает дверцей. Дышит через нос часто, шумно, глубоко. Пальцы впиваются в обивку руля до побелевших костяшек.Надо просто успокоиться, покурить —тогда станет легче. Ведь не случилось ничего такого, чтобы так… реагировать.Только ещё одна мелочь, которая вывела его из себя.Билли лезет в карманы джинсовки и хмурится, когда ладонь натыкается на одну зажигалку. Хлопает по брюкам?— пусто.Блять.Он забыл сигареты в другой куртке. И, похоже, оставил все деньги на тумбочке у кровати.Злобное рычание поднимается из глотки. К чёрту. Придётся съездить домой.***Скейт мчит по знакомой дороге.Толчок. Разгон. Прохладный ветер опаляет щёки. Макс отдаётся этому ощущению свободы, чуть приподнимая уголки рта, и зажмуривается на секунду.И, как назло, под темнотой век тут же всплывает картинка. Образ. Тёмная фигура на фоне жёлтого света, бьющего в глаза.Чёрт.Надо просто не думать об этом. Представить, что ничего не было. Забить. Если она будет его игнорировать, то…Громкий сигнал оглушает её на секунду.Макс распахивает глаза, тут же замечая машину. Вскрик теряется в глубине грудной клетки, и с губ срывается только резкий выдох. Визг тормозов. Она едва успевает выставить вперёд руки и почувствовать лёгкий толчок в ладони.В следующий момент скейт вылетает из-под ног.Боже. Боже мой. Сердце испуганно стучит в груди, несётся с бешеной скоростью, а в голове только одинокое: ?жива?. Она жива.Чувства накатывают вместе с жёстким ударом об асфальт. Ужас, шок, удивление. Облегчение где-то на грани со злостью. И растекающаяся боль в спине.Мать твою. Ещё немного?— и этот придурок за рулем сбил бы её насмерть. Кто вообще так ездит? Его не учили смотреть на чёртову дорогу и тормозить на поворотах?Макс вскидывает голову.Вот же…—?Ты, блять, ослепла?Сдохнуть можно. Хреново везение, не иначе. А она-то надеялась не встретить его сегодня вообще.Но вот он, пожалуйста. Получай. Стоит рядом с распахнутой дверцей и смотрит на неё со злостью, будто это она чуть не убила его нафиг.—?Ослепла? Ты вообще представляешь, о чём говоришь? —?Макс вскакивает с земли, чуть поморщившись от боли. Щурит глаза. —?Ещё немного, и я бы лежала в нескольких метрах отсюда с поломанными костями!—?Полная хрень. Я, в отличие от некоторых, слежу за дорогой.—?Да ты что? —?голос срывается на крик. —?Тогда какого чёрта ты чуть не сбил меня?!—?Я не собирался тебя сбивать, хренова ты дура,?— руки в карманах сжимаются в кулаки, натягивая ткань джинсов. Билли делает шаг к ней. Непроизвольно. —?Если бы ты не пялилась себе под ноги, ничего бы, блять, не случилось.И вот?— снова. Раздражённое шипение, взгляд серых глаз выворачивает внутренности. Что он пытается доказать?И почему она опять находится в центре этого урагана?Вопросы сыпятся на голову, а ответов?— нифига. Грёбаная головоломка. И это бесит, потому что с какого хера она должна стоять тут и молча глотать обиду? Позволять ему унижать себя. Издеваться. Винить её во всём, что происходит на этом чёртовом свете!—?Да что с тобой не так?! —?выпаливает она, делая несколько резких шагов вперёд. Видит, как мимолётное удивление мелькает в его глазах, но почти тут же сменяется показушным равнодушием. На губах появляется гадкая ухмылочка.—?Что за тупые вопросы?Макс всплёскивает руками.—?Неужели обязательно быть таким придурком? Постоянно выливать на всех своё дерьмо? Указывать, где и когда мне быть? Ты не имеешь никакого права на это!Его лицо каменеет почти мгновенно.Внезапное прикосновение. Он хватает её за подбородок, заставляя замолчать. Уставиться в серые глаза, холодные, так не вяжущиеся с горячими пальцами на коже.—?Не имею никакого права? А как насчёт того, что из-за тебя я торчу в этом хреновом Хоукинсе? —?шипит, приближаясь к её лицу. Дыхание обжигает губы. —?Каждый грёбаный день просыпаюсь, и ради чего? Чтобы увидеть, как ты опять строишь из себя непонятно кого и мешаешь мне жить?Слова проникают внутрь, рвут на части, жалят.Мешаешь мне жить.

Это же Билли. Что ещё она ожидала услышать? Что-то адекватное? Ха. И почему, ради бога, её это должно задеть? Обычное дело.Но почему-то задевает, из-за чего щиплет глаза и дурацкий ком встаёт в горле. Она моргает, дёргается, пытаясь вырваться. Лишь бы не видеть его лицо, не слышать этих слов. Лишь бы он не заметил, как увлажнились ресницы.Резкая боль. Билли сильнее сжимает её подбородок.—?Смотри на меня.Ледяной голос и мурашки по спине. Что он хочет от неё? Повиновения? Согласия? Какого чёрта ему надо?Щёки горят от бессильной ярости.—?Хватит, Билли. Отпусти.Ноль реакции. Взгляд?— дикий, потерянный?— гуляет по её лицу. Внезапное осознание ударяет в голову: у него не просто серые глаза. Вся радужка испещрена мелкими голубыми прорезями, собранными ближе к зрачку, хрустальными, плавно переходящими в серый.И от этого открытия резко спирает в груди. Потому что он слишком близко. Потому что Макс снова чувствует, как в нос бьёт его запах, путает мысли, оседает в лёгких. Потому что это неправильно.Совсем.Его большой палец вдруг скользит по щеке, заставляя вздрогнуть. Почувствовать, как участились удары сердца в ответ.Зачем он?..—?Ты боишься меня.Хрипло. Почти что шёпот. Как вчера.

—?Нет.Голос дрогнул. Едва. Секунда, чтобы он понял.И выдохнул в губы:—?Врёшь.Наваждение окутывает с ног до головы, и всё расплывается, расплывается, расплывается. Границы стираются до обидного быстро, и мозг?— последнее, что кричит о здравом смысле,?— тоже отключается. Постепенно. С каждым сантиметром, что Макс преодолевает между ними.А потом врезается губами в его рот.И это?— чёртов взрыв всей нервной системы. Нет.Всего вообще.Потому что Билли не двигается. Стоит, вперив в неё недоумённый взгляд, и Макс видит там застывший вопрос.Какого хера ты делаешь?И голос в голове откликается эхом: ?Какого хера, Макс? Какого хера ты только что поцеловала его??.Необдуманно. Глупо. Стыдно.Она самая настоящая идиотка. Слепо поддалась волнующему чувству в груди, совсем не осознавая, что делает. Не отдавая себе грёбаный отчёт в том, что целует Билли.Целует. Билли.Звучит так дико, что хочется рассмеяться. Но вместо этого глаза обжигают злые слёзы и обида заполняет лёгкие. Во-первых, на себя за то, что вообще позволила этому случиться. Во-вторых, на него за то, что стоит и упивается её смешным положением.Унизительным. Самым унизительным из всей её жизни.Хватка ослабевает. Макс чувствует, как его пальцы исчезают с подбородка, и зажмуривается. Давай же, ну. Толкай.Только не тяни.Но.Осторожный выдох касается её губ. И прикосновение?— пальцы чертят линию вдоль скулы. Невесомо, едва касаясь кожи. А через мгновение чужие губы накрывают её собственные. Медленно. Тягуче. Так… горячо.И от этого ощущения теряются все мысли.Кроме одной: они стоят на блядской дороге.Красный форд проносится мимо. Быстро, почти молнией. Уезжая дальше по гладкому асфальту и оставляя после себя громкую тишину.Отрезвляя. Возвращая в этот мир.И заставляя распахнуть глаза, чтобы осознать: они поцеловались.Макс отшатывается так резко, что почти падает назад. Моргает усиленно, будто от этого что-то изменится. Но нет. Она всё так же в нескольких шагах от Билли, стоит и в ужасе смотрит, как осознание появляется на его лице. Как он поднимает глаза и…—?Я думал, ты хотя бы умеешь целоваться,?— негромко, почти не размыкая губ. Отчего-то кажется, будто он кричит ей это в ухо. —?Но нет. Ты никчёмна даже в этом.Слова звоном повисают в голове.А у Билли рот кривится в привычной ухмылке?— противной, раздражающей. Колющей за больное?— впервые. Хочется ответить, выкрикнуть ему гадкие слова в лицо, но Макс только открывает-закрывает рот.Делает ещё один шаг назад и выдавливает тихое:—?Ненавижу тебя.Между ними три метра, а на деле?— пропасть. Огромная, разрастающаяся с каждой секундой всё быстрей.Макс молится, чтобы она стала бесконечной.Только бы не видеть его лицо.